Назад дороги нет. Часть 2

Алан Брант, 2022

Повзрослевшие Тео и Габби теперь смотрят на мир совсем другими глазами: пережитые травмы сделали их сильнее, однако судьба продолжает подкидывать брату и сестре все новые и новые испытания. Ричард больше не безропотный мальчишка, а возмужалый герой и смелый юноша, готовый на великий подвиг ради своей любви. Не сведет ли его с ума столь сильное чувство? Ведь последствия такого душевного урагана могут оказаться фатальными… Сможет ли Ричард взять за них ответственность в полной мере? И чем обернутся для молодых людей эти революционные – во всех смыслах – этапы взросления? Комментарий Редакции: Первоклассное сочетание взрывного сюжета, легкого повествования и погружающих в сюжет декораций. В героев сложно не врасти!

Глава 4

Когда дети и Уэнди выбежали из кабинета мистера Киллигана, то услышали, как на Тома обрушивается град ударов, и все поневоле поёжились, все кроме Тео. Сдавленные крики, доносившиеся из комнаты, ласкали слух мальчика: «так этому ублюдку и надо. Они получили, то, что заслуживают, и я очень надеюсь, что они сдохнут там» — ликующе думал про себя Тео. Может быть, он даже и постоял бы какое-то время под дверью наслаждаясь криками Тома, как музыкальной пластинкой, но Уэнди всех повела в медицинский кабинет. Да уж. Эти дети были там частыми гостями!

Донован лежал в отключке с перебинтованной ногой. Когда Оливер взглянул на командира, он испытал гордость за себя, за то, что благодаря ему эта сволочь не сможет ходить какое-то время. Из всех троих Оливер больше всего ненавидел именно Донована, и эта ненависть была взаимной. С самых первых дней командир с шестёрками гоняли его по всему приюту, это была самая настоящая травля, охотились они на него каждый божий день и им это не надоедало. Иногда Оливеру удавалось спрятаться, но чаще его ловили, обзывали грёбаный педиком и подвергали всевозможным издевательствам — от простых побоев и кидания камнями до привязывания мальчика к дереву, которое сопровождалось унизительным спусканием штанов, и избиением палками. Затем появился Ник и вместе они кое-как уже могли противостоять этим уродам. Ну, как противостоять? Они разделили между собой все невзгоды поровну. «Теперь он поплатился за это, — подумал Оливер, — а потом его упрячут в подземку к Шкафу и Тому, пусть там вместе кукуют». Когда Уэнди под многочисленные причитания обработала их ссадины, и четверо друзей вышли из кабинета, они принялись бурно обсуждать произошедшее. Дети не стали делать этого при Уэнди. Хоть она и была их другом, она была взрослой, и явно бы не разделила все восторги ребят.

— Генри, это я виновата в том, что произошло, — Габби избегала смотреть на брата, она думала, что Тео будет ругать её, а она просто не выносила, когда на неё кричат. — Мэйв позвала меня гулять… Я просто хотела с кем-нибудь подружиться…

Тео видел — ещё чуть-чуть, сестра не выдержит, и её нервы сдадут.

— Ты ни в чём не виновата Нэнси, — брат погладил девочку по щеке, — я должен был лучше следить за тобой, я обещал, что они не тронут тебя. Сейчас всё уже позади.

Эту семейную идиллию решил нарушить Ник, потому что он уже не мог держать в себе все свои эмоции, ему нужно было выговориться, иначе он бы просто непросто взорвался бы.

— Вы видели, как он набросился на Стэнфорда?

— Мы даже со Шкафом перестали драться, — вторил ему Оливер, у которого до сих пор бурлила кровь, стоило только вспомнить тот миг, когда он чуть не проткнул щёку Генри.

— По-моему, он вконец спятил, — Ник покрутил пальцем у виска и присвистнул. — Думаю, Киллиган его отделал что надо!

— Да уж, ну хоть что-то хорошее он сделал, — только при одном воспоминании о тех звуках за дверью, Тео широко улыбнулся.

