Индиго

Алекс Д, 2022

Известная писательница исчезает из собственного дома при загадочных обстоятельствах. Первым под подозрение попадает ее муж. Именно он позвонил в службу спасения, сообщив, что нашел супругу мертвой в бассейне. Однако прибывший наряд полиции не обнаруживает никаких следов женщины. После нескольких лет безуспешных поисков расследование заходит в тупик. С мужа писательницы, Алана Флеминга, снимают все обвинения, а ее саму признают умершей и закрывают дело. Тайна исчезновения так и осталась бы неразгаданной, но в жизни Алана появляется еще одна загадочная фигура: Аннабель Одли, кузина его пропавшей жены. Анна сообщает, что состояла с сестрой в многолетней переписке, и дает понять, что знает куда больше, чем Алан рассказал следствию.

Глава 6

Аннабель

Черный внедорожник набирает скорость, быстро удаляясь от проклятой фермы Бенсонов. К дьяволу суеверия, они тут ни при чем. Аннабель на себе почувствовала убийственную энергетику этого места. Глупо было предполагать, что она справится. Не стоило соглашаться, не стоило… Знала же, догадывалась, что не сможет снова туда вернуться.

Зажмурившись, Аннабель считает гулкие неровные удары своего сердца, сражаясь с черным туманом, поглотившим ее разум. Ветер, врываясь в открытое окно, остужает горящее лицо, оставляя пыль и песок на губах. Она тяжело сглатывает и, протянув руку, поднимает стекло.

— Убавь звук, — просит Аннабель, ощущая на себе мужской пристальный взгляд. — А лучше выключи, — добавляет измученно. Флеминг без лишних слов выполняет озвученное желание.

Он снова курит в открытое окно. Едкий дым попадает в салон, проникает в ее судорожно сокращающиеся легкие. Она пытается дышать ровно, но эта задача невыполнима, пока Алан травит их обоих никотиновыми парами.

— Прости за это шоу, — выжимает из себя Анна и, разлепив веки, смотрит перед собой. Кажется, город они уже миновали. От этой мысли становится гораздо легче и спокойнее на душе. — Я правда думала, что смогу, — виновато добавляет она. — Тебе придется нанять кого-то другого.

— Все в порядке, Аннабель, — непринужденно заверяет Алан, наконец выбросив сигарету. — Кто-то другой мне не нужен, но и тебя заставлять не буду. Поэтому забудь о контракте.

— А как же оценка? Ты не собираешься продавать ферму? — повернув голову, Анна вопросительно смотрит на сосредоточенный профиль Флеминга.

— Старик Бенсон пока жив. Твои слова? — Он небрежно пожимает плечами.

— Но ты же…

— Я надеялся разговорить тебя, Анна, — не дослушав ее лепет, прямо заявляет Алан. — Теперь передумал. Ты не готова.

— Не готова к чему? — напряженно уточняет девушка.

— Быть откровенной со мной, — проясняет Флеминг. — Но и от меня не требуй того же.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои вопросы, которые ты не решаешься задать, — говорит он. — Я имею право не отвечать. Согласна?

— Я ни о чем не спрашиваю. — Насторожившись, Анна опускает взгляд на мужские руки, уверенно держащие руль. Сильные, красивые, с длинными пальцами — руки писателя, мужа, любовника… или убийцы? Как, черт возьми, она может испытывать влечение и симпатию к человеку, которого считает причастным к исчезновению Мириам?

— Само твое появление на кладбище с кипой старых писем — уже вопрос, — отзывается Флеминг. — За три года, что длилось расследование, я научился отличать тщательно скрываемое любопытство на лице собеседника от прямого обвинения.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, — начинает оправдываться Анна, чувствуя, как щеки заливает удушливой волной стыда. Неужели ее так легко прочитать?

