Боевое оружие богемы

Алекс Греков, 2021

…И вновь журналисту Александру приходится распахнуть двери детективного агентства "Лом". Совершенно необъяснимые происшествия случаются вокруг. В круг участников событий вовлечены и звезды кино, и поп-идолы, и агенты спецслужб, и политики… Похищения, нешуточные разборки, погони в пустыне. С героями читатель мог познакомиться в предыдущей книге автора "Правило лома".

С героями читатель мог встретиться в предыдущей книге автора «Правило лома». Все характеры вымышлены, любые сходства с конкретными людьми — совпадение.

Мое насыщенное событиями пребывание в Нью-Йорке заканчивалось. Мы успешно женили нашего мафиози, слетав для этого на частном самолете во Францию, где счастливый папочка прикупил, по случаю, молодым старинный замок, вполне приспособленный для комфортной жизни. Гулянка была грандиозной. Помню, нам с Вовой никак не удавалось найти свои комнаты. По пути заходили то туда, то сюда… В общем, в каждом будуаре порезвились на славу.

И вот меня торжественно провожают домой. Прямо, как на заслуженный отдых… Вова подписал пару контрактов в Голливуде, и ему предстояли довольно долгие съемки. У Луи начался медовый год, а наши интерполовцы и иже с ними снова вернулись к супер секретной и супер серьезной работе. Шейх руководил своим, хотя и мелким, но государством. И только я остался не у дел…

Вова был счастлив от того, что детективное агентство «Лом», наконец, закрылось, и торжественно погрузил меня в самолет. Сам. Так, на всякий случай…

И началась жизнь овоща на грядке. Возвращаться на тиви не было ни желания, ни необходимости. Говоря по правде, меня туда и не звали… К радости пса, большую часть времени я жил на даче. В город наведывался только, чтобы затариться едой. Виталька теперь занимал важную должность шеф-повара во французском ресторане, и ездить на дачу как-то некогда было. Зная его щепетильность (скажи — и понесется), я на этом не настаивал. Он закладывал еду в холодильник — в ущерб своим принципам и таланту, а я разогревал и ел. Когда Виталику было особенно некогда — все-таки семья и работа — наезжал к нему в ресторан.

Ахмед, видимо сжалившись над моей деятельной натурой, подкинул идею — написать сценарий о дедусе и бабусе. Вова одобрил, и стал настаивать на фильме художественном. Видимо, тайно надеялся сыграть там Вайсмюллера. Я честно садился за комп, но работа особо не шла. Вдохновения почему-то не было. Я спал, ел, играл с собакой, иногда читал, иногда смотрел кино. Вова регулярно звонил и грозился приехать, чтобы построить. Я его отговаривал — ничего страшного, наверное, сказывается усталость слишком насыщенной событиями жизни. Интерполовцы признаков жизни не подавали. А мне часто снились смеющиеся Женькины глаза…

Не знаю уж, по какой причине, но дачи в нашем поселке стояли достаточно далеко друг от друга. Просто так подсмотреть за забор было нельзя. Да и смотреть особо некуда. Ближайший участок давно стоял заброшенный. Когда-то там был роскошный деревянный дом, кажется, в два этажа, сад. Дача принадлежала вроде бы знатному генералу. Генерал, как водится, умер, дети и внуки разъехались… Оставалась дальняя родственница, не то наркоманка, не то просто алкашка. Дом постепенно обветшал, сад одичал. Только старожилы могли знать, что эти джунгли когда-то были элитной дачей.

В очередное утро меня разбудил недовольный собачий рык. Было от чего. Возле заброшенного участка стояла техника, суетились рабочие. Видимо, дачку прикупили…

Баба Маня, что носила мне из соседней деревни молоко и творог, почему-то шепотом рассказала, что новый хозяин — какой-то «мильенщик». Эх, баба Маня, баба Маня! Знала бы ты, что у меня в банке на счете лежит…

Строители работали с небывалым энтузиазмом — видно, новый хозяин на деньги не скупился. Делали они все с умом, а потому мне не особенно досаждали. Уже через пару месяцев на месте заброшенного сада вырос двухэтажный дом в новорусском стиле — черт знает что, и сбоку — бантик… Растительность подрезали, проложили дорожки, поставили фонтан, мощный железный забор, камеры наблюдения, естественно… Вскоре прибыли хозяева. Из нескольких навороченных авто высыпала толпа охранников — все в одинаковых черных костюмах, темных очках и с наушниками в ухе. Наконец, из недр машины выползли круто прикинутые дядя с тетей, и важно проследовали в дом. Через пару дней состоялась громкая гулянка по поводу новоселья — с музыкой и фейерверками. Последние опять заставили насторожиться моего пса. Но вскоре ему рычать наскучило — грохочет, но далеко.

Новые соседи меня особо не интересовали. Если честно, то и многих старых я не знал.

Овощная жизнь продолжалась по накатанному руслу. Хотелось былых приключений, но — увы…

Бабах!.. «Опять эти уроды фейерверк среди ночи устроили…» — спросонья подумал я. Но за окном сияло зарево пожара. Пес, изменив своим привычкам не заходить в дом, прибежал ко мне в спальню аж на второй этаж. Мы вместе вышли на улицу. Неимоверно быстро подъехали пожарные, скорая, милиция… Поняв, что опасности нет никакой, мы вернулись к прерванному сну.

На следующий день заявились гости — какой-то тип в милицейской форме, и другой — в гражданском. Я честно признался, что ничего не видел, и ничего не знаю.

А визиты стали повторяться с назойливой настойчивостью. Люди приходили разные, но спрашивали все об одном и том же — не видел ли я одного из охранников, который пропал. Наконец, мне даже показали фотографию какого-то блондина с жестким взглядом. Не красавец, но определенно что-то в нем было… Мне сказали, что тип этот очень опасен: бывший спецназовец, потом почему-то переметнувшийся в наемники. И руки у него, на этом особенно акцентировали мое внимание, по локоть в крови. Я опять честно сказал, что никого не видел. Да и охранники на той дачке были как клоны — все на одно лицо. Хотя б очки иногда снимали — для разнообразия…

Вечером я решил развеяться и поехал в стрипклуб, где в свое время зажигали Вова и Луи. У выхода с автостоянки кто-то поставил лавку. Там обычно охранники курили. Сегодня на лавке сидел белобрысый пацан в поношенных тренировочных штанах. Я поначалу даже и внимания на него не обратил. Выхожу со стоянки — и вдруг слышу:

— Вам секс-раб не нужен?..

Чумовое предложение! Я аж застыл.

— Да нет, — говорю, — я садо-мазо не увлекаюсь.

Потом смотрю, кто же это предлагает. Точно, тип с фотографии. Ни фига себе!

— Александр Владимирович, мне ваша помощь нужна! — скорее не просьба, а приказание…

— И чем же я могу вам помочь?..

— Э… Меня наверняка пасут. Здесь не поговорить, а в клуб в таком виде не пустят… — он кивнул на свои штаны.

И тут я почувствовал, как меня, наконец, сняли с грядки. Хотя тихий голос, где-то там, внутри, говорил: «Смотри, он же опасен!» Но другой, громкий и нахальный, голос времен детективного агентства «Лом», вопил: «Санек, жизнь продолжается!..»

— Если верить тому, что мне о вас говорили, то попасть во двор клуба для вас — не проблема.

Тип криво ухмыльнулся.

— Там лестница в подвал, спускайтесь… Я через кухню пройду… Что-нибудь придумаем на месте…

Надо сказать, что поваром в этом заведении работал Виталькин друг. А потому мне дозволялось заходить к нему на кухню. Я даже разжился ключом от подсобки, где стояли шкафчики для одежды, а еще был душ. В клубе ведь иногда возникает необходимость где-то уединиться…

Спецназовец-наемник уже ждал меня в подвале, настороженно поглядывая вокруг.

— Идем… — я показал ему ключ. — Там можно спокойно поговорить…

Увидев душ, тип несколько оживился:

— Я уже дней пять не мылся. Сами понимаете — в бегах…

— Да, пожалуйста… Полотенца здесь есть. А я пока одеждой разживусь…

Зеленая заграничная купюра помогла получить у мальчиков-стриптизеров ключ от комнаты костюмерши. Вторая такая бумажка помогла им навсегда забыть о факте несанкционированного доступа…

Я вновь вернулся в подсобку. Тихий голос по дороге опять ожил: «А как он тебя грохнет?..» «Да за что?» — вопил другой. — «Я же ему ничего не сделал!..»

В подсобке было тихо.

— Это я, — на всякий случай сказал я.

Вдруг ниоткуда материализовался мой наемник. С куском трубы в руках. И в одном полотенце…

«А фигура ничего…» — сразу отметил я.

Он смотрел настороженно. Я показал ему ключ.

— Идемте… Там полно одежды, правда, с учетом местной специфики.

Он выглянул в коридор, который практически всегда был пустым. Потом почти мгновенно проскользнул в кладовку.

— Да… — его красноречивая оценка увиденного.

— Ну что, одеваемся?..

Он кивнул.

Надо сказать, тип безо всяких колебаний в момент подобрал себе джинсы в облипочку, приталенную рубаху с монограммой на спине. В силу специфики заведения здесь было полно стрингов всех вообразимых и не очень фасонов и цветов. Имелись и новые носки на все вкусы. Он остановился на красных сетчатых, чисто символических трусиках. И, наконец, все это на себя одел.

— Ну, это же не форма… — поморщился я, расстегивая на его рубахе пуговицы сверху и пару снизу. Еще завернул манжеты и поднял воротник.

Он криво ухмыльнулся. Проверяет мои таланты стилиста?..

На шею мы повесили модные нынче бусы.

— Займемся лицом?..

Он кивнул.

Не знаю уж, для чего это было нужно в костюмерной, но здесь стоял гримерный стол. Так что далеко идти не пришлось… Отведя мою руку, тип с молниеносной быстротой оттенил волосы, усилил глаза, подчеркнул скулы…

Через несколько минут опасный, как мне говорили, наемник, с «руками по локоть в крови» (ну, руки-то у него были очень даже чистые после душа, сам проверял!), исчез. Перед зеркалом стоял вполне даже соблазнительный клубный мальчик.

Он снова криво ухмыльнулся. Видимо, это означало одобрение.

— Кстати, как меня зовут, вы знаете…

— И не только это…

— А вас как зовут?

Он почему-то напрягся, потом выдал зажатым голосом:

— Тимофей…

— Очень приятно…

Он посмотрел исподлобья:

— И все?..

— А что?

— Обычно все начинают спрашивать — где я имечко такое раздобыл…

— Имя — как имя, редкое, конечно, но вполне нормальное. Не Даздраперма же…

–?..

— А, это имя такое было в первые годы советской власти. Означало — да здравствует первое мая…

Он немного расслабился.

— Можете звать меня просто Тим…

— Перейдем на ты? — проявил я инициативу.

Он кивнул, и мы поднялись в зал. Уселись за стол. На нас активно поглядывали. Ну, насчет «нас» я, конечно, загнул. Смотрели, естественно, на Тима. Он был неотразим.

— Есть хочешь? — спросил я.

Опять кивок.

Из-за определенной приближенности к самому повару, мне здесь всегда подавали горячее, хотя обычно посетителей не баловали — им хватало и холодных закусок.

Принесли не бог весть что — сардельки с гречкой. Тим их уничтожил в мгновенье ока.

— Что будем пить? — я снова проявил инициативу.

— Сок. — Прозвучало опять, как приказ…

Когда-то, в начале нашего знакомства с Вовой, я полагал, что разговоры разговаривать — не его сильная сторона. Да… Как же я ошибался! Не говоря уже о Вове сегодняшнем, он и тогда был на фоне моего нынешнего спутника просто балабоном.

— Будем изображать отношения? Ну, чтобы не вызвать подозрений… — я вспомнил свое детективное прошлое.

