Мунфлауэр

Айгуль Айратовна Гизатуллина, 2023

Добро пожаловать в Новый Орлеан – город, где уживаются всевозможные представители сверхъестественного! Главная героиня книги – необычная ведьма по имени Мунфлауэр, жизнь которой резко меняется после пропажи одного члена семьи. Эта книга – возможность окунуться в ведьменский мир и прожить несколько недель ее жизни…

Глава 7

И вот я стою перед зеркалом в ванной. Красивая, но с заслезившимися глазами, что не убавляет их привлекательности. Райский цветок из Эдема. Вот только я не люблю этот образ. Он будто не мой. Я сама чужая в нем для самой себя. Мне куда ближе мой дневной образ, частично похожий на папу и маму.

Папа… я до сих пор не могу в это поверить.

На сегодняшний день он был единственным человеком, который жил в обоих моих мирах (помимо отстраненной мамы), и даже больше — во мне самой. Он понимал меня без слов, лишь раз взглянув через свои заумные очки — я с детства над ними смеялась — ведь они делали из молодого красивого мужчины какого-то угрюмого профессора, но это лишь до той поры, пока он не улыбнется. Ах эта его обворожительная улыбка! Они с мамой часто подшучивали, что она именно на нее и клюнула в день их знакомства.

Спускаюсь по лестнице, и со стен на глаза невольно попадают снимки в рамках — как история счастливой семьи Райз. Вот мы отдыхаем у бассейна, где папа учит меня плавать, вот их черно-белая свадебная фотография, где мама так живо смеется, обнимая теперь уже своего мужа во время медленного танца; мы в Италии, в Париже — наш евротур на мое десятилетие… Я опускаю глаза, и понимаю, что плачу.

Мама на кухне расставляет тарелки к ужину. Она сказала, что пойдет в лавку позже, хотя сегодня у нас и выходной. Ведь все равно не сможет заснуть. (Будто я смогу!)

Мы молча кушаем цыпленка карри, приготовленного на скорую руку, так как в ней нет той изюминки, которая чувствуется, если мама готовит со всей душой и любовью. И вот мы сидим, как чужие совершенно люди, каждая утонувшая в своем горе и вспоминающие одного и того же человека, но по-разному.

Во время чая я не выдерживаю и спрашиваю:

— Ты поставила в известность полицию?

Она оторвалась от скатерти, которую так подробно рассматривала, будто на ней были нарисованы самые романтичные моменты из их с папой жизни, и немного с недопониманием посмотрела на меня.

— Ах да, да, я известила полицию, — глотнув чая, — к нам должны прислать инспектора для выяснения обстоятельств.

И мы вновь замолчали и уже до момента «Пока!», прежде чем захлопнулась входная дверь, погружая меня в одиночество.

И я была права, насчет того, что не засну. Сначала меня мучили мысли о папе наяву, а потом едва я упала в сон, уже там. То его гоняли оборотни, то он стал вампиром: какие-то стеклянные глаза, неестественные зубы, и когда он пытался меня укусить, я проснулась в холодном поту и больше не засыпала.

Утро встретило меня с очередными болями превращения. После чего я долго не могла узнать себя в зеркале: глаза затекли так, что превратились в сплошную щель и были красными от слез. Засаленные волосы (в душ идти уже было поздно, поэтому собрала их в тугой хвост), заросшее волосами тело — ну что ты будешь делать! Сколько не брей себя, эффект срабатывает лишь на один день. Короче, я выглядела чудовищно, что было под стать моему внутреннему самочувствию.

Кофе, косметика и кондиционер в машине слегка предало свежести, но все равно едва я столкнулась с Кэйт, как она накинулась:

— Что случилось, Мунни? Ты выглядишь… убитой! — обняла она меня сходу.

Я обняла ее в ответ, и как только открыла рот, чтобы сказать, просто выдавила всхлип, и слезы потекли из глаз.

Она гладила меня по голове, успокаивала. Сейчас были забыты все разногласия, обиды, и мы вновь стали родными подружками.

— Папа… Кэйт, папа пропал, — все же выдавила я. — Он исчез, представляешь, — и вновь разревелась на ее плече.

Так мы и стояли, пока не услышали голос Лео.

— О, привет, лесби! — крикнул он нам, еще не дойдя, а потом увидев мои слезы, уже совсем другим голосом: — Что-то случилось?

Я постаралась улыбнуться ему, когда Кэйт вместо меня (да и вряд ли я смогла бы произнести это еще раз) ответила:

— Представляешь, отец Мун пропал.

— Ты уверена? — спросил Лео. О, это вполне объясняет, что мы друзья — раскидываем глупые вопросы мы парадоксально умело!

Я просто кивнула, и тут прозвенел звонок. И нам надо было расходиться по аудиториям. Кэйт еще раз обняла меня, а Лео похлопал по плечу и прошептал: «Держись». И вот они удаляются от меня: чирлидер в синей мини-юбке, с черным корсетом (что делал ее фигуру аппетитной до уровня идеальности) и шикарной гривой пшеничных волос и мой друг, как всегда в спортивном стиле, что ему, кстати, так шло, а я опять осталась одна.

Пары шли неимоверно долго, мистер Батлер несколько раз пытался включить меня в процесс обучения — что ему обычно давалось очень легко, но сегодня это был не его день, как и не мой в целом.

Во время ленча в столовой, как обычно, было полно народу. Кэйт еще не пришла. Мы стояли в очереди, когда Лео спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Вроде норм, — ответила я, что было частично правдой, так как, скорее всего, слез не осталось, а в душе была лишь пустота с размером во вселенную.

— Одиноко? — предположил он.

Я кивнула.

