Шаманка. Песнь воды

Айлин Лин, 2023

Мир песка, мир бесконечной пустыни…Однажды спокойное существование поселений, их размеренный быт был нарушен. Пришли завоеватели. Сильные, хитрые, вероломные, способные вонзить нож в спину. Их цель – поработить, смести волю, погрузить в бесконечное рабство умы и устремления свободных людей. Забрать у них самое ценное: души и родной дом…И пришла я, погибнув в родном мире, мою душу перенесло в этот…Вопрос только: а для чего?Ответ странен и пугающ до дрожи: чтобы всех их спасти…ПодпискаПроды четыре раза в неделю

Глава 13

Холодные плети Ньеры остужали жар тела: кровь в моих венах превратилась в чудовище и кипела-горела, вызывая неимоверные страдания, сводя с ума, выкручивая суставы, скребя когтями по беззащитным костям, выжигая себе новые пути… Но вода могучего озера не давала мне сгореть и осыпаться пеплом на прибрежный идеально белый песок. Воды оазиса внушали надежду, что я сдюжу, вынесу все страдания и стану победительницей в этой, казалось бы, неравной схватке… Выиграю эту битву с Даром, что проснулся в глубине моего естества; обуздаю эту дикую магию, стремившуюся сожрать, утащить душу в бездонную пропасть и лишить рассудка жалкую человечку, возомнившую себя способной подчинить сверхъестественные силы и властвовать над ними.

Одна мысль, спасительная, билась в сознании, не давая провалиться в беспамятство и проиграть — никак нельзя погибнуть, ведь здесь у меня есть семья. И я обязана помочь им выжить, какую бы цену ни пришлось заплатить.

Схватка длиною в жизнь, страдания, сильнее самых жутких, изощрённых пыток. Они были бесконечными, острыми иглами впиваясь в мозг, причиняя доселе неизведанную боль. А ещё возвращая воспоминания о том, кем я была в той, другой жизни.

Я воин. Я обучена убивать. Находить преступников и приводить приговор в исполнение. А ещё я была Защитником. Оберегать клиента ценой своей жизни. Первая часть — служба на правительство, вторая — работа, которую я выбрала после отставки. Странное решение, уж лучше бы купила домик у моря и погрузилась в тихую, безмятежную жизнь, прочитала сотни книг и попробовала научиться готовить любимые блюда… Но это я понимаю сейчас, а тогда жизнь-адреналин — это то, без чего я не представляла своё существование.

До пяти лет, пока не погибла мама, я была обласкана её вниманием, а потом, когда ни один из родственников не захотел взять сироту себе, меня отправили в детский дом, а затем определили в государственное закрытое учреждение для девочек. И уже там начался мой долгий путь к званию Охотницы за головами.

Калейдоскоп прошлых и нынешних мыслей — всё смешалось. Голова кружилась от противоречивых эмоций. Но неизменным оставалось одно — желание жить и не дать погибнуть людям, проявившим ко мне столь безграничную любовь и заботу, и неважно, что изначально всё это было направлено на Шариз-Эльхам, главное иное — отношение к ребёнку. А это бесценно.

Поэтому я держалась: кричала что есть мочи, но ни единого звука не вырвалось сквозь плотно сомкнутые уста, ни единой возможности хотя бы моргнуть — всё это было недоступно мне. Я буквально цеплялась кончиками пальцев за карниз самого высокого в моём мире небоскрёба, боясь упасть и разбиться, без права на перерождение.

— Чего ты хочешь, дитя иного мира? — странный шёпот, похожий на шелест листвы под порывом осеннего ветра, вдруг прозвучал у самого уха, ненадолго отвлекая от испытываемых душевных и телесных мук.

— Я хочу жить, — просипела, с трудом приподнимая голову, но также не способная приоткрыть тяжёлые веки. — Хочу сберечь дорогих мне людей.

— И это всё? Неужели больше ничего не желается? Гор золотых, власти безграничной, людского раболепия и восхищения? Сила колдуньи даст тебе доступ ко всему этому. Лишь скажи, просто признайся, о чём ты вожделеешь? Каковы твои тайные устремления?

— Нет ничего дороже и желаннее — любви близких. Только она одна — самое большое из возможных богатств.

— Да неужели? Не верю я тебе, дитя иного мира, лжёшь ты! — тон говорившего изменился, из насмешливого превратился в холодный, злой. — Были такие, способные стать магами, не половинками или даже четвертинками, как те же шаманы, а полноценными. Но в глубине их сердец таилась тьма. Позволишь ли ты заглянуть в твою самую суть. Не побоишься, что найду то, чего скрыть желаешь?

— Не побоюсь, — просипела я, чувствуя, что давление усилилось.

— Тогда открой мне душу! — рявкнуло нечто, а я, вздрогнув всем своим существом, почувствовала, что погибаю, как не могу больше держаться, как мне тяжело и мучительно больно…

Я умирала…

— Странно, — на краю темнеющего сознания услышала тот же голос, в этот раз задумчивый, — ты сказала правду… Достойна… достойна…

И мир погас.

Последнее, что ощутила — как исчезло давление и растворились когти, как закончилась пытка, и как скрученные, вывернутые суставы вернулись в правильное, задуманное природой, положение.

***

Горн подхватил дочь на руки и крепко прижал к своей широкой груди. Мокрая одежда Эльхам не заботила его вовсе, мужчина переживал, что девочка погибла. Но слабое дыхание и едва заметное подпрыгивание ресниц убедили его в обратном.

— Шариз! — толпа расступилась вновь и к ним выбежала Газиса, её прекрасные широко распахнутые очи, глядели точно на бесчувственную дочь, и в них плескалась неприкрытая тревога.

— Жива, — просипел Горн, переживший за эти четверть часа всю гамму чувств от глухого отчаяния — до дикой надежды. От бессилия — до лютой ненависти к себе же, и всё потому, что никак не мог помочь единственной, горячо любимой дочери, пережить боль, которая явственно читалась на её прекрасном нежном лице.

— Подать носилки! — капитан городской стражи вовремя пришёл в себя и взял ситуацию в свои опытные руки. Тут же нашёлся паланкин, куда вождь наннури бережно уложил своего ребёнка.

— Доставить домой в целости и сохранности. Головой отвечаете. Ясно? — прорычал Горн, не отрывая взора от свернувшейся клубочком на мягкой подстилке девочки, такой маленькой и беззащитной. Тем временем рядом с ней пристроилась Газиса. Мать нежно поглаживала ребёнка по бледной щеке и что-то тихо, успокаивающе шептала. — Что же это такое было? — задумчиво спросил повелитель, к нему вдруг пришло понимание, что всё самое страшное осталось позади. По крайней мере пока.

— Узнаем, когда Эльхам очнётся. Надеюсь, она всё нам поведает. Не волнуйся, я позабочусь о ней, — успокаивающе сказала Газиса и кивнула носильщикам, чтобы трогались с места.