Он молча обнял меня за плечи…

«О, как!» — подумал я.

— А это… — как-то уж очень нерешительно начал Тим, — ну, когда… В общем, когда здесь кто-то кого-то хочет, они куда идут? В подсобку?

— Скажешь тоже! Туда только я могу ходить! — скромно ответил я. — Здесь для этих дел есть темная комната…

— Посмотрим? — опять не прозвучало как вопрос.

Мы поднялись, и провожаемые откровенно завистливыми взглядами, двинулись в храм разврата.

«А как он тебя там грохнет?» — опять ожил тихий голос. «Щас!» — возразил другой. — «Ему же явно что-то от меня надо!..»

Первым делом Тим проверил комнату. Видимо, на присутствие посторонних лиц и подслушивающих устройств. Потом зачем-то прилепил на стену жвачку.

— Там камера… — это в ответ на мой в недоумении открытый рот.

А потом… Потом ужасно опасный наемник сел, широко расставив ноги, на диван и глянул на меня:

— Тебя приглашать надо?..

Нет, этого как раз не требовалось. И я со всей дури накинулся на него. Такого удовольствия уже давненько не испытывал. Он, надо сказать, тоже не стеснялся. А как стонал!..

«Вот бы видели тебя сейчас те, кто мне рассказывал, какой ты опасный…» — пронеслось в голове где-то уж совсем на заднем плане.

Мы вернулись в зал.

— Какие планы?.. — спросил я.

Он пожал плечами.

— Если не боишься, поехали домой…

«О, как!» — снова подумал я.

— Ну, если ты осведомлен о моих подвигах… — он на это снова криво ухмыльнулся, — то знаешь, что я не из пугливых…

— Тогда едем. Спать сильно хочется…

Зачем мы сидели в клубе? Наверное, ему здесь было что-то нужно?.. Или — кто-то?.. Я сразу понял: с этим типом лучше забыть о своем профессиональном любопытстве…

Охранник в холле дома, как мне показалось, ухмыльнулся, когда мы шли к лифту. «Вот идиот!» — не без гордости подумал я. — «Знал бы ты, кто это — в момент залег бы за своей загородкой, и долго бы оттуда не высовывался…»

В прихожей Тим сказал:

— Может, я сразу спать? — и опять вопросом это назвать было нельзя…

— Тебе постелить на диване, или ляжешь в спальне?..

Он молча прошел в спальню…

«А он и планировку моей квартиры хорошо знает…» — снова пронеслось в голове.

Тим повалился на кровать и заснул мгновенно. Было похоже, что последние дни он не только не мылся, но и не спал.

— Тебе помочь? — я решил проявить инициативу.

Он лишь ровно сопел. Я все же снял с него одежду. Тим не сопротивлялся. Но как-то вот не покидало ощущение: сделай я лишнее движение — сразу получу в глаз.

Я завалился на кровать и мигом уснул сном праведника — впервые за несколько недель жуткой бессонницы.

Проснувшись поутру, рядом никого не обнаружил. Вторая половина кровати была идеально гладкой, и на подушке ни морщинки. Подумать, что здесь кто-то спал, мог только человек с очень уж бурной фантазией… «Может, приснилось?..» — мелькнула в голове предательская мысль.

Рейд по квартире принес свои результаты. Грозный наемник обнаружился в кабинете, за компьютером, где изучал какие-то заумные англоязычные сайты. Кажется, это были биржевые котировки.

— Доброе утро, — не поворачиваясь, сказал Тим.

— И вам не болеть… — пробурчал я.

— Не против?.. — опять и без намека на вопросительную интонацию спросил он, кивая на комп.

— Пользуйся. Если что, у меня лэптоп есть…

— Ничего, если я буду так ходить?.. — он глянул на свои красные стринги.

— Ходи. Здесь кое-кто и без них ходит…

Он кивнул на Вовин плакат и опять криво ухмыльнулся.

«Вот гад!», — подумал я, — «все знает…»

Я разогрел завтрак, Тим в нужный момент материализовался на кухне. Ел он с молниеносной скоростью, но очень аккуратно.

Поскольку грядочная жизнь закончилась, у меня появился рабочий зуд, и я засел за сценарий. В гостиной, естественно…

Часа через два вошел Тим.

— Я справочники посмотрю?..

Не знаю уж, чьими стараниями, наверное, Виталика, все самые солидные словари и энциклопедии почему-то перекочевали из кабинета в гостиную. Решил, видимо, что так красивее.

Покопавшись в книгах, Тим подошел ко мне сзади и прижался к плечу своим самым интересным местом… И мы вновь предавались животным утехам, с рыком и стонами.

Дней через несколько Тим спросил:

— А обычная одежда в доме найдется?..

— Найдется, только вот размер… Моя тебе будет явно мала, а Вовина — великовата…

— Если есть иголка и нитки — это не проблема…

Так он еще и шить умеет!

Спустя пару часов, передо мной вдруг появился какой-то пацан в широченных джинсах и майке, весь увешанный цепями и еще разными прибамбасами, и с кучей пирсинга — на бровях, подбородке, в носу…

Я наконец понял, что это так Тим преобразился.

— А когда ты успел столько дырок на себе проколоть?.. — ошалело спросил я.

И тут, наконец, он улыбнулся по-настоящему, сразу став похожим на озорного мальчишку.

— Да клипсы это специальные. У меня и в пупке стоит, — он задрал майку. — При необходимости можно и на сосок одеть, только больновато… А еще комплект ключей есть?.. Я, конечно, могу и без них обойтись, но так удобнее будет…

«А кто бы сомневался!» — вновь раздался в голове придушенный голос разума.

Я выдал Тиму ключи.

— Ну, я пошел…

— А…

— Вернусь, когда будет надо…

Так я снова остался один. Рабочий зуд мгновенно закончился.

Тим материализовался примерно спустя неделю. В камуфляже и с огромной сумкой. На перепачканном лице — свежие царапины.

— Я в ванную… — бросил на ходу.

Оттуда он вышел в любимых в штатовской армии джоках. Ну, это такие белые, с полностью открытым тылом… Встреча прошла очень бурно.

Я опять интуитивно понял — этому вопросы лучше не задавать. А выдать информацию сам он не спешил…

— Можешь по своим старым каналам справки навести о моем бывшем хозяине? — как всегда, повествовательно, спросил Тим дней через несколько.

— Ну, я же все-таки журналист… — гордо выдал я. — Только фамилию мне его назови для начала…

— Фамилия простая — Иванов. Зовут Иван Ивановичем…

— О, как!

Спустя несколько часов я небрежно выложил перед Тимом пухлое досье. Там имелось все, что удалось раздобыть.

— Профи, — сказал Тим.

Видимо, это был комплимент…

— Это он тебя к садо-мазо приобщал?.. — спросил я, кивая на фотку Иванова из досье.

— Да, есть у него такой пунктик. Только в роли раба выступает он сам…

Не поймешь этих новых русских!

–…Надо бы на дачу съездить, — озадачил меня Тим еще дней через пять.

— А тебя там не узнают?..

Он опять ухмыльнулся.

Ну да, ну да, с его-то таланами к перевоплощению! Дед бы ему сразу пятерку поставил…

Тим вновь одел то, в чем был в первый вечер в клубе. Типа, я снял мальчика и везу на дачу…

Пес, внимательно осмотрев преображенного вояку, молча улегся у крыльца, не проявляя никаких признаков агрессии.

— Вы что, знакомы?.. — вырвалось у меня.

— Может быть… — ухмыльнулся он.

Надо ли говорить, что вскоре Тим куда-то делся?

Появился он за полночь, с довольным видом, неся бесформенную кучу чего-то обгорелого.

— Это труп? — на всякий случай поинтересовался я.

Он снова расщедрился на свою замечательную улыбку.

— Всего лишь остатки взрывного устройства…

— А… Это, которое, якобы, ты подложил?..

— Если бы я его подложил, хрен бы от дома что осталось… — с профессиональной гордостью заявил Тим, разбирая бренные останки.

Понятно — лучше не мешать…

Проснулся я от ласковых прикосновений. Это в кровать ко мне нырнул грозный вояка…

— Познакомь меня с Левиком… — как-то вечером затребовал Тим.

— Что, документы нужны? — догадался я.

Он кивнул.

— А рассчитываться как будешь? — съязвил я.

— Разберемся… — махнул рукой Тим.

Я набычился.

— Натурой, что ли?..

Тим заржал.

— Ревнуешь?.. Не ссы. До этого не дойдет…

И мы отправились на встречу к Левику…

Широкая клубная общественность была в шоке, когда я впервые появился здесь с Вовой. Но когда они увидели Тима…

Левик подкатил к нам в числе первых.

— Познакомишь? — плотоядно спросил он.

— Да, пожалуйста.

— Валера, — жеманно сказал Тим, делая глазки старой образине.

«Актерское мастерство — пять…» — пронеслось в голове.

Левик поплыл конкретно. Потом что-то жарко зашептал Тиму на ухо. Тот только хихикал. Наконец, с явным сожалением, дедушка достал из кармана визитку и встал.

— Звони обязательно… — сказал он, протягивая Тиму карточку. И печально побрел за свой стол…

— Ну и?..

— Клиент созрел… — довольным голосом изрек «Валера». — Где здесь темная комната?..

И мы уединились…

Назавтра он долго ворковал с Левиком по телефону.

«А он, оказывается, еще и разговаривать умеет», — почему-то со злостью подумал я.

Тим уехал. Я ждал его весь на измене…

Вернулся он очень скоро, довольно бросив на стол паспорт и пачку баксов.

— Это что?.. — уставился я на деньги.

— Левик отступные заплатил…

— За что?..

— За старые грехи. Пришлось напомнить некоторые факты его позорной биографии…

— А…

— Расскажу, когда…

— Ага, когда время придет!.. — я зашелся от хохота.

Впервые в Тимкиных глазах мелькнуло что-то, похожее на испуг.

— Извини, — сказал я, чуть отдышавшись. — Просто мне интерполовцы-цэреушники, и прочие супер-шпионы, всегда так говорили… Представляешь, как я тихо сгорал от любопытства?

Он хлопнул меня по плечу…

— Мне придется на какое-то время уехать… — объявил Тим наутро. — Не скучай…

Легко сказать. Я опять почувствовал себя большой тыквой на опостылевшей грядке…

Скучать мне, правда, не дали, поскольку вскоре заявился Петрович, и гневно вращая глазами, бросил передо мной на стол какие-то фотографии.

— Это что такое, я тебя спрашиваю!.. — грозно заорал он вместо приветствия.

Я пожал плечами и взял фотки. На них, в разных ракурсах, была запечатлена наша первая встреча с Тимом на автостоянке.

— Что… что… Пацан какой-то предлагал определенные услуги… — с честными глазами ответил я.

Пока еще можно было правду говорить…

— Какие услуги?.. Убить кого-нибудь?..

— Ты че, Петрович, гнать начал от своей убойной работы?.. Сексуальные услуги. Раб, говорит, вам не нужен?..

— А ты?..

— Что — я?.. Ты меня когда-нибудь видел в цепях и с плеткой в руках?..

— О, я ничему не удивлюсь!..

— Спасибо, Петрович! Ты настоящий почитатель моего таланта!

— Ты хоть знаешь, кто это такой?

— Да он как-то не представлялся…

— А лицо его тебе не показалось знакомым?..

— Да я его особо и не рассматривал. Зачуханный какой-то… Штаны грязные. И запах…

— Какой еще запах?..

— Немытого тела!

— Тебе же показывали фотографию опасного наемника, что пропал с соседской дачи…

— А то ты не знаешь, что у меня нет никакой памяти на лица… Я живые-то с трудом запоминаю, а уж на фотографии… А что, это был действительно он?..

