Аматмея. Рожденный смертью

Алек'C'кира

Тайны. На его пути их было слишком много. Жаль, что найти ответы он не смог. Но стоило ему переродиться, как завеса неизвестного открылась. Вот только сам он теперь принадлежал другим силам. «Рожденный смертью» – это третья книга из цикла «Аматмея». И здесь раскроется правда: о нем, о кровавом пути зла и о людях, кто сражался, сам не зная за что. Начнется все возле той самой великой крепости первого королевства людей, где не осталось больше надежды на спасение. Особенно, когда на горизонте появились неизвестные существа.

Книга 3

Данная книга не основывается на каких-либо легендах.

Все, что описано в ней, является частным видением происходящего.

В основу положен несуществующий мир с вымышленными героями.

«Ваяро Эстиамо»

Некромантус не понял, что это могло значить, но вскоре после слов, услышал сотни взмахов, и они приближались к нему. Алхимик чувствовал острые зубы, словно бритва, которые впивались в его плоть и отрывали кусочек за кусочком. Это была адская боль, и Некромантус готов был заорать, но его голосовые связки не давали этого сделать. Его слезы продолжали скатываться по лицу, каплями беззвучно падая на землю. Насколько было тяжело и больно чувствовать, когда острые зубы впиваются в тело и съедают его. Некромантус держался до последнего, чтобы достойно умереть.

Перед лицом парня вновь всплыл образ Элизабет, но только в этот раз все казалось, будто это реальность. Любимая стояла на том месте, где был сейчас Вампирикс, и улыбалась той красивой улыбкой, которая у нее была раньше. Она была великолепна в своем фиолетовом платье. Девушка махала рукой своему мужу и посылала воздушный поцелуй. В ее взгляде алхимик видел счастье. Наверное, это то чего хотелось сейчас Некромантусу больше всего. Элизабет, немного прищурив глаза, что-то пыталась сказать парню. Алхимик только прочел в ее лице: «Держись», а после она продолжила улыбаться и махать рукой. Некромантус улыбнулся ей в ответ, и она исчезла.

После Эли появился на том же месте лучший друг парня Роланд. Он мужественным видом поднял руку и крепко стиснул кулак, а потом улыбнулся легкой улыбкой и испарился, оставив пустоту, которая начала потихоньку затягивать алхимика.

В какой-то момент Некромантус вернулся из своего состояния обратно на поляну, где ничего не было видно, из-за постоянно мельтешащих крыльев перед глазами. Адская боль пронзала каждую его клетку. Парень чувствовал, его тело частично было съедено. Ему не затянуть все эти раны. Кровь ручьем со всех сторон лилась по нему и, стекая, уходила в почву. Некромантус на секунду закрыл глаза, а после быстро открыл, чтобы еще раз увидеть дорогих ему людей. Они тут же появились, словно по приказу, вдвоем на поляне. Элизабет и Роланд продолжали улыбаться и махать руками Некромантусу. Парень почувствовал тепло, которое разливалось по всему телу. Его сердце начало биться быстрее, осознавая, что в такой момент два близких человека с ним рядом. Пусть это мираж и лишь видение. Некромантусу было все равно. Эти двое были в его сердце, и пока оно билось, они были рядом.

Парень больше не мог держать глаза открытыми, и не спеша сомкнул веки, и, не удержавшись на коленях, упал на спину, так и оставив ноги под собой. Больше не было ни сил, ни боли. Сердце делало последние свои стуки, короткие и громкие. Последний стук произошел самым громким, и Некромантус перестал дышать. Он умер, и теперь его не стало.

Глава 1. Рожденный смертью

203 Энг. Ноге

Молодой алхимик проснулся от ужасной боли, проносящейся по всему телу. Он чувствовал, его тело было неподвластно ему. Словно все мышцы и кости рук, ног, спины, головы недееспособны и полностью атрофированы. Некромантус попытался открыть глаза, но у него ничего не получилось. Казалось, веки срослись между собой. Было тяжело понять, где он и почему себя чувствует немощным. Мысли в голове не сразу начали наводить парня на последнее его местоположение, перед тем, как оказался в скованном состоянии, поэтому он продолжал пребывать в полном непонимании.

«Почему он здесь?»

«И где находится это здесь?»

Потихоньку он начал приходить в себя и собираться с мыслями, что произошло с ним на самом деле. А произошло много всего, и, когда поток воспоминаний хлынул, Некромантус начал судорожно дышать от того, что он увидел внутри себя. В черном мраке, куда заглядывал алхимик с помощью закрытых глаз, он увидел Элизабет, которая ему улыбалась и махала рукой. За ней стоял его друг Роланд и подозрительно смотрел на него. Мысли начали все упорядочивать и отделять мечты от истины. Последнее, что привиделось Некромантусу, как он пробирался на темную территорию. Это уже более походило на правду, и алхимик, наконец, вспомнил, что произошло там.

На него напали летучие мыши и начали грызть своими острыми, словно бритва, зубами. Некромантус помнил ту адскую боль, которую испытывал на себе. Помнил, как не мог кричать, помнил, как ручей его собственной крови стекал по телу и уходил в землю, а потом… он умер.

«Я умер!» — Про себя проговорил Некромантус, осознав все что произошло.

«Но тогда где я?» — Когда алхимик сделал внутри себя вывод, сразу же последовал вопрос. И он был очень важен в данный момент, так как парень не мог открыть глаза и увидеть собственного местоположения.

Некромантус осознал свою смерть и думал о том, куда его могло занести после гибели. Ведь раем это назвать тяжело, будучи скованным. На ад также особо не похоже. Алхимик всегда представлял его жарким и ужасающим, а он хоть и лежал неподвижно, температура вокруг него оказалась комфортной. Это было слишком странно. И как бы парень не гадал, правды он все равно не видел.

Некромантус не знал, что ему делать. Будто закованный в невидимые цепи, он не мог пошевелиться, и это слегка начало раздражать. Ему хотелось вырваться из оков, быстро разлепить глаза и увидеть, наконец, где он находится. Куда его судьба теперь могла забросить? Ведь в своей смерти он не сомневался, и вопрос был в том, где же он есть.

Парень почувствовал чьи-то шаги недалеко от себя. Шаги были тихими и приглушенными. Алхимик прислушивался к ним и хотел начать кричать, чтобы его заметили, но и это ему не удалось. Словно рот был зашит и, когда Некромантус в очередной раз попытался разомкнуть губы, он почувствовал резкую боль от натяжения толстой нити, убедился окончательно, рот в действительности зашит.

«Но зачем кому-то понадобилось это делать?»

Вопросы, вопросы. С этим уже алхимик сталкивался. Вопросы для него являлись неотъемлемой частью с тех пор, как он увидел огромную летучую мышь, из-за которой все и началось. С ответами наоборот, все намного тяжелее. Даже сейчас, пройдя такой сложный длинный путь, он оставался в неведении.

Некромантус начал мычать. Это все, что парень мог сделать в данной ситуации. Учитывая, что он не мог пошевелиться и что-либо сказать. Парень использовал отчаянный ход, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. И как бы глупо не было создавать такие звуки, парень понял, его услышали. Шаги резко затихли, и алхимик почувствовал, возле него кто-то остановился. Легкий хрип исходил от неизвестного. Но при этом все равно ничего не происходило. Парень был более чем уверен, возле него кто-то стоял, но не мог понять, почему тот не предпринимал никаких действий. Тогда алхимик решил еще раз помычать, надеясь, что это поможет ему, и его, наконец, освободят из плена.

— Ви ошнулис, Нихроманту? — Проговорил очень знакомый голос, и парень, будучи слепым, все равно не мог его ни с кем спутать.

Это точно Вампирикс, алхимик даже не сомневался в своем выводе. Только он так говорил своим шипящим и в то же время смешным голосом со своеобразным акцентом.

Некромантус был рад услышать его голос. Никогда бы он не мог подумать, что огромная летучая мышь, наводившая ужас и страх на любого, кто с ней мог встретиться, станет для него радостным событием. Ведь он знал Вампирикса, а это лучше, чем находиться в плену неизвестно с кем.

— Сийшас я вас освапатить, — покорно сказал Вампирикс, и было слышно, как он склонился над парнем.

Сразу же алхимик задался вопросом, где же он лежит, отчего летучей мыши пришлось склониться перед ним?

«Неужели он лежит в земле?»

Через несколько секунд парень почувствовал, как на его глаза начала литься какая-то густая жидкость с противным запахом. Она слегка щипала веки алхимика, и, как оказалось, это было забавно ощущать. Значит, он еще что-то чувствует, кроме остаточной боли по всему телу. Но буквально сразу, когда жидкость перестала щипать, глаза Некромантуса открылись. Он почувствовал легкую радость от того, что может снова видеть. Правда, обзорность была ограниченной. Алхимик видел лишь то, что вверху. А там виднелись черные стволы деревьев, что устремлялись высоко в небо и были ему уже знакомы.

Некромантус убежден, он находился на темной территории. Очевидно, он так и не покинул ее. Только здесь были такие стволы когда-то в прошлом деревьев, и только здесь смотря в небо, оно было не такое, как в Аматмее. Словно смотришь в небо через какую-то невидимую пленку, которая искажала его.