И тут он обнял меня, погрузив в свой мир: его подкаченное тело, запах, сила объятия, его руки на моем затылке, которые прижимают меня к плечу… И на какие-то доли секунд я забыла обо всем. Был только он! Мой Лео. И мечты о том, что это могло все принадлежать мне; я могла бы касаться его так каждый день, не задумываясь о неловкости, зная, что это взаимно, растворяться в нем, без страха потерять и со всей страстью влюбленности. Жаль, что таких жестов с его стороны я могу дождаться лишь в столь плачевных состояниях.

Бабочки порхали по животу, как во время брачных игр. И мне стало так легко, будто мир стал ярче, будто и не было необычных исчезновений и боли.

Звучит все это ужасно, наверное. Вот пропал мой отец, я в трауре, а тут растворяюсь в страсти к парню… Но что я могу с собой сделать. Скакать на эмоциях — участь всей молодежи. Не зря же есть выражения: юношеский максимализм, пубертат. Гормоны, черт их дери!

И так стояли мы до тех пор, пока Лео не отстранил меня со словами:

— Я тебя так понимаю, — да, он тоже рос без отца. И кому как не ему понять меня в эти моменты.

Парень часто упоминал о своем родителе, который бросил их с мамой, когда ему было одиннадцать. И с тех пор лишь редкие открытки на праздники напоминали о том, что он еще жив.

Но я знала, что Лео не таит обид и злости на него, ему просто одиноко, особенно тогда, когда ему необходим совет и поддержка. Я это могла «прочесть между строк», когда приближалось, например, Рождество, и он шутил, что ему, как хорошему мальчику, он пришлет привет от одного оленя.

К нам прибежала Кэйт, и по многолетней привычке, обхватив Лео за талию, «оттащила» его от меня. Я понимаю, что это невольный жест собственничества, и скорее всего просто вошло в ее привычку, но знала бы она, насколько для меня это болезненно, особенно сейчас, когда эмоции просто раздроблены и неуправляемы. И в тот момент, когда я чуть не крикнула: «Отстань от него», мой разум вовремя сработал, и просто случайно, потянув за какой-то нерв, пролил спрайт мне на футболку. Это отрезвило меня на месте и привело в чувства.

— Держи, — молниеносно протянула мне Кэйт салфетки. С годами она на уровне профессионала научилась оказывать мне первую помощь, чему я была очень благодарна. Ведь часто в первые секунды паники и не сообразишь, что надо сделать так, чтобы последствия не оказались еще более ужасающими.

— Спасибо, — ответила я, уже и позабыв о том, что только что чуть не набросилась на нее в праве быть единственным существом, кому может принадлежать Лео.

— Как ты? — спросила она.

— Да вроде ничего. Хорошо, что хоть спрайт прозрачный, — успокоила я ее.

— Я не об этом, — она ласково взяла меня за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

И пусть мы неведомо друг другу делили одного парня на двоих, часто имели разногласия по поводу личной жизни, могли не разделить вкусы из-за какого-то платья, но Кэйт была и есть моя лучшая и самая близкая подруга. Я знала, что чтобы не произошло, она окажется рядом.

— А ты об этом, — грустно произнесла я, — не знаю. Бывают моменты, когда реальность отвлекает, но едва остаешься один на один со своими мыслями, становится невыносимо грустно.

Кэйт кивнула и обняла меня. А потом качнув в сторону моего переполненного подноса, прошептала: «Поешь», еще раз доказывая, что знает меня как никто иной.

Мои пары сегодня заканчивались раньше, чем занятия ребят, поэтому на ходу настрочила смс Кэйт, что не буду их ждать и поеду домой.

Но едва я тронулась, как откуда не возьми (что, телепорт уже придумали?) чуть не врезалась в Урмилу — я узнала ее по необычному имиджу.

Она сверкнула на меня весьма не самым добрым взглядом, но потом, видимо, осознав, кто я, расплылась в улыбке и подошла к моему боковому окну.

— Привет! — я опустила стекло.

— Не подбросишь меня до города? — спросила она.

Не то что мы учились в пригороде, но территория университета была весьма величественна, да и слегка на отшибе.

— Хорошо, садись, — и, повернувшись назад, начала убирать ненужный хлам, который мешал сесть моему неожиданному пассажиру.

Мы тронулись, когда Урмила спросила:

— Мельком видела тебя сегодня в коридоре. Ты плакала.

Я так и не поняла: спросила она меня или это просто было утверждение, поэтому просто кивнула.

— Что случилось?

Если быть честным, мне совершенно не хотелось ставить ее в известность, но рано или поздно она все равно об этом узнает, и тем более не хотелось врать человеку, которому в чем-то (хоть и не касательно этого) я помогаю.

— У меня отец пропал, — самым сухим голосом на свете ответила я.

— Мне жаль, — грустно проговорила девушка, — я росла без отца, — помолчав, добавила, — его убили.

Я задумалась. Ведь, кто знает, может быть, через какие-то пару часов я тоже буду говорить, что моего отца убили где-то за поворотом какие-то бандиты из-за кошелька с несколькими купюрами.

И тут я слышу оглушительный крик справа:

— Красный! — и я рефлекторно бью по тормозам, бабочки чуть ли не вспархивают с моего тела — возможно в защиту, но как-то вовремя проникают под кожу обратно и просто летают по всему телу, как листья во время урагана. На подсознательном импульсе даю назад, где, к счастью, никого не оказывается, и освобождаю проезжую часть.

Оказалось, что, забывшись, я чуть было не ломанулась на красный светофор. Хотя, когда ехала, видела, что он был зеленым. Или мне показалось? Но в любом случае, Урмила спасла меня от столкновения с фурой, водитель которой при виде того, что мы с секунды на секунды столкнемся, не отпускал орущий клаксон до тех пор, пока не скрылся за поворотом.

Конец ознакомительного фрагмента.