— Ставлю на то, что они загнутся в карцере, — Оливер щёлкнул пальцами, и ему подумалось, что это действительно было бы просто отлично. Какая-то его часть твердила, что желать кому-то смерти — ужасно, ужасно носить в себе такую ненависть, но эту ненависть разделяли все его друзья.

— Поддерживаю! — в сердцах выпалила Габби.

— И по-моему, — они это заслужили, — Тео секунду помолчал, собираясь с мыслями. — Оливер, Ник простите, что мне пришлось драться с вами.

Друзья переглянулись. Тогда они все втроём словно бы слетели с катушек и молотили друг друга так, будто они кровные враги. Никто не хотел этого вспоминать — Тео было стыдно, что он со всей свойственной ему яростью избивал друзей, у Оливера перед глазами стояла картина, как он с другом катались по земле, выкрикивая всевозможные ругательства, словно пара сцепившихся друг с другом бродячих собак, а Ник меньше всего хотел вспоминать, как его чуть ли не задушил Генри.

— Всё путём… — спокойным ровным голосом произнёс Оливер, и состроив хитрую гримасу, добавил: — А всё-таки мы с Ником тебя хорошо отделали. Да, Ник?

— Да, это точно! — хрустнул пальцами мальчик.

«Вот говнюки!» — подумал про себя Тео, и не удержавшись показал друзьям средние пальцы, и они, сделав вид, что крайне возмущены, ответили ему тем же.

— Кстати, я так и не понял, как ты вырвалась от Тома, — Тео вопросительно посмотрел на сестру, для него это было подобно чуду, и никак не укладывалось в голове.

— Какой-то мальчик кинул в него три ледяных снежка, и все три попали в лицо, Том выпустил меня, и я сразу рванула к вам, — сказала Нэнси, с явным наслаждением вспоминая этот переломный момент. — Он такой высокий, в серой куртке, и ещё у него, короткие тёмные волосы.

— Сможешь его узнать?

— Да, смогу, — закивала головой Нэнси.

— Кажется, я знаю, кто это, — ребята устремили взгляд на Оливера, который выдержал небольшую паузу, и только тогда заговорил: — Думаю, это Макс.

— Тот самый, что был с вами в котельной?

Оливер утвердительно кивнул.

— Когда увидим его — спросим, он это был или нет.

Ребята с удовольствием поговорили бы ещё, но к ним подошла миссис Дженкинсон и увела Габби на кухню — она должна была вместе с другими девочками на ужин чистить ведра с овощами. До приюта Габби никогда не чистила овощи в таком количестве, она часто резалась, работала медленно, отчего поварихи неизменно ворчали на неё, и у неё ужасно болели пальцы, — чистку она ненавидела всей душой. А Оливера, Ника и Тео погнали расчищать территорию вокруг приюта от снега.

Когда Габби пришла на кухню, там уже сидело несколько воспитанниц, включая Мэйв, и пока они не увидели девочку, оживлённо обсуждали недавние события. Перед Габби поставили тазик с картошкой, дали неудобный длинный тупой нож и велели поторопиться. Она сидела как раз напротив Мейв, и видела, что та несколько раз хотела заговорить с ней, но не решалась, Габби же делала вид, что погружена в работу. Прошло больше получаса, и Мэйв, собравшись с духом, решила заговорить.

— Нэнси, Нэнси… — шёпотом начала девочка, и Габби вскинула голову, в упор смотря на Мэйв. — Прости, я правда не знала, что они задумали.

Габби кивнула, сохраняя непроницаемое выражение лица, и продолжила чистить картошку. И только когда воспитанницы, закончив работу, собирались уходить с кухни, Габби, которая начистила только одну треть, бросила Мэйв:

— Спасибо, что дёрнула этих уродок.