Вампирикс снова склонился над алхимиком, и тот, наконец, увидел его. Парень попытался улыбнуться, но почувствовал снова натяжение нитей в губах и решил не делать этого, чтобы не порвать губы. Летучая мышь в это время держала в руках что-то острое и не спеша начала разрезать нити на губах, аккуратно выдергивая их. Некромантус еще больше обрадовался, теперь его рот был освобожден, и он мог говорить.

— Привет, Вампирикс, — сказал парень, чувствуя легкое покалывание в губах. Его слова звучали не столь четко, из-за того, что смыкать губы между собой было неприятно.

— Страствуите, Нихроманту, — кивнул Вампирикс.

— Где я? Я умер?

— Ви нахотиться в ийнкохнитио, — ответил Вампирикс со своим акцентом, который присутствовал у него всегда.

— Это я понял, — не терпелось узнать, как можно больше, и Некромантус повторил интересующий его вопрос. — Я умер?

— Та, Нихроманту, ви умер, — ответил также без эмоций и спокойно Вампирикс.

— Но тогда где я? — Не понял парень ничего.

«Как он умер, а все равно продолжает находиться на земле?»

— Я вам говорить, в ийнкохнитио.

— Это я понял, Вампирикс, — Некромантус начал немного злиться из-за того, что летучая мышь не понимала, о чем он хочет узнать от нее. — Я говорю о другом. Если ты говоришь, будто я умер, почему я еще здесь?

— Ето ошен слошний вапрос. И хак правильна вам опяснит, не претставлять.

— Попробуй, — продолжал лежать скованный Некромантус, не понимая, почему он даже головой не может пошевелить.

— Ви умиреть и васратитса опратна.

— То есть, я все-таки живой, — добавил алхимик, настаивая на своем.

— Нет, — твердо ответил Вампирикс, не реагируя на слова алхимика. — Ви не шивой. Ви проталшиваите пыть мертвим.

— Но почему тогда я есть? — Не мог вразумить Некромантус, что хотел сказать ему собеседник.

Складывалось такое впечатление, будто огромная летучая мышь специально вводит его в заблуждение. Но парень ошибался, он просто еще не привык к такому собеседнику и не знал, что значит быть существом, которое прошло через смерть.

— Нихроманту, таваите пахаварим пошше. Сийшас вам нушна васстанавить силы и прийти в сипя, — все тем же спокойным ровным голосом говорил Вампирикс.

Некромантус хотел возразить, но решил, что летучая мышь все равно не признается ему. Может она права. Ему нужно изначально привести себя в чувства, а потом уже обсуждать, что с ним произошло, и почему он, будучи мертвым — живой.

— Тогда достань меня. Кстати, где я лежу? Почему не могу пошевелиться? — Спрашивал алхимик, пытаясь поднять голову, но та продолжала быть полностью неподвижной.

— Ви лешать в махиле.

— Где!!!??? — Выкрикнул Некромантус и почувствовал, как его голосовые связки немного надорвались, после чего он закашлял.

— В махиле, — повторил Вампирикс, словно не видел ничего в этом такого страшного.

— В какой такой могиле?

— Махиле останкаф тревнеишева народа ийнкохнитио. Ви шерпать их силы в сипя.

— Сколько я уже здесь так лежу? — Некромантус почувствовал прилив крови в голову, и это его чуть-чуть опьянило.

— Пошти месяс и ешо палавина месяса, — ответил Вампирикс, очевидно не совсем понимая, что так не говорят, но главное алхимик его понял и даже не обратил на глупость фразы летучей мыши.

— Я лежу полтора месяца в могиле трупов, черпаю их силу и впитываю в себя зловонию, которой уже не чувствую? — Зрачки парня расширились, когда он представлял все это и, с одной стороны, был рад, что в данный момент неподвижен.

— Та, — кивнул Вампирикс и снова делал вид, будто ничего в этом нет страшного. Словно это нормальное явление, лежать в чьих-то останках.

— Это ужасно, — скривился Некромантус, представляя, что сейчас лежит под ним.

«Останки древнего народа, разложившиеся в могиле, это было слишком!» — Думал парень и продолжал себя ловить на одной и той же мысли, хорошо, что он не может поднять голову и случайно увидеть, где находится. Только одна мысль подводила парня на рвотные позывы.

— Я сийшас вас тастать, — сказал Вампирикс.

— Может, я лучше здесь полежу, что-то не хочется мне вставать.

— Нисся. Ви и тах толха лишали, — возразил Вампирикс и закачал головой.

— То есть полтора месяца лежать в чьих-то останках нормально, а какие-то полчаса смогут все изменить? — Соскользнул с языка Некромантуса сарказм, но летучая мышь не поняла этого. Очевидно, она не понимала и половины людских эмоций и высказываний.

— Я вас тастать сийшас, хватит вам, — продолжал заботливо говорить Вампирикс и в очередной раз склонился над парнем. Он опустил руки во что-то такое, чего алхимик знать не хотел, одной рукой взял под ноги, другой — под шею, аккуратно достал парня из могилы.

— Я голый? — Поинтересовался Некромантус, посмотрев на свою нагую грудь.

— Хак понимать ваши слова? — Спросил Вампирикс.

— Не обращай внимания, — отмахнул рукой Некромантус и впервые почувствовал свое тело. Это было настолько приятно знать, что тебе оно еще подвластно.

Вампирикс поднялся и вместе с парнем на руках пошел куда-то дальше, обходя черные стволы. Некромантус не знал, куда его несут, но не стал снова устраивать допрос. Так как осознавал, летучая мышь не все понимает из того, что он ей говорит, и отвечает на вопросы невпопад. Когда придут в запланированное место, алхимик сам все узнает.

Они шли не спеша по темной территории, блуждая среди одинаковых полян и гробовой тишины. Вампирикс передвигался аккуратно, стараясь не трясти парня. Поэтому их поход затянулся минут на десять, пока они не пришли к какому-то небольшому зданию. Впрочем, это было не совсем здание, скорее часть того, что осталось от него.

Так далеко парень не заходил, когда впервые оказался на запретной территории и лишь мог представить, сколько всего еще не видел здесь. Но раз он возродился, как сказала летучая мышь, у него будет шанс изучить темную территорию полностью. Алхимик не понимал почему, но ему этого хотелось. У него появилась новая цель.

Сколько боли, злобы, ненависти хранилось внутри после того, как Некромантус узнал о неизлечимой болезни. Он боролся, он старался, он хотел жить. Напряжение держалось до самого конца, пока парень не признал главную истину, выжить ему не дано. Пришлось пойти по другому пути, и сейчас алхимик себя чувствовал умиротворенно. И, пожалуй, это лучшее состояние, которое могло с ним произойти. Даже когда он пытался разжигать огонь внутри себя, он быстро угасал. Покой хранился в нем в любой ситуации. Некромантус чувствовал в себе изменения, причем такие, о которых он никогда не задумывался. Все ему казалось спокойным и безмятежным.

Вампирикс зашел через дыру в стене внутрь здания. Некромантус так и не понял, есть ли сюда нормальный вход через дверь. Парень попытался осмотреться по сторонам, но сил еще было недостаточно, чтобы приподнять голову и увидеть больше, чем он мог себе позволить. Вампирикс прошел по длинному коридору, а потом свернул направо в квадратную комнату, где находился полный беспорядок. Словно здесь произошел самый настоящий погром.

У правой стены возле разбитого окна стояла старая пошарпанная кровать. Некромантус смог ее увидеть краем глаза и сделать для себя неутешительный вывод. Возраст кровати, наверное, старше Аматмеи, а самое печальное парня несут именно к ней.

«Выдержит ли она его вес?» — Некромантусу даже стало интересно.

На кровати лежал матрас и одеяло с подушкой. Конечно, они были грязные, покрытые слоем пыли и порванные во многих местах, но удивительнее оказалось то, что они по-прежнему здесь лежали. Вампирикс положил парня на кровать и отошел чуть в сторону. Это было не особо приятное место, но все же лучше грязный матрас, чем-то место, где провел Некромантус полтора месяца.

Алхимик обездвижено лежал и ждал того момента, когда послышится хруст, и кровать сломается под ним. Он даже напряг собственное тело, чтобы падение было не так болезненно. Да и молчаливое ожидание огромной летучей мыши в стороне еще больше убеждали парня о возможном скором падении на пол.

Но кровать продолжала выдерживать нагрузку и Некромантус немного расслабился. Все-таки надо время, дабы привыкнуть к повадкам Вампирикса и принять самую главную истину, он не человек, и ему не дано делать людские глупости и уж тем более подшучивать над кем-то. А именно так алхимик расценил, когда огромная летучая мышь отошла в сторону и наблюдала своим рубиновым взором со стороны.

— Где это мы? — Спросил Некромантус, скрывая нагое тело под одеялом.

Парень посмотрел на себя и испытал самое настоящее отвращение. Таким он себя никогда не видел. Почти нет ни одного участка кожи, где не было хотя бы маленького, но все же шрама. А большую часть заполонили глубокие кровоточащие раны от укусов летучих мышей, и они явно никогда не смогут затянуться полностью. Некромантус боялся представить, какое у него лицо. Хорошо, что вокруг нет никаких отражений.