— Хватит дурака валять! Чего ж я тогда здесь разоряюсь!..

Я пожал плечами — типа, кто тебя знает.

— Ладно, — уже спокойно продолжил Петрович. — Дальше что было?

«Видимо, поверил…» — подумал я.

— Ничего. Я в клуб пошел…

— А он?..

— Вот об этом надо спросить тех, кто меня тогда снимал…

— Они его упустили. Исчез, как испарился…

«Он это умеет…» — довольно подумал я.

— Короче, если еще попытается пойти на контакт, сразу ставь меня в известность.

— А зачем ему контакт со мной?..

— Это ты у него спроси. Зачем-то он к тебе приставал?..

— Заработать, наверное, хотел… Если его ищут, деньги небось нужны…

— Неисправим… — тяжело вздохнул Петрович. — Короче, я тебя предупредил…

После ухода Петровича позвонил Вова.

— Так… — грозным голосом сказал он.

— Что — так?..

— Ничего. Придется, видимо, прервать съемки, и взять тебя под контроль.

— Вова, не сходи с ума. Это происки Петровича. Не знаю я никакого опасного наемника. Они мне уже всю плешь проели… Опасный, опасный… На фиг я ему нужен!

Мои доводы показались Вове убедительными. Но на прощание он пригрозил все рассказать Олегу. И, видимо, выполнил свою угрозу.

Бывший благоверный позвонил к вечеру. Начало нашего разговора передать невозможно — вместо приветствий, как всегда, прошел обмен непечатными любезностями. Потом, наконец, мы перешли к сути вопроса.

— Не знаю, не видел, не контактировал… — отрапортовал я.

— Так я и поверил! — ехидно выдал Олег. — Короче, ты меня знаешь. Если что — учиню физическую расправу самолично!..

В конец запуганный, я пребывал в расстройстве. Блин, и посоветоваться не с кем. Интерполовцы хрен знает где, да им и опасно говорить про Тима — сразу займутся. Стасик… Этот всегда поможет, только он во Франции, там полным ходом фильм заканчивают. Может, в Париж слетать?.. Да неудобно отвлекать, все-таки ответственный момент. Ладно, если появится Тим — проконсультируюсь у него по поводу моего дальнейшего поведения…

Возможность побывать в Париже таки представилась: Стас пригласил на премьеру. Я, было, заволновался насчет того, кто собаку кормить будет, Виталик ведь теперь человек занятой, но он меня успокоил — все, говорит, устрою… Золотой мальчик!

Париж… Господи, сколько с ним связано! И вот Стасик встречает в Орли, как родного. Еще бы — французский он так толком и не освоил. Его роль пришлось дублировать…

— Ну, я в гостиницу…

— Совсем очумел на старости лет! Ко мне едем, чай, не иностранцы!..

Меня выгружают в роскошные апартаменты и… Да, у командира-то нашего предпремьерный мандраж! Мне ничего объяснять не надо — давно ли сам сидел с трясущимися руками?.. Помогаю Стасу перед выходом в свет одеться, даже шнурки сам завязываю, отвлекаю посторонней болтовней… Он, через равные промежутки времени, делает по-собачьи преданные глаза и спрашивает:

— А если провалимся?..

— Не дрейфь, товарищ командир, прорвемся!..

Наконец, мы едем на показ. Что там Канны! Да, Стасикова старушка расстаралась вовсю: здесь весь парижский бомонд, длина ковровой дорожки не поддается описанию, обилие чуть прикрытых женских тел поражает даже мое воображение… Маман, под ручку с каким-то вальяжным мсье, кивает мне. А наш вояка напрягается еще пуще, и не хочет выбираться из авто…

— Стас, — страшным голосом говорю я, — вспомни свой первый выход на сцену в роли голубой звезды… Здесь же все намного проще!..

Сработало. Мы вышли. Он сияет на камеру… Фу, пока пронесло!..

Журналюги наперебой суют ему микрофоны.

— Че им надо? — сквозь зубы спрашивает новая звезда французского кино.

— Просят прокомментировать сегодняшнюю демонстрацию голубых против того, что ты играешь откровенного натурала…

— Во, придурки! — ржет Стас.

Зал. Сцена. На ней сияет мадам звезда. Она представляет фильм, естественно, рассыпается в любезностях по поводу таланта Стаса… Свет, наконец, гаснет. Почти как недавно на своей премьере, я держу его за руку. Наши руки предательски дрожат в унисон…

А фильм зацепил. Во многом герой Стаса — он сам: бывший вояка из иностранного легиона выходит в отставку. Ни семьи, ни друзей… В жуткой депрессии, в каком-то кабаке, встречает хорошо датую девицу. Любовь… Вот оно, счастье… Но — она неизлечимо больна и знает об этом. Потому и пьет…

Несмотря на трагизм, фильм полон и тонкой лирики, и откровенной буффонады. Смех сквозь слезы, слезы сквозь смех…

Загорается свет. Я встаю и начинаю аплодировать. Впрочем, не я один… Настоящий триумф!

Стас сидит ошалелый.

— Я же говорил: прорвемся!.. — ору ему в ухо.

Отходит он только к середине банкета. Спохватывается, что забыл сказать, почему Вовы не было: у того съемки в пустыне, нелетная погода… Жутко жалеет и жутко извиняется…

Глубоко за полночь все, наконец, заканчивается. А они с мадам, оказывается, в разных квартирах живут!..

Мы сидим в спальне у Стаса. Он — как выжатый лимон. Теперь приходится помогать ему раздеваться. Даже не протестует…

— Ладно, колись…

— Это ты о чем?..

— А то не вижу, что тебя так и распирает. Да и Вова кой-чего рассказал…

— Он всегда был ябедой…

— И что там у тебя за террорист завелся?

На радостях выкладываю все, как на духу. Стас молча слушает.

— Фотографии у тебя, конечно, нет…

— Обижаете, товарищ командир…

Я хватаю свой телефон и демонстрирую то, что удалось снять практически скрытой камерой, возможно, с риском для жизни…

— Ни х… себе!

Стас явно очумел.

— Это же… Да нет… Не может быть!.. Он же при мне подорвался! Да, точно, это Тим!

— Он мне тоже так представился…

— И ты хочешь сказать, что Тим — опасный террорист? — угрожающе спрашивает Стасик.

— Это не я говорю, это мне говорят. А я… Я что-то слабо в это верю.

— Не веришь, ничего не зная о нем?..

— Ага…

— Да, ты — это что-то… А мне он, между прочим, как-то жизнь спас. Я за него, кому хочешь, глотку перегрызу…

— Грызть пока ничего не надо… Ты лучше скажи, мне-то что делать?..

— Что сердце подсказывает! — вдруг заржал Стас.

— Очень смешно! Я же серьезно!..

— И я. Ты, главное, ему не мешай. И, если что, звони. Я приеду глотки грызть…

— Спасибо, Стасик! Ты настоящий друг! А то эти все орут, как сговорились…

— И Женька с Серегой?

— Нет. Эти пока молчат…

— Значит, все еще впереди… И Тиму не забудь привет передать!

Оставшуюся половину ночи я по телефону рассказывал Вове, про че кино. Подробно и в лицах… Вова выразил свое восхищение, а под конец, как бы невзначай, спросил:

— А Стас играет лучше меня?..

Во дает! И что я должен ответить?..

— Понимаешь, каждый хорош по-своему…

Вова успокоился.

Несколько дней в Париже были забиты светскими мероприятиями. Какие-то бесконечные фуршеты, банкеты, коктейли, пресс-конференции… Стас повсюду таскал меня. Надо же было ему понимать, о чем там говорят!

Интерполовцы на горизонте не появлялись. На веселую улицу одному идти не хотелось, а Стасика туда тащить… Нет, у него воспитание другое…

Я было собрался уже домой, но Стас завопил:

— Куда? Зачем? Оставайся пока, а то я от этих французов дурею… Вместе скоро полетим!

Вот это сюрприз! Ну, если он возвращается — мне уже никто не страшен.

— А как ты думаешь, дома правильно поймут мое э… перевоплощение?.. — вдруг начал сомневаться Стасик.

— Тебе-то что волноваться! Ты теперь звезда европейского уровня, пусть понимают, как хотят!

Это товарища командира успокоило.

— Представляешь, я буду везде ходить, как нормальный мужик!

Да, слышали бы нас его фанаты…

— Слушай, а что это за улица, куда вы с Вовой все ходили?..

— Стасик, уймись! Тебе это противопоказано!

— Много ты понимаешь! Веди, давай!..

— Ну, мое дело предупредить…

И вот мы на так хорошо знакомой мне улице. Здесь все — как всегда. Кроме Стаса. Наш вояка-герой, только завидев первых откровенно не одетых девиц, судорожно вцепился мне в руку. Ну а уж когда какой-то бритоголовый тип распахнул перед ним плащик на голое тело…

— Ну на хрен, поехали отсюда! — завопил Стас.

— Я же предупреждал! А, может, все же попробуешь заграничного разврата?..

— Домой, я сказал!

Дома он долго приходил в себя.

— Нет, я, наверное, чего-то не понимаю. И вам это нравится?..

— Стас, блин, расслабься! Это, конечно, не мое дело, но ты — уже довольно большой мальчик, а что касается секса… Не удивлюсь, если ты до сих пор девственник…

Боевой командир густо покраснел и буркнул:

— Не твое дело…

— Мое, мое… Умрешь еще от спермотоксикоза, которым Вова всех стращает. Ну, вторую попытку делать будем?

Стас замотал головой:

— Ты — как хочешь, а я — пас. Может, я и слишком старомоден, но мне любовь нужна…

— Эх, Стасик, Стасик! Знал бы ты, что это за прелесть, никогда бы о ней не мечтал!..

— Да уж, наслышан о твоем опыте…

И я начал разрабатывать план военной операции под кодовым названием «Стасикова любовь». Дело — за малым: найти предмет его вожделения.

В оставшееся до возвращения домой время я стал тщательно изучать потенциальных партнерш для товарища командира. Подходящих, на мой взгляд, подпихивал к нему. Но, оказавшись рядом с очередной «ноги от ушей, бюст, как у Памелы Андерсон» (не страшилок же ему подсовывать, друг, все-таки!), Стасик начинал краснеть, терял дар речи, и, в конце концов, позорно отступал в комнату для мальчиков, где обещал немедленно учинить надо мной физическую расправу.

Я даже несколько раз посоветовался по телефону с Вовой. Тот обещал подключить лучшие силы — Грегори и Джона.

Мадам звезда смотрела на мои потуги с легкой усмешкой, пока, однажды, не сказала:

— Мальчик мой, это все напрасные усилия. Он, пока не полюбит всей душой, в кровать не ляжет…

А уж она-то в этом деле толк знает.

Наконец, мы собрались домой. Старушка тоже летела — презентовать фильм на родине главного героя. Она решила, что будет достаточно лишь одного премьерного показа. В Европе фильм уже вовсю побил рекорды посещаемости… Представляю, что сейчас делается в родных пенатах. Билеты, небось, перепродают по астрономическим ценам, как на концерт «Бони М» в конце семидесятых…

Мы прилетели. Как и положено звезде мирового уровня, бабуся поселилась где-то там, в «Гранд отеле», остальные разъехались по домам. До премьеры оставалось два дня.

Надо ли говорить, что первым делом я понесся на дачу? Пес был, как всегда, — сытый, довольный и независимый. Тимом не пахло…

Не успел я, как следует, расслабиться, заявился очередной визитер. Судя по прикиду — охранник с соседней новорусской дачи.

— Извините, но хозяин приглашает вас к себе…

— Когда?..

— Если не затруднит — сейчас…

— А если затруднит?..

Он пожал плечами.

Я оценил его бицепсы, плохо скрываемые стандартным черным пиджаком, и подумал, что от греха подальше, стоит пойти…

Иванов встречал меня с распростертыми объятиями, как дорого старого друга.

