12 улыбок Моны Лизы

Айгуль Малика, 2021

12 эмоционально-терапевтических жизненных историй о любви, рассказанных разными женщинами чуткому стилисту. В каждой пронзительной новелле – неподражаемая героиня, которая идет на шоппинг с имиджмейкером, попутно делясь уникальной романтической эпопеей. В этом эффектном сборнике участливый читатель обязательно разглядит кусочки собственной жизни, с грустью или смехом вытянув из шкафов с воспоминаниями дорогие сердцу моменты. Пестрые рассказы – горькие, забавные, печальные, волшебные, необычные или такие знакомые – непременно вызовут тень легкой улыбки (подобно той, что озаряет таинственный облик Моны Лизы), погрузив в тернии своенравной памяти. Разбитое сердце, счастливое воссоединение, рухнувшая надежда, сбывшаяся мечта – блестящие и емкие истории на любой вкус и настроение. Комментарий Редакции: Душещипательные, пестрые, яркие, поистине цветные и удивительно неповторимые благодаря такой сложной гамме оттенков, эти ослепительные истории – не только повод согреться в сливовый зимний час, но и чуткий шанс разобраться в себе. Ведь каждая «‎улыбка» – ощутимая терапевтическая сессия, которая безвозмездно исцеляет, истинно увлекает и всецело вдохновляет.

Улыбка 1

Имя: Лия.

Возраст: 36 лет.

Данные: рост 170 см, вес 55 кг, 85-64-90, брюнетка, длинные прямые волосы.

Деятельность: оперная певица.

Статус: замужем, трое детей.

Техническое задание: «Гардероб, в котором я буду выглядеть расслабленно и слегка небрежно, будто встала утром и, не задумываясь, надела то, что первым попалось под руку. Чтобы, глядя на меня, люди сразу понимали, что я творческий человек».

— Знаешь, Айгуль, какой у меня самый любимый аромат? — спросила меня Лия, когда в торговом центре, закончив с покупкой одежды, мы решили дополнить обновленный гардероб Лии достойным парфюмом.

— Нет, расскажи, — попросила я, чувствуя, что за ее вопросом кроется нечто интимное.

— Я хочу рассказать тебе одну историю. Мне кажется, ты почувствуешь меня еще глубже, и мы сможем выбрать действительно интересный аромат для меня. Давай сделаем паузу и попьем кофе?

— С удовольствием, — живо ответила я, чувствуя энергию приближающегося откровения…

— Мне было 14 лет, когда я впервые увидела его… Артура. Училась я в музыкальной школе при Академии искусств и за особую одаренность попала в класс профессора N. Это было большой привилегией, которая заключалась в том, что я ходила на специальность не в школу, а в академию. Я была единственной школьницей среди студентов профессора.

Однажды нас созвали на мероприятие, где за особые творческие заслуги награждались талантливые студенты академии. Они получали грамоты и выступали на сцене с определенным номером. Мы были приглашены для того, чтобы заполнить зрительный зал. Я сидела, скучала, изучала потолок концертного зала, когда на сцену вышел Артур, художник первого курса Академии искусств, чьи работы выставлялись на зарубежных выставках и вызывали широкий общественный интерес. Увидев его на сцене, лохматого, в мешкообразном коричневом свитере на три размера больше, нелепого и смущенного, я потеряла ощущение времени и окунулась в момент. Это было потрясение души. Если бы меня спросили, верю ли я в любовь с первого взгляда, я бы вспомнила именно эту секунду. Больше, увы, в моей жизни меня так не накрывало. Влюбилась как девчонка, хотя я и была, в сущности, девчонкой. И следующие четыре года прошли под девизом: «Хоть бы встретить его в коридоре академии». Встречала раз в полгода, проходящего с отсутствующим взглядом мимо меня, либо смотрящего сквозь меня… Но этих эмоций мне хватало до следующей подобной встречи в коридоре, пока я шла к профессору на урок. Боже, какие это были прекрасные иллюзии…

Через четыре года я поступила в Академию искусств и, конечно, затесалась в тусовку художников. К тому времени я знала об Артуре то, что он женился на своей одногруппнице, что у них родился ребенок, что он учится на последнем курсе и пишет дипломную работу. О нем говорили, что он сумасшедший художник, с которым мало кто общается в силу его сложного непредсказуемого характера и «клинической» личности. Он посылал на три буквы профессуру, несколько раз жег свои работы и все время ходил в одной и той же одежде. В том самом коричневом свитере. Но познакомиться с ним я по-прежнему мечтала.