С другой стороны, алхимик понимал, у него появился второй шанс жить или существовать в этом мире. Может, конечно, это и не жизнь, но парень не знал, как правильно обозначить себя в данной ситуации. Вампирикс пока не дал четкого объяснения, мертв он или жив, или что-то другое. Поэтому Некромантус решил не думать об изуродованном теле, сколько ему пришлось перенести укусов на себе, и сколько кожи с мясом было вырвано из тела. Организму явно не под силу выделить и произвести регенерацию, чтобы восстановить все, как было прежде.

Вопрос, правда, в другом: «Нужно ли это Некромантусу в его новом пути?»

— Ето место кахта-та пыть упешишем тля стешних тайных шитилей, хатори исушать сахропную шиснь.

— А ты откуда знаешь? — Удивленно спросил Некромантус.

— Я уметь хаварить с семлей. Она мошет мноха поветать, если ие слышать.

— Интересно, — задумчиво сказал алхимик, понимая, что мало еще чего он знает в этой жизни, а если быть точнее, то ничего. Впрочем, как и все остальные жители Аматмеи.

— Я пайту, ви оттыхайте, — Вампирикс пошел в сторону выхода, а парень окликнул его.

— Вампирикс, а ты мне потом все расскажешь?

— Раскашу описательно, кахта оттахнете. Веть ви путушее ийнкохнитио. А пака напирайтесь сил и оттыхайте, патаму што ета послетний рас, кахта ви смошете сакрыть хласа и спать.

— Почему? — Снова был озадачен Некромантус словами летучей мыши. — Я что больше никогда не буду спать?

— Нет, — закачал головой Вампирикс, — польше нет.

Летучая мышь скрылась, а Некромантус остался наедине со своими мыслями.

«Что хотел сказать Вампирикс о том, будто парень будущее темной территории?»

«Какие тайны он ему откроет?»

Парню не терпелось узнать все и сразу, но чувствовал, как его клонит в сон. Ему действительно нужно было нормально выспаться.

Как оказалось, с виду страшная старая кровать по ощущениям мягкая и довольно-таки комфортная. Учитывая, что он полтора месяца пролежал в могиле в чьих-то останках, это, в самом деле, почетное королевское место.

Последние слова Вампирикса убедили парня, ему необходимо заснуть, потому что больше такой возможности не будет. Понять: «Почему?» Алхимик не мог. Возможно, это завершающий этап для Некромантуса в его полном перерождении (первая мысль, что пришла к нему в голову), а может, есть еще причина. Не столь важно. Парень отбросил от себя все мысли и, не успев закрыть глаза, глубокий сон поглотил его полностью.

* * *

Некромантус не знал, сколько он спал, да это его особо и не волновало. Главное, он проснулся, вот только не мог понять, что сейчас с ним происходило. Ничего не болело, и это выглядело несколько странным. Алхимик не чувствовал никакого дискомфорта, никакой эмоциональности. Что-то в нем изменилось, пока он спал.

«Или ему это просто показалось?»

Но главное для Некромантуса оставалось то, что он проснулся, а значит, он еще есть среди этого мира. Его страшная болезнь также ушла, и тошнота, вялость в теле, бессилие не тревожили его. Даже наоборот, в нем появился огромный прилив силы, который раньше парень не испытывал в себе. Будто в нем начала протекать другая жизнь, и она открыла для него новые горизонты.

Алхимик встал с постели и принялся бродить по комнате в поисках какой-либо одежды, чтобы скрыть свою наготу. Хотя вряд ли он кого-то здесь удивит своим голым телом, так как никого на темной территории не было кроме Вампирикса. А для огромной летучей мыши, по большому счету одинаково, голый Некромантус или одетый. Вампирикс даже не понимал в чем разница. Но все же парень решил одеться, когда ему попались под руку чьи-то старые лохмотья.

Правда изначально он думал, одевать их или не стоит этого делать. Ведь кому они могли принадлежать ранее неизвестно. Но стоило алхимику вспомнить, как он лежал долгое время в могиле, решил отбросить любые сомнения. Теперь никакая ему зараза явно нестрашна. Все, что он мог подцепить, уже давно подцепил бы.

Алхимик накинул на себя черную потертую мантию, местами она была в дырах и пятнах неизвестного происхождения, в итоге покинул полуразваленный дом. А на улице его ждала прекрасная погода. Легкая морозная свежесть и ветерок дали понять Некромантусу, что зима еще не окончилась. Заглядывая в небо, сквозь искажающую пленку, было видно серые тяжелые тучи. Наверное, в Аматмее сейчас идет снег, но на темную территорию ни одна снежинка так и не упала.

Парень стоял босиком, в одной лишь старой мантии и вовсе не чувствовал холода. Это показалось ему странным. Ведь явно на улице мороз, пусть не большой, но он есть. А тело алхимика не воспринимало низкой температуры. Даже гусиная кожа не появилась на руках и ногах. Некромантус удивленно посмотрел по сторонам, а потом на самого себя, еще раз обдумал, почему так? В результате решил не зацикливаться на этом.

Может, у него уже есть иммунитет к холоду, учитывая, как он замерз, когда добирался сюда сколько-то времени назад. И тут же вспомнил, что его ноги были обморожены. Алхимик посмотрел на них и кроме заживших ран от укусов летучих мышей, не видел в них никакой синевы или намека на то, что они не дееспособны. Ноги были также послушны, как и всегда.

Некромантус еще раз удивился и решил, он заново родился. Хотя мысль о том, что Вампирикс сказал, будто алхимик мертвый, все еще волновала парня. Может, он чего-то не понимал, а может, Вампирикс нес какую-то чушь, сам не осознавая, о чем говорил.

«Ничего, выясним», — проговорил про себя Некромантус и решил пройтись по тропе куда-то вперед, не зная вообще, куда она может привести. Кстати, это первый участок темной территории, где парень увидел тропу. И сразу же возникал вопрос, эта стезя существовала здесь всегда, или она стала видимой для него после того, как он стал другим?

Вокруг не было и намека на зиму. Снега не лежало вообще, что весьма странно. Словно осадки боялись опускаться на эту часть земли, обходя ее стороной. Некромантус это заметил еще тогда, когда стоял на нейтральной полосе, что отделяла темную территорию от Аматмеи. Неужели территория могла наводить ужас не только на живых объектов, но также и на матушку природу?

Ноги парня проваливались в слой пепла, что лежал над землей, и это было на удивление приятно. Некромантус будто вернулся в детство и радовался разным мелочам. Босыми ногами, оказалось, так здорово идти. Черные стволы деревьев не наводили теперь того ужаса, как это было раньше. Вообще алхимик чувствовал себя здесь, словно дома. И самое главное, то, что он чувствовал себя защищенным.

— Нихроманту, сдтрастуити, — послышался голос Вампирикса где-то со стороны.

— О, Вампирикс, здравствуй, — проговорил воодушевленно парень и посмотрел в ту сторону, откуда появился голос.

— Хута вы итти? — Спросила огромная летучая мышь, подойдя ближе к парню.

— Просто, — пожал плечами Некромантус, — решил прогуляться, освоиться.

— Ета правильна, типер сдесь ви хасяин, — сказал Вампирикс и уже стоял возле алхимика. — Ви не протиф, если я вам составить хампаньку?

— Нет, — твердо ответил парень. — Даже буду рад такой кампаньки.

Некромантус улыбнулся, но понял, что и этого Вампирикс не понял. Сарказм, шутки, издевки для огромной летучей мыши были дремучим лесом.

— Харашо, — кивнул Вампирикс, и оба принялись идти по тропинке куда-то вдаль.

— У меня много к тебе вопросов, и ты это знаешь.

— Та.

— Я, пожалуй, начну? — Спросил культурно Некромантус, а самому не терпелось выяснить всего и как можно больше.

— Ханешна. Я рат путу отвешать.

— Начнем сначала, — мысль, что засела в парне до сих пор не покидала его, и ему хотелось, наконец, выяснить. — Объясни мне, как я могу быть мертвым, а при этом ходить по земле?

— Все ошень проста. Ви умерли, и ето пыло неиспешно.

— Это я понял. Что произошло потом?

— После таво, хак вас летушие миши упили, ви попали в сахропный мир. У вас пил шанс липа вернутса с ниво, липо нет. У вас ета полушилось. Но тот Нихроманту, хто пыл тахта, и тот, хто ви есть, ета уше расные лишности.

— Это я заметил, — задумчиво проговорил алхимик. — Скажи, Вампирикс, а зачем тогда я проводил тот ритуал, или как его можно назвать?

— Ета ни есть ритуаль, хак ви скасать. Ето пыло атхривание для вас мира мертвих. Мнохие питаться иво проити, но ви первий хому ето уталось. Витите, што со мною стать. Но мне ише повести попольше трухих. Все похипали и польше не восрашаться опратна.

— Это слишком сложно, — обдумывал в своей голове парень сказанное.

