Босиком по стеклам. Книга 2

Алекс Д, 2021

Арабская принцесса и американский программист. Казалось бы, эти две вселенные никогда не должны были соприкоснуться, но Коулман Мердер решил, что именно с ним Анджелина Саадат обретёт вожделенную свободу и станет для него спасением от разрушительной тьмы. Вот только он забыл спросить, чего хочет сама принцесса и готова ли она шагнуть за любимым мужчиной через разъединяющую их миры черту по дороге, усыпанной стёклами от разбитых иллюзий. 2-я часть романа.

Глава 2

Мердер

— Мистер Бишоп, доброе утро. Ваш завтрак, — приветливо улыбнувшись, смазливая горничная заталкивает тележку в просторный холл номера люкс.

— Оставьте здесь, дальше я сам. Спасибо, Майя, — вежливо благодарю, бегло взглянув на бейдж.

— Хотите что-то еще? — остановившись в нескольких шагах от двери, интересуется горничная, ощупав любопытным взглядом мой забитый татуировками торс и плечи, и даже область ниже пояса, прикрытую намотанным вокруг бедер полотенцем.

В любом другом отеле подобного уровня ее поведение можно было бы назвать непрофессиональным и вопиющим, но в Лас-Вегас люди приезжают, чтобы отрываться на полную катушку. Вся структура развлечений города грехов заточена на то, чтобы клиент получил удовольствие, каким бы извращенным оно не было. Поэтому никто из администрации отеля не удивился, когда я озвучил свои «необычные» требования по внутреннему обустройству одной из комнат номера. Любой каприз за ваши деньги, господа.

— Отель Bellagio готов предоставить особенным постояльцам расширенный спектр услуг, — светясь готовностью приступить к «услугам» прямо здесь и сейчас, с чувственной многообещающей улыбкой произносит Майя.

— Спасибо, милая, — сунув пятьсот баксов в декольте блузки горничной, я указываю взглядом на дверь.

— Вы так добры, мистер Бишоп. Уверены, что больше ничего не нужно? — явно довольная чаевыми, девушка выпячивает объемную грудь и не спешит удаляться.

— Я вызову тебя, если понадобишься, а пока мне нужно немного подкрепиться.

— Приятного аппетита, мистер Бишоп, — многозначительно улыбнувшись, она наконец разворачивается к двери. Шлёпнув девушку по призывно покачивающейся заднице, значительно ускоряю процесс ее дефиле в коридор.

Заблокировав замок изнутри, я возвращаюсь в спальню, куда под утро перенёс спящую Анджелину, толкая перед собой тележку с завтраком.

Ангел, разумеется, уже не спит. Растрёпанная и злая, она сидит на кровати размера кинг-сайз, прикованная одним наручником к перекладине изголовья. Вторая ее рука абсолютно свободна и суетливо шарит по постели в поисках чего-нибудь тяжелого, но, конечно же, ничего не найдет.

— Мистер Бишоп? — зло кривя губы, пренебрежительно фыркает она.

— Да, мисс Хейли, — отвесив шутливый поклон, отвечаю я. — Мисс Анжела Хейли, — взяв с прикроватной тумбочки удостоверение личности, бросаю его Энжи. Она умудряется ловко его поймать и изумленно вертит в бледных пальцах, словно никак не решаясь признать, что все происходящее — реальность, а не затянувшийся сон. — Твои новые документы, детка. Анжела Хейли, американка, сирота, двадцать три года, родилась в Хьюстоне. Закончив местный колледж, какое-то время работала официанткой в придорожной забегаловке, там же познакомилась с Колином Бишопом, тридцати трехлетним брокером из Бруклина, заглянувшим в кафе по пути в аэропорт. Щедрый и обаятельный Колин Бишоп влюбился в Анжелу с первого взгляда. Сдал авиабилеты в Бруклин и вместе с официанткой улетел на выходные в Вегас. Вот такая романтичная история, Пикси.

— Официантка? Ты издеваешься? Тебе смешно? — негодующе вопит ангел, заметив, что меня разрывает от хохота. Присев на край кровати, сдергиваю с ангела одеяло и кладу ладонь на внутреннюю поверхность бедра. Она бьет свободной рукой по моей кисти, издавая кошачье недовольное шипение. Я непринуждённо смеюсь, дергая ангела за ноги и наваливаясь сверху.

— Не благодари, что оставил твое имя почти без изменений. Без него это будешь уже не ты, — оставив легкий поцелуй на ее губах, я резво соскакиваю с кровати и пододвигаю тележку ближе к ангелу. — Голодная? — оценив ее воинственный хмурый вид, беспечным тоном любопытствую я. Кто-то из нас двоих должен поддерживать баланс в отношениях. Пусть временно это буду я.