— Ты думаешь, что это я ее убил, — равнодушно утверждает Алан. — Я тебя не осуждаю. Многие так считают, но никто ничего не смог доказать. Ты знаешь не больше других, несмотря на откровения Мириам, оказавшиеся у тебя в руках.

— Алан, я вовсе… — протестует Аннабель, но ее снова бесцеремонно затыкают.

— Брось, Эни. Я не идиот и сразу понял, зачем ты отдала мне письма моей жены.

— Зачем же?

— Рассчитывала на чистосердечное признание либо говорящую реакцию, которая поведала бы тебе мои жуткие тайны. — Мужчина криво улыбается, и выражение его лица становится опасным, ожесточенным.

Аннабель вжимается в автомобильное сиденье, проклиная себя за глупость и наивность. Что бы Флеминг ни говорил, Анна знает больше остальных. Содержимое посланий Мири косвенно указывает на его мотивы. Алан мог желать смерти своей жене, у него были причины, заключающиеся не только в меркантильном интересе. Мириам не была идеальной женой, она совершила много ошибок, в чем откровенно признавалась кузине в своих письмах. Самое последнее Аннабель не отдала Флемингу, осознавая, что может подвергнуть свою собственную жизнь опасности.

Но что, если он догадывается? Или подозревает? Что, если Алан решит избавиться от нее, как от ненужного свидетеля? Она ни словом не обмолвилась отцу о том, куда уходит и с кем. Никто не знает, что они поехали вместе на ферму. Разве что кто-то из соседей мог заметить автомобиль Флеминга, а если нет? То, что Алан связывался с ее боссом по заказу оценки, абсолютно ничего не доказывает. Мириам исчезла из собственного дома, когда ее муж находился там, но полиция не смогла привлечь его за неимением прямых улик. Нет тела — нет дела. Смерть Мири так и осталась чудовищной тайной. Такой человек, как Алан Флеминг, не сломается. Он будет стоять до конца, отстаивая свою позицию.

Анна вздрагивает, чувствуя, как по коже пробегает табун мурашек. Отвернувшись, смотрит в окно, судорожно пытаясь придумать слова, способные заставить мужчину поверить в то, что она не представляет для него угрозу. Солгать не выйдет, Алан слишком хорошо разбирается в людях. Он отличный психолог и раскусит ее лукавство в два счета. Остаются правда и искренность. Флеминг дал понять, что ждет от нее откровенности. Выбор за ней. Дать ему желаемое или…

В действительности никакого «или» не существует. Они оба с самого начала вели каждый свою игру, а значит, кто-то из них должен проиграть. Или уступить.

— Что случилось на ферме, Эни? — бесстрастно спрашивает Флеминг, дав ей возможность сделать это первой.

— Если я расскажу, то смогу рассчитывать на ответную откровенность? — внезапно осмелев, торгуется Анна.

— Один вопрос, — согласно кивает Алан.

Девушка делает глубокий вдох, приготовившись к тяжелой исповеди, но он неожиданно останавливает ее.

— Не сейчас, Эни, — обрубает решительно. — Ты на взводе, перенесла нервный стресс, а я не изверг, чтобы продолжить пытку, хотя, возможно, ты считаешь иначе.

— Мне уже лучше, — слабо возражает Анна.

— Нет, не лучше, — категорично бросает Флеминг. — Я отвезу тебя домой. Накормлю, дам выпить вина, а потом ты мне все расскажешь. Сама.

— Стой… куда домой? — растерянно хмурится Аннабель, даже не успев толком испугаться.

— Ко мне, — невозмутимо отвечает Алан. Окинув пассажирку беглым взглядом, от которого ее бросает в жар, он задумчиво улыбается и снова переключает все свое внимание на дорогу. — Возражения не принимаются. Если откажешься, мы больше не встретимся.

— Похоже на шантаж.

— Это он и есть. Тебе решать, Эни, — передергивает плечами мужчина.