— Нет ни слошно. Не привишно, — ответил Вампирикс, и теперь алхимик не понял, о чем тот говорит.

— Получается, я ходячий мертвец, — наконец, осознал в своей голове алхимик, что такое возможно.

— Имено, — подтвердил Вампирикс. — Ви есть то, што мешту шивим и мертвим.

— Но все равно это как-то странно. Я же хожу по земле, говорю, словно живой, — обдумывал Некромантус, продолжая сомневаться в словах летучей мыши.

— Нихроманту, ви такой нетовершивий, — сказал Вампирикс и посмотрел на парня, пока они шли не спеша дальше.

В глазах летучей мыши по-прежнему нельзя увидеть никаких эмоций. Все что он говорил, звучало в одном едином тоне. Алхимик еще не привык к такому общению, так как не мог понять, что в душе у собеседника. И есть ли она у Вампирикса?

— Поймите, Нихроманту, ви ни сатавать сипе вапрос, кахта ви послетний рас питались?

Этот вопрос, о котором намекнул Вампирикс, резко заставил задуматься парня. Ведь действительно, Некромантус не помнит, когда последний раз ел, и ему вовсе не хотелось. Это удивительно.

— Но как такое может быть? — Зрачки алхимика расширились, а мысли начали перебирать в голове, чтобы получить объяснение, которого не было.

— Ето о том, што я вам хаварить раньше. А ваше серсе? — Спросил Вампирикс, и алхимик начал прислушиваться к собственному сердцу.

— Оно не стучит, — убедился Некромантус в этом и почувствовал легкий дискомфорт, не понимая почему.

— Правильно, — махнул головой Вампирикс. — Ето и хаварить о том, што ви мертви.

— То есть мне не нужно питаться, мое сердце не стучит и я… — только сейчас алхимик понял, что ему не нужно даже дышать, — не дышу?

— Имено. Ви теперь хатяший мертвес. О шем я вам и хаварить.

— А как же душа? Есть она у меня? — Некромантус пытался хоть что-то найти в себе людского.

— Пока есть, — ответил в полголоса Вампирикс.

— Что значит пока?

Некромантусу не понравилось высказывание летучей мыши. Он не хотел потерять душу. Это единственное, что связывало алхимика с миром живых, с которым так не хотелось расстаться навсегда.

— Поимите, Нихроманту, туша талшна вас покинуть, инаше ви не станите истиным харалем мертвесов. Пока ви тершите ее в сипе, но талшни отпустить.

— Но тогда все что во мне еще есть людское — исчезнет. И я не буду больше дышать, и сердце мое не будет биться. Я стану бесчувственным и полностью ходячим мертвецом!!! — Алхимик, когда приходил к конечной мысли, понимал, он этого не хочет. Ведь тогда его не будет, а если и будет, то контролировать он не сможет собственное тело. Во всяком случае, он так думал. Хотя Некромантус толком и не знал, что будет, когда он расстанется с собственной душой.

— Я понимаю вас, Нихроманту, и приставляю, хак тяшело отпустить тушу…

— Стоп, Вампирикс, — перебил алхимик и остановился на тропе, смотря в глаза летучей мыши. — У тебя есть душа?

— Нет, — просто ответил Вампирикс и тоже остановился.

— Тогда, как ты можешь говорить о чувствах, если у тебя их нет? — Задал точный вопрос парень и хотел на него получить такой же ответ.

Вампирикс ничего не ответил, но алхимик не удивился. Для него это было очевидным. Ведь, в самом деле, каким образом можно дать ответ на то, чего у огромной летучей мыши попросту нет. Некромантус обдумывая еще одну мысль, решил задать следующий вопрос.

— И как ты можешь знать о том, насколько тяжело мне отпустить душу, если у тебя ее нет? А! — Немного выкрикнул парень.

— Вообше-то я не снать, — все тем же спокойным ровным голосом отвечал Вампирикс.

— Вот и я об этом не знать, — указал пальцем Некромантус на летучую мышь и посмотрел на нее с укором. — Поэтому не говори мне, что я должен отпустить душу, не понимая, зачем она мне нужна.

— Нихроманту, мошет я и сапыть, што такое иметь тушу, но ви талшни понять, што она вас путет тольха спивать с сели, — пытался убедить Вампирикс парня.

— Может ты и прав, — не стал спорить алхимик. — Но пока, я не собираюсь от нее отказываться.

Некромантус снова принялся идти, не спеша по тропинке. Ему не хотелось больше обсуждать про свою душу. Это слишком задевало парня. Учитывая, что было кое-что в его душе, чего он не хотел потерять. Поэтому алхимик решил уйти от этой темы, опередив Вампирикса вопросом.

— Вампирикс, скажи. Откуда ты все это знаешь? — Спросил Некромантус.

— Я ше вам хаварил. Семля мне все поветать. Кахта-та и ви путите слишать ие. И такше уснаите мноха шево о прошлом, о настояшем.

— Поэтому ты пришел ко мне тогда давно и специально подсунул тот клочок пергамента, что мне голову морочил полгода? — Слегка с укором произнес слова алхимик.

— Та, — кивнул Вампирикс. — Я шуствовал в вас такую силу, што миня ето васхитить. Я срасу понял, што ви мошете стать тем, каво ми тавно штем.

— Стоп, стоп, — остановил Некромантус летучую мышь. У него вопросов увеличивалось еще больше, и он не хотел упустить ничего. — Но откуда ты знал про меня? Я с тобой никогда не виделся до встречи на кладбище?

— Еше то нашей встреши. Я шаста посешал поселение Исмаин, а имена клатпише, хте есть моя махила.

— Ты похоронен в Измаине? — Удивленно спросил Некромантус.

— Та. Тошнее махила есть, а меня там нет.

— Логично. А с чего бы тебе там быть? — Спросил алхимик, ступая дальше босыми ногами по холодной земле.

— Та, — ответил Вампирикс, очевидно, просто так, не совсем понимая высказывание парня, а после продолжил дальше.

— Отнашты я посна вешером восврашался в ийнкохнитио и пака перемешался в темноте непа пошувствовал охромную силу, хаторая саставила миня останавиться. Я спустился на терева и увитеть пошти на ахраине поселка восли тома стояла твое лютей. От отново ис них, а имена от вас ислушала стольха мохушества, я срасу понял ви мошете стать велихим и восхлавить армию. Но я саметить еше хои-што. Страшную болеснь, што хупила вас не первый тень. И я решить теиствавать, штопи памошь вам спастись. Патпросил вам хлошок пумашки, вырванной ис книхи.

— Я догадывался, — честно сознался Некромантус, вспоминая, сколько мыслей в его голове тогда витало, и одна из них думала об этом. — Но почему ты мне не рассказал все тогда и не надоумил? Так я много времени потратил на поиски истины. А мог уже быть намного раньше вместе с тобой.

— Я ета снаю, я так и хотеть, но не имел права расхлашать информасию. Инаше семля меня исхнала пи. У миня итак нету своиво места нихте, только ийнкохнитио миня смахла принять. Тайни етих семель толшны пыть тайнами тля всех, хто ие не касаться, — открыто говорил Вампирикс, также вспоминая те дни, когда он встретился с алхимиком.

— Тогда все встает на свои места.

— И хак витите, правильна, што я не спешил. Типерь все происашло, хак и талшно пыть, — подытожил Вампирикс.

— Согласен, — Некромантус вспомнил еще кое-что, интересующее его. — А что ты говорил о том, будто ждешь кого-то наподобие себя?

— Ни я, а все ми, — уточнил Вампирикс.

— А кто все вы? — Не успев получить ответ, алхимик задавал сразу следующий вопрос. Он еле сдерживал собственное любопытство.

— Те, хто вас кушал, и мертвие в семле, хаторие шдут, кахта их присавут.

— Это меня немного подбадривает. И много таких?

— Пока ни осопо, но все в ваших руках. Если ви покашите сваю мошь и васмошности, я тумаю, што ваша армия увелишится срасу в несхалька рас польше. Хлавное вам нашать. И лешашие мертвесы в семле смохут поити са вас, если ви их упетить в етом.

— Но зачем им нужен кто-то похожий на меня или я? — Не мог понять Некромантус всего этого.

— Патаму што им нушен свой хароль, но не люпой трухой, а именно тахой, хак ви. Тот, хто смох проити смерть мошет потнять мертвесов. Ему, тоисть вам ета пот силу, — отвечал Вампирикс, пока они брели дальше в непонятном направлении.

— Но почему они сами не могут подняться из земли, мне все равно не ясно?

— Нихроманту, поимите, мертвесы не мохут сушествовать сами по сипе. Им нушен хароль, в хатором есть сила, ахромная сила. И толька плахотаря етой сили, они мохут потняться и паити.

Парень ничего не ответил. Информацию, которую ему передал Вампирикс, алхимик обдумывал и прекрасно понимал, она очень важна. Но ее объемы слегка забили голову Некромантусу, и все перемешалось в огромную кашу. Он понял со слов летучей мыши то, что мертвецы могут подняться с земли и выступить в бою, только если их призовет так называемый король, их король. Некромантус об этом задумался несколько с другой стороны. Ведь он обещал одному «человеку», что он вернется на помощь в войне, которая скоро может начаться в Аматмее.