— Что это такое, Мердер?

— Зови меня Колин, — подмигнув, поправляю еще больше потемневшую мисс Хейли. — Это твой завтрак, — поясняю для самых глупых и невнимательных и, подняв крышку над одним из многочисленным блюд, жадно втягиваю аромат. — Ммм. Вкуснятина.

— Не валяй дурака, Мердер, — даже не взглянув на тарелку, огрызается ворчливый ангел. — Я говорю об этом месте. Точнее о том, где мы были ночью. Куда все исчезло?

— Нечего не исчезло, детка, — пожав плечами, непринужденно отвечаю я. — Мы переместились в другую спальню. Здесь тебе будет гораздо комфортнее, да и в экранах нет смысла, когда я могу любоваться тобой вживую.

— Так мы в отеле? — задумчиво оглядевшись по сторонам, ангел делает верные умозаключения.

— Бинго, ты угадала, — оторвав кусочек фокаччо, кладу сверху ломтик запеченного баклажана. — Хочешь попробовать?

— Мы точно не в Париже? — оттолкнув протянутую руку, Энжи смотрит на виднеющуюся в панорамном окне Эйфелеву башню.

— Нет, детка. Это точно Вегас, — качнув головой, я откусываю от лепешки. Ангел устремляет на меня изумленный взгляд.

— Значит, все по-настоящему? — натянуто спрашивает Пикси.

— Ага, — мычу я с полным ртом, она снова смотрит в окно, а потом на меня.

— Ты свихнулся? Тебе точно конец, Мердер. Ты похитил члена королевской семьи и незаконно вывез в другую страну. Это даже не тюрьма, а смертная казнь, — запустив пальцы в белокурые волосы, отчаянно стонет Пикси. — Ты точно сумасшедший.

— Мне приятно, что тебе не безразлична моя судьба, — прожевав, с широкой улыбкой отзываюсь я.

— Черт, да причем здесь ты? — взвившись, кричит ангел. — Ты всех нас погубил. Меня, родителей…

— Успокойся. Пока не произошло никакой трагедии. Я проверил сводки анмарских новостей. Тишина. Тебя ищут по закрытым каналам.

— Амиран надеется, что ты одумаешься, — с укором бросает Пикси.

— Напрасно надеется, — передёрнув плечами, приступаю к аппетитно выглядящему овощному Канаццо по-сицилийски. — Зря не ешь. Очень вкусно.

— Как тебе удалось?

Нехотя положив вилку в тарелку, я поднимаю на ангела вопросительный взгляд.

— Долго объяснять, Пикси. Если коротко, то я использовал наработки одной давно покинувшей этот мир женщины-хакера с самым высоким в мире ай-кью и создал уникальную вирусную программу, способную взломать систему любой сложности. Я назвал ее «Ястреб».

— Ястреб? — переспрашивает Пикси, морща очаровательный носик. — Кажется, я что-то слышала…

— Однажды хакер с ником Ястреб чуть не уничтожила целое королевство. Мне удалось ее остановить и взамен на небольшую услугу она поделилась со мной своими разработками, которые я усовершенствовал и превратил в оружие, способное покончить с этим миром одним нажатием клавиши.

— Это блеф, никто на такое не способен, — уверенно заявляет Энжи.

— Ты здесь, Пикси, в сотне тысяч километров от Анмара, а за дверями нашего номера не толпятся агенты спецслужб, и в сети нет ни одной сводки об исчезновении частного самолёта, летевшего рейсом Асад-Роха, — я выразительно развожу руками. — Нужны еще факты?

— Ты взломал бортовой компьютер лайнера? — никак не угомонится юный Шерлок в юбке. — Но бизнес-джет не мог долететь до Вегаса без дозаправки, без допусков и разрешений…

— Детка, все гораздо проще, чем ты навоображала. Если бы ты не проспала пересадку в Амстердаме, то задавала бы чуть меньше вопросов. Почему бы тебе не расслабиться? Ты в городе грехов, ангел. Нас ждут великие дела, — я игриво подмигиваю Энжи, но она не разделяет моего энтузиазма и веселого настроения.

