Последняя иллюзия

Айзек Алиев, 2018

Мир катится в пропасть. Катастрофа не за горами. Но представители власти слишком сильно желают быть у руля любой ценой, фанатики стремятся покорить планету, а простым смертным некогда остановиться и задуматься над тем, что происходит. Да и что они могут изменить, если и сами, вольно или невольно, сознательно или неосознанно, все равно выбирают ту или иную сторону в вечном противостоянии, заставляющем людей убивать друг друга? Автор пытается заставить своего читателя думать, выбирая только те темы, которые способны выдернуть обывателя из зоны комфорта и научить принимать самостоятельные решения, основанные не на стереотипах, сплетнях, чужом мнении или общепринятой позиции, а исключительно полагаясь на вечные законы морали, чести, совести, целесообразности. В книге речь идет о молодом человеке, выросшем в Америке и решившем навестить свою историческую родину – Азербайджан. Узнав, что все друзья его детства, некогда оставшиеся дома, погибли в разных войнах, он испытывает сильнейший шок. Он начинает много думать и анализировать ситуацию в мире, впадает в уныние и видит необычные сны. Ему являются пророки, которые подсказывают выход из ситуации и предлагают путь к спасению человечества. Следует заставить людей понять, что Бог един, прекратить войны и остановить апокалипсис. Выполнение своей миссии он начинает с Карабаха. Остается выяснить, возможен ли успех в столь щекотливом деле? Но главный вопрос – что если все это лишь сон, пробуждение от которого будет ужасным?

Глава 7

… У Рафика был приказ взять высоту Х любой ценой. За ней находился населённый пункт стратегического назначения, к которому можно было подобраться только по единственной дороге, обороняемой укрепившимися на этой высоте армянами. Путь хорошо просматривался и днём и ночью, и взять его штурмом не представлялось возможным даже посредством помощи крупных военных сил. От Рафика требовалось разбить опорный пункт врага, чтобы основные военные подразделения смогли пройти к важному объекту и захватить его.

Взять цель в открытом бою было нельзя, Рафик прекрасно понимал это. Решительные действия чреваты людскими жертвами и потерей единиц боевой техники. Поэтому он решился обойти пост и ударить по нему с тыла, рассчитывая на внезапность нападения. Данный манёвр требовал преодоления большого расстояния.

Южный склон высоты, откуда очень хорошо просматривалась дорога, был оголён и покат, тогда как северная его часть оставалась относительно крутой и покрытой труднопроходимым лесом. Ближе к вершине растительность сменялась густым травяным покровом, который в свою очередь на самом пике переходил в оголённые скалы, где и располагался армянский пост, контролирующий подходы.

План Рафика состоял в следующем: под покровом ночи группа захвата должна была просочиться в лес, пройти его и напасть на блокпост с тыла. По предварительным подсчётам это могло занять около десяти часов быстрого шага.

В пять часов утра мобильный отряд в составе двенадцати человек двинулся по намеченному маршруту. Три часа они обходили высоту и затем, резко повернув на юг, начали восхождение по крутому северному склону, всё дальше внедряясь в лесную чащу. Идти становилось труднее.

Лейтенант Рафик Аскеров был человеком смелым и зарекомендовал себя умным и находчивым командиром, которому можно было доверить сложные операции. Он всегда пытался уберечь своих людей от бессмысленной гибели, для чего действовал не очертя голову, а рассудительно и расчётливо. Разумеется, если это входило в его компетенцию. Приказы вышестоящего начальства, какими бы они ни были, следовало выполнять без обсуждений.

На этот раз при захвате высоты детали операции предстояло додумывать Рафику. Разработанный им план минимально подвергал риску личный состав подразделения и казался наиболее реалистичным.

На середине пути командир решил сделать привал, чтобы дать бойцам передохнуть минут десять — пятнадцать. Рафик лёг на землю, закрыл глаза и расслабился. Мысли тотчас унесли его далеко, в Баку… Он вспомнил, как они с Арменом провожали Володю в Ростов-на-Дону. Когда разошлись все гости, ребята остались в комнате втроём. Обнявшись, они поклялись никогда не забывать друг друга и сделать всё возможное, чтобы помочь товарищу, если кто-то из них попадёт в беду. Вслед за Володей уехал Армен… Потом началась Карабахская война, и Рафик ушёл добровольцем на фронт…

Неожиданно лесная музыка прервалась автоматной очередью, и один из бойцов отряда вскрикнул от боли. Он опрокинулся на землю и скатился до ближайшего дерева, зацепившись за него и застыв в неподвижности. Рафик скомандовал прижаться к земле и приготовиться к бою. В отряд стреляли из трёх точек. Рафик видел, как его бойцы вскидывали руки, роняя оружие.

Получилось так, что группа Рафика случайно натолкнулась на армянское подразделение, которое шло к блокпосту с целью укрепить его людьми. Армяне заметили врагов первыми. Завязался ожесточённый бой. Единственным укрытием могли служить только деревья. Преимущество армян было в том, что они находились наверху, а Рафик со своими бойцами внизу. Склон был крутым, отстреливаться и отходить одновременно оказалось сложным занятием.