— Вампирикс, сколько времени понадобится, чтобы собрать армию?

— Зашем ето вам? — Поинтересовался Вампирикс.

— Скоро зло придет на землю и будет пытаться уничтожить всю Аматмею. Мы должны им помочь.

— Я вас понимать. Но ви талшны не спешить. Вам мнохому еше нужно наушиться, преште, шем ити воивать, — спокойным тоном выражался Вампирикс и пытался уменьшить пыл алхимика.

— Сколько нужно на это времени? — Хотел узнать Некромантус, желая помочь на войне аматмейцам.

— Ето не моху я снать, — закачал головой Вампирикс. — Ето сависит тольха от вас.

— Но тогда ты должен меня ознакомить со всем максимально быстро, чтобы я освоился и научился быть живым мертвецом.

— Я постараюсь, — голос Вампирикса звучал тверже обычного, и от него исходила какая-то особая сила. Некромантус чувствовал ее, но не мог понять это излучение.

— Тогда начнем, — нетерпеливо сказал алхимик.

— Не спишите, малатой хароль…

— Ого, как ты меня назвал! — Улыбнулся Некромантус, но его улыбки, не поняла летучая мышь.

— О шем ви? — Спросил Вампирикс.

— Не обращай внимания, — махнул рукой алхимик и еще раз задумался о том, что не хочет расставаться с душой. Ведь с каменным лицом и без сарказма было бы очень скучно.

— Вам нушна сейшас наушиться шерпать силу с семли и уметь ею польсоватся, — продолжил Вампирикс, опустив фразы, которыми они перекинулись с алхимиком, не видя в них смысла, и продолжил с того момента, где его перебили. — Типерь с таво тня, хак ви вернулись, ви путите вешношителем. Перет вами откроится мир вешности.

— Чего? — И снова алхимик расширил глаза, в который раз за сегодняшний разговор.

Вампирикс не понял его вопрос и просто тупо уставился на парня.

— Что значит вечно жителем?

— Ви пессмертни, вот што ета снашит.

— Но как такое может быть?

— Я тумать, Нихроманту, што на потхотофку потрепуится польше времени, — сказала летучая мышь, а сама думала, сколько всего ей потребуется еще поведать.

— Ты не ответил.

— Малатой хароль. Ви не шифой и ни мертвий. Ви не потвластны силам ата, силам семли. Все што есть в вас ето сила, што ви путите шерпать ис самой семли. Ви есть то, што нахотится мешту. Поетаму на вас нихто не мошет востействавать.

— Никто, никто? — Торопливо спросил Некромантус.

— Нихто. Во всяком слушаи ис шивуших на семле и потсемелии, — добавил Вампирикс, но на этом не закончил мысль. Решил продолжить. — Ви есть мертвый. А хак мошна упить мертвово?

И действительно задумался Некромантус. Если в нем ни один орган не работает, кровь не движется по венам, кому под силу его убить?

— Прости, Вампирикс, за столько вопросов, но все же, за счет чего такое могло произойти? Почему именно сейчас появилась возможность восстать из мертвых?

— Ета слошний вапрос, хаторий пришел от тревнева нарота ийнкохнитио. Они написать книху, в хаторой описано мноха сопытий. Етинственая проплема в том, што мноха странис пыло уништошено.

— А где эта книга? — Нетерпеливо перебил Некромантус.

— Я ие нашел тавно и спрятать от всиех хлас.

— Ты мне ее покажешь? — Поинтересовался алхимик.

— Та, толька пошше, — кивнул Вампирикс.

— Оттуда и есть клочок пергамента, что ты мне передал? — Начал понимать алхимик и складывать кусочки мозаики воедино.

— Та.

— Как же это все сложно, — взялся за голову Некромантус и попытался отвести от себя все мысли.

— Нишево, скора все станит на свои миста, — попытался успокоить алхимика Вампирикс, сам того не понимая, как это правильно делается, и что именно это он попытался сделать.

Наступило молчание и теперь оба не решались его нарушить. Говорить еще о чем-либо не хотелось, так как нужна была передышка. Некромантус и Вампирикс продолжали идти непонятно куда. Алхимик хотел выяснить, куда они направляются по этой тропе, но потом решил, что лучше молчать. Сейчас ему хотелось этого больше всего.

Время потихоньку бежало вперед, и Некромантус начал осваивать силу, с которой недавно ознакомился. Вампирикс все это время находился с ним рядом. Он рассказывал ему все, что знал. Алхимику стало интересно открывать для себя новые границы, и он был весьма удивлен своим новым способностям. Казалось, жизнь ему дала второй шанс, хотя скорее не жизнь, а смерть. И все было хорошо, кроме одного.

Некромантус часто вспоминал о своей жене, о своем друге. Ему так тоскливо без них. Но он не мог ничего поделать. Конечно, алхимик мог пойти в поселок Измаин, встретиться с женой и утешить ее. Объяснив ей, что он жив, и у него все хорошо. Но было очередное но, из-за чего Некромантус не делал этого. Алхимик чувствовал в себе изменения и очень серьезные. Чем больше в нем появлялось силы, тем он становился все более другим. Некромантус начал замечать, что его чувства притуплялись, эмоциональность сводилась к нулю. Парень понимал, он становился новым Некромантусом. И возможно, его изменения станут для Элизабет еще плачевнее, чем его уход и даже смерть.

Некромантус просил Вампирикса, чтобы тот иногда летал в Измаин и приглядывал за его любимой. Сам он не решался идти, потому что не хотел быть обнаруженным. Слишком много причин заставляло его скрываться. Во-первых, это то, что он мертвец, пусть и ходячий. Во-вторых, ему страшно показаться из-за своего ужасного вида. И все же парень еще надеялся, что Элизабет сможет пережить его смерть и начать жить дальше. Ведь у них теперь не было будущего, это однозначно.

Вампирикс рассказывал парню о том, что его друг находился всегда рядом с Элизабет. От этого алхимику становилось легче. Значит Роланд не оставил ее одну. Обещание он свое сдержал. Также летучая мышь рассказала, как Элизабет, оставаясь наедине в комнате, начинала тут же заливаться горькими слезами. Пусть из уст огромной летучей мыши это звучало без эмоций и лишних всплесков, все равно шипящий голос Вампирикса не смог смягчить внутренние ощущение парня. Алхимик испытывал сильное угнетение.

Он знал, пока в Эли есть надежда на возвращение мужа, она будет ждать его, сколько потребуется. Что делать в такой ситуации, парень не знал. Некромантус прекрасно понимал, насколько бы он не хотел, он больше не сможет вернуться к Элизабет. Ей нужно отпустить любимого. Уже пора. Тогда алхимик пришел не к самой хорошей мысли, но по-другому он не знал, как поступить.

Некромантус сидел возле дома на пороге, куда его почти два месяца назад принес Вампирикс. Теперь это было его укрытие, где он постоянно обитал. Каждое утро парень проводил здесь, держа в руках книгу, о которой говорил Вампирикс. Уже наступила весна, и хотя алхимик не чувствовал ни тепла ни холода, все равно приятно увидеть первые весенние лучи солнца. Странно было то, что темная территория не допускала снега на свою землю, но солнечные лучи падали сюда, словно им разрешалось. Может, это всего лишь фантазия алхимика, а может, так было и на самом деле. В принципе, это не столь важно.

Парень листал уцелевшие страницы старой книги (их было вдвое меньше), прочитывая одни и те же фразы, отчего они начали отбиваться в его голове. Пусть не полностью, но он узнал о древнем народе. Его упоминал Вампирикс ранее. И сейчас алхимик понимал в общих чертах, что здесь происходило еще до того, как упал огромный метеорит на эту часть земли. Это было очень интересно и познавательно. Ведь теперь алхимик знал тайну, которая дана только избранным.

Никогда бы он не мог подумать, что, будучи простым парнем из поселка Измаин, он станет значимым созданием для этой земли. Хоть алхимик и думал об Аматмее и пытался прийти к ней на помощь, но пока он не мог. Впрочем, война еще не началась, Некромантус об этом знал. И все равно он не мог прийти на помощь аматмейцам с самого начала. У алхимика теперь есть обязательства перед темной территорией. Да и пока он один. Армии у него нет, кроме, пожалуй, Вампирикса и летучих мышей, правда, служили они не ему.

Некромантус сегодняшним утром обдумывал другое. Поэтому книга создавала всего лишь видимость его чтения. Алхимик смотрел куда-то сквозь нее. Мысли в его голове решали, как правильно поступить. Он долго обдумывал и все никак не мог решиться. Вампирикс покинул темную территорию на время. Он должен скоро вернуться. И пока его не было, Некромантус думал делать то, что он решил, или нет.

«Как же это сложно», — проговорил алхимик в собственной голове и положил книгу на ступеньку возле себя. Было так непривычно получить такую силу, зная еще недавно, что умрешь, а в итоге стать бессмертным. Некромантус теперь совершенно не спал, ему сон вовсе не нужен. Сколько дополнительного времени добавилось, которое раньше забирали ночные миражи. Больше не нужно есть, что также освобождало от дополнительных забот. С одной стороны, это хорошо, но с другой, Некромантус начал терять себя и забываться о том, когда он был простым человеком.

