Мунфлауэр

Айгуль Айратовна Гизатуллина, 2023

Добро пожаловать в Новый Орлеан – город, где уживаются всевозможные представители сверхъестественного! Главная героиня книги – необычная ведьма по имени Мунфлауэр, жизнь которой резко меняется после пропажи одного члена семьи. Эта книга – возможность окунуться в ведьменский мир и прожить несколько недель ее жизни…

Глава 6

Следующий день дался мне тяжело. Проблема вся теперь была во мне. После вчерашнего совершенно не хотелось видеть Кэйт, и тем более Лео, хотя я была уверена в действии зелья. Ну как же мне хотелось рассказать все об увиденном! Но это невозможно по 3 причинам: во-первых, начнем с того, что я вообще делала за полночь на том переулке; во-вторых, как я все это предотвратила — драка, вампир, суккуб, магическое зелье; а в-третьих, это просто уничтожит отношения моих друзей, а ведь Лео о причине даже не подозревает, по крайней мере, я на это очень надеюсь.

И тут во мне разыгралось эго! Вот если бы меня не было? Если бы мы не сдружились в школе или я бы не была ведьмой и не окажись я в тот вечер на том самом переулке? Что тогда? Лео бы вспомнил эту ночь под утро, и вся его жизнь пошла бы под откос. И все же случайности не случайны!

С этими мыслями я приехала в университет в числе самых заядлых ботаников — то есть чуть ли не за час до занятий! И первым делом, что я сделала, это настрочила смс Кэйт, что из-за неподготовленного домашнего задания, погрузилась в учебу, и типа встретимся позже. Отчасти это было правдой. Хорошо хоть в этот день у нас с ребятами не было общих пар. Короче, из миллиона возможных путей, я выбрала тот, где пока в душе моей не поубавится пыл добросовестности, буду избегать подругу и ее бойфренда.

Занятия проходили весьма скучно, если не считать маленького инцидента с Урмилой — она умудрилась натолкнуться на спор с мистером Брауном и была удалена посередине лекций.

Когда пришло время ленча, в очередной раз прибегла ко лжи (да простит меня Кэйт), отправив ей сообщение о том, что не смогу прийти на обед из-за дополнительного задания от мистера Брауна, в то время как сама искала свободную аудиторию двумя этажами выше, чтоб перекусить мамиными сэндвичами.

Утро было весьма расторопным и времени на завтрак просто не хватило, поэтому найдя пустой класс, кажись, по истории, уселась за последнюю парту наслаждаться едой!

Едва я преступила к третьей части моего обеда, как дверь отворилась, и никого не замечая, хромая, вошел высокий парень. Одет он был в джинсы и оранжевую толстовку, с лохматой шевелюрой и спортивным рюкзаком. И только я дала о себе знать, как тут же пожалела об этом.

Мы оба уставились друг на друга, с долей непонимания и нежелания начинать разговор.

— Кэм, — решила все же я прервать молчание.

— Привет, — кивнул он.

И мы опять замолчали.

Итак, минутка краткого инфо-обзора. Кэм — это типа мой первый и, на сегодняшний день, последний парень, с которым я имела честь дружить (можно сказать и встречаться, хотя это весьма громко сказано) в дневном образе. Это было пару лет назад. Да-да, есть еще среди мужской половины населения те, кому я могла бы понравиться. Но так получилось, что все очень сложно, ну вы сами понимаете…

— Как дела? — спросил он.

— Хорошо, ты как?

— Как видишь, — и он покачался на ногах.

— Как?.. — ему не надо было договаривать вопроса, мы, итак, знали, о чем я.

— Хочешь спросить, как я смог встать с инвалидной коляски? — более грубо все же продолжил он мой вопрос. Это была одной из причин, возможно, того, что у нас не заладилось. Не то чтобы я противник людей с ограниченными возможностями, но подсознательно (не могла никак отделаться от этой мысли) мне казалось, что все на нас пялятся: высокая толстая девушка и парень на коляске. А я не люблю быть в центре внимания от слова никак.

Я кивнула.

— Был хороший стимул, — будто на что-то намекая, ответил Кэм.

Чтобы сменить тему, перешла к другому.

— Я думала ты в Хьюстоне.

— Был, потом перевелся из-за мамы. У нее нервы постоянно шалили из-за беспокойства обо мне.

— Мне жаль, — посочувствовала я.

