Порочная месть

Алайна Салах, 2019

Человек, в которого я влюбилась с той минуты, как увидела – лучший друг моего старшего брата, и он тот, кому я по собственной воле отдала самое ценное, думая, что больше никогда его не увижу. Однако спустя пять лет он сам находит меня и ставит ультиматум: либо перехожу в его единоличное владение, либо близкий мне человек пострадает.

9

Когда утром я обнаруживаю себя в незнакомой постели, проходят долгие секунды, прежде чем реальность наваливается на меня своей неподъемной тяжестью. Низ живота слегка тянет, во рту сухо от выпитого вина, а душу царапает ощущение того, что я осталась одна против целого мира. Воспроизвожу в голове события вчерашнего вечера и чувствую, как по лицу и груди растекается жар. То, что произошло — постыдно и унизительно, и я не понимаю, как получилось так, что я с легкостью достигла оргазма. Почему растаяла, как свечной воск, в руках мужчины, который принудил меня к сексу, удерживая возле себя шантажом, ведь это веский повод его ненавидеть.

Нащупав на подушке телефон, вновь набираю номер, с которого мне звонил Артур, но результат по-прежнему остается неутешительным: абонент находится вне зоны доступа. Если знать, что с братом все в порядке, мне было бы проще смириться со своей несвободой. Так я бы, по крайней мере, понимала, что все не зря.

Поднявшись с кровати, иду в душ, где старательно смываю с себя следы минувшей ночи — вчера у меня совсем не было на это сил. Оглядываю в зеркале свое тело, перед тем как завернуться в полотенце, и замечаю на бедрах и ягодицах темные пятна — отпечатки пальцев Кейна, отчего живот стягивает горячий спазм. Да что, черт подери, со мной не так? Я должна презирать этого человека, а не испытывать волнение при мысли о нем.

Порывшись в тумбе под раковиной, я все же нахожу фен и, высушив голову, возвращаюсь в спальню. В сумке, собранной Прайдом, обнаруживаются черные льняные шорты и футболка, и я вдруг вспоминаю, что мое нижнее белье и толстовка так и остались валяться на полу кухни. И как мне спуститься вниз? Кто-то из персонала наверняка их нашел, и одному богу известно, что эти люди теперь обо мне думают. В нерешительности застыв посреди комнаты, гипнотизирую глазами дверь и начинаю пятиться назад, до тех пор, пока икры не упираются в изножье кровати. Сгребаю с покрывала телефон, чтобы вновь попробовать дозвониться до Артура, и вижу сообщение от Кристин:

«Как спалось в пятизвездочной клетке?»

Решаю не мучить себя перепиской и перезваниваю ей. Этого мне еще не запретили.

— Твои пальцы явно целы, если ты звонишь мне, а это уже хороший знак, — слышу шутливый голос подруги, который быстро меняется на серьезный. — Как ты, Эрика?

Рассеянно блуждаю взглядом по идеально ровной поверхности стены и тихо вздыхаю:

— В порядке.

— Ты так не звучишь. Видела Кейна? Он сказал, чего хочет от тебя?

Я молчу, кусая щеку изнутри, потому что не знаю, стоит ли рассказывать подруге об условиях, на которых я попала в логово дьявола, но в конце концов решаюсь:

— Он хочет, чтобы я спала с ним. Вчера это случилось.

— Ни хрена себе, черт подери! — раздается высокий визг в трубке, от которого я невольно морщусь. — Ты переспала с Кейном?! Исполнила мою девичью мечту! Да что там мою… Кто в Нью-Олбани не хотел с ним трахнуться? Думаю, даже Анжела была не против, хотя она и равнодушна к членам. И как он?

О том, что пять лет назад Кейн стал моим первым, я не говорила ни одной живой душе, даже своим лучшим подругам. Не потому что я им не доверяла, а потому что не хотела подвергаться расспросам и вспоминать об унижении, последовавшем за самыми памятными моментами моей жизни.

— Что тебя интересует? — бормочу, ощущая, как уши вновь начинают гореть. — Он взял меня против моей воли. Вряд ли здесь есть что обсуждать.

— Он сделал тебе больно? — осторожно уточняет Кристин. — Удерживал тебя силой?

— Нет. Он ведь угрожает моему брату… я просто делала, как он сказал, потому что…

— Ты кончила? — живо перебивает подруга, и в ее голосе звенит неподдельное любопытство.

— Какое отношение мой оргазм имеет к делу?

— Самое прямое. Кейн до сих пор тебе нравится. Не знаю, хорошо это или плохо, но в сложившейся ситуации твое небезразличие скорее плюс. Спать с тем, кто тебе отвратителен… нет ничего хуже.

— Он должен быть мне отвратителен. Я хочу его презирать.

— Ну а раз этого не произошло, значит, что-то говнюк сделал правильно, — со смехом заключает подруга, отчего губы сами растягиваются в не приличествующей случаю улыбке. Кристин со своим неутомимым оптимизмом и практичным подходом к жизни кого угодно может развеселить.

До того как я успеваю ей ответить, раздается деликатный, но настойчивый стук в дверь.

— Я перезвоню, — быстро говорю в трубку и, не дав Кристин возможности попрощаться, сбрасываю вызов.

