Мой парень – миллионер

Айрин Лакс, 2019

Ещё вчера я не думала, что познакомлюсь в клубе с самым загадочным миллионером, о котором гудит вся столица. Однако уже сегодня он – мой парень. Знать бы только заранее, что миллионер мне достался… с причудами. Именно поэтому совместная поездка по Европе обещает быть весёлой и жаркой. Но если вдруг выяснится, что он – не тот, за кого себя выдаёт?.. А вот это уже совсем не смешно!В оформлении обложки использованы фото со стока фотографий и изображений shutterstock.Содержит нецензурную брань.

Глава 2. Клубный сюрприз

Надя уже ждёт меня в клубе. Сверкает улыбкой, как новогодняя гирлянда, и сшибает с ног ароматом парфюма, которым облилась, похоже, с головы до пят.

— Джанни Версаче бы не одобрил твоей расточительности, — бормочу я и целую её в щёку, стараясь не вдыхать аромат слишком сильно, ибо боюсь, что у меня получится химическое отравление. А я, вообще-то, собираюсь получить алкогольное.

— Спасибо, и ты прекрасно выглядишь, — поддразнивает меня подруга. Потом переводит взгляд на мой рюкзачок, обреченно спрашивая:

— Ты его и сюда притащила, да?

— Конечно, куда я без малыша?

Малышом я любовно называю свою камеру. И да, я всюду таскаю её следом. Потому что никогда не угадаешь, где тебя ждёт удачный кадр. Иногда в самом обыкновенном и приевшемся внезапно можно увидеть нечто такое, что выбьет у тебя почву реальности из-под ног и унесёт в неведомые дали. Говоря, что камеру я всюду таскаю с собой, я на самом деле имею в виду именно это. Как-то раз я сфотографировала свои кеды на фоне потрескавшегося донельзя напольного кафеля в туалете какого-то общепита. Трещины мне показались такими необыкновенными. И не только мне. Чёрно-белый снимок получил хороший отклик и даже приз с заумной формулировкой о концептуальности и чём-то там ещё.

— Твой малыш отпугивает от тебя всех. Спрячь свою зверушку в рюкзак и сосредоточь все свое внимание на VIP-зону.

Нет. Вот ещё. Делать мне больше нечего, как пасти мажористых козлов. Но для того чтобы Надя отстала, я согласно киваю. Потому что знаю наперёд дальнейшую схему под кодовым названием «раз два три».

Раз: мы занимаем один из столиков и заказываем спиртное. Надя — какой-то гламурный коктейль, я — текилу. От коктейлей мне на следующее утро бывает так хреново, что можно даже не пытаться их пить. Спасибо, прошлых попыток хватило. Потому я предпочитаю опрокидывать в себя пару стопочек чего-нибудь эдакого, чем мешать несмешиваемое.

Два: пляшем на танцполе, время от времени возвращаясь к столу. Причём в очередной раз я возвращаюсь к столу одна, а Надя трётся около какого-то метросексуала. Да и бог с ней. Пообжимается, сходит на свидание пару раз и подожмёт губы, махнув на прощание, а мне поведает в очередной раз историю о «затерянной половинке души, которая никак не хочет себя обнаруживать».

И три: Надя что-то торопливо мне бормочет и перебирается сначала полностью к столику метросексуала, а потом и вовсе пропадает с ним из поля зрения. Понятно дело зачем. Проверять на практике, стыкуются ли половинки должным образом.

Я машу официанту, знаком показывая, чтобы мне плеснули ещё спиртного. А сама, вооружившись камерой, щелкаю по сторонам. Иногда получаются хорошие снимки, даже при съёмке беснующегося моря тел. Разглядываю танцующих, выискивая интересные лица. Делаю пару снимком и разглядываю полученное фото. Поначалу, кажется, ничего особенного, а потом замечаю, что объектив камеры захватил с краю такого милаху, что мне становится невдомёк, как я могла сама его не заметить.

Правильное, овальное лицо, короткие золотисто-русые кудряшки на голове. Из какой сказки сбежал, принц? Ищу объект глазами и нахожу парня, прислонившегося спиной к стене. Часть обзора закрывают соседние столы, но всё же камера выхватывает занятную мордашку. Я разглядываю парня чуть пристальнее, понимая, что объект не подходит мне как минимум по одному параметру — росту.

