Назад дороги нет. Часть 1

Алан Брант, 2022

В городе Эн-Си произошла настоящая социальная революция: теперь молодежь задает ритм жизни в обществе и создает свою неповторимую культуру. Наркотический бум, карнавалы чернокожей общины, появление мини-юбок, пиратские радиостанции – общество стремится к свободе, новым идеям и свершениям. Тео и Габби пережили серьезную жизненную трагедию: их отец был бесчеловечно убит. Сын желает во что бы то ни стало отомстить за родителя, но не совершит ли он таким образом свою главную ошибку? Ричарду восемнадцать, и он страшно любит женщину. Красивое чувство имеет все шансы погубить юного мечтателя, превратив отважные ожидания – в печальный пепел. Как пересекутся эти две совершенно разные истории и что за тайная нить протянута между ними? Комментарий Редакции: Смелая и пестрая криминальная драма о том, что у судьбы на все (и всех!) имеются свои планы. И порой – настолько ошеломляющие, что даже самая сильная фантазия не способна их переиграть.

Глава 7

Когда Том вошёл в общую комнату, наступила оглушительная тишина. Все остальные звуки за пределами комнаты приобрели тревожную отчётливость. Тео слышал, как по коридору неторопливо шагал один из воспитателей, за стеной шуршали и попискивали крысы, тяжело прерывисто дышал так и не пришедший в себя мальчишка.

Всё это угнетало, давило прямо на мозг. Тео казалось, что от неминуемой беды его отделяли какие-то жалкие минуты. Другие мальчишки замерли, затаили дыхание и молчаливо, даже с каким-то раболепием смотрели на Тома, словно ожидали от него приказа для дальнейших действий.

Том же, войдя внутрь, развязной походкой прошёл чуть вперёд и остановился посередине комнаты, скрестил руки на груди, а затем внимательным властным взглядом огляделся по сторонам. На его губах заиграла довольная неприятная улыбка, больше похожая на оскал. Чуть позади, по бокам от него, стояло два пацана: первый, с жирными рыжевато-коричневыми патлами, падавшими на туповатое лицо, напоминал скорее гориллу, чем человека. У него был приплюснутый маленький нос и чёрные раскосые глазки, а все его лицо было усыпано угрями. По описанию Оливера и Ника, Тео понял, что это и был Шкаф. Второй — Донован, высокий и тощий как жердь, имел длинные чёрные лохмы и искривлённый нос, словно ему его постоянно ломали, а затем заново вправляли. Лицо его было бледным и заострённым, под покрасневшими от недосыпа глазами залегли фиолетовые мешки. Он почти сразу же увидел Тео и пристальным немигающим взглядом посмотрел прямо на него. Было что-то в его внешнем виде и в его глазах такое, заставляющее думать, что если бы он захотел, то мог бы быть куда опасней своих друзей.

— Так… — пробасил Шкаф, растягивая свои мясистые губы в широченной улыбке, отчего стали видны его кривоватые жёлтые зубы. — Где же наш новенький?

Как по команде, все ребята дружно повернули головы, смотря прямо на Тео. Лица некоторых светились от нетерпения предстоящей драки, другие мальчишки казались сильно напуганными, дрожали и цеплялись друг за дружку в поисках поддержки. На Тео же накатило абсолютное, леденящее спокойствие. Он ни капельки не боялся, а самодовольные тупые рожи Тома и Шкафа вызывали у него только смех. Он мрачно улыбнулся и махнул им рукой, будто бы говоря: «Ну, вот он я, и что же вы, ублюдки, сделаете?».

— Разуй глаза тупица! — сквозь зубы процедил Оливер. Он вскочил с кровати, на которой сидел и, гордо вздёрнув подбородок, сжал ладони в кулаки. По другую сторону от Тео встал Ник, крепко сжал в пухлых ладонях железную трубу и воинственно ею замахнулся. Правда, под всей своей бравадой так и не смог скрыть, как слегка подрагивали его руки и испуганно расширились глаза.

