Забыть про Толиман. Фантастические рассказы

Алекс Грарк

В сборник вошли последние фантастические рассказы автора (большинство из которых принимали участие в конкурсах – на сайте Лаборатория Фантастики и в Журнале «Самиздат»), а также критическая статья «В защиту Ивана Ефремова»

© Алекс Грарк, 2020

ISBN 978-5-4498-4948-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Плёвое дело

Добираемся до места за две недели. Перед самым Марсом Воронов сосредоточенно молчит, делает одну за другой недовольные мины на лице, а затем — совершенно неожиданно — высказывает пару непристойных в обществе дамы выражений, и мне приходится вмешиваться в ситуацию:

— Похоже, у пилота космического корабля появились проблемы?

Григорий удивлённо смотрит на меня и Майю, будто впервые нас видит:

— Прошу прощения у доктора Акуловой! Бывают в космосе моменты, что не удержаться… — потом высокопарно добавляет: — Коллеги! Вынужден доложить, что проблемы не у меня, а у нашего «Дракона». И это — второй раз около Марса за полгода.

— Так полгода назад ты тоже сюда груз доставлял? И не похвастался командиру…

— Было дело. Только этим не каждый делится, условия контракта не позволяют. И в том полёте перед посадкой точно также отказало программное обеспечение корабельного компьютера. Всего на несколько секунд, но это добавило мне седых волос на макушке.

— А сегодня? — уточняю.

— Сегодня я был готов к повторению подобного сбоя, поэтому сразу среагировал. Достаточно было изменить курс, и работа компа восстановилась.

— Тогда позвольте поинтересоваться, Григорий Ильич, — вежливости нашему врачу было не занимать, — в какую сторону мы направляемся, если курс «Дракона» пришлось изменить?

— Сделаем несколько лишних оборотов вокруг планеты, только и всего. По крайней мере, в тот раз помогло, — поясняет пилот.

После непредвиденной задержки на орбите всё идёт по плану: приближаемся к расчётной точке; освобождаемся от груза — у него самостоятельная разборка с разряженной здешней атмосферой и мягкая посадка рядом с прочными ангарами марсиан; и уже через полчаса Воронов сажает основной блок корабля на поверхность пустынного космодрома. У нас достаточно времени, чтобы, облачившись в скафандры, выйти из «Дракона» и посмотреть на маленькое Солнце в небе, на заметно обгоняющее его яркое пятнышко Фобоса.

— Деймос в этих широтах не виден, — говорит Воронов специально для нашего любопытного доктора. — А на Землю с Луной мы полюбуемся ночью через иллюминатор.

В ста метрах от нас постепенно оседает пыль, поднятая с поверхности опередившим нас грузом. С противоположной стороны горизонт заслоняют ангары, их — несколько. Они выше «Дракона» раза в два.

— Завтра нам уже погулять не удастся… — вздыхает Майя.

— Я думаю, что сильно скучать тебе не придётся, — отзываюсь я. — Слышал, что редко бывают случаи, чтобы врач очередной экспедиции на Марс оставался без работы. Среди марсиан больных бывает достаточно. Конечно, не все они понимают, что земляне могут оказать хорошую медицинскую помощь и даже полностью вылечить за пару дней, поэтому и не особенно стремятся попасть на приём. Да и некогда им, подготовка планеты отнимает много времени.

— Хоть бы кто-то показался…

Оглядываюсь на Майю и качаю головой:

— Не хватало ещё, чтобы проблемы были не только с «Драконом»! Марсиане здесь уже давно, привыкли к обстановке и легко могут доставить неприятности… Неспроста на время прилёта корабля с Земли все шлюзы на поверхность автоматически закрываются. И не откроются, пока не закончится выгрузка продовольствия и вспомогательных средств в хранилища. Другой возможности поддерживать временные условия сосуществования землян и марсиан пока не придуманы.

— Представляю, как им здесь одиноко, — наш врач, я в этом уверен, сейчас упрямо сжимает кулачки, упрятанные в тепле скафандра.

Воронов тоже встревает в разговор:

— По-другому себя вести надо было. Здесь, Майя, живет процентов девяносто таких, кому на Голубой планете не место. В своё время сюда отправили работать всех пожизненно заключённых, в камерах оставили только ожидающих исполнения смертного приговора.