Дойдя до двери, обнаруживаю на пороге Прайда, как и вчера одетого в строгий костюм.

— Доброе утро, мисс Соулман. Рад, что вы уже проснулись. Я пришел сообщить, что завтрак готов.

— Я не голодна, — стискиваю дверную ручку при мысли о том, что я вновь сяду за тот самый стол. Ни за что больше не зайду на эту кухню.

— У меня есть распоряжение от мистера Кейна отвезти вас в клинику.

— В какую клинику?

— Плановый осмотр, — не роняя застывшей вежливости с лица, сообщает мужчина. — Ничего сверхъестественного или опасного.

— А что, если я не поеду?

— Вы создадите для меня трудности.

Вздохнув, я в течение секунды изучаю перламутровую пуговицу на рубашке Прайда и согласно киваю.

— Только возьму сумку.

Судя по представительному фасаду из белого камня и внушительной вывеске, Harrisons Medical Centre — клиника, которую я вряд ли смогла бы себе когда-нибудь позволить. Это подтверждают значки именитых автомобильных ателье, красующиеся на капотах припаркованных автомобилей, и царственный интерьер вестибюля.

— Мне назначено на десять, — стараясь не звучать смущенной, сообщаю миловидной блондинке на ресепшене. — Эрика Соулман.

Одарив меня благожелательной улыбкой, девушка начинает активно щелкать по лежащей перед ней клавиатуре, после чего выходит из-за стойки.

— Пройдемте, — взмахом руки указывает в пространство залитого светом коридора. — Доктор Шульман ждет вас.

Доктор Шульман, приятная женщина лет пятидесяти, устраивает мне настоящий допрос с пристрастием, словно собеседует меня на службу в войска специального назначения. Ее интересует, есть ли у меня аллергия, перенесенные операции и название контрацептивов, которые я использую.

— Сейчас мы пройдем в смотровую, — ласково воркует доктор Шульман, поднимаясь со своего белоснежного кресла, — я возьму у вас мазок, а затем вам предстоит сдать кровь в лаборатории.

— Я посещала врача чуть больше месяца назад. У меня все было в порядке, — пытаюсь возразить.

— Повторные анализы еще никому не вредили.

Говоря это, женщина улыбается, но для меня ее слова равносильны пинку в грудь. Я чувствую себя лошадью, зубы которой осматривает потенциальный покупатель. Очевидно, Кейн хочет убедиться в отсутствии у меня венерических заболеваний, и это унизительно. Словно я какая-то шлюха, которую он подобрал на улице и которую нужно отмыть.

Я не произношу ни слова, пока доктор Шульман проводит гинекологический осмотр, и когда круглолицая медсестра заполняет моей венозной кровью с десяток пробирок. Именно сейчас, а не после случая на кухонном столе, я чувствую себя настолько беспомощной и униженной, что с трудом подавляю слезы.

— Результаты будут готовы в течение пары часов, мисс Соулман. Также я хотела предложить заменить таблетки на уколы. Дело в том…

— Мне не нужны никакие уколы, — грубо обрываю ее. — Таблетки вполне меня устраивают.

Женщина пару мгновений изучает мое хмурое лицо и с понимающей улыбкой заключает:

— Как вам будет угодно. На ресепшене вам выдадут бланк с логином и паролем от личного кабинета, в котором вы сможете проверить результаты анализов.

— Мне это не нужно, — обрываю ее. — Я ничем не больна. Могу я, наконец, уйти?

— Конечно, — сдержанно кивает женщина и, повернувшись, сгребает со стола пластиковую визитку с серебристым тиснением. — Если вас что-то будет беспокоить или понадобится моя консультация — звоните в любое время.

Кивнув, запихиваю карточку в карман шорт, мысленно обещая избавиться от нее, как только покину клинику, и выхожу за дверь.

— Как все прошло, мисс Соулман? — интересуется Прайд, который, как оказалось, все это время ждал меня, сидя на диване в приемной.

— В порядке, — не глядя на него, шагаю к выходу. — Куда мы теперь? Шлепнуть клеймо «Годна»?

Прайд игнорирует мой сарказм, не выпуская меня из зоны своего молчаливого сопровождения, и только когда мы подходим к припаркованной БМВ, он негромко сообщает:

— Нас ждут в бутике на Пятой Авеню. Мистер Колдфилд хотел, чтобы вы выбрали себе платье.

Я молча опускаюсь на кожаное сиденье и, забившись в противоположный угол, прижимаюсь лбом к стеклу. Кто я теперь? Золушка? И для чего Кейну понадобилось наряжать меня в платье? Может, он хочет выставить меня на аукцион, где свихнувшиеся от денег и власти богатеи могут покупать людей? Сейчас я бы даже этому не удивилась.

— Для чего мне платье?

— К сожалению, мистер Колдфилд не посвящает меня в свои планы. Могу лишь предположить, что вы вместе пойдете на какое-то мероприятие.

Мое внимание отвлекает вибрация, раздражающая бедро через подклад сумки. Пошарив рукой, извлекаю жужжащий телефон и чувствую, как сердце ускоряет ритм вдвое. На экране мигает номер Артура.