Initium. Легенда одной Души

Айлин Пчелинцева

Первая часть тетралогии «Легенда одной Души».Жизнь всегда заканчивается смертью, или же любая смерть дарит начало новой жизни? Вереница затягивает в себя, как водоворот! Забирает любимых, стирает память… Но если превозмочь правила этого мира? Если отыскать в глубинах подсознания то, что было в прошлом? Можно ли тогда обрести бессмертие? Пусть эта история – лишь легенда о вечной любви. «Amor vincet mortem» – эти слова останутся в вечности! И как знать, возможно однажды получится найти решение?..

Глава 5

Весь следующий день я провела, пристально наблюдая за Люцием. Смотрела на него и так, и эдак, стараясь разглядеть хоть один недостаток. Но мне это не удавалось. Даже хуже: было ощущение, что он и должен быть здесь, в моем доме. Что он продолжение меня — такое странное и непознанное. Порой я замечала навязчивое желание стать кошкой и, свернувшись клубком, спать на его коленях. Беспокойство становилось сильнее по мере того, как приходило осознание, что моя жизнь теперь не останется прежней. Когда мужчина уйдёт, мне будет нечем заполнить внезапно появившуюся пустоту. Будет ещё одно расставание, ещё одна потеря…

Делая перевязку, я исподтишка поглядывала на гостя. Постепенно он стал более разговорчив и рассказывал мне множество историй о том, где ему доводилось бывать. О бескрайних пустынях с блуждающими по ней верблюдами, о бурных морях и о вечно покрытых льдами землях, над которыми полыхает пазори. О необычных дворцах Азии и величественных храмах Европы. И о диких, необъятных таежных лесах, на опушках которых стоят резные терема…

Мне нравилось слушать Люция. Его рассказы вновь возвращали меня в детство. Они были именно тем, о чем я так давно мечтала!..

И всё же сложно понять, как мужчина успел посетить столько разных мест. Он ведь достаточно молод — лет 25-и, не больше. Невозможно даже представить, что можно жить так, как он. Словно ветер! Сегодня тут, а завтра далеко-далеко, где всё совсем иначе… В такие моменты я чувствовала себя деревом, привязанным корнями на веки к одному месту. И от этого было грустно. Мне хотелось стать птицей или бабочкой. Не заботиться ни о чём, быть свободной от человеческих обязанностей… Но я умела жить лишь так, как сейчас — отшельницей в давно уже ставшем для меня родным лесу.

Мы проводили дни рядом. Я по обыкновению плела корзины или пряла. Люций же помогал мне колоть дрова, либо читал свою книгу. Мне было интересно узнать, о чём она, но спрашивать было неловко. Никогда не любила проявлять лишнее любопытство! Вообще наше общение было довольно сложным, словно что-то несказанное оставалось витать вокруг. Но ни я, ни мужчина не хотели об этом говорить. Я видела, как порой мой гость прерывал свой рассказ, и, мрачно взглянув на меня, долго сидел задумчивым и безмолвным. О чём он думал в это время? Не знаю… Но мои мысли были мне хорошо известны. Он уйдёт, это неизбежно. Что за дело ему до бедной ведьмы!..

Люций не соврал, когда говорил, что у него крепкий организм. Всего за несколько дней рана стала затягиваться. Это должно было бы меня радовать, но в моем сердце поселилась тревога. Совсем скоро он уйдёт… Впрочем, это ведь даже хорошо! Чем меньше времени мы проведём вместе, тем легче будет расставание… Но, если говорить откровенно, меня не утешали эти мысли. Вечером я садилась у окна, глядя в тёмную чащу. Гладила дремлющего Уголька и, забыв о работе, погружалась в свои мысли. Однажды в такую минуту меня вырвал из задумчивости голос Люция.

— Знаешь, что я читаю? — неожиданно спросил он.

— Н-нет… — смутившись, ответила я. Неужели моё любопытство было настолько явным?..

— Это трактат о счастье. Философ рассуждает о том, что такое счастье и возможно ли создать для людей Рай. И, должен сказать, он очень оптимистичен. Но знаешь, мне кажется, философ ошибается. Человечество не способно жить без страданий. Как ты считаешь?

Я удивлённо посмотрела на него, пытаясь собрать в предложения сбежавшие из головы мысли.

— Почему же? Каждый ведь хочет быть счастливым… Просто не каждый понимает, что для этого нужно не так уж и много…

— И что же не позволяет им это понять?