И это произошло в самый неожиданный момент, когда я шла по улице с его одногруппником скульптором Романом. Я целенаправленно проводила много времени с Романом, чтобы однажды пересечься с Артуром и познакомиться с ним. Все так и произошло. Я так улыбалась Артуру и так восхищенно щебетала о том, как мне нравятся его картины, и что я с нетерпением жду открытия его персональной выставки! Он записал мой номер телефона, пообещав лично пригласить на открытие. Судьбоносный звонок прозвенел в этот же вечер, буквально через два часа после знакомства:

— Алло!

— Добрый вечер, будьте добры Лию к телефону.

— Это я.

— Привет, это Артур.

— Привет, Артур.

— Лия, я хочу заниматься с тобой любовью.

–…Я девственница, — смущенно произнесла я.

— Я могу это исправить.

Без фильтров, без лишних эмоциональных красок, без пустословия наш диалог прозвучал именно так. Артура не любили за его прямоту, смелость говорить то, что он думает. А меня это восхищало до дрожи в коленях.

Ты, наверное, понимаешь, что в момент его первого звонка воздух стал густым, видимость пропала, меня бросило в жар и я, наверное, испытала самую сильную эмоцию счастья… хотя это было только начало…

Расскажу тебе о том, к чему, собственно, веду этот разговор. Все последующие шесть месяцев я провела в его мастерской. Сейчас я совершенно не понимаю, как тогда закрыла первую сессию на одни пятерки. Я приходила в его мастерскую в восемь утра и уходила в девять вечера. И все это время мы бесконечно занимались любовью с перерывами на поесть и поспать. Среди множества картин, лежащих на полках, прислоненных к стенам или висящих на них, мы ели доширак, пили чай с сухарями, слушали первый альбом Земфиры и были бесконечно счастливы. Одним словом, мы были в очень творческой атмосфере. И самое главное — это аромат той самой мастерской. Какой там был аромат, Айгуль… Я называю его «мастерской художника», и когда я случайно где-то улавливаю эти особые нотки масляной краски, холста и еще непонятно чего, я словно окунаюсь в то время и эмоции… Мы сможем найти аромат, который хоть немного будет похож на «мастерскую художника»? — спросила Лия, и мне показалось, что ее взгляд стал совершенно другим, той самой Лии в мастерской.

— Конечно, — ответила я, хотя понятия не имела, что может хоть немного напоминать то, что описала Лия. — Что было дальше? — нетерпеливо спросила я.

— Дальше был, пожалуй, один из самых счастливых моментов моей жизни. Как-то раз мы занимались любовью, и он резко остановился. Я спросила, в чем дело, а он посмотрел мне в глаза своим сумасшедшим взглядом и произнес: «Я люблю тебя, но больше никогда тебе об этом не скажу», — и как ни в чем не бывало продолжил заниматься любовью. Ты не представляешь, как я мечтала об этих словах! Это было очень сильно для меня, и я заплакала.

А потом неожиданно приехала его жена. На момент нашего романа она уезжала с ребенком к родителям, но пришло время и ей защищать дипломную работу.

Как-то раз я шла на урок к профессору и случайно увидела, как из академии выходит он со своей женой под ручку, они шли в сторону остановки. Я молча шла за ними. Меня вырвало прямо на месте. Было чувство, что я проглотила нож, который режет меня изнутри. Я развернулась в сторону своего дома… Не помню, как оказалась в своей комнате. Знаешь, если бы мне сейчас показали этот момент как эпизод в кино, я не уверена, что смогла бы досмотреть его до конца. Представь, я хожу по комнате из угла в угол, и из меня исходит страшный звук. Страшный вой. Мне кажется, он был похож на рев умирающего слона…

Потом он признался, что у него был секс с женой, ведь она его жена. Затем он начал пить, а я, не выдержав душевной боли, рассталась с ним, сказав, что не хочу разрушать чужую семью.