Это, наверное, и привело алхимика к окончательному решению. Как только вернется Вампирикс, он ему передаст послание о своей собственной смерти. Это послание летучая мышь должна будет доставить его жене. В знак подтверждения своей гибели, парень снял свой перстень. А он значил многое для Некромантуса, ведь это был подарок его друга. А в доме решил оторвать кусок ткани от своего пальто, в котором он шел на темную территорию. Оно было все в крови, рваное, поэтому парень старался найти кусочек менее запачканный и более целый. Кстати, одежду свою он нашел, когда изучал темную территорию, на том самом месте, где его принялись грызть летучие мыши. Очевидно, Вампирикс снял ее на поляне и оставил лежать возле двух мраморных плит.

Некромантус понимал, насколько это глупый шаг и, возможно, не особо убедительный. Но по-другому он не знал, каким образом сделать подтверждение своей смерти, не вложив то, что принадлежало ему. Возможно, слова огромной летучей мыши будут более убедительными, чем кусочек ткани и перстень.

Если бы алхимик все это делал ранее, когда только возродился, он бы расплакался, захлестнувшись чувствами любви к Элизабет и Роланду. Но сейчас Некромантус был совершенно другим Некромантусом, и он часто задумывался, в кого он может превратиться в будущем.

Глава 2. Облики

Много утеряно о них информации. Хотя многим было и неведомо об этих существах ничего. Путь, который они прошли, произошел еще задолго до основания Аматмеи. Тайну про этот народ хранила темная территория и защищала от посторонних глаз и ушей. Так было много лет, пока на этой земле не появился Вампирикс. Он стал первым хранителем и в то же время не мог стать тем, кто нужен темной территории. Тогда он стал искать короля. Того самого, кого ждали многие века. Некромантус смог пройти смерть, и теперь у него были силы способные на многое. Благодаря этому сейчас он знал историю, которую ему поведала таинственная и загадочная книга — больше похожая на личный дневник.

Чуть западнее в центральной части Мистиции обустроились древние существа по свойствам схожим на магов, но при этом они не были сильны настолько, чтобы стать истинными магами. Да и древо этих существ с миром магов не пересекалось никогда. Они находились между неведомой огромной силой, неподвластной для живых, и земной, поэтому можно назвать их расу полу магами или высшими. Когда появились они и откуда пришли, никто не знал. Точно так же никто не знал, чем они занимались и по какому пути шли. Если бы не книга, описавшая все о них.

Этот народ был прозван — обликами. Это название казалось странным, так как не несло никакой сути их возможностей. Но в то же время оно было выбрано не случайно. Эти древние существа прятали свои лица под масками, и никому и никогда не удавалось увидеть их истинных обличий. Поэтому их и прозвали словом, которое не несло никакой сути, точно так же, как и сами облики. Они реальны, они не скрывались ни от кого. Вот только, каким образом они выглядели и что делали, не давало никому покоя. Все расы Мистиции хотели знать правду.

«Те, кто скрывают свои обличия под черными ужасными масками с магическими палками в руках — обликами называются».

Изречение древнего народа Морраны

«Лики скрыли облики и собственную суть, кто за ними прячется?»

Изречение древнего народа Омунты

Облики носили на головах короны, на лицах черные маски из кожи зверей. Руки также были скрыты черными перчатками, а в одной из них находился посох. Длинной до самых ног плащ, скрывал полностью всю видимую часть тела. На указательном пальце правой руки был надет широкий мощный перстень с непонятной символикой и черепом с костями.

Эта раса наводила ужас на остальных обитателей Мистиции, поэтому слово облики для них больше использовалось, как зло или что-то отрицательное, ужасное, плохое и даже смертельно опасное. Ведь никто не знал, чем они занимались и в чем их суть. Но правда была несколько иная. Эти существа не являлись настоящим злом. Впрочем, и добром обликов назвать нельзя.

Они выбрали путь посредине, не привязав себя ни к одной стороне, ни тем более, к другой. Они находились между. На той нейтральной полосе, о которой никто никогда не думал и ничего не знал. Их жизненный путь, если его можно назвать таковым, был скрыт ото всех, и это оказалось необходимым для этих полу магов. Облики считались хранителями истины о загробной жизни. Они и сами толком не знали, когда начали изучать жизнь после смерти, но в этом был их смысл и вечная цель.

Облики долго скитались по миру пока не нашли ту землю, что дала им шанс войти в контакт с мертвыми. Мистиция стала находкой для этого народа. Но появилось все же одно но. Этот участок земли был населен разными расами, которые также нашли здесь огромную силу и использовали ее в своих целях. Поэтому обликам втиснуться среди коренных жителей оказалось нелегко. Каждая из рас Мистиции нашла свою территорию и не хотела ею делиться. Тем более с чужаками, забредшими на их земли по чистой случайности. Но страх перед ними заставил потесниться остальных. Так облики и появились в Мистиции, и начали свой путь к познанию того, что считалось их целью на протяжении долгих лет, а точнее веков.

Полу маги обустроились на новой земле в своем особом стиле. Их часть земли была не большой относительно других рас, но им этого было предостаточно. Облики являлись вечно жителями, поэтому их история была правдивой и не нарушенной, как это бывало у других рас. История часто переписывалась разными писарями с учетом своей точки зрения и вскоре становилась всего лишь легендой, где правды могло и вовсе не быть. Только байки доходили до будущих поколений.

Облики чтили свои законы и правила, и поэтому не имели права приукрашивать или что-то менять в истории в собственную пользу. Причем эта раса не понимала, что значит приукрасить и что такое скрыть правду.

«Да и вообще, зачем это нужно?»

Ведь история для того и пишется, чтобы помнить, что было в прошлом и оставить истину для будущего. Облики писали все точно, как и было. Жаль только книга была частично утрачена и из-за этого, местами становилось не ясно, каким образом они пришли к некоторым выводам.

«Откуда они появились?»

«И почему об этом народе никто никогда не знал?»

Даже прожив долгое время с другими расами в Мистиции, те не стали записывать в своей истории о таинственных полу магах, будто их никогда и не встречали. Это было слишком странно. Но факт, остается фактом.

Западно-центральная часть теперь была за ними. Облики старались не появляться среди дня. Они начинали существовать только ночью. Это их время, и они продолжали двигаться дальше в поисках того, ради чего сюда пришли. Сила, излучаемая Мистицией, была разнородной и на каждое существо действовала по-разному.

Облики в ней чувствовали огромный потенциал для себя и собственного пути. Источник могущества был для них путеводителем к тому, что они так долго искали. И самое удивительное, благодаря этой силе облики быстро продвинулись в поисках загробной жизни. Это им не удавалось сделать раньше, а если и удавалось, то лишь самую малость. Они узнали, что жизнь после смерти существует, но только найти им ее пока не удавалось.

Предания, полученные из прошлого, заставляли их искать ответы долго и усердно. Но Мистиция потихоньку начала открывать секреты, и сейчас для них появилась возможность сделать открытие. Мотивы обликов остались никому неизвестными, так как в книге эта страница была вырвана. Но почему-то они шли к этому очень долго, словно другого для них ничего не существовало. Даже об их жизни написано вскользь. Такое чувство, будто у них была навязчивая идея найти жизнь после смерти, при том, что они были и так бессмертны.

Но, когда вчитываешься в страницы книги дальше, начинаешь понимать тот факт, что их глава, а именно Сторшео, основатель расы обликов, когда-то потерял жену. Тогда он еще не был обликом, хотя в страницах и не указано, а кем он был. Книга, скорее всего, это умалчивала. Но главное ни это, главное другое. Некромантус погрузившись полностью в чтение, в какой-то момент увидел собственное отражение пути. Пусть ситуации совершенно разные и потеря в случае с алхимиком была только в нем самом, все равно ощущение связи читателя не покидало до конца.

Узнав о потере Сторшео, становилось более или менее ясно его мотивы. Но возможно не только они заставили главного полу мага собрать таких же единомышленников, как и он сам. Облики учились черпать силу из мертвых тел. Начинали они с кладбищ, но энергии этой было недостаточно. Поэтому облики шли дальше, поглощая в себя силы мертвецов, и это их со временем начало менять. Они не стали походить на самих себя и пользовались совершенно другими силами, которые никто и никогда не мог обуздать. И познавая другую сторону жизни (если можно это так назвать), облики все равно не могли поднять мертвых из могилы. Они продолжали лежать в земле, и ничто не могло изменить этого.

Некромантус постоянно задавался вопросом:

«Кто эти облики, и кем они были раньше?»

«Где они обитали?»

«И как они смогли прийти сюда?»

Тяжело из книги узнать, какие у них лица, какое телосложение и многое другое. Хотя бы с этих основ можно было понять, на кого они похожи, и какой расой являлись до того, как приняли путь обликов. Но алхимик тут же останавливал себя. Ведь он толком не знал рас кроме людей, гномов и эльфов. А те, кто населял Мистицию, были скрытны, и в книге о них тоже ничего толком не говорилось, кроме разве что названий.