Мать-природа щедрой рукой отсыпала мне к двадцати трём годам аж целых сто восемьдесят пять сантиметров роста. Добавьте к ним ещё мало-мальский каблук… И поиски принца оборачиваются той ещё смехопанорамой. А сейчас, при взгляде на симпатичного парня, мой глазомер передаёт мне сведения, что он будет ниже меня, даже если я не надену туфли. Я бы не заморачивалась насчёт таких мелочей. Но вот у большинства мужчин эго такое огромное и вместе с тем чувствительное, что его ущемление хоть в чём-то они воспринимают очень болезненно. Потому я мысленно машу рукой, мол, проедем мимо этого красавца с ветерком, но щёлкаю кудряша ещё пару раз, прежде чем отложить камеру на стол и заняться проблемами куда более насущными.

Стянуть к чертям эти туфли! Ноги болят неимоверно. Зачем только послушала Надю? Ей-то сам Бог велел носить туфли, чтобы добавить к своему росточку волнительных сантиметров пятнадцать, а мне они ни к чему. Потому я стягиваю туфли и обуваю слипоны. Спасибо, Господи, такое облегчение… Даже глаза сами собой прикрылись от блаженства. Потом вдруг чувствую, что рядом возник некто. Открываю глаза и впадаю в прострацию на пару мгновений. Рядом со мной на диван приземлился не кто иной, как кудряш, фотографируемый мной немногим ранее.

— Привет!

— Привет, — отвечаю я и додумываюсь сложить туфли обратно в рюкзак, боковым зрением подмечая детали. На парне тёмно-синие джинсы и туфли, длинная клетчатая рубаха, надетая поверх футболки. И в этой рубахе парень буквально тонет. Я, конечно, ратую за удобство в одежде, но даже на мой вкус, тут… слишком свободно. Рубаху парня можно поднять на флагшток. И она, раздуваемая ветром, издалека будет напоминать чье-нибудь знамя.

— Туфли, — констатирует факт парень.

— Спасибо, капитан очевидность, — отвечаю я, глядя в карие смеющиеся глаза.

— Зачем тебе такие высокие каблуки? — немного помолчав, поинтересовался парень, — ты же и без того высокая.

Ну началось…

«Уважали дядю Степу

За такую высоту.

Шел с работы дядя Степа —

Видно было за версту».

Задолбали, шавки половинчатые. Потому я выдала в ответ этому златокудрому пуделю:

— Чтобы давить ими мелких клопов вроде тебя!

— Мелкий? По-твоему, я мелкий?

— Мелкий, но надоедливый, как…

— Как клоп, да?..

— Как клоп или как микроб. Короче, смысл тебе ясен, хоббит.

— Вставай, — протянул он мне ладонь.

— Зачем?

— Вставай, посмотрим, кто из нас мелкий.

Вставать я не желала, мне и на диване хорошо сиделось. Особенно сейчас, когда мои ножки блаженно кайфовали в любимых слипонах. Но парень крепко схватил меня за руку и дёрнул, заставляя подняться.

— И кто из нас хоббит?

Э-э-э-э-э… Как так-то? Издалека он казался мелким, на голову ниже всех, кто стоял с того края танцпола.

— Там ступеньки, я стоял на пару ступеней ниже, — подсказал парень улыбнувшись.

Мне пришлось поднять голову вверх. Боже, забытое ощущение, когда смотришь на парнях снизу вверх, а не наоборот. И даже не глаза в глаза. Кайф, одним словом. Сразу чувствуешь себя как-то иначе, особенно когда тебе улыбается такой красавчик.

— И всё же. Если я надену туфли на каблуке, я буду с тобой одного роста.

— А ты ещё на тридцати сантиметровые ходули встань и будешь выше Майкла Джордана.

— Ладно-ладно, беру все свои слова обратно. Ты не клоп.

— Спасибо, — приложил руку к сердцу парень, — ты меня обрадовала. Очень.

Я приземлилась обратно на диван, как и он. Следом за мной.

— Вообще-то, я подошёл к тебе не затем, чтобы ростом мериться.

— Да ну? А я думала, что ты только с этой целью к девушкам и подходишь. Встаёшь навытяжку, головку прижимаешь и ласково так треплешь по щеке избранниц со словами: «Все, кто выше моего пупка, могут пройти направо, вы свободны! Все, кто ниже, добро пожаловать, крошки…»

Парень загоготал.