Начавшись внезапно, сражение так же неожиданно закончилось. Лес погрузился в тишину, и Рафик впервые смог оглянуться. Вокруг него лежали трупы убитых с обеих сторон бойцов. Через несколько минут он осторожно высунулся из-за дерева и мгновенно перебежал за другое. Однако ничего не произошло. Было тихо и спокойно, лишь вовсю щебетали птички. Это был обычный шум леса, к которому быстро привыкаешь и воспринимаешь его как ничего не значащий фон.

Неожиданный хруст сухой ветки заставил Рафика напрячься и пустить в сторону, откуда донёсся звук, автоматную очередь. Через минуту воцарилась былая тишина, и Рафик понял, что у того, кто прятался за деревьями на расстоянии двадцати метров, закончились патроны. Из-за ствола показалась белая тряпка. Похоже, противник решил сдаться, и вслед за белой майкой, которая использовалась для сигнала о капитуляции, показался сам человек.

Держа наготове автомат, Рафик осторожно выглянул из-за ствола и увидел, что перед ним с поднятыми руками стоит… Армен.

— Ты… Рафик? — прошептал тот, и у него подкосились ноги.

Рафик стоял молча, всё ещё направив раскалённый ствол на Армена, и тоже не мог издать ни единого звука. Словно окаменев, они смотрели друг на друга и не знали, что сказать.

Одиночный выстрел разорвал лесную тишину. Пуля попала Рафику в затылок, и он, не произнеся ни слова, пошатнувшись, рухнул вниз. Оказалось, что солдат, лежавший недалеко от того места, где стоял командир, очнувшись от беспамятства, выстрелил по противнику. Армену показалось, что он закричал, но из горла доносился только лёгкий хрип. В два прыжка он очутился рядом со стрелявшим, выбил из его рук пистолет и разрядил всю обойму в убийцу друга.

Выбросив оружие, Армен подбежал к другу, склонился над ним и осторожно приподнял его голову. Рафик уже не дышал. На его искажённом от боли лице навечно застыли растерянность и изумление. Обняв безжизненное тело друга, Армен горько зарыдал.

Когда схлынула первая волна горя и к Армену вернулась способность думать, он понял, что не знает, как поступить. Но он не мог оставить тело Рафика лежать на земле. Оглядевшись, парень увидел, что ночь полностью окутала лес. Вдали виднелись горные кряжи, а вокруг стояла устрашающая ночная мгла. Внезапно перед глазами Армена возник образ тёти Марьям, мамы Рафика. Она смотрела на него с такой надеждой, с такой мольбой в глазах… Парень зажмурился и тряхнул головой, стараясь избавиться от жгущего сердце видения.

«Что делать?» — лихорадочно соображал он.

Наконец решение было принято. Взвалив тело на плечи, Армен стал осторожно спускаться вниз по склону. Он решил идти в сторону расположения передовых частей азербайджанской армии. По крайней мере, он думал, что они там находятся.

Армен шёл уже около трёх часов. Он очень устал и, обессилев, едва волочил ноги. Наконец было решено отдохнуть. Осторожно положив тело Рафика на траву, парень присел рядом, обхватив голову руками. Мысли вихрем закружились в голове…

Неужели смерть Рафика была необходима для того, чтобы понять, какой ужас творят люди друг с другом?… Почему так сложно бывает разобраться, для чего мы живём? Пять минут назад он мог строчить из автомата по ненавистным азербайджанцам, а сейчас сидит и плачет над телом их соплеменника. Человек — чудовищный ангел и жестокий мученик в одном лице, и после произошедшего он уже не будет в состоянии взять в руки оружие. Люди то плачут, жалеют и любят, то убивают и ненавидят. Как совместить личные устремления и чувство патриотизма, любви к Родине, национальную принадлежность, наконец? Сколько же общественных установок довлеет над бедным человеческим сознанием, сколь суровы испытания, которые должно выдержать его одинокое «я»! Чтобы противостоять влиянию извне, нужно иметь внутренний стержень, характер, достоинство, принципы; в противном случае всё то, что сейчас совершал Армен, не имело никакого объяснения и смысла. Честно говоря, в ту секунду он даже не задумывался о мотивах своего поступка; чувства, которые он питал к Рафику, сами подсказывали ему, как себя вести. Именно эта жизненная правда способна переплавляться в человеческий опыт и мораль, которые не могут навязать ни одно правительство, власть, идеология или чиновники. Общее самосознание, принадлежность к одному племени и прошлому объединяют людей в единый этнос, образуя понятие «народ». Человек гордится своей причастностью именно к этой общности, он воспитывается в осознании, что быть чьим-то соплеменником налагает на него огромную ответственность. Такие народы обладают высоким уровнем национального достоинства; другие, напротив, слабы духом и беспринципны. Все мы разные, и всё слишком запуталось в этом безумном мире… Но всегда, даже в самой суровой жизненной смуте, нужно помнить, что личные ощущения важнее общественных установок, тем более тех, которые разделяют людей по национальному признаку. Это и называется любовью к ближнему. Но не к какому-то абстрактному человеку, на чём безуспешно в течение двух тысяч лет настаивали Христос и его последователи, а к конкретному ближнему — из плоти и крови, находящемуся рядом. Вот что действительно будет понятно каждой живой душе.

Конец ознакомительного фрагмента.