Всего Мистицию насеяло восемь видов существ, без учета обликов. Это были расы: кэрри, вархасия, суккубы, арахны, морраны, феррины, индиго и омунты. Но что все эти слова обозначали, не ясно. Но на этом Некромантус не заострял особого внимания, он вчитывался в те строки, где было более понятно.

Облики, наконец, обнаружили то место, где смогли осуществить свое желание. Они нашли благодаря силе Мистиции, что вела полу магов к земле мертвецов, при этом им не потребовалось рыть землю, чтобы их найти. Более того это было даже не кладбище и, не зная точного места, нереально обнаружить мертвые тела. Но сила их сама привела. Сторшео смог установить контакт с мертвецами и теперь он не только впитывал их энергию, но ему также удалось все узнать о них.

«Каким образом они умерли?»

«Почему у них не было могил?»

«И кто они вообще?»

Трупы в земле поведали о том, что их уничтожили суккубы. А сами мертвые тела в прошлом относились к расе морраны. Их соседи когда-то восстали против них и убили часть расы. Суккубы были вспыльчивой расой. Они видели ото всех любую угрозу в свою сторону, особенно, если это связано с их территорией. Так и получилось, что небольшая часть морранов решила изучить чужую землю за пределами своей, этим самым погубили самих себя по глупости.

Подробностей в книге больше не было. Лишь только о том, что облики, пообщавшись с мертвыми морранами, смогли впервые продвинуться в своем деле. Они открыли в себе новую способность, говорить и слышать мертвых. Но ко всему этому, земля, по которой ходили облики, теперь не была тихой и спокойной, как раньше. Почва рассказывала все, что интересовало полу магов. Земля могла поведать, кто ходил по ней, что делал. Это стало не просто открытием, это стало что-то невероятное, о чем облики могли мечтать. Но на этом все не закончилось…

Спустя еще какое-то время облики снова получили подсказку от сил Мистиции, и им удалось поднять мертвых из могилы. Конечно, первая попытка оказалась не особо удачной. И это походило на появление из земли скелетов, что выползли наружу и легли на землю, ничего больше не делая. Разумеется, это не то, чего хотели облики, но все же это был уже огромный шаг. Благодаря ему Сторшео понял одну очень важную истину. Силы во всех них недостаточно. Мертвые должны быть подвластны силе своих хозяев. Только она могла не просто поднять из могилы, но и контролировать, и дать возможность ходить мертвым существам, будто живым.

Тогда облики начали поглощать еще больше в себя силы в поисках мертвых тел по всей земле, где могли найти. Конечно, пройти всю Мистицию им не удалось, так как они не хотели нарушать территориальность и влезать к кому-то, чтобы не произошло конфликта. Но выбора у них особого не было, поэтому по возможности они пытались проникнуть куда могли. Также облики начали посещать места, где еще не были и выходили за пределы Мистиции.

Когда они убедились в том, что сил у них достаточно, решили снова проверить свои возможности. Но и в этот раз они не добились большего успеха, чем раньше. Хотя силы у них стало намного больше, все равно ничего не получалось. Вопрос главного из обликов был один:

«Что они делают неправильно?»

Ведь дело уже явно не в силе. Это было ясно.

Некромантус вчитывался в эти строки, чувствовал, словно он находился рядом со Сторшео и находился точно в таком же неведении, как и тот полу маг. Мысли у алхимика были различные. Но смысла гадать не было. Некромантус решил читать книгу дальше, чтобы получить ответ.

Следующее, что увидел глаз алхимика, это логичное решение со стороны Сторшео.

Главный полу маг попросил всех собратьев усмирить собственную силу, дабы он мог сам продемонстрировать свою. И это было правильно. Когда сам Сторшео решил управлять мертвыми, произошло неимоверное. Теперь стало ясным для всех обликов, невозможно им всем управлять мертвыми. Общие силы, оказалось, сбивают с толку. Скелеты не могут служить всем и сразу, в этом их особенность. Они могут служить только одному, и в данный момент для них это Сторшео.

Но это был всего лишь один из этапов. Сторшео начал преследовать ту цель, что для него являлась первостепенной важности. Главный полу маг решил сделать, а точнее возродить свою жену, чтобы она ходила по земле с ним рядом. Это было сейчас сделать не сложно. И поэтому, сконцентрировавшись над возрождением любимой, у него все получилось. Если бы не одно, но…

То, что вернул Сторшео, это была вовсе не его жена. Точнее говоря тело ее, но внутреннее «я» оказалось пустынным, бездушным. Она была такой же, как и любой другой мертвец, поднятый с земли. Единственное, она выглядела намного симпатичнее любого ходячего мертвеца. Сторшео постарался сохранить ее тело в целостности, благодаря специальному бальзаму, в котором она пробыла все эти годы, а если быть точнее, то века. Она не изменилась, если не учитывать то, что жена стала другой.

Главный полу маг не думал, что все произойдет таким образом, но этого следовало ожидать. Душа давно покинула тело, а без нее тело являлось всего лишь ходячим мертвецом, призванным Сторшео на служение себе.

Это еще больше начало угнетать полу мага. Он не думал, а точнее говоря, не видел конечной. Он так был озабочен ее спасением, что не задумывался о последствиях. А что теперь…

Некромантус прочитав эти строки, почувствовал тяжесть внутри себя. Он представлял, насколько тяжело было Сторшео вернуть жену и получить бездушное пустое тело. В данный момент алхимик задумался об Элизабет. Ведь Некромантус сейчас стал точно таким же существом, как и жена главного полу мага. Конечно, в алхимике была еще душа, но это вопрос времени. Когда она покинет тело, тогда будет все точно так же, как и у Сторшео. Алхимик знал наверняка, их жизнь с Элизабет в прошлом. Вернуться к жене было бессмысленно, так как он принесет ей только боль и горе, когда Элизабет поймет, что Некромантус уже совершенно не ее любящий добрый светлый муж.

Сторшео начал думать дальше. Он не опускал руки и пытался что-то решить.

«Как можно вернуть душу жене?»

Самая глупая и невероятная идея посетила полу мага. Пожалуй, один из сложных вопросов, с которым столкнулся глава обликов:

«Где можно отыскать ее душу?»

«Где вообще находятся души?»

«Сколько ему еще нужно пройти пути, если он так много времени шел к воскрешению жены?»

Сторшео все взвесил и понял, столько лет он шел к цели спасти жену и готов потратить еще столько же. Ведь бесконечно жить самому ему не хотелось. Весь смысл был только в любимой.

Главный полу маг принялся искать путь к спасению души жены. Сторшео забросил свои возможности, связанные с воскрешением мертвых. Его не интересовали тела, лежащие в земле, и он не хотел больше их поднимать. Многие из его расы не поддерживали Сторшео в этом, так как они за ним шли с надеждой на огромный потенциал и возможности открытия загробной жизни. Из-за этого они все и собрались.

«А что теперь?»

А теперь их глава был уже не тем лидером, кем был раньше. Он погряз в собственных проблемах, забывая о своей расе. Это и привело к разногласиям. И единомышленники в один миг стали по разные стороны баррикад. Сторшео остался один со своей бездушной женой, а облики решили идти своим путем и развивать возможности без него.

Полу маги стали другими с тех пор, как начали поднимать мертвецов из земли. Они создавали свою армию на случай непредвиденной угрозы. Облики получили то, к чему столько времени шли, и только сейчас задумались о том, что они пришли ни к чему. Ведь еще давно, когда Сторшео их собрал, он говорил о великом открытии, которого хотелось всем. Никто ничего не знал о загробной жизни и, если найти ее, это будет новое незнакомое этому миру. А что сейчас…

Ровным счетом ничего. Они дошли до цели и остались ни с чем. Их руководитель стал другим со своими непонятными заботами. Облики поняли, они столько потратили времени, чтобы поднять мертвецов из земли.

«Но зачем?»

«Что это даст?»

Ответ был прост, хотя и не понятен обликам. Много веков они находились под крылом своего главы Сторшео, что уже забыли, как быть самим по себе. Они стали похожими на этих мертвецов, которые ждали своего короля, кто их возглавит, а в итоге для полу магов цель всего пути стала бессмысленной. Они стали изгоями, оставшись полностью сами по себе.

Вера в лидера давала им цель, а сейчас все стало безразличным. Облики нашли для себя новое место и обустроили для мертвой жизни. Там они и обитали все время, пока не приняли сами для себя вечный сон. К ним присоединились кровожадные летучие мыши. Они также обитали вместе с обликами в темной пещере. И казалось, что жизнь закончилась, хотя она продолжалась, просто впустую.

Тем временем Сторшео все продолжал искать выход, но он не знал с чего начать. Душа могла быть где угодно. Самое сложное, где могла находиться она, так это на небесах. А как туда попасть, вопрос не из простых. Полу маг остался совершенно один и начал презирать себя за все, что он сделал. Столько открытий привели еще к большей боли, и она распространялась по всему телу. Сторшео также потерял цель и чувствовал, весь его путь оказался бессмысленным. Он подвел свою расу, которая ушла от него. Он подвел свою жену, которой обещал, что сможет ее спасти.