— Мои родные сходят с ума от волнения, я в другой стране, прикована к постели, нахожусь в одном номере с абсолютным психом, много лет наблюдающим за мной через скрытые камеры и получающим сексуальное удовольствие от своих нездоровых фантазий. Я понятия не имею, что у этого безумца в голове, но знаю наверняка, что он очень опасен, потому что его мозг работает, как мощнейший компьютер. А еще потому что у него нет ни совести, ни принципов, только личные желания и амбиции, ради которых он готов рискнуть всем, даже собственной гениальной головой. Но самое пугающее заключается в другом. Этот поехавший маньяк зациклен на сексе со мной, но до сих пор так и не приступил непосредственно к цели моего присутствия здесь, а это значит, что на самом деле его возбуждаю не я, а игра, которую он затеял. Мне остается только догадываться, насколько далеко он способен зайти в своих шизофренических идеях, и что станет со мной, когда ему надоест развлекаться. Нужны еще факты, чтобы до тебя наконец дошло, почему я не могу расслабиться? — тяжело дыша от гнева, выпаливает моя пленница.

— Какой-то совсем дерьмовый психологический портрет получился, ангел, — холодно замечаю, окинув ее медленным взглядом.

— Я еще старалась выбирать выражения. Не хотелось бы увидеть, как у тебя окончательно снесет крышу.

— Мудрое решение, — говорю металлическим тоном, скидывая на пол полотенце. Отпрянув назад, она впечатывается лопатками в обитое черной кожей изголовье и жмурится от страха. Насмешливо фыркнув, я поворачиваюсь к ангелу спиной и иду к встроенному шкафу. Открыв, достаю оттуда трусы, джинсы и футболку. Пока одеваюсь, она напряжённо молчит и сверлит меня взглядом. Похоже, мы оба сегодня останемся без завтрака. И во всем виновата капризная привередливая принцесса. Злая, голодная, в любой момент готовая разразиться новой порцией слез. Мне плевать. В эту минуту я не хочу ее ни видеть, ни слышать.

Настроение резко скакнуло в минус. Слова Пикси, хоть в них не было ничего неожиданного, меня разозлили, всколыхнув внутри не самые светлые чувства. Аппетит пропал напрочь, как и желание сохранять гребаный баланс. Мне срочно нужно потрахаться, или я взорвусь к чертям, или хуже — разнесу тут все, напугав Пикси до потери сознания.

— Ты куда-то уходишь? — встревоженно доносится с постели. Застегнув ширинку, я оборачиваюсь к Пикси. Бледная, осунувшаяся, испуганная. Я испытываю что-то близкое к злорадству. Пусть помучается, раз никак не хочет понять, что в новой реальности — я единственный, кто решает ее судьбу.

— Хочу ознакомиться с полным списком услуг, предоставляем отелем своим особым клиентам, — буднично сообщаю я, заметив, как на ее щеках выступают красные пятна. Вставив ремень в джинсы, я подхожу к кровати и забираю с тумбочки внутренний телефон. — Это тебе ни к чему. Кричать не советую. Стены здесь звуконепроницаемые. Уборку в номере я на сегодня отменил, так что не надейся, что кто-то придет и чудесным способом тебя освободит, и вернет домой.

— Обязательно быть таким придурком? — побелевшими губами выговаривает ангел.

— Я хочу кое-что объяснить, ангел, — немного расставив ноги, скрещиваю руки на груди и, склонив голову, смотрю в мятежные глаза Энжи, больше всего на свете мечтающей в эту минуту меня убить. — В моем распоряжении не только кадры с твоими веселыми приключениями на «Саботаж» и в моей машине. Амиран закрыл мне доступ в базу Арс, но взломать защиту любой сложности не займет у меня много времени. Поверь, если я почувствую угрозу, то начну бить в ответ. По любому, кто осмелится встать на моем пути. Любому, ангел. Я могу устроить мужу твоей любимой сестры кучу проблем, которые он не разгребёт до конца свой жизни. Подумай об этом, прежде чем выкинуть какую-нибудь глупость.

— Какой же ты мудак. Как я могла так ошибаться в тебе?

— Я дам тебе шанс узнать меня лучше, — бесстрастно парирую я и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, стремительно направляюсь к выходу.

— Не смей оставлять меня тут одну! — отчаянно кричит мне вслед Пикси.

— Постараюсь недолго. Поешь, — не оборачиваясь, показываю жестом на остывающий завтрак.

— Одной рукой? — скептически уточняет Пикси, дернув наручником.

— Мне похер, как ты будешь это делать, — грубо бросаю я. — А захочешь отлить, возьмешь одну из пустых тарелок.

— Сукин…

Ее слова прерываются хлопком закрывшейся двери. Выдохнув с облегчением, я вешаю на ручку табличку «не беспокоить» и расслабленной походкой иду в сторону лифтов.