— Смотрите-ка, — хохотнул Донован, — у него появились друзья.

Его рот скривился в недоброй усмешке, которая никак не коснулась ледяных равнодушных глаз.

— Неудивительно, что он связался с вами, тупые недоноски, — спокойно сказал он им и посмотрел прямо на Тео. — Теперь вместо двух мешков для битья у нас три.

Тео на это громко фыркнул. Он ни капельки не впечатлился банальными угрозами. С начальной школы, побывав в куче неприятностей и драк, он их столько слышал, что даже не мог все вспомнить, а эти и оригинальностью-то не отличались. Всем своим видом он выражал презрение к тупоголовым идиотам, возомнившим себя главными, и, подняв руки вверх, показал им средние пальцы, чувствуя какую-то глупую детскую радость от того, как сильно перекосились от гнева их лица.

Блёклые глаза Тома полыхнули яростью, лицо покрылось красными пятнами, и он стиснул зубы, отчего на скулах заходили желваки, посмотрел куда-то за плечо Тео и призывно махнул головой. Тут же к нему подошли четверо пацанов неприятной наружности, остановились у Тома за спиной и показательно хрустнули пальцами.

«А это, видимо, шестёрки, — догадался Тео, смотря на каждого мальчишку по очереди, отмечая, что выглядели они слегка изнурёнными, с синяками и царапинами на злобных лицах. — Те самые шавки, подтирающие зад своим хозяевам».

— Иди сюда парень, потолкуем с тобой, — сквозь зубы прошипел Том, он смотрел на Тео, не моргая, горящими злыми глазами, сжимая и разжимая кулаки.

— Потолкуешь со своими шестёрками, — ответил ему Тео, и сам удивился тому, как равнодушно звучал его голос, словно в эту минуту его не собиралась отметелить куча отморозков.

Лицо Тома побагровело ещё больше, глаза гневно сузились, превращаясь в маленькие щёлки. Казалось, что из его ушей сейчас повалит пар, но тут к нему наклонился Донован, что-то шепнул на ухо, и Том будто бы расслабился, глубоко вздохнул и посмотрел на Тео.

— Слушай внимательно, Чудила! — сказал он. — Вот как мы поступим. Ты сейчас встаёшь на колени и просишь у меня прощения, и я, может быть, тебя прощу. Всё зависит от того, насколько хорошо ты с этим справишься. — Том оскалился в широкой мерзкой улыбке. — А если нет, после того, что мы с тобой сделаем, ты только рад будешь сдохнуть, и я не думаю, что твои новые друзья как-то помогут тебе.

Тео взглянул на его самодовольное не наделённое интеллектом лицо и прыснул, а после, не сдержавшись, захохотал во весь голос, не в силах остановиться. Каким же на самом деле Том был предсказуемым и тупым. Он напомнил Тео нескольких пацанов из его школы — старшеклассников, которые важно ходили по коридорам, громко хохоча, обменивались сигаретами, не таясь от учителей, и избивали ребят помладше, а потом воровали все их карманные деньги. Они смотрели звериным взглядом и получали истинное наслаждение, когда другие ребята перед ними испуганно расступались, боялись пойти наперекор. На деле же они сами были трусливыми придурками, которых тоже кто-то опускал, делал больно, унижал, ведь такими ублюдками просто так не становятся.

Такой вот круговорот ублюдков.

— Знаешь, что я думаю Том? — отсмеявшись, с улыбкой спросил Тео. Краем глаза он заметил, как оторопели Оливер и Ник, смотрели на него во все глаза с неприкрытым восхищением. Он бы соврал, если бы сказал, что ему не нравилось это. Мальчик сделал несколько шагов вперёд и остановился прямо перед Томом, засунул руки в карманы брюк, внимательно посмотрел на пацана и снова заговорил. — Что ты тупая мразь, которая получает удовольствие от унижения других людей. Наверное, в детстве тебя самого унижали, может, это даже был твой папаша.