Сторшео готов был себя убить, но этим все равно ничего не изменить. Он должен исправить все, что привело к этому. Не должны их открытия кануть в неизвестность. Быть может, когда-то кто-то будет достоин, чтобы управлять мертвыми. Это идеальные солдаты, которых нельзя убить, кому не нужно есть, не нужно спать. Они не должны полностью исчезнуть. Сторшео понимал, он низко пал, и единственное спасение для самого себя он нашел только в том, что сможет оставить после себя след.

Некромантус остановился и обдумывал это. Хорошо, что Сторшео не был эгоистом, скрывшим такое, а смог наоборот сохранить тайну для того, кто сможет воспользоваться его информацией. Алхимик понял, насколько Сторшео, в самом деле, слаб и не видел всех возможностей, которые таила в себе земля. Полу маг был слеп, но его можно было понять. Любовь главного облика умерла, а все остальное для него не имело значения.

Хотя он мог возглавить армию и стать самым могущественным владыкой, борцом за мир. Но тут Некромантус останавливал себя в мыслях, так как не знал исхода. Что если облики со своими новыми силами смогли бы стать злом, которое нельзя победить? И это в действительности могло быть и может. Алхимика эта мысль часто посещала. Вдруг он и сам в будущем станет неконтролируемым уничтожителем всего живого, а с такой армией его никто не сможет остановить?

«Ведь это возможно».

Некромантус не стал долго думать об этом, понимая, что сейчас от таких мыслей толку все равно нет, а лишь продолжал читать дальше.

Книга повествовала теперь о событиях в Мистиции, когда люди смогли найти ее и начали изучать. С одной стороны, в этом ничего не было плохого, и остальные расы приняли это уже, как должное. Со временем идеология и философия каждой из живущих рас поменялись, и они смотрели на многие вещи по-другому. Коренные жители когда-то точно так же пришли и нашли в этой земле что-то для себя.

Все понимали, дело в силе, которая каждому из существ давала индивидуальные возможности. Но скорее всего эти силы даны не просто так. Словно мощь чувствовала цель и сокровенные желания рас и давала им это. Конечно, существа часто начали задаваться вопросом о том, где может быть источник, чтобы найти его. Это произошло немного раньше до появления людей, и так как расы были более логичны и прагматичны, уменьшали свои пыл и желания. Просто радовались тому, что им и так давала эта земля. Они перестали рыться в тайнах Мистиции, а приняли это, как дар свыше. И после этого не решались использовать силу по максимуму. Наоборот, все расы стали ее беречь и использовать тогда, когда это было необходимо.

Но вот люди, освоившись, поняли, они попали в особое место и думали несколько по-другому. Их сердца, желающие вечных открытий, заставляли безостановочно двигаться. Но так было не сразу. Только когда люди ощутили эти силы на себе, слепо начали искать источник. Остальные расы знали об этом, но почему-то не решались противостоять им.

«Почему?» — Не было ясно.

Об этом знал Сторшео и смог записать в книге, задаваясь тем же вопросом, но отвечал точно так же: «А сам он, почему не решился остановить людей?».

А ответ прост: «Он был занят своими проблемами и остальное его не касалось».

Возможно, так думали и остальные существа. За столько времени существования они осели здесь и не желали нарушения своей гармонии, выясняя отношения с какими-то там слабыми людишками.

Параллельно этим событиям в книжке писалось о том, что заботило Сторшео. Он был поглощен идеей, как передать после себя информацию достойному главе. Кто сможет поднять мертвецов из земли и управлять ими. Но нужно было создать заклинание, которое могло отобрать достойного кандидата. Сторшео понимал, не каждый сможет поднять мертвецов. Он должен уметь использовать силу земли, а для этого новый, а точнее возможный король, должен пройти смерть.

Во-первых, это самый возможный и в то же время единственный путь. Потому что, пройдя смерть, король сможет управлять себе подобными. А во-вторых, если он сможет пройти смерть, тогда он будет достоин. Отбор был очень простым.

Полу маг создал заклинание, основанное на своем опыте поиска загробной жизни, и когда его использовать, земля сама определит: достоин ли он, пройти смерть или просто умереть. Сторшео записал в книге заклинание, а точнее изобразил символы, которые когда-то отыскал в прошлом.

И в этих страницах Сторшео теперь признался, он, в самом деле, прошел смерть. Главный облик покинул прошлую жизнь навсегда, впрочем, и саму жизнь тоже. Полу маг не стал уточнять о своем прошлом, и кем он был. Сторшео решил лишь написать о своих новых собратьях, которые приняли точно такое же будущее, как и он сам. Они стали ходячими мертвецами, почему и скрывали свои лица ото всех. Их обличия были ужасны, как, впрочем, и руки, скрытые масками и черными кожаными перчатками. Вот только была одна особенность, хоть они и прошли смерть, души не покинули тела. Поэтому они и оставались, приближены к живым существам, по восприятию мира и по чувствам, пусть и не всем. Вот почему Сторшео не смог принять свою бездушную жену и понять ее.

Некромантус снова убрал взгляд со строчек и не мог понять одного. Если они были ходячими мертвецами, такими же, как и он сам, зачем они носили посохи? К какой расе они могли раньше относиться? Это оставалось загадкой. Одной из…

Ведь, в самом деле, кто мог еще использовать посохи кроме магов? И в данный момент давали ли они пользу обликам, или они их носили по старой привычке прошлого?

В книге об этом по-прежнему умалчивалось, а надписи продолжали рассказывать о самих обликах. К чему они пришли, было ясно, но откуда Сторшео узнал о символах, которые могли провести любого через смерть и сделать его ходячим мертвецом? Очередной вопрос остался для Некромантуса без ответа.

Сторшео выяснил о двух противоположных элементах, которые могли помочь в его желании. О них он узнал у какого-то народа (было опущено, о ком пытался говорить Сторшео с целью, скорее всего, секретности). Первый элемент «благо» — чистая жидкость, символ добра и святости, что имело исцеляющие возможности. Второй элемент камень мифрил. Этот камень считался олицетворением зла. Его использовали в черной магии, и достойное существо не готово было применить его в своих целях.

Ходила даже легенда о мифриле. В ней говорилось, что этот камень имел особенные свойства и мог менять свою силу, а точнее подстраиваться под желания того, кто его использовал. Никому неизвестно, откуда появился этот камень.

Некромантус усмехнулся над этой фразой, потому что он ее слышал сотни раз «Никто не знал, откуда появился…» Одни сплошные тайны, недомолвки. Но тут же алхимик пытался обдумать, заходя с другой стороны. Тайны всегда были и будут, и порой не надо их открывать, так как ключи к ним давно утеряны. Решил вновь отбросить свои мысли и вернуться к писанию.

Некоторые говорили, мифрил был искусственно сделан и наделен черной силой одной древней жестокой ведьмой. Другие говорили, что мифрил обнаружили в особом виде почвы, где и добыли его. Но это всего лишь предположения, истины никто не знал.

Сторшео с помощью этих двух элементов, открыл для себя еще один шаг к цели. Но этого оказалось мало. Как позже он узнал, требовалось найти мертвую землю, а точнее часть земли, впитавшую в себя жестокую битву, где находились останки погибших. Сторшео решил найти в Мистиции такое место и, вспоминая о смерти одной из рас, где они были ранее, попытался сделать подсказку для будущего короля.

Полу маг не просто отметил место символом или что-то вроде этого, а захотел сделать нечто похожее на алтарь. После изображения символа, он решил полностью реализовать его в живую. Сторшео оказался на поляне вокруг пяти столбов и с помощью своей силы смог поставить две каменные плиты. Одна из них походила на стол, а вторая — на надгробье, точно так же, как и изображено на рисунке, только в меньшем масштабе. В итоге, полу маг выбил на столе несколько неглубоких отверстий.

Первое из них было слева под камень мифрил, а у себя в книге Сторшео нарисовал точное изображение знака, о чем ему поведала другая раса. Большой треугольник внутри, которого находился маленький. Причем он был перевернут и острым углом упирался в основание большого треугольника, а двумя другими углами создавал горизонтальную линию, что разделяла большой треугольник примерно посредине его высоты.

Чуть дальше справа сделал еще одно углубление под символ благо. Изображение в книге было похоже чем-то на схему бокала с острыми сторонами. Сверху над двумя основными элементами-углублениями примерно по центру глава обликов нарисовал схему того места, где сейчас стоял.

Правее места с алтарем глава обликов изобразил череп с небольшими рожками. Сторшео сам до конца не понимал, зачем он дорисовал рога. Ведь у него самого их никогда не было, обычный череп, как и у любых земных существ, с небольшим отличием в виде вытянутой нижней челюсти. Но задумавшись, глава обликов убедился, что поступил верно. Сам того не осознавая, внутренняя сторона сказала несколько больше. На самом деле рога не просто отростки вверху головы, они точно такой же символ и подсказка, как и все остальное. Вопрос только, поймет ли тот, кто сможет пройти смерть, ход его мыслей?

Конец ознакомительного фрагмента.