Девочка хотела помочь Нэнси дочистить, но та отказалась. Больше она не хотела иметь подруг в приюте, и не доверяла никому, кроме Ника, Оливера и Тео. Она скучала по Джейн, сейчас ей как никогда не хватало её поддержки, спокойствия и выдержки. Джейн придавала ей уверенности, с ней невозможно было заскучать. Они могли говорить с Габби без умолку, заплетать волосы в замысловатые причёски, сплетничать, делиться секретами. И чем больше Габби думала о Джейн, тем острее ощущала своё одиночество среди других девочек.

На вечерней прогулке Оливер с Ником указали на Макса, и Габби подтвердила, что это именно он бросил ледяные комки. Они подошли к нему и поблагодарили за то, что с его подачи, им удалось одолеть командиров.

— Я просто не мог допустить, чтобы вернулись старые порядки, — несколько смущённо проговорил Макс, и почесав макушку, заговорил о том, что его интересовало всё это время: — Я хотел спросить у вас кое-что… Почему вы хотите сбежать? Разве вы не хотите попасть к приёмным семьям?

Ребята замялись, каждый в голове тщательно взвешивал, можно ли доверить Максу эту информацию, они не знали, как он отреагирует на правду, но в связи с последними событиями, они всё же решили рассказать ему о том, что здесь на самом деле детей отправляют в рабство, а о счастливом будущем в приёмных семьях говорят лишь для отвода глаз, чтобы держать воспитанников в узде. Макс застыл, по его лицу невозможно было понять, поверил он им или нет, его глаза стали словно неживые, и Ник с Оливером прекрасно понимали его. Мальчик не хотел в это верить, но, пораскинув мозгами, подумал, что это похоже на правду.

— Не говори об этом никому. Нельзя, чтоб дошло до Киллигана, — предупредил Тео, и вид у него был крайне убедительным, — у него есть свои шестёрки, и когда он прознает о том, что дети в курсе его дел, сразу примет меры.

— Другие вряд ли в это поверят, — усмехнулся Макс, — и, скорее всего, даже побьют, если им рассказать про торговлю детьми.

— Если хочешь, расскажи, но только проверенному человеку, тому, кому ты полностью доверяешь. — Оливер сам не знал почему, но он надеялся, что у мальчишки есть друг, и что он не один. До этого он враждебно относился к Максу и боялся, что тот растреплет всё о лазе, но мальчик не сделал этого, и теперь благодаря ему, они избавились от командиров. Поэтому Оливер всё больше ему симпатизировал.

— Такого человека нет, — задумчиво произнёс Макс. Он так и не обзавёлся друзьями в приюте. Были мальчишки, с которыми он проводил время, но это были скорее приятели, и шатался Макс с ними только для того, чтобы не быть в одиночестве. — И когда вы собираетесь бежать?

— Когда станет потеплее.

Оливер не знал, стоит ли Максу предложить бежать с ними. Тео с Габби молчали, но они молчали потому, что и вовсе не собирались сбегать, а собирались просить Тайлера за Ника и Оливера. Неловкое молчание затянулось до неприличия, и его решил нарушить Макс, поняв, что разговор исчерпан.

— Спасибо, что рассказали. Я буду молчать, — с этими словами он побрёл куда глаза глядят. Он думал о том, что все его мечты пошли прахом, но по крайней мере, он тоже знает о лазе, и сможет весной сбежать, скорее всего, в конце марта, тогда уже будет более-менее тепло, и в конце марта приют перестаёт отапливаться и котельную закроют до зимы.

* * *

Как и ожидали дети двадцатого января в обеденное время их вызвали в кабинет к директору. Киллиган показался им странным, его цепкий взгляд стал более хищным. Хотя, казалось, куда уж больше? Мерзкая улыбка застыла на его лице, и Тайлер, как и дети, не сговариваясь, приняли решение поскорее убраться из кабинета, но перед тем, как выйти, Киллиган окликнул мужчину и попросил зайти к нему после. «Что ему нужно? Наверное, решил поднять плату за детей» — размышлял Тайлер, спускаясь по ступеням приюта.