«Еще бы хлеб-соль приготовил…» — со злостью подумал я.

Он же в это время тараторил без умолку: как рад, как счастлив — видеть у себя, польщен…

«Может, ему билет на премьеру нужен?..» — пронеслось в голове.

Но тут, наконец, этот хмырь перешел ближе к телу:

— Вы, наверное, в курсе неприятного инцидента, случившегося недавно здесь…

— Еще бы! Дяденьки из силовых структур мне уже всю плешь проели с вашим опасным террористом…

— Да, да, да… Но, понимаете, я же не сам их на работу беру… А рекомендации у него были отличные…

— А от меня-то вы чего хотите? — наконец, потерял терпение я.

— Понимаете, есть опасность, что он может вернуться… А поскольку вы — ближайший сосед, то я хотел предложить свою помощь. Вы не против, если мои люди будут охранять вашу дачу?..

— Против. Вы, вероятно, недостаточно хорошо наводили обо мне справки, если решили предложить подобные услуги…

Он рассыпался в извинениях. Но глаза… Столько злости я уже давно не видел…

Вечером мы ужинали, естественно, в ресторане у Виталика. Во-первых, ему это приятно, во-вторых — реклама чумовая, когда такие звезды к нему ходят (себя я, конечно, в виду не имел).

Мадам осталась довольна.

— О, совсем как в Париже! — сказала она зардевшемуся от смущения Витальке.

— А что там за ваша знаменитая дача, о которой Стас мне так много рассказывал?..

— Ну, не совсем моя. Дача советской кинозвезды — моей бабушки…

— О… Я хотела бы там побывать…

Естественно, ее желание — закон. На следующий день куча народа привалила на дачу. Виталик прислал своего помощника жарить шашлыки. Здесь был весь Стасиков балет, какие-то девицы из телецентра, какие-то вечные тусовщики, которых знают все, но никто не знает, чем они занимаются конкретно…

Мадам посидела у камина, погладила рукой старый рояль… С благоговением постояла у бабусиного портрета… Народ веселился, и довольно громко, но она, кажется, этого совершенно не слышала…

— А у вас здесь есть ее фильмы?.. — наконец звезда повернулась ко мне.

Я проводил ее в кинозал. Она замерла от восхищения.

И вот мы втроем — Стас, естественно, тоже здесь, смотрим старую комедию. Я пытался, было, переводить, но мадам меня остановила… А когда фильм закончился… У нее по щекам текли слезы, и она их ничуть не стеснялась…

— Спасибо, — сказала она мне вечером, когда уезжала в отель. — Я уже давно не была сама собой…

— Ты чего-нибудь понял?.. — уставился на меня Стас. — Смотрела кино без перевода, фильм смешной — а она плакала…

Я пожал плечами.

— Она не над фильмом плакала. Просто поняла быстротечность времени. Была звезда, смеялась, пела… А теперь от нее осталась только старая целлулоидная пленка…

Стас хлопнул меня по плечу:

— Ты, я вижу, тоже сейчас слезу пустишь… Хватит хандрить — жизнь прекрасна!..

— Вот это по-нашему, по-красноармейски!.. — заржал я, хлопая его по плечу в ответ.

Надо ли говорить, что наша премьера по количеству брюликов, икры и дорогущего шампанского превзошла парижскую порядков на несколько?.. Здесь были все… В основном, конечно же, те, кто к искусству никакого отношения не имеет. Но фильм взял за душу и их. А когда я увидел, как местные светские дамы, не обращая внимания на размазанную косметику, громко сморкаются в кружевные платочки от кутюр, понял: да, жизненный фильм… У нас он пойдет еще лучше, чем в Европах…

Я, конечно же, остался верен своей натуре, и провел без билетов трех пацанов из киноинститута. Они меня об этом попросили накануне в клубе. А потом, естественно, отблагодарили. Все трое… Стасик обещал пожаловаться Вове.

В ресторане, после премьеры, Стаса потянуло на философию:

— Знаешь, что я тебе скажу — ты не очень-то привязывайся к Тиму…

— Да я и не думаю…

— Ага, то-то я вижу взгляд, устремленный вдаль…

— Гад вы, товарищ командир…

— Зато правду говорю. Понимаешь, при его работе… ну, ты сам знаешь, какой, нельзя иметь ни родных, ни друзей, ни кого другого… Это чревато последствиями…

— Я понимаю, и не навязываюсь… И вообще, его уже сто лет не было…

— Не переживай, объявится…

Как в воду глядел!

Объявился опасный террорист следующей ночью. Просто оказался рядом в кровати. Без лишних слов и глупых приветствий мы бурно отметили встречу. Потом он молча уснул…

Утром, как ни в чем не бывало, Тим сидел за компом.

— Я тут поживу немного?.. — снова, впрочем, и без намека на вопрос.

Наконец-то я нашел определение для его реплик. Это была констатация фактов. И в кого я такой умный?..

Он молча уходил, молча приходил, иногда, по необходимости, выдавая какие-то реплики. Я тоже без надобности голос не подавал. И лишь при, как мне показалось, удобном случае, передал привет от Стаса.

— Не сейчас… — он посмотрел на меня своим жестким взглядом. — Ты же обещал…

Уфф… Теперь еще и здесь отвираться…

— А я ничего и не говорил. Ты представляешь, сколько людей тебя ищет, и у скольких о тебе спрашивают?.. А Стас лишь сопоставил факты, и, зная меня, все понял…

— Ладно. Живи пока… — он ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу.

— Ну?.. — спросил меня Стас назавтра, когда мы втроем, с его мадам, обедали у Витальки.

Я кивнул головой.

— И?..

— Сказал — не сейчас…

— Понятно, — почему-то радостно сказал Стас.

— Как вы все меня достали со своей конспирацией!

— А ты бы не лез — и жил спокойно…

— Ага. Спокойно зная, что тому, кому не помог, где-то голову оторвали…

Я опять удостоился хлопка по плечу!

— Ты был у Иванова? — вечером спросил меня вдруг Тим.

— Был…

— И?..

— Предлагал охрану. От тебя…

— И?..

— Я его культурно послал…

Его ухмылка, видимо, выразила удовлетворение моими действиями.

Вскоре Тим снова куда-то испарился…

— Я, кажется… Ну, того… — Стас то краснел, то бледнел.

— Того — что?..

— Влюбился!.. — наконец, выпалил он с облегчением.

— Ну, наконец-то! И кто же она?..

— Докторша из госпиталя. Я недавно там на приеме был. И…

— Зовут-то ее как?

— Наталья Владимировна…

— И?..

Он беспомощно развел руками:

— Делать-то что надо?

— Ну, Стасик, ты даешь! Перво-наперво, признаться ей в своих чувствах…

— Тебе легко сказать… А я… Я же буду мычать, мычать, а потом убегу… Она подумает — идиот какой-то…

— Ну, она наверняка твою физиономию знает, и знает — кто ты…

— Мне-то от этого не легче…

— Ладно. Попытаюсь навести справки, потом скажу — что делать…

Справки я навел быстро. У Виталиковой Наташки. У них в медицине, видимо, еще похлеще, чем в шоу-бизнесе это дело поставлено. Итак, я узнал: замужем не была, папа — полковник в отставке, серьезна не в меру, с поклонниками не замечена, любые попытки отшивает, живет где-то в новостройке, с родителями, естественно…

Задача, короче, не из легких. Ничего, и не такие бастионы брали. Эх, жалко Вова далеко!.. Помощь специалиста сейчас бы пригодилась, как никогда…

— В общем — так: сегодня подъезжаем к госпиталю, ждем, когда она выйдет после работы, и ты подносишь ей букет… — выдал я Стасу план действий.

— А если даст букетом по морде и пошлет подальше?..

— Значит, будем разрабатывать новый план…

Тяжело вздыхая, Стас сидел в машине, вглядываясь в выходящих из дверей девиц…

— Она!.. — услышал я вдруг сдавленный шепот.

В принципе, ничего. Одета строго, но со вкусом. Минимум косметики.

— Пошел! — скомандовал я Стасу.

Тот выскочил, как черт из табакерки, чуть не забыв впопыхах букет.

— Наталья Владимировна! — завопил Стас своим поставленным командирским голосом.

Я запоздало вспомнил, что не проверил: а вдруг у него ногти накрашены… Да нет, он же давно концертов не давал…

Девица испуганно остановилась, потом, увидев Стаса, расслабилась… Он, лучезарно улыбаясь, протянул ей букет, что-то говоря при этом.

«А ведь умеет, когда захочет!..» — пронеслось в голове.

Наконец парочка распрощалась. Он, кажется, на чем-то настаивал, но она замотала головой…

— И?.. — я сгорал от нетерпенья.

— Сам же видел — не послала!

— А чего головой мотала?..

— Я хотел до метро проводить…

— А она?..

— Сказала — не надо, вы, говорит, слишком узнаваемы…

— Свидание-то назначил?..

— В ресторан пригласил…

— Согласилась?

— Сказала — подумает… Ты, кстати, тоже пойдешь, и мадам…

— Мы-то тебе там зачем?..

— Мне так спокойнее будет…

Перед рестораном бедного Стасика трясло пуще, чем перед премьерой. Наконец, час икс настал. На этот раз в госпиталь он поехал один. Мы с мадам ждали в ресторане…

— А если не согласится? — вдруг разволновался и я.

— Куда же она денется! Вы недооцениваете своего друга! Поверьте моему опыту! Перед его брутальной харизмой не устоит ни одна женщина…

— А если она вспомнит его предыдущий, не совсем брутальный, имидж?..

— Если не дура — все поймет…

Наконец, они вошли в зал. Нет, эта парочка стоит друг друга! Теперь они краснели и бледнели на пару.

Наконец, мадам предложила пойти попудрить носики…

— Что это с Натальей? — пристал ко мне Стас.

— Не каждый же день она обедает в обществе звезд мирового уровня… Видимо, робеет…

— А если мадам приревнует?

— Не гони. Она слишком мудра для этого…

Вскоре дамы вернулись. Как лучшие подруги. Стас облегченно вздохнул…

Ровно в одиннадцать у Натальи зазвонил телефон.

— Да, папа… Да, помню… Хорошо…

Она беспомощно посмотрела на нас:

— Извините, мне пора… Родители волнуются… Я обещала…

— Я отвезу? — вызвался Стас.

— Нет, нет… Лучше такси… Отсюда можно вызвать?..

— Можно, можно… — сказал я. — Сейчас организуем…

Видимо, обслуживание на уровне V. I.P. произвело на Стасикову пассию неизгладимое впечатление. Она немного ошалело смотрела на швейцара, который распахивал перед ней дверцу машины, и, по-моему, даже не слышала реплику товарища командира, сдавленным голосом:

— Я позвоню?..

— Хорошая девочка, — резюмировала мадам. — Смотри, не обижай ее! — погрозила она пальцем Стасу.

Тот потупился…

Через два дня он позвонил совсем заполошный:

— Она хочет познакомить меня с родителями…

— Ну, туда уж придется идти без нас…

— Этого я и боюсь…

— А ты, как в Париже, вспомни свой первый выход на сцену… Сразу будет легче… Потом расскажешь, как все прошло…

А прошло-то все и не ахти. Натальин папик, видимо, не хотел отдавать дочь ни за кого, кроме как за генерала. Звание Стаса я точно не знал, но до генеральского оно явно не дотягивало. Конечно же, папика насторожил и предыдущий, скажем так, не всем понятный, имидж нашей звезды. Товарищ командир сник.

— Что будем делать? — явно расстроенным голосом спросила мадам.

— Собирать информацию… — бодро ответил я.

–?..

— Шантаж — это убойное оружие!

Мадам улыбнулась.

