Мелодия огня и ветра. Том 1

Акили (2024)

В мире, где музыка управляет стихиями, судьбы людей зависят от музыкантов-заклинателей. Юная Лань приходит в легендарную Долину Ветров, чтобы раскрыть свой талант музыканта. Здесь она находит друзей, соперников и любовь. Но устоявшийся мир уже трещит по швам: приближается война, в которой друзья и возлюбленные станут на поле боя врагами. Любовь и долг, свобода и верность — что выберет сердце, когда музыка становится оружием в руках тех, кто жаждет власти? И когда мир в агонии, какую мелодию смогут сыграть две флейты?

Глава 7. Одно желание на двоих взлетит над морем

7. Одно желание на двоих взлетит над морем

После последнего разговора Аксон наблюдал за племянником с тревожным сердцем, но на удивление Сюнлин был сосредоточен на занятиях и спокоен в свободное время. И в беседах с Аксоном не подавал виду, что между ними что-либо случилось.

Аксон уже не знал, что настоящее, а что притворство. Сюн слишком хорошо владел собой, и распознать, что у него на сердце, было трудной задачей. А уж прямо он никогда не скажет. Аксон лишь заметил, что Сюн стал часто пропадать где-то в Долине, и ученики не могли его найти. Хранитель бы заподозрил, что Сюнлин снова летает на место старого дома, однако он всегда возвращался оттуда задумчивым, а сейчас в его душе ощущалась доля лёгкого спокойствия.

«Вот и хорошо, — кивнул самому себе Хранитель. — Может, мой совет всё же пошёл Сюну на пользу».

* * *

— «Когда огонь затопит реки и пепел станет выше облаков, вы снова встретимся — уже навеки. В танце над бездной увидимся вновь».

Сюн сидел у дерева и бормотал слова, пока ветер трепал его волосы из-за спины. Кленовый лист сорвался с ветки и закружился в танце с потоками воздуха. Но вместо того, чтобы упасть вниз с края скалы, лист неожиданно воспарил вверх, подхваченный ветром, и бережно опустился Сюну на колени.

Сюн взял лист за стебелёк и обернулся. Лань с озорной улыбкой отняла губы от флейты.

— Ты разговаривал с ветром?

Сюн расслабленно откинулся на ствол дерева.

— Читал стихи.

— Про пропасть и бездну?

— Ага.

— Я спрашивала наставницу по искусствам, но она не знает таких стихов. Кто их написал?

— Её зовут Аликс.

— Местная поэтесса?

— Вроде того, — Сюн отвёл взгляд. — Только она не известна как поэтесса. Если тебе интересно, то в библиотеке должен быть переписанный экземпляр её стихов.

Лань на некоторое время задумалась, а потом украдкой глянула на Сюна. Он бы подумал, что она стесняется что-то спросить, но «стесняться спрашивать» это явно не про Лань.

— Сюн, я слышала, ты не получаешь бумажных птиц. Это правда?

«Так вот о чём она думала».

— А ты мне что-то посылала?

— Да, но ты не ответил. Не получил? Или это я что-то с музыкой напутала?

Сюн неловко откашлялся. Правильней было бы сказать не то, что он не получает бумажных птиц, а то, что он их не читает. Как только заметит такую на горизонте тут же отправляет в полёт в свою комнату. А там, пока никто не видит, сжигает, не глядя. Было время, когда за ним летали целые стаи, особенно с «женской половины». Раздражали как мошкара в лесу. Отмахнуться — физически нельзя, а уничтожить при всех — невежливо.

— Скорее всего, ты всё сделала правильно. Просто ко мне лучше не посылать птиц, а сказать всё лично.

— Хм. — Лань кивнула так, будто приняла к сведению. — Тогда хорошо, что я не отправила птицей это.

Не успел Сюн спросить, о чём речь, как Лань протянула ему рисунок: красный склон, покрытый густым лесом, над которым летали птицы, в кратере горы виднелось небесно-голубое озеро, а у горизонта поднималось солнце.

— Это тебе.

— Мне?

Сюн удивился. Не то чтобы ему раньше не пытались ничего подарить девушки. Сюн всегда вежливо благодарил их, но, когда понял, что за их намерениями скрывалось кокетство, и девушки воспринимали его вежливость превратно, Сюн перестал принимать подарки. С тех пор их больше не дарили.

— Мне хотелось что-нибудь сделать для тебя, но я умею только рисовать — пояснила Лань.

«Ты и так делаешь», — подумал Сюн.

— За всю твою помощь с нотами, флейтой и горой Вейж это, конечно, весьма крошечная благодарность, — Лань показала «крошечность» пальцами. — Но всё-таки…

«Всего лишь благодарность, — вздохнул про себя Сюн. — Лань делает это потому, что чувствует себя обязанной мне?» От этой мысли он отчего-то ощутил разочарование. Но тут Лань пояснила:

— И ещё я хотела подбодрить тебя. Ты ведь говорил, что любишь путешествовать?

— Люблю, — в замешательстве кивнул Сюн.

— А мне вот редко удавалось. Сейчас я дальше от дома, чем когда-либо. Но даже так на моей родине есть много красивых видом. И если когда-нибудь ты будешь в Редауте, я обязательно покажу тебе самые волшебные места. Как это, — она кивнула на рисунок.

Сюн посмотрел на чернильные линии незнакомых гор и голубизну неведомого озера и пробормотал:

— Выглядит красиво.

— Я однажды ходила туда с братом и сестрой. Эмину так понравилось, что он нарисовал эту гору и подарил мне рисунок на прощание, когда я уходила учиться. Я подумала, что могла бы показать эту гору и тебе, вот и нарисовала тоже. Она действительно очень красивая. Поэтому считай мой рисунок обещанием… большего.

Сюн подумал и честно ответил:

— Я не знаю, буду ли я когда-нибудь по делам в Редауте. Но если это обещание, то никто не станет со мной спорить, что данное слово надо держать, — улыбнулся он.

Конец ознакомительного фрагмента.