Аннабель застывает, уставившись в одну точку. Сердце гулко бьется где-то в горле. Ладони потеют, в ушах шумит. Девушка с ужасом осознает, что испытывает сейчас вовсе не страх и тревогу. Она в смятении, растеряна и взбудоражена поставленным ультиматумом, но какая-то испорченная часть ее личности охотно принимает подобный поворот событий. Это страшное чувство, похожее на предвкушение. Стыд и смущение накатывают лавиной, когда Аннабель осознает истоки внутреннего противоречия.

Она хочет остаться с ним наедине. С вероятным убийцей, преступником и лжецом. Она готова проиграть, уступить, позволить ему нанести удар первым. Ей жизненно необходимо испытать все, что минуту назад пообещали обсидиановые глаза, прыгнуть без страховки в пожирающую тьму и, может быть, сгореть в полете, так и не достигнув дна.

Автомобиль тормозит на перекрестке, и их взгляды снова сталкиваются в безмолвном молчании. Протянув руку, Алан дотрагивается до позолоченного креста с петлей вместо верхней планки, покачивающегося на тонкой шнуровке в такт дыханию девушки.

— Лазурит? — интересуется Флеминг, лениво поглаживая большим пальцем выпуклый синий камень, расположенный в центре подвески. Анна напряженно замирает, ощущая тепло мужской ладони там, где ей точно не место.

— Да. Как ты догадался? — Отпрянув, девушка разрывает зрительный и тактильный контакт.

— У Мириам было такое же украшение. — Флеминг отворачивается, и автомобиль продолжает движение. — Она носила его не снимая, — добавляет он отстраненно.

— Это не украшение, — тихо отзывается Аннабель, переводя дыхание и успокаиваясь. — Анкх — сакральный древнеегипетский символ. Круг в верхней части обозначает обитель Бога Солнца. Горизонтальная линия — небосвод, а вертикальная — жизненный путь человека. Анкх называют «Ключом жизни», открывающим царство мертвых и тайны «бессмертия». В древние времена его наносили на амулеты, считая, что он продлевает жизнь на земле.

— Интересные познания. — Алан задумчиво ухмыляется. — Есть еще одна версия, согласно которой анкх символизирует слияние мужского и женского начала — Осириса и Исиды. Мне она нравится больше, — блистает он эрудицией.

Девушка резко накрывает подвеску ладонью, словно пряча его от настойчивого внимания мужчины, который снова полностью сосредоточен на дороге.

— Так откуда у тебя эта безделушка, Эни?

— Безделушка? — Сдвинув брови, она едва сдерживает негодование. — Бенсоны придавали огромное значение этой, как ты выразился, «безделушке». Свой анкх я получила в подарок от Камерона.

— Странно, что ты носишь его до сих пор, учитывая личную неприязнь к дяде и всему, что связано с ним и его фермой, — лаконично замечает Алан.

— Я надела его сегодня впервые за много лет, — признается она.

— Зачем? — тут же следует резонный вопрос.

— Поддалась внезапному порыву, — быстро импровизирует девушка, радуясь своей находчивости.

— Или решила подвергнуть меня очередной провокации, — Флеминг выдвигает собственную версию и, как обычно, попадает четко в цель.

— Для каких целей?

— Любопытство. — Он снисходительно улыбается, не сомневаясь в собственной правоте. — Ты знала, что я обращу внимание на эту милую вещицу и сопоставлю очевидные факты.

— Какие, например?

— Название книги Мириам, изображение на обложке — все это ведет туда, откуда ты только что сбежала. — Флеминг не рассуждает, а снова утверждает.

— Ты придерживаешься другого мнения? — Анна вскидывает подбородок, глядя на писателя с вызовом. Он на секунду оборачивается, проницательно смотрит в глаза.