Накопать мне удалось немало. Папик нашей возлюбленной в свое время брал, и брал много… Дальний гарнизон, склады в полном распоряжении, какие-то махинации со строительством жилья для офицеров, которое те так и не увидели… Одним словом, вместо отставки я бы такого отправил на зону, годков на десять.

На этот раз встреча проходила без помпы — в сквере на скамейке. Напыщенный вояка потерял спесь сразу же после первого документа, который я ему любезно показал.

— Ну что, будем и дальше мешать светлому чувству? — грозно спросил я.

— Ну, понимаете, Наташенька у нас единственная дочка… Всегда хотелось, чтобы у нее все лучшее было… Потому и брать приходилось…

Я махнул рукой.

— Ладно, оставим отмазки в стороне. Только когда вы, так сказать, «брали», Стасик по-настоящему кровь проливал. И ни фига за это не получал…

Папик потупился.

— Короче, — продолжил я. — Не мешаете им — и живете спокойно.

Он облегченно вздохнул.

–…Она мне позвонила! Сама! — вопил радостно в трубку Стас. — Сказала, что папа не против!..

Еще бы он был против!

— Ладно, ладно, успокойся. Надеюсь, ты пригласил девушку на свидание?..

— Ну… Она сама предложила… Хочет у меня на репетиции побывать…

— А не испугается? Ты народ на всякий случай предупреди, чтобы не выражались…

— Инструктаж проведен! Все будет по высшему разряду, как на мастер-классе!

Так, Стасика мы кажется пристроили…

— А вот и наш главный пособник терроризма! — раздался за спиной знакомый ехидный голос. Господи, только этого мне не хватало!

— Олег!.. — на всякий случай обрадовался я.

— Ладно придуриваться! — любезно ответил он. — Сейчас допрос буду учинять!

Допрос был подробный, долгий, и, по понятным причинам, не передаваемый нормальным литературным языком. Вкратце мои ответы звучали так: нет, никогда, ни за что…

— Короче, — подвел итог Олег. — Бить я тебя сегодня не буду, вроде, не за что, хотя я крепко подозреваю, что есть…

Я сделал ангельские глаза.

Он обреченно махнул рукой.

— И не дай бог, что-нибудь услышу!.. — это вместо прощания. — А Стасу привет передавай, классно он сыграл!

— Он еще и влюбился!..

— Надеюсь, без твоей помощи?..

— Он и сам может, когда сильно захочет…

— Эх, — вдруг мечтательно протянул Олег, — к кому бы тебя пристроить…

— Ты, старый сводник! Своего черенького пристраивай! Я уж как-нибудь сам!..

— Да уж, знаю я твои — сам… Ну ладно, некогда мне, на самолет опаздываю… Проводишь?..

И как ни в чем не бывало, мы отправились в аэропорт…

Поздно вечером зазвонила сотка. Номер не определялся…

–…Я в подвале на соседней даче… — прохрипел кто-то.

На том связь и прервалась.

Голос отдаленно напоминал Тимкин.

С воплями: «Наших бьют!», я натянул на голову черную шапку с прорезями (от Олега осталась) и полез в подвал. В свой. С недавнего времени у меня там тайничок был оборудован. Сам построил! Потому что автоматом я все-таки разжился. Левик помог. Жаль только, что не АКМ. Здоровый он больно. Вова бы сразу обнаружил. Пришлось остановиться на «Узи». Хоть он мне и меньше нравился, зато — компактный, прятать легко.

В полной боевой готовности, с автоматом, в перчатках (мало ли что!), я бежал вслед за собакой. Псу даже команды давать не пришлось…

Неприступный с виду забор, имел, как и все новорусское, один изъян: полное раздолбайство. Камер-то понатыкали много, но если бы еще у специалистов проконсультировались… В общем, мертвых зон вокруг дома было предостаточно… Ну и, естественно, калитку сзади никто не запирал — охраны-то вон сколько!..

Через калитку мы и проникли.

— Ищи Тима! — на всякий случай шепотом сказал я псу.

Но тот уже по собственной инициативе шумно втягивал воздух. Наконец, он подвел меня к подвальному окошку и завилял хвостом.

Окно было освещено. Зрелище не для слабонервных. Кто-то, весь в крови, стоял на коленях, за руки прикованный к трубам на потолке. Его от души метелили два охранника. Господин Иванов — в кресле, с довольной ухмылкой.

Пес, и не думая ждать моей команды, ворвался в дверь и повалил одного из обидчиков Тима на пол. Раздался дикий вопль — зверь, видимо, пустил в ход зубы…

Я тоже долго не размышлял.

— Руки за голову, оружие на пол! — завопил я, дав для верности автоматную очередь.

Мгновенно побелевший Иванов тихо сполз на пол, чем немало озадачил собаку, оставшийся стоять охранник озирался.

— Два раза не повторяю!..

Тут у секьюрити прорезался голос:

— Я ведь рядом стою, можешь и своего другана задеть!..

— Он-то на коленях, придурок, а тебе в башку я без проблем попаду!

Мои слова возымели действие. Охранник нехотя выбросил свою «Беретту» и задрал руки. Недолго думая, я отстрелил цепи, которые притягивали Тима к трубам. Охранник поморщился — видимо, профи так не делают…

Еле живой на вид Тим поднялся, шатаясь, сделал несколько шагов… А потом… Я заметил только, как мелькнула его нога. Второй охранник тут же завалился, корчась, на пол, рядом с покусанным коллегой… Иванов лежал без чувств сам по себе…

— Идем… — еле прошептал Тим, тяжело опираясь на мое плечо. Пес радостно вилял хвостом. Мы гордо удалились.

— Куда ты меня ведешь?.. — спросил Тим уже во дворе моей дачи. — Здесь же сразу найдут…

— Не боись! Есть одно место…

Про одно место не знал никто, даже Вова. Просто в подвале когда-то, видимо, в канун войны, оборудовали роскошное бомбоубежище. Все-таки моя бабуся была звезда! В лучших традициях товарища Сталина, вход зачем-то замаскировали фальшивой стенкой, видимо, на случай партизанской войны. Убежище и сегодня было вполне комфортным, с мебелью, душем, туалетом. Вентиляционная шахта выходила далеко в овраг…

Туда я и привел Тима.

— Молодец, соображаешь! — наконец-то расщедрился он.

— Тебе же врач нужен! — испуганно вопил я.

Он махнул рукой.

— Дай бумагу и карандаш. Я напишу, что надо. Возьмешь в аптеке…

Тим нацарапал дрожащей рукой приличный список. Его, правда, пришлось переписать — на листок обильно капала кровь…

Кое-как обработав и перебинтовав Тимкино растерзанное тело, сняв предварительно окровавленные лоскуты одежды, я оставил его на попечение пса, который не отходил от раненого ни на шаг. Сам же поехал в аптеку, размышляя на ходу, не вернуться ли в тот подвал, и не пристрелить ли всех там оставшихся?..

— У вас что — госпиталь на дому? — подозрительно спросила девица за аптечным прилавком, кинув взгляд на поданный список.

— Собака под машину попала… — не моргнув глазом, соврал я.

Девица сразу поскучнела и принялась метать на прилавок бутылки, коробки, шприцы, системы…

Я остолбенел. Только сейчас до меня дошло, КТО все это будет делать!.. Но я же не умею!..

Это я и выпалил первым делом Тиму по возвращении.

— Что, вообще ни разу не пробовал?.. — прохрипел он.

— Пару раз собак колол, и то — внутримышечно…

— Эх, жалко, что ты не наркоша…

Он еще и прикалывается!

— Может, Стаса позвать? — робко предложил я.

— Не время… — прохрипел он.

–…!

Тим показал, что и как делать. Руки тряслись, но — куда деваться? И я даже попал в вену…

Еще мне было приказано убрать все следы в доме и во дворе. И, вот ужас-то, пришлось мыть пол…

За такими хлопотами зарево за окном осталось незамеченным. А горел, между прочим, дом Иванова…

Утром меня разбудил ставший таким знакомым голос местного участкового. С ним был Петрович и еще куча народа. Я только моргал, мало что соображая спросонья… Уж больно ночка веселая выдалась!

Наконец, я стал воспринимать, что мне говорят. Пожар, три трупа…

Я замотал головой.

— Что?.. — удивился Петрович.

— Это не я… — чистосердечно признался я.

— Пить меньше надо! — разозлился Петрович. — Видел что-нибудь?

Я опять замотал головой.

— А может его… того?.. — спросил у Петровича какой-то розовощекий юноша в лейтенантских погонах.

— Совсем охренел? Тогда он тебя так товокнет, что сразу рядовым станешь! — заорал на пацана более опытный товарищ.

Я важно кивнул.

Процессия, наконец, отбыла.

— А пес твой где?.. — невинным голосом поинтересовался, уже в дверях, Петрович.

— Э… Ну, у собак сейчас, знаете ли, гон… Наверное, пошел удовлетворять естественные инстинкты…

— Как все в этом доме, — пробурчал Петрович.

В подвале я все рассказал Тиму.

— Хотел бы я знать, — прохрипел тот, — кто это сделал…

— Не я… — опять честно признался я. — Хотя был бы не прочь…

Тим изобразил разбитыми губами подобие улыбки.

Через несколько дней, уже совсем как заправский медбрат, я ставил системы, колол антибиотики, подкладывал, пардон, судно… И даже сам варил куриный бульон, которым кормил Тимку через соломинку. Кто бы видел!..

Знатный террорист вскоре пошел на поправку. Смотреть на него все еще было страшно, но голос уже прорезался, да и раны заметно затянулись… Оно и понятно: наши террористы и в воде не тонут, и в огне не горят!

Еще через неделю он уже отпихнул мою руку с судном, и сам, правда, шатаясь, поплелся в туалет.

О ходе следствия Петрович меня не информировал. Да мне и не до того было. Тим затребовал мой лэптоп. И опять что-то сосредоточенно изучал.

Как-то вечером, поглощая очередную порцию моей, по всей видимости, ужасной, стряпни, он вдруг изрек:

— Этого не может быть, потому что этого не может быть вообще…

— Ты это о чем?..

Он молча кивнул в сторону соседской дачи.

Интересно, чего не может быть?.. Е-мое, нет, с этим фруктом я точно в дурдоме окажусь!..

Между тем амурные дела Стаса набирали оборот. Об этом меня проинформировали девицы из его балета. Сам же боевой командир сохранял гордое молчание. Ну, понятно, в его-то годы первый раз по-настоящему втюриться… До друзей ли тут? И я позвонил сам…

— И?.. — задал я сакраментальный вопрос.

— Что? — прикинулся дураком Стас.

— Любовь-то как, говорю?

— А… Ты про это. Да нормально, вроде, все. Встречаемся…

— И все?..

— А что еще?

— Ну, как бы это спросить поделикатнее…

— Развратник ты старый!

— Значит — понял…

— Не дождешься, рассказывать не буду… Я не Вова…

— Да больно надо! А папик как?

— Скрипит зубами, но молчит, как ни странно.

Я довольно захихикал.

— Твоя работа? — насторожился Стас.

— Что ты, что ты! Он, наверное, сам все понял. Не каждый день к нему звезды домой приходят… — на всякий случай подлил я елея.

— Ясно, что-то ты темнишь…

— Да упаси бог! Просто за тебя радуюсь…

— У меня сейчас уши завянут от твоего сахарного голоса! Признавайся лучше…

— Не видел, не трогал, не брал! — заорал я. — Что вы все от меня каких-то признаний требуете?!

— Все — это кто?

— Петрович с оперативной бригадой…

— Да… — протянул Стас. — Это уже серьезно… Выкладывай…

— Ну, не по телефону же…

— Ладно, намек понял. Еду…

Через полчаса, на всякий случай — шепотом, я излагал Стасу события последних дней. Он молча слушал. Потом кивнул в сторону подвала…

— А ты откуда знаешь? — очумел я.