Сэма он спровадил, и когда они оказались на безопасном расстоянии от воспитателя, Тео с Габби кинулись уговаривать мужчину, чтобы он взял с собой из приюта ещё и Ника, с Оливером и с Уэнди. Тайлер ни в какую не соглашался, какими бы щенячьими глазами ни смотрела на него девочка, какие бы доводы ни приводил Тео в их пользу. Мальчик говорил, что они будут работать втроём, Уэнди сможет приглядывать за Габби и устроиться на работу в больнице, в конце концов, Габби нуждается в том, чтобы рядом с ней была женщина, да и дети всегда будут под присмотром. Но мужчина наотрез отказывался брать на себя ответственность ещё за двоих детей. «А почему бы весь приют с собой не вывести?! Они думают это так просто прихватить с собой до кучи ещё пару детишек и медсестру в придачу? Мне придётся выкупать тех детей, и я даже представить не могу, какую цену назовёт Киллиган». Тогда Тео решил привести контраргумент.

— Тогда мы поступим по-своему. В любом случае мы уйдём из приюта только вместе с ними, — парень был на взводе, он не мог понять, почему Тайлер настолько категоричен в своём отказе.

— По-своему? И что это, мать твою, значит? — у Тайлера тоже уже сдавали нервы.

— У нас есть план, — уклончиво ответил Тео.

— План? Вы собираетесь бежать? — Тайлер потёр переносицу и нервно рассмеялся. — Ты хоть представляешь, что вас ждёт? Ты жил когда-нибудь на улице? — он смотрел на мальчишку убийственным взглядом, но тот и бровью не повёл, и нисколько не смутившись, тоже уставился на Тайлера. — Там только нищета, голод и болезни. Ты такой жизни хочешь?

— Мы не можем их тут бросить. Папа бы одобрил наш поступок, он бы гордился нами.

— Но вашего отца здесь нет! — в сердцах воскликнул Тайлер, и тут же пожалел об этом, стоило ему увидеть, как поникла Габби.

— Вместе мы справимся, мы найдём выход, и ты не помешаешь нам, — отчеканил Тео, дав понять мужчине, что разговор окончен. — Пойдём Нэнси.

Габби, которая весь разбор полётов молчала, с сожалением посмотрела на Тайлера и нехотя пошла вслед за братом. А мужчина от нахлынувшего на него приступа ярости принялся бить машину ногами. «Чёртовы дети! — взревел Тайлер. — На кой я вообще полез в это?! Жил бы сейчас спокойно. Но нет же! Сам виноват, что подписался нянчиться с ними». Он проклинал всех и каждого на чём свет стоит. Но на этом беды мужчины не закончились. Выпустив пар, он поднялся к директору.

Дети в это время решили пойти в столовую. Габби, бывало, часто ходила туда и одна, когда ей было особо грустно и одиноко, и когда никого не было. Она подходила к старому пианино, поднимала чёрную клавишу соль-диез второй октавы и доставала сложенную в тонкую трубочку фотографию. Фото, на котором был отец, придавало ей сил, даже с того света он помогал ей, поддерживал её и когда девочка смотрела в добрые глаза отца, то знала, что они со всем справятся. Вот и сейчас ей нужно было побыть с папой. Тео также чувствовал в этом потребность. Глядя на фотографию, он хотел убедиться, что всё делает правильно, и хоть отца больше не было, часть его всегда находилась в нём. Убедившись, что никого поблизости нет, дети подошли к пианино, и Габби по своему обыкновению открыла клавишу и её объял ужас, когда фотографии там не оказалось.

— Тео её нет! — по коже Габби пробежали множество мурашек, волна паники нахлынула на неё, в голове возникла целая куча вопросов: «Кто взял фотографию? Кто-то видел её, когда она брала её? Кто это мог быть? И что сделали с их фотографией? Что если всё всплывёт?»

— Как нет? — Тео в каком-то оцепенении уставился на сестру. — Может, ты переложила её под другую клавишу?

Дети начали отковыривать все чёрные клавиши пианино, которые поддавались, но тщетно, фотографии нигде не было.