— Неважно, какого мнения придерживаюсь я, Эни. Главное то, во что веришь ты. Твой страх — неподдельный, искренний, красноречиво говорящий о том, что там… — мужчина делает характерное движение головой, указывая в обратную сторону, — хранятся секреты, пугающие тебя до полуобморочного состояния. Невыносимо тяжелая ноша для хрупких женских плеч. Ты можешь разделить ее со мной или тащить дальше в одиночку. Выбор за тобой.

Отвернувшись, Аннабель невидящим взглядом смотрит на мелькающий за окнами унылый пейзаж. Когда мужчина вроде Алана Флеминга предлагает выбор, то, как правило, предполагает обратное и будет упорно подталкивать в нужном ему направлении.

В гнетущем молчании они добираются до Дейтона. На протяжении всего пути Аннабель прокручивает в голове слова Алана о взаимосвязи ненавистной фермы Бенсонов и написанного Мириам романа. В баре, когда она высказала Флемингу подобные подозрения, он высмеял ее, заявив, что книга — не более чем творческий вымысел автора. Выходит, он лукавил? Либо намеренно пытается ее запутать.

— Ты передумал? — Бросив взгляд в окно, Аннабель замечает, что они движутся по знакомой улице. Видимо, Алан все-таки решил доставить ее домой, избавив себя от неадекватной истерички.

— Нет, — с легким недоумением роняет Флеминг.

Анна удивленно смотрит на его сосредоточенный невозмутимый профиль, потом снова в окно.

— Но мы же почти у моего… — Девушка осекается, когда внедорожник плавно сворачивает с главной трассы на второстепенную дорогу. — Куда ты меня везешь?

— Мы же вроде договорились, и ты согласилась. — Губы мужчины кривит неровная улыбка.

Аннабель оторопело пялится по сторонам, пока автомобиль паркуется на стоянке перед жилым комплексом, находящимся аккурат напротив дома Анны.

— Только не говори, что ты здесь живешь, — выдыхает она, зрительно пытаясь прикинуть расстояние между двумя домами.

— Если я промолчу, тебе станет спокойнее? — ухмыляется Алан, глуша двигатель.

Он выходит первым и, обогнув автомобиль, как истинный джентльмен открывает пассажирскую дверь. Завозившись с ремнем безопасности, Аннабель просчитывает в голове возможные пути бегства.

Она слишком взрослая девочка, чтобы верить в подобные совпадения. Случайность в данном случае полностью исключена. Выходит, что Флеминг намеренно снял жилье в непосредственной близости от дома ее отца. Цель очевидна, но больше всего сейчас девушку беспокоит другой вопрос…

— Давно? — Отстегнувшись, она не спешит покинуть машину и игнорирует галантно протянутую мужскую ладонь, сканируя пытливым взглядом бесстрастное лицо Флеминга.

— Переехал три дня назад. — Он непринужденно пожимает плечами, убирая руку и тактично отступая назад. — Осточертели гостиничные номера. Захотелось домашнего уюта.

— Домашнего уюта? В арендованной квартире? — скептически замечает Анна.

— Я снял лофт под крышей. До меня там жил художник, и мне понравилась оставленная им атмосфера творческого беспорядка, — спокойно поясняет мужчина. — Простор, тишина, высокие потолки и много света. Все как я люблю.

— Это был не случайный выбор? Я правильно понимаю? — Неловко выбравшись из автомобиля, Аннабель расправляет плечи, требовательно глядя в искрящиеся черные глаза. Он еще и веселится?

— Да, Эни. Ты все поняла правильно. — От скользнувшей по чувственным мужским губам улыбки асимметрия между правой и левой стороной лица проявляется четче. — Меня трудно заинтересовать и сподвигнуть на несвойственные мне действия, но ты умудрилась возбудить мое любопытство.

От его наглой прямоты девушка теряется. Хочется послать его к черту и гордо удалиться, но все заготовленные слова застревают в горле. Сердце бьется недопустимо быстро, ладони становятся влажными. Алан Флеминг заинтересован в ней? Серьезно? Или это просто извращенное любопытство? Если не что-то другое… более опасное.