— Ну, что-то я все еще умею… — самодовольно признался Стасик. — И что говорит?..

— Не время, говорит…

— Ну, значит, еще — рано…

— А мне-то что делать?..

— Ничего. Петровичу — ври, а этому — не перечь. Дальнейшие инструкции получишь позже…

И, почему-то страшно довольный, Стас удалился, напоследок фирменно скрипнув дверью, как когда-то делал это в телецентре. А я снова остался один на один с опасным, по версии Петровича, террористом в подвале…

— Кто был? — спросил Тим.

— Стас…

— Что сказал?..

— Сказал, ври дальше…

Тим удовлетворенно хмыкнул. И все…

Вот, гады! А мне-то что делать?..

Как всегда, молча, Тим исчез. Обнаружил я это утром. А к вечеру… К вечеру у меня поднялась температура. И я слег самым банальным образом, напоследок, перед тем, как впасть в небытие, подумав, что все-таки, наверное, стоит принять аспирин… Очнулся только утром, не знаю уж, каким по счету, и крепко задумался — а очнулся ли?.. Во-первых, был я уже не на даче, а у себя дома, а во-вторых… Ну да, это и заставило задуматься, не глючу ли я: передо мной, с подносом в руках, стоял тот розовощекий лейтенантик, что приходил с Петровичем. А одет он был… Одет он был только в передник. Виталькин передник, в котором тот в былые времена готовил на кухне. Видимо, мой ошалелый взгляд заставил юношу прояснить обстановку:

— Мы с шефом поехали к вам на дачу кое-что прояснить… Видим — совсем неживой. Привезли сюда, вызвали врача. Меня оставили вас охранять. А я вот решил завтрак приготовить…

— Спасибо, — прошамкал я и снова уставился на его передник. Юноша потупился.

— А это одеть тоже Петрович порекомендовал? — наконец, выдал я.

— Нет, я сам… Пока вы спали, я тут кое-что посмотрел, почитал, ну, и решил, что вам так будет приятней… Мне одеться?..

— Что вы, что вы! — запротестовал я. — Зачем же! Мне очень даже приятно!

В этот момент он развернулся, пристраивая поднос на стол, и я убедился, что под передником действительно ничего нет. В смысле одежды. То, что там было, в одежде не нуждалось…

Лейтенанта звали Славой, мы быстро перешли на ты. Методы лечения он применял очень нетрадиционные, а потому я быстро пошел на поправку. Через неделю, увы, врач констатировал, что я здоров, как бык. Славе пришлось вернуться на работу… Но он обещал меня навещать…

Оставшись в очередной раз один, я томился от безделья. Позвонил Вове, которому уже настучали о моей болезни, успокоил, что совсем здоров, пытался доставать по телефону Стаса, но тот «ужасно торопился»… На свидание к своей докторше, надо полагать… С трудом родив целых три страницы сценария, я наконец, с чувством хорошо выполненного долга, завалился спать.

Среди ночи позвонило высокое телевизионное начальство. Впрочем, бывшее. Официально на тиви я уже не работал. Начальство почему-то говорило, заикаясь, называло меня по имени и на ты, чего раньше никогда не случалось, и просило приехать в какой-то спальный район (адрес я на всякий случай записал), прихватив какую-нибудь одежду…

«Везет же мне на голых мужиков в последнее время!» — думал я, прикидывая, что же из одежды взять. Для этого, прежде всего, пришлось представить высокое начальство в виде живого человека, что получалось очень плохо. Иван Васильевич Беглов являл собой типичный пример образцового руководителя. В советские времена он непременно был бы первым секретарем горкома комсомола. В наше же время его бросили руководить телевидением. В журналистике, надо сказать прямо, он не понимал ничего. Зато всегда держал нос по ветру, и безоговорочно выполнял все указания еще более высокого начальства. Представить его без пиджака и галстука было невозможно, казалось, что он даже спит при полном параде, образцово вытянув руки поверх одеяла.

И вот теперь я соображал, какой же размерчик нужен этому образцово-показательному типу. После долгих размышлений понял: да не маленький. Мальчик, судя по всему, спортом занимался всерьез. Я бросил в пакет Вовины джинсы и футболку, на всякий случай прихватил и его кроссовки, хотя об обуви речь не шла, и поехал в неизвестном направлении. Изрядно поплутав по хрущобам — ночь, спросить-то не у кого! — я, наконец, нашел нужный двор. Представить, что наш Ваня живет в расхристанном панельном доме, было выше моих сил.

Заглушив двигатель, я стал ждать явления высокого руководства. Конечно же, вспомнилась наша знаменательная встреча с голым Вовой в подземном гараже…

Наконец, из-за кустов вышел некто. Нет, не голый. В шортах и шлепанцах. Озираясь, подошел к машине.

— Саша?..

— Да-да, садитесь…

Иван Васильевич с опаской сели в авто и принялись одеваться. Интересно, что же случилось?.. Всегда такой идеально наглаженный, с укладкой на голове, а сейчас… Волосы торчат в разные стороны, щетина…

— Саша, — снова подало голос начальство, — мне… Мне спрятаться бы надо где-то…

Видимо, слухи о моей тимуровской работе дошли и до высоких кабинетов…

— Моя квартира подойдет? — спросил я. — Вряд ли кто-то, учитывая наши отношения, заподозрит меня в укрывательстве…

Он только кивнул…

— А вы что, живете в этом дворе? — решил удовлетворить я профессиональное любопытство.

— У меня же бабушки кинозвезды не было… — почему-то огрызнулось начальство. — И вообще, давай на ты…

— Попробую, хотя и сложно будет…

–?..

— Понимаете, то есть понимаешь, как-то в детстве я попытался представить Ленина в туалете… Мысль показалась мне тогда такой кощунственной, что больше я не пробовал этого делать… Вот и с тобой так же. Мне никогда и в голову не приходило воспринимать тебя как обычного человека. Всегда при полном параде, всегда говоришь, то, что надо, никаких эмоций…

Была еще одна особенность, которая меня поражала в высоком руководстве: в очередной раз сообщая, что моя программа закрыта, он никогда не смотрел в глаза, а слегка поверх… Вроде и на тебя, а на самом деле — мимо. Так профессиональные манекенщицы делают…

— А ты случайно на подиуме не работал? — выпалил я, вспомнив эту особенность Ивана Васильевича, продолжая, пользуясь случаем, удовлетворять любопытство.

— Ты и об этом догадался? — удивился Ваня. — А как?..

— Взгляд характерный…

Иван тоже воспользовался представившейся возможностью и излил мне душу. Ну, как это обычно любили делать все в моем присутствии…

История его жизни была весьма непритязательна. Обычная семья, коммуналка. Мальчик Ваня занимался спортом. Особенно преуспев в гимнастике, он даже стал кандидатом в мастера спорта. С учебой отношения были не ахти. После школы — работа на заводе, у отца в цехе. Потом — армия. Вернулся домой, родителям, наконец, ближе к пенсии, выделили квартиру в новом доме. Идти снова на завод не хотелось. Случайно увидел объявление о наборе в дом моделей, решил попробовать. Ваню взяли сразу…

— Когда мне первый раз какая-то богатая тетка букет прислала с запиской — я чуть не обрыгался, — продолжал Ваня изливать душу. — Но коллеги быстро наставили на путь истинный — платили-то в доме моделей не ахти, а они все уже тогда на иномарках раскатывали. И я, скрипя зубы, согласился… Да еще и мать сильно заболела, деньги ох, как нужны были…

Он скосил на меня глаза:

— Тебе, наверное, трудно это представить…

— Ты рассказывай, рассказывай, я уж как-нибудь разберусь…

А сам, вздохнув, подумал: «Да, еще один альфонс на мою голову…»

— Ну, в общем, — продолжил, запинаясь, Ваня, — все пошло-поехало. Как-то очередная дама предложила, на очень хороших условиях, встретиться втроем… Третьим оказался ее муж…

Иван надолго замолчал.

— Это был… Это был наш шеф, ну, ты понимаешь, кто…

Я кивнул головой. Это был наш самый главный высокий начальник. Собственно, уже не мой…

— Они мне помогли диплом получить, ну и на работу пристроили… Не век же по «языку» ходить…

Понимая все безобразие своего поведения, я все же не удержался и спросил:

— А за папу у вас кто был?..

— Когда как… — потупился Ваня. — Но… Знаешь, как противно было! — вдруг заорал он.

— Да ладно, угомонись… Было — и прошло… Ты лучше скажи, чего прятаться надумал?..

— Сам толком не знаю… Сегодня еду домой, звонит секретарша, говорит, что меня в девять ждет шеф. На даче… Настроение сразу на ноль — опять, значит, оргия будет… До девяти вроде еще времени вагон оставался, думаю, отдохну… Выхожу из душа… Нет, ты не поверишь! У меня в комнате два мужика, в масках и перчатках, роются в вещах… Ну, я на цыпочках в кухню, там балкон… По балконам во двор спустился, в детском домике спрятался…

— И как же ты туда поместился? — снова некстати задал я вопрос.

— Как-как… — пробурчал Иван. — Втрое пришлось складываться, до сих пор мышцы болят…

Без приключений добравшись до дома, мы, по моему настоянию, выпили коньяка — проверенный еще на Вове анти-стресс. Потом Ваня вспомнил, что ничего не ел. Пельмени из пачки его устроили… Я в очередной раз удивился — оказывается, он вполне нормальный человек! Наконец, Иван решил лечь спать.

— Только… — замялся он. — Ну… Понимаешь… Я хоть и был…

— Да понимаю, понимаю… — отмахнулся я. — Хотя и приходится, но в душе ты натурал. Не бойся, не буду я покушаться на твое целомудрие…

Благодарный за понимание Ваня лег в гостиной и моментально уснул. А я стал думать — кому же этот пример идеального аппаратчика смог дорогу перейти?..

Кажется, придется снова открывать детективное агентство «Лом»… То появляющийся, то исчезающий опасный террорист Тим, теперь вот — высокое теленачальство в лице Вани спит в гостиной. А делать-то с ними со всеми что?!

— Интересно, что подумали в телецентре, когда я сегодня на работу не вышел? — первым делом, проснувшись, спросил у меня Иван.

— А вот сейчас и узнаем…

Я набрал номер приемной. Вместо вечно томного голоса его секретарши, известной секс-бомбы Светочки, в трубке послышалось что-то, скорее напоминавшее грохот пятака в пустой жестянке:

–…Такой у нас больше не работает!

— А?..

— К сожалению, ничем не могу быть полезна. Уволился по собственному желанию…

–…И? — Ваня вопросительно смотрел на меня.

— Ты уволился по собственному желанию… Светки, кстати, там уже тоже нет. Какая-то старая грымза отвечает…

Бедный Ваня совсем сник. Он-то думал, что без него телевещание в момент заглохнет…

— Думаю, твой высокий покровитель тебя и кинул… — я начал упражняться в логическом мышлении. — Только вот за что?.. Ты же был послушным мальчиком, или…

— Не было никаких «или»! — поморщился Ванька. — А то ты не знаешь! Что говорили, то и делал…

— Да, интересно… Он явно не рассчитывал, что ты нарушишь его приказание, и заедешь домой. Что же они у тебя искали?..

Он недоуменно пожал плечами. Мне тоже было непонятно. Найти дома какой-то компромат можно у любого тивишного журналюги, но Иван-то им никогда не был! Он, по-моему, и понятия не имел, какой стороной кассета в камеру вставляется…

— Ну что же, — важно резюмировал я. — Придется поработать… Для начала соберем сведения о самом главном шефе…

— А собирать кто будет? — заинтересовался Ваня.

— Я, конечно… Я тебе профессионал, или как?..

Ванька только вздохнул. Интересно, по какому поводу? Может, он ставит под сомнение мой профессионализм?..