— А остальные десять процентов? Нам вообще-то в институте читали лекцию, согласно которой получалось, что в основном здесь — добровольцы.

— Добровольцы, возможно, имеются, — неуверенно говорит Григорий. — Но я в этом почему-то сомневаюсь.

Акулова моложе пилота на двадцать лет, только что вошла в штат ОКС Земли. Многого не знает, да и незачем ей знать.

— Отставить пустые разговорчики, — прерываю я. — Начальству всегда виднее, оно же — в курсе происходящего. Работы на Марсе ведутся уже второй век. Вы же видите, как меняется природа: и температура здешнего воздуха уже двадцать пять градусов, и цвет неба становится с голубоватым оттенком, и давление на поверхности только вдвое меньше земного, и радиация резко упала за счёт увеличения атмосферного слоя… Конечно, до тех дней, когда можно будет из корабля без скафандра выйти, ещё далеко, но народ находится здесь не напрасно.

Нам осталось сдать старшему колонии груз и получить отчёт о выполненных за прошедшие три месяца работах — после этого можно будет покинуть планету. И чем быстрее, тем лучше. Мы с пилотом знаем, какие трудности могут возникнуть у экипажа. Марсиане — народ неуравновешенный, они боятся только смерти от голода, этим и пользуются магнаты, вершащие главные дела на Земле. Подготовка Марса к переселению землян проводится быстрыми темпами, никто не знает, как будет вести себя Солнце в следующем веке. Приближается время предсказанной астрофизиками супервспышки, уже сейчас Солнце настолько неспокойно, что температура на Голубой планете начала постепенно повышаться. Тают ледники, пожарами охвачены лесные массивы, вымирают некоторые животные… Быстро снижается численность жителей во всех странах. Идёт переселение из традиционно жарких климатических зон в места бывшего вечного холода. Какое-то влияние на рождаемость, возможно, оказывают неконтролируемые опыты по внедрению генов в ДНК человека, бесконечному клонированию различных животных и получению генетически модифицированных культур в сельском хозяйстве.

Нашему экипажу не так важно, кто на Земле инициировал начало работ по терраформированию Марса. Мы не знаем, кто их финансирует. Но всем известно, что строительство различного назначения сооружений для переселения сюда землян продолжается с переменным успехом с 2045 года. Внешне это выглядит активностью Объединённых Космических сил при ООН, направленное на дальнейшее изучение ближайшего космического пространства и на его скорейшее освоение.

Раньше мне не приходилось добираться до Марса. После окончания Высшей школы космонавтики под Москвой четырнадцать лет в составе международной группы обживал Третью лунную станцию — самое значительное сооружение на естественном спутнике Земли. Приходилось расширять станцию, испытывать различные варианты лунных оранжерей, максимально улучшать условия для жизни в отдельных блоках. На прикреплённом ко мне космоплане «Дракон» курсировал между планетой и Луной, доставлял добровольцев, новые средства связи, транспорт для замены устаревшего и вышедшего из строя. И, конечно, продовольствие. Без него людям нигде не обойтись.

Пришло время, и меня отправили на Марс.

— Плёвое дело, Микаэль! — «порадовал» меня помощник главы ОКС, занимающийся комплектацией внеземных поселений и организацией их обустройства. — Твой «Дракон» за месяц спокойно справится с задачей — доставить для марсианской колонии провиант и всякую мелочь. Возможно, что-то ещё всплывёт, это определится по месту. Беда в том, что на Марсе может начаться голод — продовольствия осталось мало, а главную оранжерею, на которую я рассчитывал, только недавно закончили. Пока урожая дождутся… Короче, возьми с собой пару человек — и с богом! И поаккуратнее, как прилетите, мало ли что… Кстати, там сейчас Вудс, ты его хорошо знаешь.

— А что случилось у Корнейчука? Он на этой трассе Марс — Земля со своим «Рубином» уже четверть века. Стажировку у него проходил, отличный специалист! — очень не хотелось мне лететь первый раз за сотню миллионов километров, да ещё с таким ответственным заданием.