— Габби, когда ты последний раз тут была? — теперь паника перекинулась и на мальчишку. Его мучили те же самые вопросы, что задавала себе мысленно сестра.

— Кажется, три дня назад.

— Кто-то мог увидеть, как ты достаёшь её, а потом украсть. Только вот… Чёрт! — оборвал сам себя Тео. — Вот почему Киллиган сегодня был особенно мерзким, вот почему он пригласил Тайлера после прогулки к себе. Фотография у него, и тут два варианта, либо тебя видел сам Киллиган, либо это был кто-то другой, кто передал ему фото.

— Что нам теперь делать?

— Бежим к его кабинету, пока Тайлер от него не ушёл, мы должны застать его.

С этими словами дети со всех ног побежали к кабинету директора, и как они не пытались подслушать разговор двух мужчин, те говорили слишком тихо, чтобы можно было расслышать хоть что-то.

Они не знали, сколько уже торчат у дверей директорской, на них уже подозрительно начал коситься Стен, но тут Тайлер наконец-то вышел и на него тут же испытующе уставились две пары глаз. По его мрачному, крайне напряжённому лицу можно было понять, что дела совсем плохи.

— Тайлер… мы не нашли фотографию, — решила сразу же в лоб сказать Габби.

— Я знаю. Этот ублюдок сказал, что ему её кто-то дал.

— Я даже догадываюсь кто… — Тео сжал кулаки, он уже знал, что, когда Тайлер уйдёт, он пойдёт бить морду Доновану. — Что теперь будет? Он знает кто мы?

— Тшш, — мужчина отвёл детей в сторону. — Да, он знает, — заговорил шёпотом Тайлер. — И его молчание дорого мне обойдётся.

— Какое он поставил условие? Что он хочет? — Тео также перешёл на шёпот и огляделся по сторонам.

— Вам не нужно этого знать, — было видно, что мужчина не хочет говорить правду при Габби, он посмотрел на Тео, тихонько кивнул в сторону девочки и помотал головой. — Главное, когда я выполню то, что хочет Киллиган, вы будете в относительной безопасности. А теперь мне пора идти, — мужчина развернулся и хотел было уйти, но Габби окликнула его.

— Тайлер! — девочка подскочила к нему и взяла за руку, — спасибо, что тебе не всё равно.

Тео тоже подошёл, и еле заметно покосился на сестру, — «Это прекратится когда-нибудь? Или чем дальше, тем будет только хуже?»

— Это из-за меня, — продолжала Нэнси. — Мне нужно было быть осторожнее, Тео ведь почти не подходил к пианино.

Это правда, Тео не мог себя заставить смотреть на фото и невольно вспоминать прошлое, где они были счастливы, бывало Габби даже насильно тянула его в столовую, чтобы не быть там одной.

— Слушайте, я сделаю всё для вашей безопасности потому, что… — «потому, что вы мои дети, я несу за вас ответственность, я привязался к вам» — подумал про себя Тайлер, но вслух ничего не сказал и громко выдохнул. — Я приеду через месяц, — мужчина быстрыми шагами смерил коридор и скрылся за главной дверью.

— Иди к себе Габби, — Тео круто развернулся и зашагал к лестничной клетке мальчишек.

— Ты куда? — Габби почуяв неладное уже было собиралась идти вслед за братом, но на неё прикрикнул Стен, и девочке пришлось отступить.

— Мне нужно кое с кем разобраться.

— Постой Тео, — но мальчик припустился бегом по лестнице. Габби делать было нечего, она отправилась переживать случившееся в комнату девочек. Пропажа фотографии, то, что их положение с братом на данный момент было весьма шатким, хоть Тайлер и пообещал их защитить, к тому же ещё и Тео сейчас может натворить глупостей — всё это навалилось на неё, и девочка рухнула на кровать. Она не плакала, у неё даже на это не было сил, поэтому она просто лежала и смотрела в потолок, уже готовясь к тому, что вскоре ей придётся услышать ещё одни дурные вести.