— Я не маньяк и не сталкер, преследовать тебя и докучать своим вниманием не собираюсь. Об этом можешь не волноваться. Я абсолютно безопасен, Эни. Бояться меня не нужно.

Она молчаливо хмурится, нервно кусая губы и теребя в руках ремешок своей сумки. На лице выражение сомнения, недоверия и тревоги. Алан тяжело вздыхает, глядя на нерешительную девушку, как на несмышленое дитя.

— Если хочешь, мы можем прямо сейчас позвонить твоему отцу и сообщить мой адрес, а заодно предупредить, что ты задержишься, — предлагает он вполне логичный вариант для успокоения ее тревожных предчувствий.

— Ладно, — подумав пару секунд, нехотя соглашается Аннабель. Порывшись в своей безразмерной сумке, она достает мобильник и, отойдя в сторону, набирает номер Райана Одли. Не сдвинувшись с места, Флеминг терпеливо ждет, пока девушка завершит разговор с отцом. Диалог длится не больше минуты.

— Все в порядке? — вежливо любопытствует мужчина, когда Анна прячет телефон обратно.

— Да. — Она выглядит слегка обескураженной. — Папа сказал, чтобы я не торопилась… Странно, я думала, он будет против.

— Вот видишь, твой отец заочно не видит во мне опасности, — широко улыбается Флеминг. Аннабель быстро отводит взгляд. — Познакомь нас, Эни. Пригласи меня на ужин. Как ни крути, я все-таки тоже член семьи.

— Я подумаю, — мрачно отзывается девушка. — Спрошу у отца, — добавляет чуть мягче. — Если он согласится, то почему бы нет.

— Отлично, — удовлетворенно кивает Алан, коснувшись локтя Аннабель. — Пойдем? Покажу тебе свое логово.

* * *

«Логово» Алана Флеминга поражает гостью огромной площадью и необычным дизайном. Он не обманул насчет свободного пространства и творческой атмосферы, а вот расхваленного беспорядка она не заметила. Разве что немного пыли на мебели, но это не критично, когда мужчина живет один. Анна ожидала худшего и была приятно удивлена. Гостиная показалась ей просто громадной. Отдельно отметила кухню — просторную, полностью укомплектованную всей необходимой техникой. Мечта любой хозяйки… если она любит и умеет готовить. А это не про Аннабель. Ей, конечно, приходится в последнее время делать усилие над собой и баловать отца домашней едой, но иногда Анне кажется, что он хвалит ее стряпню чисто из вежливости или нежелания обидеть.

— Здесь невероятно красиво! — восклицает Аннабель, озираясь по сторонам.

А посмотреть действительно есть на что! Высокие потолки создают эффект парения, гранитные полы напоминают о музеях и выставках, историческая деревянная отделка стен заставляет приглядываться к каждой детали, большие окна с отражающими солнечный свет витражами вызывают у девушки очередной непроизвольный возглас восхищения. Меблировка в основном классическая, выполненная из дорогих пород дерева. Некоторые предметы мебели явно приобретены в антикварных лавках.

— Нравится? — с довольной улыбкой спрашивает Флеминг, снимая пальто и убирая его в шкаф. Аннабель восторженно кивает, остановившись возле камина.

— Очень, — искренне произносит она, с трепетом дотрагиваясь кончиками пальцев до бронзового подсвечника. — Аренда, наверное, стоит безумных денег? — интересуется, боясь даже представить сумму, отваленную писателем за этот шикарный лофт.

— Каждый доллар оправдан. — Он равнодушно пожимает плечами. — Ты голодная? Могу приготовить омлет с беконом или по-быстрому замутить пасту, — предлагает гостеприимный хозяин, решив окончательно поразить гостью многосторонностью своей личности.