— Не знаю… навязанные правила и привычки? Хотя знаешь, наверное, дело в том, что люди боятся. Страх не позволяет человеку поступать так, как он хотел бы. Говорить, думать и действовать свободно. И тогда человек страдает от несбывшихся желаний, от отсутствия в его жизни…

Слова застряли у меня в горле. Я была счастлива, когда рядом были родители — ведь любила их, а они любили меня. Была счастлива и живя с дедом именно по той же причине. Потом же осталась одна, но со временем привыкла и к этому. Мой мир пришёл в равновесие, я стала одним целым с окружающим меня лесом, с животными и даже людьми. А вот теперь появился Люций и словно сломал работающий очень слаженно механизм. Баланс нарушился и непонятно, как его восстановить. Я чувствовала безысходность из-за возникших внезапно и без моей на то воли чувств к мужчине. Что мне с ними делать, если не могу ни выразить, ни уничтожить их? Сказать ему? Но ведь это будет так глупо и ответ его почти очевиден!..

Я с грустью посмотрела на Люция. Мужчина н наблюдал за мною не отрывая взгляд. Сейчас, в вечерних сумерках, он показался мне совсем другим: не загадочным демоном, а печальным ангелом, который так неожиданно стал мне очень дорог. Но что с того?..

— Отсутствия чего?

— Нет, ничего… — встрепенувшись, ответила я. — Просто задумалась…

Я отвела взгляд, стараясь спрятать навернувшиеся на глаза слезы. Жаль, что мне не удаётся просто радоваться обществу Люция. Потом было бы что вспомнить, сидя зимой у камина: как мужчина грел руки, стоя у огня, его рассказы, его необычайно тёмные, с чернильным отблеском, глаза и едва заметную улыбку… Я невольно улыбнулась, сама не понимая чему.

— Ты живёшь далеко отсюда?.. — спросила я как бы между делом, но втайне надеясь, что возможно однажды мужчина ещё навестит меня. Поверить в это было сложно. Но всё же когда есть, чего ждать, жить становится гораздо интереснее.

— Около недели пешего пути. Дорога не близкая, но гораздо ближе, чем до Великой Китайской стены. — полушутя сказал мужчина и улыбнулся, пристально глядя на меня. — Почему ты интересуешься?

— Ну… возможно, однажды тебе нужны будут зелья. Тогда ты можешь обратится ко мне. Конечно, если вместо этого не приведешь сюда инквизиторов…

Люций приподнял бровь, недовольно взглянув на меня и спросил:

— С чего бы мне желать твоей смерти?..

— Ты похож на монаха. А церковь не любит ведьм… — искренне ответила я.

— Вот оно что… Зачем же тогда ты привела меня сюда, Руна?..

— Тебе нужна была помощь… — я пожала плечами. — Я должна была помочь.

От его пронзительного взгляда дрожь пробежала по моему телу, и я поежилась. Мужчина же, поразмыслив, сказал:

— Я не монах и никого приводить не буду. Можешь быть спокойна.

Люций пошевелил уголья в камине, положил в него несколько поленьев, наблюдая, как пламя облизывает их. Только что затухающий огонь пробудился, захватил свежее дерево и теперь ярко освещал комнату. Тень мужчины неистово плясала на стене, искры огня взлетали к каминной доске, словно стремясь заполнить собою всё пространство. Уголек, яростно шипя, поднялся на дыбы и выскочил в окно. Я же прижала колени к груди, стараясь избежать соприкосновения с невидимым бушующим пламенем.

В моей голове пронеслись мысли: «Нет, он точно не монах!.. Возможно, колдун? Не такой, как я, а настоящий, умеющий творить разные чудеса? Или алхимик? Но отчего бы тогда ему не излечить самого себя?..»

Затем уже спокойнее я подумала о том, что мои мысли были совершенно ничем не обоснованы. Ничего ведь не произошло! Ну, огонь вспыхнул, полетели искры… Так часто бывает, когда в камин попадает смолистое дерево. А то, что мне стало жутко, так это вообще ничего не значит…

Тем временем в доме вновь стало темнее. Вспыхнувшие сначала неимоверно ярко дрова сейчас горели ласково и тихо. Люций сидел у камина, упершись локтями в колени и опустив голову. Его локоны, слегка завиваясь, прикрывали лицо.

— Знаешь, я множество мест посетил, встречал огромное количество людей. Некоторых приравнивали к святым, кого-то боготворили. Но… города, лица, слова — всё это смешалось, став безликой массой. А теперь на её фоне возникло то, что я несомненно запомню. — Люций говорил тихо, почти шёпотом. — Спасибо, ты очень помогла мне, Руна…

Конец ознакомительного фрагмента.