Тео же пронёсся мимо родного этажа и вбежал на четвёртый. «Я оттащу его в туалет, и там выбью из него всё дерьмо» — судорожно думал про себя мальчик. Он зашёл в общую комнату, увидел в дальнем углу Донована, что-то записывающего себе в тетрадь, и с угрожающим видом направился к нему. Все тут же замолчали, и те, кто стоял у мальчика на пути, расступались перед ним, боясь, что ярость Тео распространится и на них. Донован оторвал свою голову от тетради и просто наблюдал за тем, как Тео, с перекошенным злобой лицом подходит к нему. Он нисколько не испугался, наоборот, ему доставляло удовольствие видеть мальчишку озверевшим — значит, он всё сделал правильно. Возможно, хоть и немного, но он испортил им жизнь.

— Привет Генри, — протянул с улыбкой Донован, — случилось что?

Тео еле сдержался, чтоб не врезать ему прямо здесь же, но при всех он разбираться с ним не мог, поэтому схватил Донована за шкирку и поволок в туалет. К его удивлению, парень не сопротивлялся, он послушно брёл рядом с Тео, и даже тогда, когда мальчик втолкнул Донована в туалет, тот дал ему беспрепятственно подпереть шваброй дверь и к тому же для пущей конфиденциальности приставить тумбочку, хотя мальчик знал, что за дверью собрались ребята, которым не терпелось стать свидетелями очередной потасовки.

— Это ты отдал Киллигану фотографию? — Тео пригвоздил Донована к стене, и пытливо посмотрел на него. Как же его бесило это насмешливое, крысиное выражение лица, как будто он знает про Тео абсолютно всё, каждую мелочь.

— Фотографию? Какую фотографию? — осклабился Донован, будто бы не понимая, о чём говорит Генри.

— Теперь у нас большие проблемы из-за тебя, тупой ты кусок дерьма, — Тео не сдержался и дал парню в челюсть, на что Донован только рассмеялся окровавленным ртом.

— И я этому бесконечно рад, — сказал он, противно хихикая. Тео хотел врезать ему ещё раз, но тот проворно перехватил его руку. — Из-за вас тройки недоносков погиб Том, а Шкаф стал психом…

— И в этом виноваты только они сами, — Тео подставил Доновану подножку, и тот, падая, утянул мальчишку за собой и оглушил его ударом в ухо. Он схватился за ухо, и в этот момент Донован дал своим острым локтем прямо в глаз Тео. Мальчик взвыл от жгучей боли, ему показалось, что его глаз сейчас просто вытечет из глазницы, открыть он его не мог.

— Я не успокоюсь, пока не превращу твою жизнь, жизнь твоей сестрички и друзей в ад.

Донован, ослеплённый своей удачей, норовил ещё как следует врезать Тео, но в этот момент кулак мальчишки прошёлся по рёбрам ублюдка, и тот скорчился от боли. Тео был бы несказанно рад, если бы ему удалось сломать ему парочку. Затем, врезав ему ногой по голове, он отпихнул Донована от себя.

— Если ты попытаешься сделать ещё что-то, то отправишься вслед за Томом, ты понял это? — проорал Тео в тот момент, когда поднял Донована за волосы и стукнул головой об пол. Ему хотелось бить его головой о кафель, и снова бить и так до бесконечности, пока от его головы не осталось бы сплошное кровавое месиво.

Когда Тео закрылся в туалете с Донованом, в общую комнату на третьем этаже прибежало несколько мальчишек, они рассказали, что произошло. Оливер с Ником сразу же бросились туда. И сейчас они ломились в дверь, где вовсю кипел ожесточённый бой. Друзья звали Тео, кричали, чтоб он прекратил, но всё тщетно. В конце концов, из-за того, что дверь была хлипкая, от того, что мальчишки так упорно ломились в туалет, она сошла с петель. И ребята всей гурьбой ввалились в туалет и мысленно поблагодарили Бога за то, что пока никто никого не убил. Мальчишки сразу же разняли дерущихся и у обоих крепко скрутили руки за спиной.