— Нормально у Корнейчука, — генерал Тейлор смотрит на меня, а мысли его как будто в другом месте. Видно, беспокоится о чём-то. — Нам пришлось «Рубин» в пояс астероидов послать — на Весте заболел управляющий. Потребовалась срочная замена. Сейчас только ты, Микаэль, у нас есть. Луна — рядом, она достаточно обжита и немного подождёт.

В состав экипажа я забрал опытного астронавта Воронова, которого знал уже давно — у него был достаточный налёт на космических линиях. А место обязательного врача заняла Майя Львовна Акулова, которую про себя постепенно стал называть просто Машенькой. Она об этом не знает и обижаться не может. В нашего врача можно влюбиться, настолько у неё ладная фигурка, красивые фиалковые глаза и приятный ласковый голос. Мы с Григорием её бережём и надеемся, что ей не придётся в недрах Марса оказывать медицинскую помощь затраханным работой больным и опасным марсианам.

Из рубки видно, как доставленный груз местные роботы довольно споро прибирают в ближайший ангар, затем ворота ангара перекрываются, а мы ждём появления тех, кто осуществляет контроль за всеми работами на Марсе. Пора координатору работ навестить нас в уютном «Драконе».

— В колонии командует Патрик Вудс, — сообщаю своим помощникам. — Какое-то время мы вместе в лунном городке работали. Было бы хорошо, чтобы он лично с нами встретился, легче станет договариваться.

— О чём это? — интересуется Воронов.

— Мы же не знаем, как здесь всё сейчас налажено. Конечно, если у марсиан нет проблем, то нам будет проще покинуть здешние места. Я не большой любитель от Солнца далеко улетать…

Вызов с марсианской базы колонистов прерывает меня:

— Родригес? — знакомый голос.

— Да, я слушаю тебя, Патрик! Мы тебя заждались, ты не особенно торопишься, — я предельно вежлив.

— Здесь такое дело, Микаэль… Двое парней у меня изолированы с неизвестным вирусом. У тебя же врач есть?

— Врач есть. Кто-нибудь встретит, проводит? Я тогда тоже пойду, заодно всё и порешаем.

— Не вопрос, Микаэль. Надеюсь, что твой врач справится. Сейчас же пришлю за вами человека.

Через несколько минут из самого отдалённого ангара появляется марсоход. Акулова уже готова к выходу, стоит в проходе перед шлюзом с блестящим медицинским ящичком, помеченным красным крестом. Делаю последние наставления Григорию:

— Связь со мной не прерываешь, будешь всё слышать и видеть. Если потребует ситуация, то примем совместное решение. Сейчас обо всём доложишь в Центр, только лично Тейлору. Он нас выпускал — пусть сразу будет в курсе. Горячку не пороть, ты — астронавт опытный, всё понимаешь… Да! На всякий случай, если прервётся связь: мало ли кому вздумается заглянуть на огонёк — люк никому не открывай, даже если на меня ссылаться будут. Даже при моём разрешении по рации. При любой угрозе «Дракону» срочно поднимешься на орбиту. И, конечно, информируй Землю…

Воронов и Майя смотрят на меня настолько удивлённо, что хочется задержаться и растолковать поподробнее. Но марсоход уже находится у трапа, водитель ждёт, пора выходить.

Луноходы, которыми я пользовался на Третьей лунной станции, сильно отличаются от прибывшей за нами техники. Внутри она более комфортабельна, свободная, здесь отличная герметизация, машина легко передвигается по песку. Наблюдаю за марсианином, нормальный молодой парень, черноволосый, в том же облегчённом скафандре — шлем откинут, что и у нас с Майей. Не разговорчивый, только представился как Нур, имя немного странное, арабское, что ли?

Приближаемся к зданию и объезжаем его. Рядом этот ангар маленьким не кажется: — тоже высокий, широкий и длинный. С правой стороны — стена с открытым проёмом. Значит, нас ждут. Въезжаем в шлюз приличных размеров, проём сразу исчезает. Слышу какие-то негромкие звуки — возможно, идёт выравнивание давления. Акулова вопросительно смотрит на меня. Нур что-то неразборчиво бурчит, глядя на приборы управления марсоходом, открывается входной люк.