— А ты какую головку имела в виду, а?

Теперь настал мой черёд давиться смехом.

— Проехали, парень…

— Нет, не проехали. Интересно же…

— Какую хочешь видеть в своих фантазиях, такую и представляй.

— Кстати, о фантазиях… Я не давал разрешения на съёмку.

— Что?

Думаю, у меня натурально получилось изобразить изумление. Парень улыбнулся и подался вперёд, заграбастав мою камеру.

— Так, руки убери от моей аппаратуры.

— Я же говорю, что не давал разрешения на съёмку…

Тыкнув пару раз по кнопкам, он разворачивает камеру, показывая себя, запечатлённого на фото.

— Отдай.

— Нет… Сначала удалю.

Тык-тык-тык…

— Вот теперь держи.

— Вообще-то, я фотограф. Работа у меня такая, людей снимать.

— Ага, то есть ты так работала, лениво щелкая раз в полчаса и закидываясь после этого текилой?

Внимательный. Значит, не только я пялилась в его сторону, когда думала, что он меня не видит. Но и он тоже. Занятно.

— Да, я так работаю. Для души иногда щёлкаю, ловлю моменты из жизни. И почему тебя нельзя снимать? У тебя с этим какие-то проблемы?

Парень придвинулся поближе, иронично оглядев перед этим меня:

— Проблемы? У меня? Похоже, ты перепутала меня с собой.

— А с чего ты взял, что у меня проблемы?..

— Не в обиду будет сказано… Но с твоим ростом парня найти нелегко. Большинство — чипиздрики, ростиком метр семьдесят.

Я хихикнула, не удержавшись, но следом он выдал:

— Потому я тебя, с одной стороны, понимаю… Ты девушка темпераментная и из-за отсутствия парня приходится выкручиваться вот так…

К чему он клонит? Что-то я его не понимаю. Или, правда, текилы перебрала? Парень услужливо подсказывает:

— Да, я польщен быть объектом чьих-то фантазий, но…

— Что?! Ты, случайно, при рождении не вылетел из чрева со скоростью пули, ударившись головой об стену?

— Со мной всё в полном порядке, — нагло заявляет парень.

— Фи. Тоже мне, объект влажных фантазий…

Презрительно кривлю губы, оглядывая его с головы до ног. Да, он хорош, но только ему о том знать не стоит. Потому смотрю я на него, как на прокисший суп. С толикой сожаления. Мол, был бы хорош, да, если не вот это обстоятельство в виде твоей непригодности к употреблению.

— Может, объяснишь, почему я не могу быть объектом чьих-то влажных фантазий?

— Мы на самом деле будем это обсуждать?

— А почему бы и нет? Тебе же уже есть восемнадцать? Надеюсь, что да. Или… — внезапно понижает голос он и тянется ко мне. — Только не говори, что ты никогда не занималась… этим?

— Уточняй, курчавый, что именно ты имеешь в виду под словом «это»?

— Чтобы не смущать тебя, назову первые буквы… «С» и «М»…

— Секс и мастурбация?

— Сектор-приз на барабане, — довольно заявляет парень, — судя по тому, как легко ты произносишь эти сладко-греховные слова, ты не понаслышке знаешь и о том, и о другом.

— Послушай, Якубович с «химией» на голове, ты слишком много треплешься не по теме…

— Наоборот. Всё в тему. Давай, Хэлли Бэрри, назови хотя бы пару причин, по которым я не гожусь на то, чтобы фантазировать обо мне?

Кудряш откинулся на спинку дивана, закинув притом на неё руку.

— Я тебя пожалею, пупсик. Не стану давить тебя фактами.

— Что что? Не слышу? — парень подсел поближе, заводя руку мне за спину.

— Купи слуховой аппарат! — по слогам произношу я ему в ухо, громким голосом.

На нас обернулись две девицы, скорчив недовольные мины, словно им лимонным соком прыснули в глаз. Может, и не стоило говорить так громко, но пофиг. Вообще, пофиг.

— И всё же. Давай руби с плеча. Растопчи меня.

— Ммм… Так ты из этих, да? Из нижних?

— Об этом мы поговорим позднее, ёжик, — при этом он касается кончиков моих волос, поставленных торчком, — сейчас идёт разбор меня по косточкам.