— Ты? — Она останавливает на нем изумленный взгляд, только сейчас заметив, что, в отличие от нее, мужчина успел раздеться.

Не полностью, само собой. Кипельно-белая водолазка и черные полуклассические брюки остались при нем и сидят так, что хоть сейчас на обложку журнала. Широкие плечи, плотно обтянутые тканью бицепсы и грудные мышцы на какое-то время отвлекают Анну от любования обстановкой. Ниже она не смотрит. Это было бы полным фиаско. Тем более что все анатомические особенности своего мужа Мириам расписала в мельчайших подробностях. Но об этом сейчас лучше не вспоминать. Ничем хорошим не кончится. Это уж точно.

— Сам готовишь? — сглотнув скопившуюся слюну, интересуется Анна.

— Мириам считала, что я запросто мог сделать карьеру шеф-повара, если бы не подался в писатели, — хвастается Алан. Если он и заметил, что гостья бессовестно на него глазела, то виду не подал.

— Журналист, писатель, повар… У тебя есть недостатки, мистер Совершенство? — иронизирует Анна.

— Я не умею плавать.

— Совсем?

— Совсем, — кивает Флеминг, его глаза резко темнеют, хотя куда уж больше. — Я был против бассейна в нашем доме. Мирим настояла.

— Это в ее характере. Она не любила уступать, — подхватывает Аннабель. — Вижу цель, не вижу препятствий. Таково было ее кредо. Во всем и всегда.

— Точно, — невесело ухмыляется Алан.

Диалог вдруг заходит в тупик, повисает тягостное молчание. Их словно примагниченные взгляды пытаются разглядеть в глазах друг друга что-то невысказанное. Аннабель непроизвольно обхватывает себя руками. Свой нелепый бомбер она так и не сняла, но мурашки, бегущие по коже, никак не связаны с температурой воздуха в гостиной. Ей не холодно, скорее наоборот. Молчаливая пауза затягивается, и напряжение между ними начинает ощутимо искрить. Анна инстинктивно отступает на шаг назад, испытывая одновременно неловкость и смущение.

— На каждом из допросов неизменно задавался вопрос: почему я ничего не сделал, обнаружив свою жену в бассейне без движения? — глухим голосом произносит Флеминг. — Как я понял, что она мертва, если не убедился в этом лично? Почему не попытался оказать первую помощь? Возможно, ее еще можно было реанимировать, сделать искусственное дыхание или хотя бы вытащить из воды.

— Наверное, тебя самого гложут подобные мысли. — Аннабель с сочувствием смотрит в неприступное лицо мужчины. На самом деле она совершенно не уверена в том, что Флемингу знакомы муки совести и чувство вины. Его поведение демонстрирует что угодно, но только не раскаяние. Хотя откуда ей знать?

— Семь метров глубины, — словно не услышав ее реплики, продолжает Алан. — Мири любила нырять с вышки. Она могла плавать часами, и я никогда не волновался… У меня даже мысли не возникало, что с ней может что-то случиться. Мы объездили много стран, и везде, где были моря, Мириам первым делом бежала записываться на дайвинг. Она и с доской неплохо справлялась, ловила волну не хуже опытных серфингистов.

— Может быть, Мири неудачно прыгнула и ударилась головой о борт?

— Судмедэксперты не нашли ни в воде, ни рядом ни одной капли крови.

— Крови могло и не быть, — возражает Анна.

Ее внезапно бросает в жар, в то время как спину обдает холодом. Она не ожидала, что Алан начнет откровенничать чуть ли не с порога. Он застал ее врасплох. Возможно, специально. Играет на эффекте неожиданности.

— Мири лежала в воде лицом вниз. Я звал ее, метался вокруг бассейна, кричал… — В его голосе проскальзывают болезненные интонации, и сердце Аннабель сжимается от искреннего сострадания. Сейчас он точно не играет. — Самые чудовищные минуты в моей жизни. Я проклинал себя за то, что оставил телефон на своем рабочем столе. Поэтому был вынужден вернуться в дом, чтобы позвонить в службу спасения. Мне пришлось оставить ее там одну.