— Это вы со своим папашей там на фотографии? — еле ворочая языком проговорил Донован, ему давалось говорить с большим трудом, а уж улыбаться тем более, но он это делал несмотря на боль. — Бьюсь об заклад, что его прикончили, как шавку, а вас запихнули сюда.

— Это я тебя сейчас прикончу гондон! — Тео принялся вырываться, но Оливер с Ником крепко держали его. — Пустите меня!

— А вы ведь были богатеньким сукиными детьми! — продолжал Донован, который вовсе не противился тому, что ребята держали его. — Ну и как вам эта изнанка жизни, а?

Тео насилу вывели из туалета, хоть он упирался и выкрикивал всевозможные ругательства. К финалу как раз подоспел Сэм, и когда воспитатель увидел разбитый лоб Донована, то принял незамедлительное решение относительно Генри — он отправил его на трое суток в застенок. Возможно, Донован именно этого и добивался, и возможно, это было очередным шоу, но, что ещё входило в его планы, никто не знал.

Донован научился быть невидимкой, он следовал за ребятами неуловимой тенью, пару раз они замечали, что он пасётся где-то рядом, и когда он понимал, что попался — сразу же убегал. Именно эта сверхспособность к невидимости укрыла его от глаз Нэнси, которая не заметила, что в столовой кто-то есть, кроме неё, и начала капаться в пианино. «Какой, наверное, для них был сюрприз, когда они не нашли там фотографии?» — с наслаждением думал про себя Донован. Генри он запихнул в застенок, Нэнси он трогать не собирался, в конце концов, он не самоубийца — потому что парень был уверен, что кто-кто, а Генри способен с лёгкостью пойти на убийство ради сестры, а вот для его дружков, жирдяя и педика у него было припрятано пара тузов в рукаве.

Последние, что успел сказать Тео друзьям, перед тем как его посадили на чердак и при полном контроле Сэма заставили читать молитвы, просить прощение у Всевышнего и каяться в грехах, это была мольба о том, чтобы позаботиться о Нэнси. И друзья, конечно, пообещали, и сказали, что ночью подойдут к двери застенок. Когда все идиотские процедуры, связанные с религией, были сделаны, Сэм наконец-то оставил мальчика одного, как он выразился «сидеть и думать своей тупой башкой над милосердием Господнем». «Милосердие? Это он называет милосердием? Да чихал я на твоего Бога! — в сердцах думал Тео. — Если он есть, то, какого хера он допускает столько дерьма? Пошёл к чертям такой Бог» — Тео показал средний палец кресту, висящему на стене, ощущая неимоверное желание запихать его Сэму в задницу. Эта мысль его немного позабавила. Мальчик привалился к стене и думал над словами Донована, над тем, что он сказал. И его стоило опасаться — Донован был шибко умный, и хоть предыдущий его план, в котором друзья должны были драться друг с другом, провалился, ничто не мешает ему придумать кучу новых планов. Тео боялся, что за то время пока он сидит здесь, этот ублюдок что-нибудь сделает его сестре или друзьям. «Чёрт! Ну зачем я так разозлился. Если я смог держать себя в руках, я бы сейчас был Оливером, Ником и Габби и не переживал так. Если он хоть что-то им сделает, я…»

Мысли мальчика прервало копошение за дверью, это оказались Ник с Оливером, которые тихонько постукивали в дверь и звали его по имени.

— Я тут, — отозвался Тео. — Как там Нэнси?

— Когда мы рассказали ей про тебя, — Ник пытался подобрать нужные слова. — Она даже как будто и не удивилась.

Габби вообще на это никак не отреагировала, её уже было не удивить тем, что Тео вечно наказывают, и её откровенно достало то, что брат не может совладать со своей горячностью. А ведь она сразу поняла, что будет именно так. — Она с нами практически не разговаривала, хоть мы и спрашивали про эту фотографию — сказала, что нам всё должен объяснить ты.