— Да ты ходячий суп-набор, кудряш… — я возвращаю ему его же жест, касаясь кудрявых золотистых волос. Такие мелкие-мелкие кудряшки, мягкие и приятно скользят сквозь пальцы.

— Я бы желал услышать вместо этого «ты ходячий секс», — скорчил недовольное лицо парень.

— Увы, но нет!

— Почему?

— Ты хоть раз смотрел журналы с фотографиями красивых мужчин?

— И?.. Что во мне не так? Я очень даже симпатичный — это раз. Я рослый — это два…

— И на цифре два мы остановимся.

— Ни хрена подобного. В чём, по-твоему, я уступаю тем красавчикам с фото?

— Не хотела тебе говорить, но… Учитывая твой рост, скорее всего, под этой просторной рубахой и футболкой скрывается… тело дрища. Упс! А теперь, кудряш, можешь подобрать своё самолюбие. Оно валяется под столом от моего точечного выстрела.

— Да ты просто феерически хреновый снайпер! Твой выстрел пролетел мимо цели метра на два, а то и на три.

— Нет…

— Не веришь мне?

— Нет, конечно. Все! Абсолютно все мускулистые парни стараются подчеркнуть, но не спрятать тело атлета под хламиду. Как бы ты ни пытался меня убедить в обратном.

— Если я не шкаф, это не означает, что у меня нет мускулов или кубиков на прессе. Просто мои мышцы не выпирают по метру с каждой стороны плеча, только и всего.

— Ммм, какая длинная и вкусная лапша. Тебе отвесить? — я протягиваю ему ладонь.

— Хорошо, Фома неверующая. Смотри сюда. Да-да, смотри…

Парень скидывает с себя просторную рубаху.

— Господи, мне уже жарко. Печёт между ног… Кто-нибудь, дайте мне бинокль, чтобы я могла разглядеть мускулы… У кого-нибудь есть бинокль? Или подзорная труба? Тоже нет… Да дайте хотя бы микроскоп!..

На нас то и дело косятся с соседних столиков, но меня уже не остановить. Я веселюсь на полную катушку. Парень тем временем хватается своими пальцами за футболку.

— Смотри на меня, а не по сторонам.

— Я ищу листок бумаги, чтобы записывать. Боюсь, на твоём прессе так много кубиков, что мне придётся рисовать по одной палочке на каждый из них. Потом я сохраню этот листок на память и буду показывать своим внукам со словами: «Глядите, дети, единственный в мире пресс-сорокакубочник»… У него…

Шмяк! В лицо мне летит футболка. Я снимаю её с головы и упираюсь глазами прямо в живот кудряша. Этот двухметровый ангел шагнул ко мне, демонстрируя всего себя, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Что-то я ещё хотела ляпнуть. Невероятно смешное и дико остроумное, но тут все мысли разлетелись в разные стороны. Потому что кудряш не соврал.

Да, конечно, он не Дуэйн Джонс, но… Откровенно говоря, лучше. Терпеть не могу тупых качков, комплекцией напоминающих племенных бычков. У кудряша с этим был полный порядок. Плечи широкие, с хорошо выраженными бицепсами, трицепсами и прочими мышцами, названия которых мне неизвестны. Но они есть, четко очерченные под его кожей. Узкая талия и… пресс всё же есть. С кубиками. Не соврал.

— Да-да, это они, — самодовольно заявляет парень, — у тебя не галлюцинации. И они не нарисованные, потрогай.

Он обхватывает мою руку и кладёт себе на живот, водя ею вверх и вниз. Потом убирает, но мои пальцы сами очерчивают рельефы его торса. Рядом кто-то посвистывает ради шутки. Моя рука застывает на границе с джинсами. Я смотрю снизу вверх на кудряша, понимая, что в его глазах плещется ожидание.

— Мне кажется, что сейчас должно произойти что-то вроде этого…

Я ныряю левой рукой в карман рюкзака, доставая свёрнутую купюру. Оттягиваю верх джинсов и сую купюру за резинку трусов.

— Молодец, заслужил!..

Играть — так играть. Я хватаю его за бёдра и разворачиваю, шутливо шлёпая по заднице. Кудряш делает шаг к дивану и вдруг оборачивается:

— Ты что мне в трусы засунула?

— Cash, сладкий. Заработал честным трудом…

— Мда… Похоже, я единственный в мире стриптизёр, которому мелочи в трусы насыпали…