Тео на мгновение замолчал, он был немного ниже Тома, но в этот момент, казалось, что всё, наоборот, и это не он, а Том смотрит на него снизу вверх, пылает от ненависти и не знает, что ему ответить, потому как, надо же, Тео раскусил его. Даже не прикладывая особых усилий.

— Ух ты! — Тео широко улыбнулся. — Неужели я попал в точку? Неудивительно, что ты вырос такой скотиной.

Том сильно побледнел, он молчал и тяжело дышал, крылья его носа гневно раздувались. Он и Тео замерли словно гончие перед атакой, меря друг друга взглядами в абсолютной тишине.

— Да он же настоящий псих! — восторженно воскликнул вдруг какой-то мальчишка, глядя прямо на Тео, и это послужило началу действий.

Том резко замахнулся, ударил Тео прямо под дых.

— Ты ответишь за свои слова, сучонок! — яростно проревел он.

Тео согнулся, поморщился от боли. Дыхание его перехватило. Боковым зрением он успел заметить, как шестёрки рванули к Оливеру и Нику. И Ник, на мгновение растерявшись, выронил из рук трубу, но тут же спохватился, поднял над головой табурет и сломал его об чью-то спину. Оливер же, схватив упавшую трубу, со всей силы ударил ею другого мальчишку прямо в живот.

«Они справятся, — подумал Тео, — а мне сейчас нужно разобраться с Томом». Он пригнулся, уворачиваясь от очередного удара командира, затем выпрямился и, особо не раздумывая, налетел на растерявшегося на мгновение оппонента, не ожидавшего такого манёвра от Тео.

Мальчик повалил того прямо на грязный пол, приземляясь сверху, коленями прижал его руки, не давая ими пошевелить, и замахнувшись ударил кулаком по лицу, а затем ещё раз, и ещё…

— Пошёл на хуй, урод! — проорал он в окровавленное лицо Тома.

Ярость, смешанная с восторгом и адреналином, застилала Тео глаза. Ему хотелось как можно сильнее избить Тома, до полусмерти, чтобы больше он даже смотреть на Тео без страха не мог. Чтобы знал — его трогать не стоит, что он вовсе не мальчик для битья, что он сам может причинить настоящую боль.

Избивая Тома, Тео чувствовал ликование и непередаваемое облегчение. Всё то, что он держал внутри себя, с момента, как раздался выстрел, отнявший жизнь отца, вся та злость и боль сейчас вырвались наружу, придавали ему сил, приносили какое-то болезненное удовольствие. Он бил Тома и совершенно не желал останавливаться, он хотел уничтожить его.

Но тут, не дав осуществить задуманное, его кто-то схватил за плечи, стягивая с командира. Тео задёргался, попытался вырваться или как-то ударить, но схвативший явно был сильнее и больше. Он скрутил руки мальчику за его спиной, мёртвой хваткой прижал к себе, лишая возможности пошевелиться.

С трудом повернувшись, Тео увидел, что это был Шкаф. Мальчик снова задёргался, желая хоть как-нибудь извернуться.

«Вот чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Этот урод меня не отпустит!» — Тео огляделся в поисках выхода, пытаясь придумать, что же ему делать дальше.

Он увидел, что другие ребята заключили их в круг, перекрыв возможность броситься к двери, смотрели на Тео во все глаза. Ник с громким криком запрыгнул на спину какому-то рыжему мальчишке, руками сдавив его шею, пока тот пытался спихнуть его с себя, а Оливер продолжал яростно размахивать трубой. Донован на пару с другим пареньком окружили его, но не решались напасть, боясь получить железякой по голове.

— Допрыгался, Чудила?! — перед Тео возник Том, перекрывая собою весь обзор. Глаза его бешено сверкали, из носа текла кровь, а на лице красовался огромный фингал, который уже начал темнеть.

Тео замер, смотря на пацана, и почувствовал гордость за то, что успел его так отделать перед тем, как его скрутили, широко улыбнулся ему, и это окончательно вывело Тома из себя.