— Ты не обязан мне все это рассказывать… — тихо бормочет Анна, испытывая целый спектр тяжелых эмоций.

Жутко даже представить, что пережил Флеминг в тот безумный день, когда сначала нашел свою жену мертвой, а потом потерял и стал главным подозреваемым в деле по ее исчезновению. Страшно, больно, чудовищно, жестоко и несправедливо… но только в том случае, если он и правда невиновен.

— У нас был уговор, — напоминает Алан. — Я решил начать первый.

Выражение его лица снова становится нечитаемым, и Аннабель с досадой приходится признать, что физиогномист из нее никакой. Психолог тоже посредственный. Остается только интуиция и внутреннее чутье, а они в один голос орут, что этому муд… упс, мужику доверять нельзя. Да и с чего она вообще взяла, что Флеминг возьмет да и вывалит всю подноготную внезапно свалившейся на его голову родственнице. Не дурак же. Мозги и воображение присутствуют.

Черт, ну неужели Мири не могла себе найти парня попроще? Попонятнее.

Стоило Аннабель об этом подумать, как ее снова бросило в холодную дрожь. Ощущение присутствия стороннего наблюдателя, как было дома в прихожей и еще пару раз, вернулось, усиленное двукратно. Она спиной почувствовала холодное дыхание. Затылок онемел от напряжения, мышцы словно оцепенели. Все симптомы хронической каталепсии. Вот только Аннабель никогда не страдала душевными недугами, а об этой болезни узнала от Мириам. После рождения младшего сына Трейси Бенсон погрузилась в затяжную послеродовую депрессию, а через год матери Мири диагностировали кататоническую форму шизофрении. Женщина время от времени впадала в ступор, проводила в неподвижном состоянии по нескольку часов, а иногда и дней. Мириам жутко боялась свою мать, когда случался приступ. Мири считала, что телом Трейси периодически овладевают злые духи. Это была одна из причин, по которым Аннабель не сомневалась в том, что кузина внесла в свою книгу очень много личных моментов. Самых пугающих и темных. Весь пережитый страх и отголоски ночных кошмаров. Поэтому Анна так и не решилась прочитать ее роман. Она тоже боялась…

— Ты не знаешь, о чем я хотела спросить, — Аннабель находит в себе силы возразить.

— Я знаю, Эни, — уверенно говорит мужчина и начинает неторопливо приближаться.

Она вся сжимается, с трудом сдерживаясь от желания побежать к двери, но его прямой и твердый взгляд словно пригвождает собеседницу к месту, лениво скользит по лицу, спускается ниже, замечает мелко дрожащие пальцы. Анна делает вдох, только когда Флеминг огибает ее справа.

— Надо разжечь огонь. Ты замерзла, — произносит он, опустившись на корточки перед камином.

— Вовсе нет.

— Ты дрожишь, — отмечает он, бросая в перегоревшие угли несколько свежих поленьев. — Причины может быть две. Страх или холод, — продолжает Алан. Засунув в середину несколько скомканных листков бумаги, он подносит к торчащему кончику зажженную зажигалку. Секунда, и пламя вспыхивает, быстро расползаясь по топке. — Ты боишься меня, Эни? — Подняв голову, Флеминг пристально смотрит в синие глаза гостьи.

— Мы говорили об исчезновении Мириам, — девушка резко меняет тему, но, судя по ухмылке Алана, он успел прочитать ответ на женском лице.

— У меня нет сомнений в том, что моя жена была мертва, — вытянув ладони над огнем, уверенно отвечает мужчина. — Если бы я прыгнул за ней в бассейн, то криминалисты получили бы два трупа.