— Прибыли, — лаконично, но теперь уже различимо поясняет он в пространство. Видно, нам — больше некому.

— Проводишь? — интересуюсь у Нура, поднимаясь и делая знак Майе.

Водитель отрицательно мотает головой и кивает на люк. Пожимаю плечами и спускаюсь по ступенькам на чистый ровный пол из пластика. Придерживаю врача за руку, не споткнулась бы…

Около нас уже стоит без скафандра, в спецкомбинезоне улыбающийся Патрик.

— С прибытием на Марс, Микаэль! У тебя оказывается очень красивый врач! Чудо, а не девушка…

— Сам не могу насмотреться! — поддерживаю его тон. — Звать красивую девушку — Майя Львовна. Кстати, очень строгая. И замечательный врач.

Вудс наклоном головы представляется Майе:

— Патрик Вудс, главный управляющий марсианской колонии. Прошу в мой офис, он здесь недалеко.

Маленький кабинет, рассчитан на десять мест. «Не густо, — думаю, — в колонии сейчас по сведениям ОКС не меньше сорока тысяч трудится. Объектов, требующих постоянного внимания более, чем достаточно. И без сбора руководителей звеньев обойтись трудно, а здесь всех не соберёшь». Присаживаемся за стол.

— Вначале определимся с больными в лазарете, — начинает разговор Вудс. — Мне важно знать, какую болезнь они подхватили. Хорошо, что парни работали в паре, и удалось быстро их изолировать. Началось с недомогания, потом повысилась температура, начались головные боли. С медперсоналом у меня всё в порядке, вообще-то ничего сложного давно не происходило. Последний случай массового заболевания, когда с Земли срочно присылали большой корабль с командой врачей, произошёл четверть века назад, задолго до меня. А так обходилось лёгкой простудой, травмами, но было и такое, что обращались с просьбой за консультацией в Главный медицинский госпиталь ОКС. Но сейчас проблема сложнее, наши врачи пока никак не определятся с вирусом.

Майю уводит хмурый очкарик в белом халате. Мы остаёмся одни. И несколько минут молчим, как будто нам без неё стало скучно.

— Патрик! — начинаю я. — Ты мне можешь объяснить толком, что в колонии не так?

Вудс смотрит на ближайшую стену, где висит скромное полотно с изображением заката солнца на фоне сверкающего красками моря. Вздыхает:

— Там у меня дом и престарелые родители. Здесь по памяти рисовал — после общего отбоя. Все спят, а я краску перевожу…

— Неплохо получилось. И давно ты этим занимаешься?

— Мечта с раннего детства — как увидел картины знаменитых маринистов. Но сразу ничего не получалось, и жизнь меня направила по другому пути. Только тюбики краски, да кисти возил с собой по всему свету, никогда не используя. И в космос их взял. Они пригодились, когда на Марсе взяла тоска, и сотворил я первый мой рисунок. Но, видимо, последний…

— Отчего же?

— Может быть, предчувствие… Ты же не так просто: забрался в корабль и полетел на Марс. Наверняка подробно изучил историю его колонизации, знаешь, какой собрали здесь контингент. У меня в помощниках не так много народа, чтобы за каждым из работяг уследить. Вот смотри…

Патрик включил несколько мониторов, расположенных против нас. На всех я вижу беспрерывный ритм работы людей и механизмов: разработка месторождений полезных ископаемых, монтаж корпусов непонятных мне заводов, подготовка жилых помещений и заполнение их мебелью, выращивание овощей и фруктов в подземных оранжереях, обучение детей в специальных помещениях с компьютерными устройствами… На всех экранах вижу напряженные лица людей, увлечённых своим занятием.

— Управляющий колонией и его команда почти никаких действий не предпринимает, — Патрик Вудс показывает на экраны. — Это всё марсиане, давно единая и сплочённая нация. Хотя набирали на Марс со всех стран мира. Они говорят мало, но прекрасно понимают друг друга. Создают семьи, плодятся, великолепно учат своих детей. И делают не только то, что кто-то когда-то запланировал, а много больше. Марсиане очень быстро обучаются, изобретают новое — неведомое землянам. Возможно, скоро необходимость в Земле сама собой отпадёт.