— О чём Донован говорил, Генри? Что за фотография? — как можно более ровным тоном спросил Оливер. На самом деле, он отчаянно хотел это знать, и ему огромных трудов стоило сохранять спокойствие и не бросаться на друга, требуя объяснений.

Тео потёр переносицу и стукнул кулаком по двери.

— Теперь уже бессмысленно скрывать это от вас.

И он начал тихо рассказывать сквозь запертую дверь друзьям всё с той самой ночи, когда убили их с Габби отца. Он назвал их настоящие имена…

— А я всё думал, кто такая Габби? Ты несколько раз звал её по имени, когда тебе снились кошмары, — прервал рассказ Оливер, но затем спохватился. — Прости, продолжай.

Тео рассказал им о Тайлере, что они с Габби просили за них и Уэнди, пока мужчина отказывается, но они добьются от него согласия.

— Но вы не волнуйтесь, мы уйдём отсюда все вместе, если Тайлер всё же откажется, мы убежим через ту «дорогу жизни», о которой ты говорил.

— Спасибо Ген… — осёкся Ник. — Или нам теперь называть тебя Тео?

— В приюте меня все знают, как Генри. Так что зовите и меня и Габби по-старому. — Тео уже и сам отвык от своего настоящего имени — так к нему обращалась только Габби и то, когда они были вдвоём, а это было редкостью.

Тео принялся рассказывать про фотографию, которую они прятали в старом пианино, что на ней изображены Габби и Тео с отцом, её украл Донован и отдал Киллигану, и что директор как-то шантажировал Тайлера, и, скорее всего, он ему кого-то заказал.

— Если честно я очень боюсь. Боюсь, что Тайлер не справится с заданием и тогда Киллиган свяжется с людьми, которые заказали отца. И нас найдут, — Тео облокотился спиной о дверь. Каким же для него стало облечением то, что он рассказал всё друзьям. Он уже давно нуждался в этой исповеди, и, видимо, сегодня настал этот день.

— Да в принципе ему и сейчас ничего не мешает это сделать, — ляпнул Ник, и Оливер ткнул его в бок. — Прости Генри.

— Нет, ты прав. И меня это чертовски бесит. Бесит, что в любую секунду нас могут увезти отсюда и пристрелить где-нибудь в лесу. Бесит, что я не могу с этим ничего поделать. И это всё из-за этого выблядка Донована, — мальчик задышал глубже, стараясь отогнать как можно дальше от себя такие мысли.

— Слушай, мы будем рядом с тобой, что бы ни случилось, — услышал он мягкий голос Оливера, и про себя Тео отметил, что голос его звучал нежно и как-то ласково, отчего мальчик тут же почувствовал неловкость, забытое чувство вновь всколыхнулось в его груди. — Мы поможем, чем сможем.

— Спасибо, — растерянно произнёс Тео. — Донован угрожал всем нам, сказал, что превратит нашу жизнь в ад, и если он попробует ещё что-то сделать…

— Мы вправим ему мозги, — ожесточённо воскликнул Ник.

— Обещайте мне, что будите настороже, он может выкинуть всё что угодно. — Тео боялся за друзей, сейчас сидя здесь, он никак не мог помочь им, не мог их защитить, как не мог и тогда сидя в подвале, и чувство ноющего бессилия снова накатило на него.

— Обещаем, — дружно отозвались друзья.

— Тогда идите, и… спасибо вам, — Тео положил руку на дверь, словно пытаясь хотя бы через неё, дотронуться до них. — Таких друзей, как вы у меня никогда не было.

— Ты тоже хороший друг Генри, о таких друзьях, как вы, я даже мечтать не мог, — Оливер неосознанно сделал тот же самый жест — приложил руку к двери.

Ник так растрогался, что поначалу не мог ничего сказать, но потом тоже положил руку на дверь и гордо произнёс:

— Вы стали моей семьёй. Спасибо вам!

Оливер ободряюще похлопал его по плечу, и они распрощались с Генри, договорившись также встретиться завтра ночью, и рассказать мальчишке, что произошло за день.