— А может мне куда-нибудь уехать?.. — робко поинтересовалось еще недавно такое грозное бывшее начальство.

— И куда?..

Он пожал плечами.

— Сиди уж… — милостиво разрешил я. — Пока не разберемся…

После завтрака, я, как будто по делам, поехал в телецентр, собирать свежие сплетни. О! Курилка просто гудела! Толком никто ничего не знал, версии звучали одна неправдоподобнее другой. Я, между делом, поинтересовался — кто же теперь вместо Ваньки-то?.. Это, оказывается, был самый злободневный вопрос, потому что никто ничего не знал, даже вездесущая секретарша самого главного. Ни фига себе, конспирация!

Так толком ничего и не узнав, я вернулся домой.

— Ну?.. — Ванька смотрел на меня преданными глазами спаниеля.

— Работаем… — важно ответил я.

Он опять вздохнул…

Все мои попытки что-то узнать и в последующие дни натыкались на глухую стену — информацией не владел никто! Даже самые отвязные специалисты по скандальной хронике только что-то мямлили нечленораздельное в ответ… Ну, ничего, я их добью!..

— А ты давно в цирке был? — вдруг как-то вечером спросил Иван. Он уже совсем освоился, и даже что-то готовил на кухне, чем опять меня несказанно удивил. А уж когда прибил оторвавшуюся полку…

— В цирке?.. Ой, не помню. В детстве, кажется…

— Может, сходим?..

— А может лучше в кабак?..

— Нет, давай в цирк…

Ну да, мы — поборники здорового образа жизни.

В цирке Ванька веселился, как маленький. А уж когда на манеж вышли воздушные гимнасты… Последний раз таких восторженных зрителей я видел в Большом, в годы раннего детства, когда еще танцевала Уланова…

— Это мой друг, Серега… — наконец, обратил на меня внимание Иван, и ткнул в кого-то, кто в этот момент летал высоко под куполом, как будто, сам по себе…

У высокого начальства, оказывается, и друзья бывают!

Понятно, что по окончании номера мы пошли за кулисы, или как это у них, там, в цирке, называется…

Серега, мокрый от пота, с расплывающимся ярким гримом, радостно нам улыбнулся. Иван представил меня.

— А я слышал, ты уволился…

— Не все так просто… — махнул рукой Ванька.

— Подождете минут пять, я в душ? — и Серега убежал.

— Он не проболтается? — на всякий случай спросил я, и понял, что зря.

Ванька, попытавшись убить меня взглядом, сжав кулаки, процедил:

— Да я за него… Как и он за меня…

— Понял. Вопросов нет…

Потом мы с Серегой курили, а Иван, то и дело, отворачиваясь от нашего дыма, излагал другану свою печальную историю.

— Да, дела… — протянул тот. — И что теперь?..

Ванька пожал плечами.

— А, давай, к нам… — вдруг решил Серега. — Нам как раз сейчас нижний нужен, у тебя получится. Хрен кто додумается тебя здесь искать!

Иван вопросительно посмотрел на меня.

Я пожал плечами:

— В принципе, можно, конечно, попробовать…

Радостный донельзя Ванька в тот же вечер перебрался в цирковую общагу и начал репетировать. А я продолжал расследование его непонятного увольнения…

Как будто чувствуя, что квартира снова свободна, нарисовался Тим. А, может, он прежде проверил? В отношении этого типа ни в чем нельзя быть уверенным…

— Кто-то был?.. — как всегда, повествовательно, поинтересовался он.

Я честно изложил историю своего бывшего руководства.

— Не бери в голову… — махнул рукой Тим. — Аппаратные разборки…

Какие мы слова знаем!

— Кто этот плакат делал? — вдруг спросил он, глядя на Вовино нетленное изображение.

— Какой-то маэстро из Парижа… Имя не помню, где-то должно быть записано…

— Можешь меня с ним свести?..

Я пожал плечами:

— Попробую…

После получасового рытья в ящиках стола, я, наконец, нашел парижские координаты компании, которая приглашала Вову на съемку.

— Снимать-то кого надо? — на всякий случай поинтересовался я у Тима, прежде чем звонить французам.

— Меня… — не ответ, а выстрел…

Минут сорок я расписывал парижскому дяденьке прелести новой супер модели, тот долго ломался, наконец, сказал:

— Приезжайте…

Опять, на всякий случай, я спросил у Тима:

— А на фига это тебе?..

— Надо…

Коротко и ясно…

Опять Париж! Только Тим не восторгается видами французской столицы. Молча сидит, лишь изредка, вроде бы рассеянно, поглядывая в окно машины.

Наученная горьким опытом с Вовой, французская сторона по началу начала останавливаться, чтобы я перевел модели сказанное. Но Тим тут же тормознул инициативу французского дяди, на вполне приемлемом английском:

— Я не нуждаюсь в переводе…

Во как! Я-то, спрашивается, тогда зачем приперся?..

Французы предложили на выбор аж три контракта! Со свойственной ему скромностью, Тим остановился на самом высокооплачиваемом.

— Мне к маэстро-то ехать?.. — поинтересовался я.

Он пожал плечами:

— Ты же мой продюсер…

Ну, спасибо, что сказали!

При виде Тима у старпера в шляпке загорелись глаза. В отличие от Вовы, со съемками они управились за день…

— А теперь куда? — почти робким голосом спросил я.

— Я — по делам, а ты, наверное, на веселую улицу…

Так бы и убил! А вот возьму, и назло туда не поеду!

И я высоконравственно отправился в «Мулен Руж»… Об этом можно, конечно, и не рассказывать. Это надо видеть. А вот то, что было потом… Разве может у меня быть Париж, да без приключений?! Зашел в какой-то кабачок средней руки, полупустой по причине позднего времени. В углу шушукались две цыпочки. Я заказал кофе и расслабился. Цыпочки вдруг напряглись. Еще бы! В кабак ввалился кто-то толстый, важный, весь в золоте и с кучей охранников. Точно, русский мафиози! Кто же еще может так по-идиотски выглядеть? Официантка на полусогнутых кинулась к толстяку. Я не ошибся. На зашибецком русском дядя затребовал «чего-нибудь пожрать, да пошустрей»…

Я ухмыльнулся — от наших людей нигде не спрячешься! И не только от них…

При том, что кабак оставался полупустым, за мой стол вдруг бухнулся какой-то пацан с пухлыми губами.

— Не против?.. — почти тимовским повествовательным голосом спросил парень.

Я молча на него уставился. Он молча показал мне какое-то удостоверение. Кажется — милицейское… Ну да, спрашивал-то он по-русски…

— А?.. — наконец, ожил я.

— Так надо… — снова до боли знакомо сказал пацан.

— Может, познакомимся на всякий случай, чтобы не вызывать подозрений своим молчаливым сидением? — столь длинная тирада явно озадачила моего визави.

Переварив, наконец, сказанное, он выдал:

— Леха…

И то дело…

— Его пасем, или?.. — я, кивнув на толстяка, снова проявил инициативу.

Леха мой вопрос проигнорировал. Понятно: конспирация…

— На пол! — завопил я, падая, и увлекая за собой пацана. Тот ни хрена не понял, но перечить не стал — потому как в зале раздались автоматные очереди. Цыпочки громко завизжали.

На всякий случай отгородившись столом, мы лежали, вжавшись в пол и тесно прижавшись друг к другу.

— Ты откуда узнал?.. — вдруг прошептал Леха.

— Увидел в окне отражение мужика с автоматом… — так же тихо ответил я.

— А вдруг он нас — того?.. — опять спросил пацан.

— По-моему, ему не мы нужны… — высказал я предположение.

Судя по тому, что Леха был весь залит кровью толстяка, а я слегка забрызган, предположение было верным.

Автомат уже давно смолк. Визга тоже не было слышно. Я осмелился поднять голову. Бог мой! Толстый дядя и его охрана… Нет, лучше этого не видеть! Цыпочки лежали в углу — вроде живые, но в отрубе.

— Ты живой? — спросил я у Лехи.

— А он нас не…?

— Чего?

— Ну, не разъэтовает?.. — наконец, выдал он, не поднимая головы.

«Еще один разговорчивый на мою голову!» — мелькнула сама по себе мысль.

— Да нет его уже, вставай. Не ранен?

— Вроде нет. Кровь чужая…

Леха был явно не в себе, хотя и пытался казаться профи.

— Помыть бы тебя… — выдал я. — Поехали!

— А… Может, полиции дождаться?

— Это без меня! И вообще, без нас разберутся!.. — я решительно взял Леху за руку и повел на улицу. Он не особо упирался.

На ходу я думал — куда поехать. Не в отель же в таком-то виде! Наконец, вспомнил про арабский ресторанчик, что держал брат Жака. Там вряд ли удивятся нашему виду…

Там действительно не удивились. Хотя языком поцокали.

Леху пришлось мыть мне. Он к финалу нашего путешествия совсем обмяк. Загрузив одежду в стиральную машину, завернув его и себя в полотенца, я потащил бравого милиционера в комнату, что отвели нам наверху.

Влил в него коньяк в изрядном количестве и уложил в постель. Колоть юношу, видимо, придется завтра…

Назавтра оживший Леха раскололся сам. Пас он не толстого дядю. Охранял меня. По заданию, как было сказано, «свыше».

— От кого? — удивился я.

— От террористов! — важно ответил тот. А потом сразу сник: — Только получилось наоборот…

— Да ладно, ты же задом к окну сидел… — успокоил его я.

— И что я начальству скажу? — не унимался Леха.

— Скажешь, что нас чуть не разъэтовали, но мы всех победили!

— Прикалываетесь, да? — обиделся он.

— Да нет, это я просто так… Тяжелый характер. Тебя что, руководство не предупредило?

Он уставился на меня удивленно.

— Скажешь: непредвиденные обстоятельства. Но все обошлось…

На том и порешили. Без обильного завтрака нас, конечно же, не отпустили. А когда Леха увидел свою одежду, впрочем, вполне чистую и даже выглаженную, его затрясло… Да, незадача!

— Ладно, одевай, доедем до ближайшего магазина, и переоденешься…

— А деньги?.. — не понял он.

Я махнул рукой…

Быстренько пройдясь по бутикам, мы приодели Леху — от трусов до пальто. Он, правда, поначалу упирался, но кто со мной-то справится?..

— Ну, ваще!.. — протянул он у зеркала.

Видимо, это означало восхищение.

— Ладно, Леха, бывай… Я к себе поеду. А ты не слишком увлекайся слежкой за мной… Звони, если что…

Леха прочувствованно пожал мне руку. На том и расстались. Только вот — расстались ли?..

И все же — что-то во время налета на магазины мне не давало покоя. Вот только что?.. Обувь… Да, я купил Лехе новые башмаки… Он отнекивался, говорил, что дорого… Нет, не то… Ага! Точно — обувь! Конечно! Когда я валялся там, на полу, в кафешке, мне вроде показалось, что у стрелявшего уж очень знакомые ботинки. Если там вообще можно было что-то заметить…

В номере меня уже ждали. Как ни в чем не бывало, Тим в неглиже просматривал утренние газеты.

— Твоя работа? — ткнул я в фотографию вчерашнего теракта.

Он вяло пожал плечами.

— Но ведь я там был! А если бы…

— Нечего шляться, где не положено… — прозвучал жесткий ответ. — Тебе же сказали, куда идти…

— Ну, спасибо, что позаботились! — завопил я вне себя от ярости. — Гад ты, Тим, каких мало!

Он непонимающе уставился на меня, потом засветил свою шикарную улыбку:

— Извини, ничего личного… Это моя работа… Мне просто платят…

— А съемки — это так, для прикрытия?

Он снова пожал плечами.