Насвистывая прилипчивую мелодию, я думаю о том, что Пикси в мое отсутствие остынет и разберет бардак в своей голове, а мне срочно нужно выпустит пар. Небольшая пауза нам обоим пойдет на пользу, и вечер обязательно сложится гораздо приятнее, чем утро.

Анджелина

Уму непостижимо. Мы в Лас-Вегасе… При любых других обстоятельствах я была бы жутко рада этому путешествию. Признаюсь честно, в своих мечтах я всегда грезила о подобном безумстве — вольная поездка в Штаты, дорожное путешествие на кабриолете, Харлее или в доме на колесах. Америка всегда ассоциировалась у меня с демократией, свободой и равенством полов. С тем, чего мне так не хватает в строгих рамках Анмара. Мне казалось, эта страна способна удовлетворить все мои нереализованные потребности, закрыть дыры в моей противоречивой душе, но поездки сюда с родителями заканчивались обыденной рутиной и совместным времяпрепровождением на официальных мероприятиях.

Конечно, я хотела поступить сюда учиться, как Алисия и Ками, и даже успешно сдала все необходимые экзамены. Отец в конечном итоге категорически запретил мне уезжать в Штаты и настоял на том, чтобы я поступила в американский филиал крупного университета.

«Образование здесь такого же превосходного качества, зачем тебе уезжать далеко от нас, милая?», — это была одна из сотен фраз Джареда Саадата, которая в очередной раз лишила меня выбора.

Такого не было даже с сестрами. Должно быть, моя великолепная игра в «хорошую девочку» и «типичную мусульманку» в стенах родного дома позволила им наградить меня клеймом самой не проблемной, послушной дочери. И пока я воспринимала подобный артистизм как свое преимущество и возможность отрываться на «Саботаже», они принимали за слабость и невозможность взять на себя ответственность за свою жизнь.

Именно поэтому, даже после истории с Алисией, они и мне подсунули политический брак.

Нужно было пресечь все на корню. Настоять на своем университете, на своем выборе, смело заявлять о своих желаниях и отстаивать свои границы. Но заигравшись в хорошую девочку, я даже спорить не стала. К тому же мой влюбленный мозг не хотел расставаться с Коулманом и терять его из виду.

И вот, оказавшись в штатах без семьи и родителей… я понимаю, что отдала бы очень многое за то, чтобы сейчас увидеть их лица.

Представляю, с какой бешенной скоростью теряет нервные клетки мама, находясь в полном неведении о моем местоположении.

Коулман зашел слишком далеко в своей одержимости. Это правда уже за гранью, и я не шутила, когда пророчила ему смертную казнь. Иногда… мне кажется, что он даже сам не понимает, к каким разрушительным последствиям может привести его авантюра.

Порой этот злобный гений напоминает мне ребенка, запертого во взрослом теле. Он заигрался… как и я.

Увы, это не «сим-сити», Мердер. Нельзя хакнуть всю защитную систему Анмара и Соединенных Штатов просто набрав замысловатый пароль в строке кода. Даже в самых идеальных матрицах и программах, созданных тобой, бывают лаги. Амиран аль-Мактум и Джаред Саадат обязательно найдут меня, отыщут лазейку в твоей защите. И после они предъявят тебе такой счет, какой тебе никогда не покрыть.

У меня скулы сводит от злости, стоит лишь вспомнить самоуверенный взгляд и небрежно брошенные слова Мердера. Но ничего. Злость — это прекрасно, учитывая то, что она ощущается куда лучше, чем растерянность, подавленность и уязвимость, что терзала меня в экранной комнате.

Совершая глубокий вдох и выдох, фокусируюсь на своем теле. Наручники сдавливают запястье, пальцы немеют, недополучая дозу крови. Недовольно поджав губы, приступаю к еде — хотела бы я изобразить королевскую гордость и устроить голодовку, но это максимально глупо. Силы понадобятся мне для побега или сопротивления. Не обращая внимания на вид изысканных блюд на подносе, я просто закидываю еду в желудок — одной рукой, как придется. Для меня это лишь калории, белки, жиры и углеводы сейчас. Наверное, со стороны все это выглядит как акт компульсивного переедания в три часа ночи, но мне плевать.

Надкусывая свежий и хрустящий круассан, вновь бросаю взгляд в окно. Моему взору доступна лишь маленькая щель, сквозь которую призывно выглядывает фейковая Эйфелева Башня. По тени, падающей на объект, я могу предположить, что сейчас около четырех часов вечера.