— Да неужели? — с иронией спросил он.

— Да, мне правда ее жаль, — подтвердила я.

— А меня ты в тот вечер не жалела, — мне показалось, что искры сверкнули в его глазах.

— Давай не будем о прошлом, — постаралась улыбнуться я, избегая назревающего конфликта.

— А что стыдно? Или неловко говорить о том, как ты бросила меня из-за того, что я был калекой? — он сделал шаг ко мне.

Нет, мне совсем не нравился поворот этого разговора! Блин, как бы его избежать-то теперь?

— Я не бросала тебя, Кэм, а просто предложила дружбу, — нашлась я с ответом.

— И как ты себе это представляла, а? Я — влюбленный в тебя, как идиот, и ты — сама невинность! — крикнул он, но не успел закончить…

В следующую секунду произошло то, что спасло меня. В открытое окно влетел камень и с сильным грохотом разбил горшок с цветами. Это был шанс просто-напросто удрать, но мы оба застыли как вкопанные: я — от неожиданности, а Кэм, казалось, от страха.

Первая из оцепенения вышла я, сказав:

— Скоро нагрянут преподы. Надо валить.

Он кивнул. И я, собрав одной охапкой свой так и недоеденный ленч, выбежала за Кэмом, оставив этот неприятный разговор в прошлом. Но сделав пару шагов от аудитории, я все же захотела извиниться перед ним: ведь, судя по всему, он все еще таил обиду на меня столько лет, а когда повернулась сказать ему: «Извини», он уже ушел, хромая, слишком далеко, будто за ним гнались черти.

Две оставшиеся пары прошли как в тумане. Я все думала о Кэме. О том, как он возмужал, смог стать на ноги, хотя все врачи твердили, что детский церебральный паралич неизлечим, о том, что для него я осталась как предатель на всю жизнь. По возможности надо было бы все же завершить этот разговор, попросив прощения.

Едва прозвенел звонок, как я выбежала из здания и села в машину, надеясь, не столкнуться с Кэйт. Но вот карма решила поиграть в свои игры.

Как только я захлопнула дверь, увидела, как к моей Бэмби бежит моя подруга, размахивая «мочалками» чирлидера. Проклятье!

Я снова вышла.

— Привет! — обняла она меня.

— Привет! — ответила я этим же жестом.

— Мне кажется, ты меня сегодня избегаешь, — сделала она весьма логичные выводы.

— Эм, нет, с чего ты взяла? — наигранно, постаралась я защититься.

Она пристально посмотрела мне в глаза, будто пытаясь прочесть мою душу.

— Начнем хотя бы с того, что как минимум пять моих пропущенных звонков остались без ответа. Колись давай! Что случилось, Мун? — уже напрямую спросила она.

— Ничего, — опустила я глаза.

— Так, Мун, у меня сейчас нет времени допытываться. Итак Лео испортил все настроение. Вот ты в курсе, где он в тот раз шлялся после нашего совместного похода в кино? — затараторила она. — Точнее он сначала предложил мне пойти ночевать к нему, ну ты понимаешь, о чем он, не так ли? — и не дожидаясь моего ответа, продолжила, — я ему и отказала.

Я чувствовала, что совсем не хочу слушать данного монолога, но не могла ничего с собой поделать. Кэйт, видимо целый день (а то и ночь) все это носила в себе, и вот ее прорвало.

— А далее представляешь он надрался как последняя свинья и писал, что подцепит кого-нибудь менее ломающуюся в баре, озабоченный недоумок! — вспылила она, полностью растворившись в своей проблеме. — Я ему девочка на побегушках что ли? С чего он вообще взял, что когда захочет, тогда и будет?

Я не говорила ни слова, ища все способы вокруг, чтобы свалить под хорошим предлогом, но как на зло, на парковке было тихо и спокойно.

— И, Мун, представляешь, я ведь ему звонила! Всю ночь! Как дура, ей Богу! А этот говнюк утром мне заявляет, что ничего не помнит, и даже как домой попал! И голова, видите ли, у него болит!

Кэйт на пару секунд замолчала. Но едва я открыла рот, как хотела сказать, что мне надо спешить, она опять:

— Слушай, мои предки сегодня отчаливают на гольф и какой-то там прием у кого-то. Приходи сегодня ко мне с ночевкой! Мне нужно все это запить чем-то крепким и в хорошей компании.