— Получай, сука! — гаркнул он во всё горло, замахнулся и ударил кулаком прямо в нос Тео. Раздался хруст. Своим звучанием, он очень напомнил звук, который раздаётся, когда ломаешь ветку надвое. Дикая и ослепляющая боль заполнила Тео. Он заорал, не в силах сдерживаться, дышать стало невыносимо тяжело, а мир перед глазами будто бы посерел, и он с трудом мог видеть своих обидчиков.

Том и Шкаф переглянулись и громко захохотали под одобрительные крики некоторых мальчишек. А затем командир свалил Тео на пол, ударив в солнечное сплетение, и принялся бить его ногами не жалея сил. Тео кричал от боли. В голове его в этот момент словно взорвалась бомба. Он чувствовал, как рот наполняется медной кровью. Ноги его налились свинцом, стали неподатливыми, и парень не мог встать, даже когда командиры скалились и подначивали его, хоть Тео и пытался приподняться.

В этот момент он вдруг показался себе таким жалким и слабым, таким беспомощным. Ему не нравилось это чувство, хотелось немедленно что-то сделать, но он не мог. Силы покидали его, а на их место приходила невыносимая тупая боль. И только одна мысль немного успокаивала его: «Как хорошо, что Габби ничего из этого не видит».

— Что? — зашипел Том прямо в лицо Тео. — Решил, что ты самый умный?!

Тео захрипел, закашлялся, почувствовал, как кровь стекает ему на подбородок.

— Пошёл ты! — выдохнул он из последних сил, и плюнул в лицо Тома.

Улыбка слетела с лица ублюдка в одно мгновение. Он провёл рукой по щеке, стирая кровавую слюну, а затем дал Тео по почкам.

Парень сильно застонал и попытался отползти от Тома, но ноги и руки не желали его слушаться. Они словно стали чужими, мешающим грузом, только сковывавшим движения.

— Куда это ты собрался, Чудила? — раздался над его головой довольный голос Тома.

Он склонился над Тео, а затем что-то сказал Шкафу. В ушах Тео громко звенело, и он не смог понять что. Уже вдвоём, со всех сил, они начали избивать мальчика ногами.

— Не сломай ему рёбра! — крикнул Донован. Голос его словно доносится издалека, прорывался через пелену жгучей боли. — Бей в живот или по почкам!

Оливер выронил трубу и бросился к ним, желая хоть как-то помочь этому невероятно смелому мальчишке, но тут Донован вытянул ногу, поставив ему подножку, и Оливер, не удержавшись, замахал руками, теряя равновесие, и распластался на полу. Носом он уткнулся в ботинок пацана, которого до этого успел вырубить трубой. «Поганая тварь!» — подумал он, взглянув на Донована.

Оливер с трудом перевернулся, попытался сесть, и тут, как будто бы этого было мало, у него начался приступ астмы. Лёгкие его сжались, перекрывая воздух, он открыл рот, пытаясь дышать им, но и этого всё равно не хватало. Дыхание мальчика сделалось свистящим и частым. Он судорожно потянулся к карману, достал ингалятор, но не успел донести его до рта, как Донован ударил ногой по его руке, выбивая из неё ингалятор, а затем, весело улыбнувшись, наступил на него. Глаза Оливера расширились. Второго такого у него не было!

Уэнди покупала ему новый на свои собственные деньги, и он знал, как сложно ей было это сделать на свою маленькую зарплату, а потому был безмерно ей благодарен. Ох, как же он не хотел подходить к ней со словами, что ему снова нужен новый.

Оливер захрипел. Кажется, у него ко всему ещё и приступ паники начался. Дышать было невозможно. Он повалился на пол, смотря в потолок, хрипел и кашлял, и никак не мог остановиться. Неужели он сейчас умрёт? Так жаль. Он ведь очень хотел помочь Генри. Генри был таким крутым!

— Ты тупой кусок говна! — в ужасе закричал на Донована Ник, испуганно взглянув на Оливера, — Он может умереть без него!