— Один, — коротко поправляет девушка. — Мириам они так и не нашли. Никаких следов. Ни ее, ни того, кто мог в считаные минуты спрятать тело так, чтобы его никто не нашел. До сих пор.

— Следователи пытались продвинуть версию, что тела и не было. Самый простой вариант из всех возможных. У писателей богатое воображение, особенно если убийства — это основная тема книг конкретного автора.

— Логичное предположение, — соглашается Аннабель. — Писатели — люди с тонкой душевной организацией, склонные к искаженному восприятию реальности, легко могут спутать иллюзии с действительностью. А кое-кто еще и пользуется допингом для расширения «горизонтов» воображения.

— Тест на наркотики показал, что я чист, — качнув головой, опровергает Алан озвученные версии. — А судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что с мозгами у меня полный порядок. Но в какой-то момент я сам начал склоняться к мысли, что мне все померещилось… И я бы все отдал, чтобы так оно и было. — Он выпрямляется в полный рост и делает шаг в сторону Анны. Теперь их разделяет расстояние не больше вытянутой руки. Он пахнет дымом и опасностью, но бежать глупо и слишком поздно.

— В таком случае дело бы закрыли гораздо раньше, — проанализировав услышанное, заключает Аннабель. Ее взгляд смело встречается с его — полным блуждающих теней. Она уже видела их, когда они разговаривали в машине и в баре.

— Слишком много фактов указывало на то, что Мириам не покидала территорию дома. Ее вещи остались лежать на шезлонге в бассейне: сланцы, полотенце, халат, открытая бутылка воды и надкусанный батончик мюсли со следами ее слюны. Машина на парковке, ключи и телефон в спальне. Обувь, драгоценности, одежда, документы — ничего не пропало. Ни доллара не списалось с ее счетов с момента исчезновения. Никаких значительных трат и крупных денежных переводов до…

— И у тебя нет собственных идей? — Задав вопрос, Аннабель от волнения задерживает дыхание.

— Были, но все они по тем или иным причинам зашли в тупик, — отвечает Алан, склонив голову набок. — А у тебя, Эни? — Его голос звучит на тон ниже. — Кроме меня есть еще подозреваемые?

— Я не думаю, что ты убил свою жену, — отрицает Аннабель. Не очень умело, совершенно неискренне. Скептическая полуулыбка застывает на губах Флеминга.

— А если я? Что ты сделаешь? — Флеминг смотрит ей в глаза с лукавым любопытством.

— Ты блефуешь. — Она качает головой. — Ты не похож на убийцу, Алан, но и на скорбящего вдовца — тоже.

— Как, по-твоему, выглядит скорбящий вдовец? — снисходительно уточняет он.

Аннабель неожиданно для самой себя вскипает от вспыхнувшей злости и раздражения.

— Не знаю, но точно не так, — смерив мужчину осуждающим взглядом, выпаливает она.

— Мой тебе совет: если не знаешь, лучше промолчи, — ухмыляется зазнавшийся мерзавец.

— Так и сделаю. — Резко отвернувшись, Анна отходит к окну.

Сбегает, как последняя трусиха. Капитуляция. Полная. Позорная. Но и дальше терпеть его снисходительный тон выше ее сил. Стянув с себя ненавистный бомбер, девушка бросает его на ближайшее кресло. Можно было даже не стараться уродовать себя. Этот самодовольный говнюк считает ее полной идиоткой, если не хуже.

— Ты, кажется, хотел приготовить пасту, — немного успокоившись, напоминает она, делая вид, что рассматривает разноцветные витражи.

— Составишь мне компанию?

— Помочь не обещаю, — Анна оглядывается через плечо. — Только все испорчу.

— Я и не прошу, — Флеминг дружелюбно улыбается. — Выпьешь вина, согреешься, расслабишься, а потом расскажешь, почему ты так боишься возвращаться на ферму Бенсонов. Свою часть уговора я выполнил, теперь твой черед.

Конец ознакомительного фрагмента.