Ну да, со временем узнаю…

Эх, предупреждали же меня — опасный тип… Вот так и попадешь случайно под раздачу, а он скажет: ничего личного, прости, работа такая…

С горя я ушел в ванную, и долго там отмокал. Правда, вскоре ко мне присоединился опасный тип. Наверное, решил так извиниться. В конце концов, я принял его миль пардон…

Леха позвонил на следующий день:

— Мы могли бы встретиться?..

При мысли о встрече с Лехой почему-то снова вспомнилась сцена в кафе, инициатор которой, как я предполагал, мирно сидел за компом.

— Кто звонил? — не оборачиваясь, спросил он своим повествовательным голосом.

— Мент, которого я спасал в кафешке…

Тим усмехнулся. Потом, по-прежнему, не оборачиваясь, выдал:

— Надеюсь на твое благоразумие…

Я показал его спине язык. Кажется, он все равно увидел…

В этот раз с Лехой мы встретились в сквере, на скамейке. Место людное, как-то безопаснее… Хотя — черт их поймет, этих опасных террористов…

Юный мент начал с места — в карьер:

— Как зовут модель, что вы привезли сюда?

— Мы снова на вы?.. — изобразил я удивление, с натугой соображая в это время, как же зовут Тима по левикиным документам. Кажется — Ярослав.

— Ярослав. Восходящая звезда модельного бизнеса… — наконец, гордо выдал я. Гордость была вызвана совсем не осознанием того, какой я крутой продюсер, умеющий находить новых звезд. Но вот вспомнить нынешнее имя Тима…

— А чем он занимался раньше?

Я снова сделал удивленные глаза:

— Я знаю?.. Оно мне надо?

— По нашим сведениям — мог служить в спецназе…

— Ну, это его проблемы. Я работаю с моделью — больше меня ничего не волнует. Мало ли, кто где служил. А, кстати, хочешь попробоваться?.. — лихо перевел я тему.

— Я?.. Куда?..

— Куда — куда… В модели, естественно… Физиономия подходящая, фигура тоже… Я же в примерочной видел…

Леха зарделся. Бог ты мой, какие у Петровича скромные кадры!

— Да не… Я… Меня дома не поймут… И на работе тоже…

— Ну, с твоим-то работодателем я разберусь. А ты подумай…

И довольный произведенным эффектом, собрался уходить. Не тут-то было! Мальчик тоже оказался профи.

— А, кстати… — он что-то вытащил из кармана. — Знакомы?..

И в очередной раз я увидел Тимкину фотографию.

— Сто миллионов раз мне уже показывали эту картинку. Сколько можно говорить — нет! — изобразил я искреннее возмущение.

Леха смотрел на меня с интересом.

С видом оскорбленного достоинства, я опять засобирался. Напоследок, правда, решив немного оттаять:

— Ты все же подумай о моем предложении… — это я Лехе.

А он молча показал мне фотку и мило улыбнулся.

Еще один гад на мою бедную, отчасти седую, голову…

Тима в гостинице не было. Естественно, никаких следов он не оставил. А мне что делать?.. И я решил посетить маман.

Она, как ни странно, была дома одна.

— А где твои альфонсики? — меня так и распирало от любопытства.

— Надоели… — она махнула рукой. — Что, опять куда-то вляпался?..

Я изобразил удивление. Но ее-то не проведешь…

— Тебе же уже как-то объясняли, что эти игры для профессионалов, — назидательно выдала маман. — Может, наконец, успокоишься?..

— Это ты о чем?..

— О твоей новой модели. Смотри, один раз уже почти попал под раздачу… А если в следующий не повезет?..

Я засопел. И откуда она все знает?

— Работа такая…

Еще и мысли читает!..

— Ладно, — маман посмотрела на меня как на дитя неразумное. — Если что — иди в полную несознанку…

— А что — если?..

— То… Но здесь пока еще никто не знает, что он — это он. Да и всякие там, вроде твоего Петровича, только очень слегка подозревают… Думаю, пока все обойдется…

— Мне-то что делать?..

Она пожала плечами:

— Езжай лучше домой. Мне спокойнее, когда ты далеко от Парижа…

Вот так всегда…

И я засобирался домой. Тим признаков жизни не подавал. Леха тоже. А уж про интерполовцев и говорить нечего…

Дома меня ждала записка от Олега. В его обычной манере — при полном отсутствии знаков препинания. Она невинно лежала на столе, придавленная для верности статуэткой льва, которую он мне подарил в незапамятные времена. Если не считать, что у него нет ключей от моей квартиры, то все очень даже мило… Он ждал меня вечером. В ресторане.

Я слегка напрягся. Что-что, а встречи в точках общепита в последнее время как-то не вызывают приступов энтузиазма…

Олег был подозрительно любезен. Это сразу вызвало переполох в моей истерзанной душе.

— Как Париж?..

Я пожал плечами:

— Как всегда…

— Ну да… Со стрельбой, кровью, мозгами по стенам, и одежде молоденьких лейтенантиков…

— Ревнуешь, что ли?.. Ну, прикупил мальчику новую одежду — ничего личного. Впечатлительный больно…

— Да уж… Ты бы мог ходить прямо так, стирать-то лень…

— Гад ты, Сикорский. А кто твой обрыганный китель стирал?..

— Потому что у тебя тогда чуть ли не у единственного автоматическая машинка была…

Вот она, людская благодарность!

— Ладно, закончим ностальжи… Где он?

Удивление изображать я не стал — с этим бесполезно, и честно пожал плечами.

— Верю. Появится — привет передай…

Я взялся за голову:

— Можно я застрелюсь?..

— Не ссы, прорвемся… — почему-то страшно довольный, Олег хлопнул меня по плечу.

На этом деловая часть встречи оказалась оконченной. И мы, совсем как когда-то в былые годы, нажрались до чертиков. Вернее, он нажрался. Меня-то до такого состояния трудно довести… Последний раз это удалось Вове, в дни нашего бесцельного приезда в Штаты.

В финале я отвез бренное тело Олега к себе. Совсем как раньше, он ругался с унитазом, я стоял наготове с водой, обзывая по ходу алкашом. Потом дотащил до кровати, где он мирно уснул. Я почему-то с тоской подумал — счастье-то рядом было, но видно — не судьба…

Олега, видимо, несмотря на жуткое похмелье, с утра посетила эта же мысль. Со свойственной только ему утонченностью, едва продрав глаза, он выдал:

— Слушай, хрен старый, и чего нам не хватало?..

— Это тебе не хватало твоего черенького… — ехидно выдал я. — Вам пива?

Он мотнул головой.

Потом долго хлестал холодное пиво, потом долго выливал переработанный продукт из себя… А меня все не покидало чувство потерянного времени: кажется, только вчера получил по затылку за свои веселые выходки…

Увы, из ванной уже вышел Олег сегодняшний, и по-деловому выдал:

— Ну, мне пора. Долг зовет…

— И черенький ждет… — не удержался я от ехидства. За что и был награжден подзатыльником, правда, чисто символическим.

И я снова повез его в аэропорт. Навстречу его большому американскому счастью…

Ну, а потом, пребывая в полном раздрае, поехал на дачу — утолять тоску. Рэй изобразил хвостом легкую радость. В доме никого не наблюдалось. Гости прибыли к вечеру. Слава и Леха. Ладно, что без Петровича. «Опять пытать начнут…» — тоскливо подумал я. Но юные детективы вели себя вполне корректно, болтали о том, о сем (в основном, конечно, Слава), фоток не показывали, вопросов не задавали… Я предложил пойти в баню. Они согласились… Сначала Леха упорно отбивался от наших знаков внимания, но потом, под дружным натиском, сдался. И было очень весело…

–…Резвитесь? — раздался вдруг в парилке командирский голос.

Пацаны сразу вскочили — рефлекс!

— Стас, присоединяйся! — радостно предложил я.

— Ладно, только без вольностей. Знаю я вас…

И мы высоконравственно помылись.

–…Ну, в общем, так: в силу сложившихся обстоятельств, принято решение приставить к тебе охрану… — выдал резюме Стас, выдув, не помню какую по счету, бутылку пива.

— А можно полюбопытствовать: каких обстоятельств?.. — робко спросил я.

— Нельзя! — раздался категоричный командирский ответ. — Вот твоя охрана, — он кивнул на пацанов. — Будут пасти тебя денно и нощно…

— От кого охраняете-то?.. — не унимался я.

— Не твое дело! — опять обрубил мои потуги Стас. — Или тебя охрана не устраивает?

— Что ты! — запротестовал я. — Очень даже хорошая, можно даже сказать — профессиональная…

— Да уж, видел я их профессионализм в бане… Тебе бы только одно…

И у меня снова начался период сиамских близнецов. Только теперь нас было трое… По-прежнему только не понятно одно: от кого ж меня охраняют? Не от Тима же? Вряд ли Стас под это подпишется. Ну, никакой жизни с этими интерполовцами — цэрэушниками!

Дружно, но уже не парой, а втроем, мы совершали налеты на увеселительные заведения. Клуб гудел. Я стал местной достопримечательностью. Раньше все по одному охраннику приводил, а тут — сразу двух, и каких! Левик, несмотря на печальный опыт с Тимом, снова плотоядно облизывался, но подходить не рисковал. Пока… Во всех тусовках Славик был, как рыба в воде. Леху же явно все это напрягало. Но работа есть работа… После очередной ночной гулянки, когда утомленный знаками всеобщего внимания Слава мирно храпел, я начал вызывать Леху на откровенность. Тот не кололся. Пришлось применить все спецприемы из курса психологии для профи. Тоже не помогло. Он их, видимо, знал куда лучше. Несмотря на все мои усилия, Леха только шмыгал носом и мотал головой, типа, нет, не знаю, не был… Так и пришлось отступить с позором. Якобы спавший Славка ехидно прокомментировал мои потуги:

— Он только на вид валенок…

Я тоже так подумал. Хотя уязвимые места бывают и у профи… Леха куда-то часто звонил. Очень часто. Поначалу я не обращал внимания — думал, по работе. Но как-то прислушался. Нехорошо, конечно, но что делать?.. Если это только не супер засекреченный шифр. Он тихо спрашивал:

–…А по математике что?.. Мать как?.. Зубы чистил?..

И все в таком духе.

— У него что, семья, дети?.. — спросил я у Славки.

Тот вытаращил глаза.

— Да нет у него никого. Вроде, даже родители умерли…

Интересно…

Случай, наконец, подвернулся. Леха уже который день был жутко мрачный. Несколько раз порывался звонить, но потом бросал трубку. Я понял: момент настал…

— Неприятности дома? — невинным голосом поинтересовался я.

Он, как всегда, замотал головой.

— Что-то с детьми?.. — я был сама любезность.

— Нет у меня никаких детей… — выдавил Леха. — Я вообще один…

— А про математику у кого спрашиваешь?..

— Нехорошо подслушивать… — насупился Леха.

— Ну, извини. Я не специально… Что случилось-то?..

Он только махнул рукой и надолго засопел.

Наконец, Леха раскололся. Семьи у него, действительно, не было. Леха был поздним ребенком, и родители умерли, когда ему только-только исполнилось восемнадцать. В один год. Сначала — отец, за ним — мать. Жили они в коммуналке. Типичная воронья слободка. Поэтому все свободное время Леха посвящал наведению там порядка. В силу профессиональной привычки и физического здоровья… Постепенно квартиру расселяли. В финале остались древняя бабулька, Леха, и шумное пьющее семейство. Несмотря на производимый шум, веселая семейка состояла всего из троих: как водится, папаня с маманей, и сын-подросток. Его-то Леха и опекал… Как-то маманя по пьяному делу съездила муженька по голове бутылкой. Тот и окочурился. Ее, естественно, посадили. Шестнадцатилетний пацан остался один. Решать его судьбу никто не спешил. Возраст опасный, и Леха удвоил бдительность.

Конец ознакомительного фрагмента.