— Мать его, он привез меня в Вегас. Незаконно протащил через границу. Поверить не могу. Он настоящий псих… Как ты докатилась до такого, дурочка? — интересуюсь у самой себя, бросая взгляд на зеркальный потолок. Выгляжу я не как принцесса, а как шлюха не первой свежести. С горькой обидой всхлипываю, пытаясь продумать тактику своего будущего поведения.

Никогда не была в Вегасе.

Это место явно не для наследниц арабских стран. Хотя, я всегда хотела попасть в этот город. Хоть разок оторваться здесь на полную катушку. Как говорится: будь осторожнее со своими желаниями…

Внезапный стук в дверь заставляет меня подавиться внушительным кусочком французской булки. Закашлявшись, я напрягаюсь всем телом, мысленно перебирая варианты того, кто может оказаться за дверью.

Это точно не Коулман. Стучать высокомерный ублюдок бы не стал, а вышиб вместо этого хлипкую дверь с ноги.

— Ох, простите… Добрый день, мисс, — горничная, застывшая на пороге нашего номера, явно не ожидала увидеть внутри такую картину. Хотя, она, должно быть, частенько становится свидетельницей таких цирковых и эротических представлений, что ее уже ничем не удивить.

Девушка, привязанная к постели наручниками? Обычное дело, ни разу не повод для сигнала SOS или звонка в полицию.

— Таблички «не беспокоить» на двери не было. У вас прибраться? Не помешаю?

— Да, конечно, — теряюсь, еще до конца не осознав, что привлекательная латиноамериканка может стать моим прямым билетом домой.

— С вами все в порядке? — разложив специальные тряпки и химические средства для уборки помещений, девушка бросает на меня обеспокоенный взор карих глаз. Разглядывает меня чересчур интенсивно, явно оценивает. По моему телу бежит табун мурашек, и я не знаю, с чем это связано… Возможно, с тем, что я замечаю одну «особенность» девушки. Одна из ее стройных и длинных ног состоит не из плоти и крови, а является металлическим протезом. Весьма высокотехнологичным.

Жутко представить, через что прошла эта красивая и молодая женщина. Удивительно, насколько уверенной она себя чувствует и транслирует это в окружающее ее пространство. В ней нет скромности и услужливости, свойственной горничным.

— В этой жизни можно потерять все, но самое страшное — потерять себя, — замечая мой пристальный взор, прикованный к ее щиколотке, комментирует его она.

Мне мгновенно становится стыдно за то, что я настолько заострила внимание на ее железной ноге. Потупив взгляд, возвращаюсь к булке.

— Простите, я просто растерялась. Не ожидала гостей. Мой парень… эм, оставил меня в таком состоянии. И да, как видите, я не в порядке, — поясняю, встряхнув закованным в плен запястьем.

— Парень? Это не мое дело, мисс, но вы уверены, что он ваш парень? — интересуется девушка, проходясь пылесосом по коврику перед кроватью.

А я… я не знаю, что мне делать. Не стань я свидетелем экранной комнаты, я бы уже давно кричала и умоляла бы ее о помощи. Но какой в этом смысл? В номере могут быть установлены камеры Мердера. Возможно, прямо сейчас ублюдок сжигает калории на беговой дорожке и наблюдает свое любимое шоу со мной в главной роли.

— Да, абсолютно. У нас медовый месяц и все такое. Захотелось освежить чувства. Сами понимаете, страсть живет три года без подобных приключений, — пожимая плечами, бросаю любопытной горничной. Лихорадочно пытаюсь сообразить, стоит ли идти на риск.

Как попросить ее о помощи, не произнося ни слова, не выдавая себя? Ответ приходит незамедлительно: на прикроватной тумбочке я замечаю ручку и стикеры для заметок.

— Ох да. В Вегасе и не такое увидишь. Однажды, я пришла прибираться в очередной номер и увидела одного из Голливудских звезд. Он был привязан к стулу. За подобное фото я могла бы получить тысячи долларов, — подмигивая мне, заливается смехом девушка. — В итоге, бедняга отделался лишь автографом. Уж больно я люблю его фильмы, чтобы разрушить карьеру. Другое дело — когда в подобной ситуации находится женщина. Я не приемлю патриархат ни в каком виде, — вслух рассуждает она. — Всегда оказываю помощь беднягам, ставшими жертвами города грехов и этого пафосного отеля, — фыркает, взмахивая темными волосами.

Она явно в открытую предлагает мне свою помощь, даже настаивает на ней. С каждой секундой мои подозрения возрастают.

Так стоп… а что, если у меня паранойя, и девушка действительно хочет помочь мне?

— Да уж. Мы все любим погрешить, — невнятно лепечу я, пытаясь прочитать ее личность по мимике лица.