Мальчик набросился на Донована, кулаками замолотил по его груди, но тот с лёгкостью отмахнулся от него, ударил кулаком по лицу и, когда Ник отлетел от него, пнул его ногой под зад. Ник всхлипнул от боли и унижения, утирая рукой горячие слёзы, подполз к Оливеру.

Его друг был совсем плох. Лицо его посинело, глаза закатились, он сжимал и разжимал ладони, словно пытался схватить кого-то невидимого.

— Оливер! — Ник склонился над ним, положил ладони на его щёки, оставляя кровавые разводы на его худеньком лице. — Смотри, смотри на меня.

Он снова всхлипнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь как глупая девчонка:

— Пожалуйста! Смотри на меня!

Ресницы Оливера затрепетали, он моргнул, и его зелёные глаза приоткрылись, смотря на друга невидящим взглядом.

— Молодец! — Ник слабо улыбнулся, погладил его по щекам. — Сейчас дыши. Давай глубоко. Ещё глубже. Успокойся!

Оливер тяжело, медленно задышал. Его дыхание постепенно приходило в норму. Ник, крепко обнял друга, и не сдерживаясь, разрыдался во весь голос. Плевать, что про него скажут. Он так испугался! Он думал, что потерял своего лучшего друга!

Том взглянул на мальчишек, не скрывая презрения. Жалкие уроды. Решили, что смогут его одолеть? Так вот, не выйдет. Он ещё им покажет, он заставит их пожалеть. Только сначала закончит с Чудилой.

Он махнул Шкафу, и тот поднял даже не сопротивляющегося новенького на ноги, скрутив ему руки. Голова безжизненно висела, он тяжело сипло дышал, и из его рта и носа на пол капала кровь.

Том остался довольным своим результатом, но это было ещё не всё. Он вытянул руку ладонью вверх, пошевелил пальцами, и Донован тут же подал ему заранее приготовленные ножницы.

Пощёлкав ими, Том широко улыбнулся, обвёл довольным взглядом каждого смотрящего на него мальчишку и, наклонившись к уху Тео, громко прошептал:

— Сейчас мы подровняем твою шевелюру!

Тео, который каким-то чудом оставался в сознании, не нашёл в себе сил ответить ему. Все его тело переполняла резкая, обжигающая, ужасная боль.

Он чувствовал, как Том больно дёрнул прядь его волос, щёлкнул ножницами, и она полетела на пол. Он почувствовал себя невероятно униженным, но он даже пальцем не смог пошевелить. Зажмурил глаза, до крови кусая себя за внутреннюю сторону щеки, старательно сдерживая рвущийся наружу крик.

Щёлк. Щёлк.

Все больше его волос падали ему под ноги.

Щёлк. Щёлк.

Было такое ощущение, будто бы его сейчас раздевали наголо при всех. До того мерзко, постыдно и неприятно.

Щёлк. Щёлк.

Он слышал громкий смех и улюлюканье. Отовсюду доносились крики: «Покажи ему, Том!» «Так этого урода!»

Щёлк. Щёлк.

Он отомстит. Он знал, Том ещё сильно пожалеет. Он заставит его страдать. Сделает всё возможное, чтобы морально его уничтожить. Унизить, так сильно, что больше никто уже не сможет его бояться. Тео это по силам.

— Генри! — раздался вдруг отчаянный крик.

Он приподнял голову и встретился взглядом с Оливером. Тот почему-то сидел на полу, в объятиях Ника, и не сводил с Тео огромных, испуганных ярко-зелёных глаз.

Оливер вдруг сжал ладони в кулаки. Стоило только увидеть, каким беспомощными и уязвимым выглядел Генри, как с лёгкостью командиры обстригали его волосы под громкий всеобщий смех, словно это была обычная детская забава, и в нём проснулся новый прилив силы. Он легонько отпихнул Ника, вскочил, и решительно напрыгнул сзади на Тома, вцепляясь ему в волосы, со всей силы дёргая его за них.

