Как это будет?

Ак – Патр Алибабаевич Чугашвили, 2019

Ответ на этот вопрос волнует всех, кто интересуется политикой. Автор даёт свою версию развития событий, прекрасно понимая, что возможны и другие варианты… Содержит нецензурную брань.

III

Вдоль стен кабинета стояли заполненные книгами шкафы. За огромным столом, заставленным телефонами правительственной связи, неподвижно сидел человек с холёным бледным лицом. Выражение его лица было абсолютно бесстрастным. Человек неторопливо читал книгу, удерживая ее перед собой правой рукой и изредка бросая оценивающий взгляд на пальцы левой руки. Раздался мелодичный сигнал внутренней связи, и напряженный голос секретарши проинформировал хозяина кабинета о том, что к нему пытается прорваться (без предварительной записи!) Треф. Не меняя выражения лица, хозяин кабинета ровным голосом разрешил секретарше впустить внутрь непрошеного гостя. Растрёпанный (словно воробей после драки за кусок хлеба на помойке), со следами засохшей рвоты на пиджаке, с вытаращенными словно у вареного рака глазами, Треф выглядел дико. Он вбежал в кабинет и, ошалело озираясь, закричал фальцетом:

— Слава! Что за дела? Вы меня сливаете? А?

Хозяин кабинета спокойно дочитал страницу, положил закладку в книгу, захлопнул её и только затем обратил внимание на беснующегося гостя.

— Слава! Что происходит?

«Слава» грациозно встал, застегнул верхнюю пуговицу стильного пиджака и, негромко прокашлявшись, произнес ровным голосом:

— Для вас я не «Слава», а Святослав Ярополкович, будьте добры, обойдитесь без амикошонства.

Гостю было тесно в отведенных рамках, и он снова завизжал:

— Всьё-о-о-о! Я — всьё-о-о? Да?

Хозяин отвернулся от истеричного банкира, подошёл к огромному окну и негромко пробормотал:

— Какого хера?

— Что? Что ты сейчас сказал? Как ты меня назвал?

— Я говорю, «какого прекрасного Херра» к нам занесло.

Треф подбежал к хладнокровному «Славе» и попытался схватить его за руку, «Слава» негрубо, но решительно высвободил руку и тут же протёр её влажной салфеткой, сопроводив свои действия словами:

— Ненавижу пожимать руки политическим трупам…

Треф рухнул на колени и забормотал:

–…тебе ли не знать… что это был не я… Я всегда был верен… это не я… не я…

«Слава» потянулся вверх всем своим гибким телом и удовлетворённо кивнул, услышав громкий хруст шейных позвонков. Затем он покровительственно положил ладонь на голову Трефа и сказал:

— Херочка, а ты знал о том, что князь Владимир изнасиловал Рогнеду на глазах ее родителей, и после этого зажили они долго и счастливо? Иногда для того, чтобы осчастливить кого-то, надо его изнасиловать… Да. Мы не всегда понимаем, в чём оно, наше счастье… Наш народ, русский народ, наш народ прекрасен, миролюбив, терпелив, покладист, но есть у него одна слабость — любит он, да что там любит — обожает, когда представителей элиты жарят на медленном огне… Ты знал о том, что каждый судебный процесс над коррупционерами вызывает у наших людей приступ бешеной, лютой радости? Нет, не знал? Теперь знаешь…

Треф громко взвизгнул:

— Так вы меня на съедение отдадите этим… животным… этим быдланам?

«Слава» убрал длань с головы банкира и неспешно вытер её о плечо Херрова пиджака.

— Ну зачем же так. Это грубо. Ты не любишь наш народ? Ай-ай, Херочка! Стыдно. Должно быть.

— Мне? За что? Мой банк демонстрирует самую высокую доходность! В рейтинге мы стоим…

— Да, да, я всё это знаю…

— Но… так нельзя! Я же свой! Вы меня… казните? Или… выведете из Боровицких ворот и отдадите им…

— Мы всё сделаем изящно. Мы разыгрываем долгую шахматную партию, и в этой игре приходится жертвовать некоторыми фигурами. Чем фигура крупнее, тем выше рейтинг. Самых вкусненьких мы приберегли напоследок, а для затравки сойдёшь и ты…

— Так я у вас что-то вроде пешки, так, что ли? — неожиданно злобно прокричал Треф.

«Слава» громко рассмеялся, продемонстрировав отличные ровные зубы.

— Не льсти себе, Херочка!

— Но почему? За что?

— Один умный грек сказал: если тебе на голову падает черепаха, подними голову и увидишь орла…

— Что за бред?! Какие черепахи?! Что со мной будет?

— Черепаха очень даже при чём, Херочка. Ты всегда отличался лёгкой степенью неадекватности. Твой банк не работает в Тавриде, а ты прекрасно знаешь: для Папы вопрос принадлежности Тавриды — ключевой…

— Да я не дурак! Я специально не работаю там, чтобы не подставлять страну под новые санкции!

«Слава» сделал несколько шагов назад и некоторое время пристально рассматривал стоящего на коленях банкира. Затем он громко скрипнул зубами и сказал:

— Это большая ошибка — считать всех окружающих дураками. Вот эту чушь про санкции прибереги для журналистов, меня не надо кормить подобными глупостями… Херочка, ты помнишь речь Милюкова? Ту самую, знаменитую. Про «глупость или измену». Помнишь? Вот мы всюду пытаемся видеть измену, но, глядя на тебя, я понимаю, что чаще всего мы имеем дело с банальной глупостью…

— Ладно! Допустим, что я чего-то не понимаю, допустим, что я даже не пешка, допустим! Но ведь я очень много знаю! Если я заговорю, то тогда…

— Мы тебе напомним, что у тебя есть жена и сын. Я пытаюсь донести до тебя простую мысль, но, по-видимому, мне не хватает красноречия. Нам нужно обеспечить безболезненный трансфер власти, подчёркиваю: безболезненный!

— Что будет со мной?

— С тобой… Ты выпадешь из… информационного пространства. Ты же знаешь, информационный повод живёт девять дней. В эти девять дней о тебе будут говорить и писать везде. Твоя фамилия станет нарицательным, синонимом глупости и пошлости. А затем какая-нибудь дура вывалит на всеобщее обозрение дряблую грудь, или же очередная опухшая от пьянства балерина наградит матушку землю «поцелуем Сволочковой», и о тебе забудут…

Треф подполз поближе к собеседнику и, нежно прижавшись головой к его брючине, со страстью в голосе прошептал:

— И всё? Значит, я могу надеяться…

— И плюс ко всему, и фамилия у тебя не кошерная! Треф!

Лицо банкира испуганно вытянулось.

— Шутю. Я тебя больше не задерживаю. Ты свободен… относительно свободен.

Треф трогательным жестом комнатной собачки потёрся лицом о ногу всесильного собеседника и, стараясь придать своему лицу лукавый вид, спросил:

— Слава… открой секрет — как вы это сделали? Ведь это же был не я… А?

«Слава» покровительственно потрепал банкира по холке.

— Шалунишка! Всё-то тебе надо знать! Помучайся в неведении, зачем тебе знать то, чего тебе знать не надо? Ползи вон туда!

Оставив своего собеседника в замешательстве, «Слава» сел за стол и вновь погрузился в чтение.