Через два года я узнала, что он уехал в другой город, развелся с женой и снова женился…

— Мы сможем найти аромат, напоминающий «мастерскую художника»? — снова с надеждой в голосе спросила Лия.

— Сможем, — зачем-то уверенно ответила я.

Мы собрали Лие стильный гардероб, закрывающий все аспекты ее образа и стиля жизни. Она осталась очень довольна. Мы выбрали для нее стиль азиатской интеллектуальной моды: минимализм, лаконичность, геометрия и сложная простота. Также проработали с дизайнером одежды сценические наряды для Лии, в которых она смотрелась очень нетипично для оперной певицы, тем самым вызывая еще больший восторг ее поклонников.

Я пообещала Лие найти аромат, похожий на «мастерскую художника». Мне хотелось подарить ей эту Лию, Лию в 18 лет, по которой она так скучала… Но найти что-то похожее мне так и не удалось. Я переговорила со всеми знакомыми парфманьяками, аромастилистами, все было рядом, но все не то.

Я даже договорилась с одним художником на встречу в его мастерской, чтобы глубже послушать этот аромат. Да, сквозили нотки смолы, скипидара, дерева, бумаги и эротизма. Хотя, вероятно, эротизм вырисовывался в моем воображении от шлейфа рассказа Лии. Мне понравился этот запах. Я принюхивалась, трогала картины, ощущая рельеф выступающих мазков масляной краски. И вдруг я зачем-то спросила художника:

— В каком году вы окончили Академию искусств?

— В 2003-м, — ответил он.

— Вы случайно не учились вместе с Артуром?

— Учился. Он был гением. Сейчас в США живет. Откуда вы его знаете?

— Видела его работы в интерьере одной моей клиентки, — соврала я.

— У вас нет совместных фото?

— Сейчас посмотрю, — сказал художник и исчез.

Через несколько минут он принес несколько фотографий. На всех были тусовки, застолья, атмосфера студенческой богемы.

Артура я узнала сразу по его коричневому свитеру. Фантастическая энергетика передавалась даже через фотографию. Его глаза будто говорили: я хочу заниматься с тобой любовью.

История Лии не отпускала меня. Было в ней нечто высокохудожественное и тонкое, словно случайный звон колокольчика на ветру.

Прошло три месяца, и Лия позвонила мне…

— Айгуль, дорогая, мне надо срочно встретиться с тобой, — прощебетала Лия. В ее голосе я услышала звук колокольчика.

— Конечно, давай в пять в кофейне на Пушкина.

Я немного задержалась, но, когда вошла в кафе, заметила, что столик, за которым сидела Лия, светится, отражая ее сияние.

— Что случилось? — сразу же спросила я.

Лия, захлебываясь собственными эмоциями, начала свое повествование.

— Боже, боже, обожечки… а-а-а-а-а, мама мия… а-а-а-а-а. Обещай, что никому не расскажешь! Строго между нами! А если не сможешь сдержаться, без имен, хорошо?

— Обещаю!

— Это было вчера. Я же тебе говорила, что Артура совсем нет в соцсетях. Я периодически его искала, но безуспешно. Вдруг позавчера мне приходит сообщение от Кулагина Артура. Сердце забилось, как тогда в 18 лет от его звонка. Открываю — там фотография Ленина на площади Ленина, и больше ничего. Причем ракурс Ленина вообще нестандартный, просто мегаарт. Я понимаю, что сфотографировал его именно Артур, чтобы сказать без слов, что он в нашем городе. Я пишу: «Ты здесь?» Он: «Да». Я: «Встретимся?» Он: «Через час у Ленина».