— Определенно. Для этого и существует этот безумный город. «Все что случилось в Вегасе, остается в Вегасе». С одной оговоркой: если ты за это хорошо заплатишь. Так что будь осторожна. Я не знаю, кто твой клиент, но…

— Что? Клиент? — я едва ли не задыхаюсь, опешив от того, что она приняла меня за шлюху и так открыто заявила об этом. Я принцесса Анмара, мать твою!

Так унизительно я никогда в жизни себя не чувствовала.

— Вам не кажется, что вы слишком много болтаете? — рявкаю я, испытывая внутри жуткий стыд за то, что прикрикнула на девушку, которой в этой жизни и так пришлось несладко.

В ответ сногсшибательная латиноамериканка обжигает меня таким взором, что не по себе становится. Смотрит так, словно жаждет свести со мной личные счеты. Вместо того, чтобы напасть на меня, она с остервенением взбивает подушки на ближайшем диване. Ее зубы стиснуты, губы поджаты.

— Простите, я не хотела вас обидеть. Я становлюсь жутко раздражительной, когда в номер приносят не соответствующую мне пищу. Не могла бы я заказать веганский обед в номер? — в голову приходит отчаянная идея.

— Разумеется, — сухо бросает девушка, сверкнув наточенными лезвиями, отраженными в ее зрачках. Такое чувство, что она непременно бы сточила их об меня, будь у нее такая возможность.

Есть у меня одна догадка. Она — одна из его шлюх. Но я не могу быть уверенна в этом на сто процентов. Воспользоваться шансом или упустить, все глубже уходя в параноидальные мысли?

Плюнув на возможные последствия, я пишу на одном из стикеров несколько предложений: «Меня похитили. Мне нужна помощь американской полиции и властей. Я принцесса одного небольшого восточного государства. Позвоните по этому номеру, мой отец — шейх Саадат. Он отдаст за меня большое вознаграждение».

— Тогда прошу принять мой заказ, — протягиваю горничной крохотную записку. — У меня аллергия на глютен, боюсь, что из-за этого завтрака я очень скоро покроюсь сыпью, — стараюсь дружелюбно поднять уголки губ, пока девушка нейтральным жестом принимает заказ и также натянуто улыбается мне. — И можно декаф на кокосовом молоке?

— Любой каприз для постояльцев отеля «Белладжио». Будет сделано, мисс, — она кивает, убирая записку в карман формы. Со всеми химическими принадлежностями девушка удаляется в ванную. Следующие десять минут, пока она прибирается, я без устали ловлю на себе ее изучающий взгляд. Она явно неровно дышит ко мне, и с каждой секундой я все больше убеждаюсь в том, что совершила ошибку.

Ну и плевать. Не убьет же он меня. Живой я нужна ему, абсолютно живой…

Примерно через час после визита горничной в комнату врывается Мердер. Как я и предполагала: залетает в номер без стука. Пружинистая походка альфа-самца делает его похожим на Амирана Аль-Мактума. Почувствовал власть мальчик, еще и корону надел… Ничего, Мердер, я ее с тебя быстренько скину. Только время дай. Не на ту напал, не с той связался.

Я — Анджелина Саадат, и я себя в обиду не дам. Безвольных шлюх ищи на своем рабочем столе, но никак не во мне.

— А если бы я в тарелку писала? — выплевываю вместо приветствия. — Стучать не научили?! — заряжаю вступительные аккорды по его нервам.

— А тебя не научили не делать глупостей? — он швыряет в меня тот самый стикер, в котором я узнаю свой просроченный билет на свободу.

Что ж, горячая красотка — его сучка. Сучка, причем не проходная, иначе бы он не подпустил ее так близко ко мне здесь, в Вегасе. Пока не знаю, что делать с этой информацией, но я определенно теперь стану предусмотрительнее и всегда буду доверять своим чувствам и ощущениям.

— Ненавижу тебя, подонок! — рычу в ответ, кидая в Мердера подушку со всей дури.

Его ноздри раздуваются, стоит ему поймать быстролетящий объект. Сжимая мягкую вещь в напряженных ладонях, он снова опускается рядом.

— Это была всего лишь маленькая проверка, Пикси. И урок для тебя, — мужская ладонь скользит по моей ноге. Он снова нарушает мои границы, проламывая их все сильнее. Энергетика Коулмана поглощает меня мгновенно. Он всегда ощущается темной подводной пещерой, из которой нет выхода. И если есть у этого чудовища сердце, то только там — на самом дне, в плотно запертом сундуке, покрытом мхом и плесенью. Иногда Мердер напоминает мне ядовитое растение, что способно потихоньку пускать свои корни внутри и разрастаться до дьявольских размеров.