У меня такие новости вызывают тревогу:

— Ты уверен, что с моим врачом ничего не случится?

— Уверен. У нас ещё какое-то время есть. Население Марса увеличивается намного быстрее, чем возможности марсиан себя прокормить. К тому же, многое они ещё не умеют. Например, лекарственные препараты не умеют создавать, но пытаются. А вот энергетические мощности здесь уже великолепные. Если хочешь, то я тебя свожу на экскурсию…

— Не надо, верю на слово. Ты бы мне вернул моего красивого врача, передал для ОКС необходимые сведения, да я отчалил бы поскорее!

— Думаю, она не задержится долго. Медицинская техника с Земли творит чудеса. У нас такой пока нет, к тому же, чтобы ею пользоваться надо обучаться на Земле. А марсиан ОКС не примет. Посмотри на нижний монитор…

Смотрю, вижу нашу Машеньку. Она и очкарик — оба в медицинских масках — увлечённо о чём-то беседуют в небольшой комнате. Я не прошу Вудса включить звук, знаю, что всё равно не разберусь в незнакомых терминах. На столике — раскрытый чемоданчик Акуловой, из него тянутся то ли провода, то ли тонкие шланги к лежащим на кроватях парням. Внутри чемоданчика изредка сверкают светодиоды неведомых мне приборов.

Очкарик доставляет Майю в кабинет и тихо топчется у входа. Он уже не хмурый, просто восхищенно смотрит на неё и делает знак Патрику — мол, всё теперь в порядке! Довольный Патрик отпускает его кивком головы. Майя Львовна тем временем садится с нами и рассказывает:

— Завтра оба пойдут на поправку. Должна признать, что Тамир — прекрасный главный врач. Он прибыл с Земли вместе с вами?

Патрик Вудс отрицательно качает головой:

— Вовсе нет, Тамир — марсианин. Когда меня перевели на Марс, здесь уже подобралась хорошая медицинская команда, все — дети и внуки первых переселенцев. От них и получили знания.

У Акуловой от удивления временно пропал дар речи.

— Но Тамир понимает в своём деле значительно больше меня! — наконец восклицает Майя. — Мне захотелось просветить его относительно самых последних исследований вирусологии. Он же пренебрежительно махнул рукой и заявил: «Это всё нам знакомо! Спасибо, что показали прибор в работе, мы такой же выпустили, но пока не применяли».

— Вот! — поясняет Вудс. — Об этом я и говорил Микаэлю, когда вас здесь не было. Марсианские специалисты сами давно изобретают необходимые приборы, машины, пишут учебники… Не удивлюсь, если часть знаний они черпают на своей прародине — на Земле. Другое дело, как им это удаётся? Надо ещё понимать, что марсиане — это те, кого насильно переселили подготовить Марс для тех толстосумов, которые боятся погибнуть на матушке Земле.

К «Драгону» нас подвозит Вудс, он отправил Нура в другое место, а сам сел за руль марсохода. Мы выходим перед корабельным трапом, Майя прощается с управляющим и уже поднимается по ступенькам. Патрик придерживает меня за локоть. Стою и жду, что он ещё хочет добавить. Оба молчим, смотрим друг на друга. Затем резким движением Патрик всего на минуту снимает шлем скафандра. И я почему-то совсем этому не удивляюсь.

— Видишь? Ничего со мной не случилось! Все живущие на Марсе могут уже это делать без ущерба для здоровья, — слышу его голос. — Я, Микаэль, не отношусь к толстосумам и в список будущих настоящих переселенцев наверняка не попаду. Да и допустят ли марсиане посторонних? Поэтому останусь здесь до конца, попробую им помочь своими знаниями. Прощай!

Воронов не медлит со стартом. Я понимаю, что пилот всё слышал и видел, потому вопросы не задаст. Мы — в рубке и наблюдаем, как быстро отдаляется Марс, на глазах уменьшаясь в размерах. В голове у меня много разных мыслей: о Земле и землянах, о Марсе и сложившейся здесь устойчивой совокупности людей, связанных общей целью, о генерале Тейлоре, который оказался прав: несложное получилось задание, в самом деле — плёвое…