Я аж вспотела, все бросила, побежала в соседнюю парикмахерскую помыть голову и уложиться. Фоток на его странице у него нет, я понятия не имею, как он сейчас выглядит, я же его 18 лет не видела. Еду на Ленина, а сама шепчу под нос: только не лысый и не толстый, только не лысый и не толстый… Я не помню, когда последний раз так волновалась. Когда пела в концертном зале Чайковского месяц назад, и то так не волновалась…

Приехала я раньше него. Сижу, жду. За 50 метров от себя вижу знакомую до боли походку и замираю. Лысый, но не толстый…

В общем, он сел рядом, волнуется, улыбается, а губы дрожат. Мы как обнялись и как заревели вместе. Я реву, он ревет, потом вместе смеемся, потом опять ревем — и все в обнимку, как две истерички. Творческие люди они же такие, сама понимаешь. Так просидели минут десять…

Я спрашиваю: «Помнишь, как ты мне позвонил первый раз и в лоб сказал, что хочешь заниматься со мной любовью?» А он отвечает: «Я и сейчас тебе скажу, что хочу заниматься с тобой любовью». И знаешь, что я ответила?

— Что? — спросила я.

— Я ответила, что тоже этого хочу.

Мы поехали в отель и впились друг в друга, как ненормальные. Было ощущение, что расстались вчера, и этих 18 лет разлуки не было. Я мужу никогда не изменяла, а тут было такое чувство, что я мужа и не знаю, будто еще не знакома с ним… Ты понимаешь, я окунулась в прошлое буквально!

Мы занимались любовью как боги, а в перерывах он просил меня голой отойти немного дальше, чтобы он мог глазами сфотографировать меня и написать потом картину. Он сказал, что я в прекрасной форме, что стала мягче и женственнее. Но самым ярким было то, что во время оргазма у него потекли слезы и он произнес, как всегда, в его духе: «Так кончилось, что аж заплакалось», — и мы оба рассмеялись…

Представляешь, Айгуль, этот ненормальный художник плачет от оргазмов!

— Ого-о-о-о, — единственный комментарий, пришедший мне в голову…

— В общем, провели мы вместе шесть часов, и потом он сказал, что ему пора собираться. Он прилетел в город всего на день по семейным делам, и что через два часа у него вылет в Москву, и у него нет выбора… Мы договорились об особой конспирации. Завели почтовый ящик, логин и пароль которого придумали вместе. Мы оставляем друг другу сообщения в черновике. То есть не отправляем никакому адресату. И когда он читает сообщение в черновике, он его удаляет и пишет новое. И я, прочитав его сообщение, тоже удаляю его, чтобы он понял, что я его прочитала, и пишу новое. Мы за эти сутки уже столькими сообщениями завалили друг друга! Это невероятные ощущения и чувства, Айгуль! Я живу! Мы друг другу вспомнили все прошлые обиды, он делился воспоминаниями, о которых я совсем забыла! Мы попросили друг у друга прощение за ту боль, что причинили друг другу тогда. Айгуль, понимаешь, ничего не изменилось! Нам будто также 18 и 23! И даже при его лысой голове я вижу того растрепанного домовенка Кузю, понимаешь, что стоял на сцене, когда я его увидела впервые! И запах такой же, и все остальное такое же, ты понимаешь, о чем я! Только жаль, мастерской уже нет…

Мы попрощались с Лией, я была переполнена ее эмоциями счастья, так внезапно свалившегося, такого яркого и непредсказуемого… А вечером того же дня по всем каналам передавали новость о крушении самолета, летевшего из Москвы в Нью-Йорк. Среди погибших числился Кулагин Артур…

Я долго не решалась позвонить Лие. Несколько раз пыталась написать сообщение. Но через неделю все же пригласила ее на встречу.

— Лия, прости, мне не удалось найти аромат, похожий на «мастерскую художника».

— И не надо… Мне было бы тяжело вдыхать его…

— Но у меня есть нечто другое.

Я протянула Лие пакет с заготовленным символом. Я заказала его сразу после визита в мастерскую одногруппника Артура. В пакете лежала точная копия коричневого свитера Артура. Лия заплакала.

— Перед полетом он отправил мне сообщение. Там было написано: «За эти годы я не разбогател, я такой же бедный, как тогда. У меня нет ничего, кроме долгов и моих картин, которые редко покупают. Я не знаю, когда мы встретимся вновь, но я готов отдать свою жизнь за те минуты, что мы провели вместе…»

— Лия зарыдала так, что я подумала, что именно так звучит рев умирающего слона… На нас смотрело все кафе, я вывела Лию на улицу и посадила в машину. Руки сами повели автомобиль в мастерскую одногруппника Артура. Он оказался на месте. Лия вошла, вдохнула и улыбнулась…