— Что ты сейчас усвоила?

— Ты подкупил весь персонал в этом проклятом отеле, — фыркаю ему в лицо, всячески демонстрируя то, что его прикосновения мне противны. А он все продолжает меня гладить, и судя по выражению его лица, моя кожа доставляет ему невероятное тактильное удовлетворение.

— Нет, Пикси, это нецелесообразно. Ты не стоишь так дорого, — обесценивает меня он. — Но я действительно просчитал все наперед. Я хочу, чтобы ты понимала, насколько важно — просто расслабиться и получать удовольствие. Все эти записки, призывы к помощи… не сработает. Ничего не сработает, Энжи. Единственный способ для Аль-Мактума и Саадата вернуть тебя — играть по моим правилам, — его лицо озаряет улыбка безумного гения, строящего грандиозные планы по захвату целого мира. — Тебе бесполезно пытаться сбежать, сообщать кому-то о своем местоположении, — продолжает хрипловатым, вкрадчивым голосом. — Мне нужно… чтобы ты была со мной, а не против меня. Тогда все будет хорошо. И я никогда не сделаю тебе больно. У меня нет такой цели, — продолжает Мердер, касаясь костяшками пальцев моей скулы. — Боль для всех остальных, Анджелина. А для моей особенной феи только самое лучшее, — он усмехается, его глаза горят отчаянием, безумием и одержимостью… Самое страшное — на какие-то доли секунд я ему верю, пропадая в омуте стальной ртути его глаз, словно зачарованная. Хочется раствориться там, потеряться, безоговорочно верить. Идти за этим мужчиной, быть его «особенной» девочкой. Такой, какая есть. Хорошая, плохая, непослушная, глупая, игривая — не так важно. Мердер всегда видел сквозь мои маски, его внимание и одобрение не приходилось заслуживать.

С ним можно было дышать.

Быть настоящей.

Он то самое зеркало, заглядывая в которое, я вижу себя свободной, расправившей крылья, не сдержанные чадрой.

— И чего ты хочешь, Коул? Чем мне тогда заниматься? Лежать на кровати и ждать, пока ты соизволишь поиметь меня? Зачем все это? Почему именно Вегас?

— Это город, в котором ты можешь не сдерживаться в своих желаниях, — коварно улыбаясь, замечает он. — То, что нужно после долгих лет в неприступном замке.

— Как можно быть собой, если я привязана к кровати? — ною, дергая ножкой, обрывая все его гипнотизирующие прикосновения. — Сними наручники. Коулман, я в туалет хочу. Не хочу делать это в тарелку, — едва ли не плачу я. — И на кровать тоже!

Мердер вдруг глухо смеется, в светлых глазах мелькают такие знакомые добрые искорки. Я так давно их не видела… со времен лабиринта.

Сердце сжимается, непрошенная ностальгия доводит до удушливого кома в горле.

Кто ты, Коулман Мердер?

— Хорошо, Энжи. Как скажешь, принцесса, — заветный щелчок на наручниках открывает во мне второе дыхание. Как только освобождаюсь от тугого предмета, потираю затекшее запястье, не в силах скрыть праздный триумф и полное удовлетворение. — Переоденься и приведи себя в порядок, — он бросает взгляд в сторону большого картонного пакета, оставленного на столе. Я и не заметила, что у него в руках что-то есть, когда он вошел. — Нас ждут великие дела. Здесь ты найдешь все самое необходимое для свидания, — после этих слов он нежно целует меня в обнажённую коленку и, подмигнув, быстро ретируется, оставляя меня с биполярным расстройством, охарактеризовывающим мои чувства к нему, наедине.

* * *

Первое, что делаю — бегу в душ, едва ли не пританцовывая. Такое чувство, что я не смогу дышать, если обнаружу на теле еще хоть один комок грязи. Усиленно натираю кожу мочалкой, словно она способна снять с меня душок позора и стыда, оставленными в подарок экранной комнатой. Но в итоге только царапаю до красноты свою кожу.

Покидая кабину, провожу ладонью по запотевшему зеркалу, поднимая взор на девушку с аквамариновыми глазами.

Любой, кто меня не знает, скажет:

Какие у нее могут быть проблемы? Золотой ребенок. Привыкла с пеленок получать все самое лучшее. Личные водители, повара, учителя, любые возможности, любящие родители, огромная семья… Эта девчонка благословлена Аллахом, Вселенной, единым Богом.