Том отшатнулся от Тео, выронил ножницы и выругавшись, закрутился на месте, пытаясь скинуть с себя Оливера, но мальчик вцепился в него мёртвой хваткой, не желая отпускать.

Ник тоже решил действовать, бросился к Шкафу, дёргая его большие руки, в надежде их разжать, пнул его ногой куда-то в бедро, и Шкаф болезненно охнул. Обрадованный своим успехом, Ник продолжил наносить ему удары. Краем глаза он увидел, как Том, изловчившись, схватил Оливера за воротник рубашки, чуть приподнял его и швырнул прямо на пол.

Оливер громко вскрикнул. С глухим ударом он упал и попытался приподняться.

— Сейчас ты у меня получишь, сраный педик! — проорал ему разъярённый Том. Он подскочил к Оливеру и ногами начал бить его в мягкий, податливый живот. Оливер даже не сопротивлялся, лежал как безжизненная кукла, не издавая ни единого звука, только голова его по инерции слегка покачивалась, от каждого удара Тома.

В одно страшное мгновение Нику даже показалось, что он больше не дышал, но затем, к своему огромному облегчению, он увидел, как слабо приподнималась грудная клетка его друга. Из носа Оливера текла кровь.

— Урод! — закричал им Ник и бросился к Тому с желанием хоть немножко отомстить за лучшего друга.

Он понимал, что Оливер и Генри были окончательно выведены из строя, и он один остался против оравы огромных отморозков в два раза сильнее и старше его, толстого двенадцатилетнего мальчишки.

«Вряд ли я долго протяну», — успел подумать Ник, и тут ему преградил дорогу Донован. Поднял с пола железную трубу и, замахнувшись, со всей дури ударил ею мальчика.

Вокруг словно заплясали звёздочки, из глаз брызнули слёзы боли и от злости он заплакал, не в силах остановиться. А Донован, решивший, что этого мало, подбежал к нему и трубой начал наносить удары по его спине.

— Вот тебе, жирдяй! Получай! Будешь знать, как нападать на старших! — приговаривал он перед каждым ударом.

Ник всхлипнул, до крови прикусил язык, нос его забился, из-за слёз, застилавших глаза, он с трудом мог видеть.

«Господи! Пусть это поскорее закончится! Пожалуйста… Пусть ему надоест меня бить!» — про себя повторял мальчик, сжимал ладони в кулаки, отчего ногти с болью врезались в его кожу. Горячие слёзы текли по его круглым щекам, он тихонько плакал и дрожал.

Он не знал, сколько прошло времени, перед тем как Донован решил, что достаточно над ним поиздевался и остановился. Но для Ника это было сравнимо с вечностью.

Какой-то шестёрка подбежал к Доновану, вместе они подняли Ника и потащили мальчика к шкафу.

— Пустите, ублюдки! — закричал Ник, безуспешно дёрнулся, но его тело пронзила такая острая боль, что он повис в руках своих обидчиков.

Одно мгновение, и его заперли в душном пыльном шкафу, он даже моргнуть не успел — швырнули туда как какой-то мешок с мусором.

Том довольно кивнул своим приятелям. Всё вышло так, как он и хотел с самого начала. Самоуверенный Чудила получил своё, и теперь будет знать, кто здесь главный и кого стоит слушаться. А его новые дружки хорошенько подумают, стоит ли вообще им с ним общаться.

Том взглянул на Оливера, и лицо его искривилось. Мелкий сучонок, выдрал ему целый клок волос. Откуда вообще в этом тощем придурке, похожем на педика, столько сил? Даже не задумываясь, Том со всей силы ещё раз ударил его ногой в живот, но тот не пошевелился, и Том самодовольно улыбнулся. Да. Он хорошенько его отделал.

«Было бы здорово, если бы педик вообще сдох, — подумалось Тому. — На одну проблему определённо стало бы меньше, а другие ещё больше начали его бояться и уважать. Никто никогда даже не попытался бы пойти против него, как этот кудрявый».