Наверное, это самое страшное: иметь все и не чувствовать счастья.

Быть готовой отдать это самое все за то, что действительно тебе необходимо и недоступно. А может — и это самообман, и получив желаемое, ты не придешь к заветной гармонии и счастью.

Ты недостаточно хороша.

Ты не так умна и серьезна, как твои сестры.

Ты должна держать спину ровно, всегда улыбаться, выглядеть с иголочки для снимков камер.

Ты не можешь позволить себе слабость, не можешь позволить себе лишнее пятнышко от кофе на светлой парандже.

Ты не можешь выйти из резиденции без платка, даже если он слетел от ветра.

Ты не можешь смотреть на мужчин в офисе, об этом обязательно напишут в интернет-изданиях.

Ты не можешь, не можешь…

Тебе нельзя.

Ты родилась в роскошной семье, грех жаловаться.

Правда в том, что никакие деньги не способны сделать человека целостным, счастливым и гармоничным, если он живет не свою жизнь.

И для меня весь этот анмарский протокол с его правилами — гранитная плита на моих плечах, на груди. Плита, что неумолимо тянет меня к земле.

Отогнав от себя печальные мысли, я приступаю к сборам. Выбора платьев у меня нет — Коулман преподнёс мне облегающее атласное красное с открытой спиной. В пол. Я бы и сама такое выбрала, поэтому невольно любуюсь своим отражением в зеркале. К нему Мердер подобрал сверкающий чоккер, в котором я узнаю продукт «Лакшери Корп». Издевается он так что ли, или просто знает мои вкусы? Завершаю образ босоножками на завязках в греческом стиле.

Чистота тела, свежий парфюм, и я уже чувствую себя живым человеком.

Мердер возвращается ко мне настоящим «черным воротничком», облаченным в классические брюки и темную рубашку. Массивные часы на его запястье цепляют внимание, свежая стрижка делает мужчину еще более привлекательным, чем час назад. Легкая щетина, по которой хочется пройтись ладонью и поцеловать чувственные губы… Я слегка залипаю на этого красавца, пышущего тестостероном, на мгновение забывая, что у нас не медовый месяц. И не «свидание», как сказал он.

У нас — настоящий цирк, в который он меня втянул.

— Отлично выглядишь. Как тебе такой квантовый скачок, Пикси? Удобнее, чем в парандже? — его пристальный взгляд скользит по моему телу, раздевая без единого прикосновения. Его кадык дергается, когда он акцентирует голодный взор на моей груди, что не стеснена бельем.

— Сам выбрал для меня такое платье, — гордо вскинув подбородок, кручусь я. — Чувствую себя голой…

— Мне нравится, — дернув меня за ладонь, стремительно тянет на себя. Обвивает ладонью за талию, прижимаясь ко мне вдруг всем телом. Вдыхает аромат мой, по-звериному раздувая ноздри. Сумасшедший. Дикий совершенно. Его язык скользит вдоль моей шеи, а у меня колени тут же немеют, стоит лишь ощутить жар его тела. Текстуру кожи, плотность сильных мышц. Он обволакивает меня, словно удав, кольцами сворачивающийся вокруг моего беззащитного тела. — Ты ходячий секс, Пикси. У меня чертовски сильно стоит на тебя, малышка, — прижимает за ягодицы к своему паху, всего на мгновение позволяя мне ощутить между ног то, о чем говорит он. — Бл*дь, прости… я хотел быть джентльменом. Не получилось, — горько усмехается, мазнув губами по моим губам. В глазах — восхищение, преклонение… уверенность и бескомпромиссность. Жажда, приправленная его фирменным безумием.

— Постарайся, — бросаю ему я, делая вид, что меня его экспрессия и замашки самца ни капли не впечатляют. Отстраняюсь от мужчины, нарочито поправляя сережки у ближайшего зеркала. — Ты же не животное, Коулман, — стебусь над своим похитителем я, откровенно смеясь в лицо опасности. — Ну что, какие же великие дела нас ждут?

— Пойдем со мной и узнаешь, — глухим тоном произносит Коулман, сгибая руку в локте таким образом, чтобы я могла взять его под нее.

— Не поздоровится тебе, если кто-то узнает меня, — парирую я, выходя с Мердером из номера.

Я должна чувствовать отчаяние, ужас, желание немедленно вернуться домой.

Но ничего этого нет.

Все, что я ощущаю — предвкушение хорошего вечера, приятной неизвестности и долгожданной свободы.

Возможно, я не хочу, чтобы родители или Амиран нашли меня. И это пугает меня куда сильнее, чем вполне миролюбивый сегодня Мердер.