Том взглянул на Чудилу, и почувствовал острый прилив ненависти. Только одним своим видом этот пацан его жутко бесил. Том ни за что бы это не признал, но он немного пугал его. Как он смог с такой лёгкостью разгадать Тома? Как понял, что его отец, беспробудный пьяница и алкаш, издевался над сыном?

В голове Тома тут же возникли непрошенные воспоминания: он боится, прячется от него в шкаф или под кровать. Но отец всегда его находит.

«Ты не спрячешься от меня, Томми!»

Тома передёрнуло, он почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Нет. Думать об этом он не будет. Он наклонился над Чудилой, обманчиво нежным жестом провёл ладонью по его состриженной макушке.

— Ну что, Чучело? — шёпотом спросил он, приподняв голову пацана. — Ещё не хочется сдохнуть?

Тео не ответил. Он был в сознании, но его темно-карие глаза заволокло пеленой. Он невидяще смотрел на Тома, пытался шевелить губами, но ни одного звука не сорвалось из его рта.

— Надеюсь, тебе понравится твоя новая причёска! — Том дружелюбно ему улыбнулся, ловя непередаваемое удовольствие от беспомощности своей жертвы. Это он с ним сделал. Он опустил его на колени.

— Да, а то мы так старались! — хохотнул довольный Шкаф.

Том взглянул на него, а затем на Донована и кивнул. Парень тут же всё понял, без каких-либо слов. Они всегда друг друга понимали.

Донован подошёл к Шкафу и помог взвалить Чудилу ему на плечо. Вместе они двинулись к выходу из зала. Том же в последний раз огляделся. Мелкий педик так и не пришёл в себя, безжизненно лежал на полу и, казалось, даже не дышал. Его друг, жирдяй, громко ревел, продолжая кулаками молотить по шкафу, а другие мальчишки во все глаза смотрели на Тома, в который раз получая подтверждение — идти против него себе дороже.

Том помахал им и, насвистывая незатейливую мелодию, двинулся за Шкафом и Донованом. В абсолютной тишине они пришли к каморке для швабр, с самого начала договорившись там запереть Чудилу, пока его кто-нибудь не найдёт. По пути им, к счастью, никто не попался, кроме Сэма, но тот сделал вид, будто их не видит, отвернулся и пошёл в противоположную сторону. Толстяк закрывал на все глаза, ведь Том с друзьями помогали подбирать ему хорошеньких мальчишек или девчонок на ночь, а затем заставляли тех молчать и не бежать сломя голову, глотая слёзы и сопли, к директору с желанием пожаловаться. На самом деле, Том почему-то был уверен, что мистер Киллиган и так всё уже знал, просто не вмешивался.

С молчаливым одобрением он смотрел, как Шкаф и Донован засовывали новенького в каморку для швабр, а затем махнул им, чтобы шли без него. Дождавшись, когда они скрылись за поворотом, присел на корточки, разглядывая, как пацан тяжело дышит, и неосознанно провёл рукой по своей болящей скуле.

И всё-таки было что-то в этом кудрявом настораживающее, заставлявшее Тома бояться. Он вспомнил его дикий громкий смех и вздрогнул, потому что вместо Чудилы вдруг увидел отца: его бешеные карие глаза, громкий смех и окровавленные руки.

Том тяжело вздохнул, провёл руками по лицу. Всё это осталось в далёком прошлом. Отца теперь уже давно не было, и он сам владел своею судьбой, сам принимал решения и заставлял других бояться, и этот новенький не будет исключением. Он был сильным, и ни отец, ни кто-либо другой не посмеют его тронуть.

В голову Тома вдруг пришла одна мысль. Он склонился над пацаном, уверенный, что тот его прекрасно слышит и зашептал, словно давал предупреждение:

— У тебя прелестная сестрёнка, Чудила.

Затем медленно поднялся и вышел, подперев снаружи дверь шваброй, чтобы новенький не выбрался. Тео сковал ужас при последних словах командира, и после нескольких попыток подняться, ему это удалось, но как только он шатаясь сделал несколько шагов, то растянулся на грязном полу и потерял сознание.