О, Господи! Да ты издеваешься сегодня надо мной! Ну и как мне выйти из этой паршивой ситуации на этот раз, намекни мне хотя бы что ли.

Я молчала, и попыталась улыбнуться, когда Кэйт, весьма прозаично закатив глаза, осуждающе спросила:

— Что опять скажешь, что мама, много дел, работа… или еще что, лишь бы не согласиться?

— Кэйт… — начала я. Ну что я еще могла сказать? Мне было в очередной раз стыдно лгать ей, но и правду сказать я не могла.

— Мы с тобою дружим не первый год, Мун, — с упреком сказала она, — а ты до сих пор ни разу не пригласила меня к себе, а на мои предложения у тебя всегда готова реплика отказа.

— Эй, Каллахер! — крикнул мистер Херман, (кстати, он был просто вылитый актер Винни Джонс), тренер нашей сборной, — тебе что особое приглашение на тренировку нужно?

— Иду, — крикнула Кэйт ему, и повернувшись ко мне, — что ж, мне пора. Пока!

— Пока, — промямлила я. И сев в машину просто рухнула руками на руль. Что еще меня сегодня ждет?

Дома, перекусив и поменяв одежду, побежала на работу. И едва я зашла, как заметила, что помимо обычных, порою странных посетителей (странными я считаю я их из-за того, что они, как последние консерваторы, предпочитают печатное издание электронному, и порою совершенно далекие люди от понятия «интернет»), по всем отделам ходят инспекторы и полицейские.

— Что случилось, Маргарет? — спросила я свою напарницу, эдакую Сивиллу Трелони³ из мира Гарри Поттера, но более молодую и красивую, если снять очки и привести в порядок волосы.

— О, Мун, ты можешь себе представить, что нас прошлой ночью обокрали? — шепотом вопросом на вопрос ответила она.

— А что именно украли? — как последние заговорщицы, склонилась я к ней ближе.

— Те рукописи, помнишь. Ну, что-то типа древнего артефакта, — напомнила мне о них Маргарет.

Да, я припоминаю, что ходили слухи о каких-то древних записях, временно попавшие в наш музей перед тем, как отбыть в Египет. Но в день их передачи нашей библиотеке, была не моя смена и я особо ими не заинтересовывалась, так как все равно доступа к ним, как самого младшего из персонала, да еще и на уровне подработки, я не имела.

— И нашли вора? — в чем я сомневалась.

— Ищут. Ходят слухи, что это произошло ночью, когда вырубился свет и вместе с ним и все камеры.

— Такое не редкость у нас.

— Так до этого ничего и не пропадало, — все более настораживалась напарница, когда нас прервали.

— Мисс Райз, — обратился ко мне офицер, — и миссис Олсен, — уже к Маргарет.

Мы обе кивнули.

— Я детектив Уолсон. У меня к вам несколько вопросов, — обратился он к нам, доставая блокнот с ручкой.

Мы опять кивнули, скорее из-за страха, чем от согласия как такового, ведь что и меня, то и Маргарет допрашивали впервые.

— Где вы были вчера после полуночи? — задал офицер первый вопрос.

Ох, ты ж черт! Кому как не ему рассказать о моих ночных похождениях? (Шутка!)

— Я была дома, наверное, уже спала, — прикинула Маргарет.

— А Вы, мисс Райз? — обратился он ко мне.

— Я работала в лавке пряностей, — это в принципе законно.

— Кто-нибудь может подтвердить ваше ночное местоположение? — следующий вопрос.

— Думаю нет, — опечаленно, и будто ее уже сажают в тюрьму, ответила моя коллега, а потом, опомнившись, — хотя нет, моя кошка, — и от нашего недоумевающего взгляда, опять поникши, сказала. — Ах да, кошки не умеют говорить.

Офицер, что-то начиркав в бумажке, обратился ко мне:

— А у Вас есть алиби?

— Если только мама поручится за меня, — ну не буду же я упоминать о вампире, суккубе, оборотнях, паре ограх, что прям перед закрытием обратились в лавку.

— Хорошо. Спасибо за содействие, — ответил он, и протянул нам две визитки, — если вдруг что вспомните или узнаете, — и удалился.

Маргарет так и плюхнулась на стул.

— С тобой все в порядке? — спросила я, видя, что она белее своего домашнего питомца.

— Тебе не кажется, что они могут меня заподозрить?

— Что? С чего это? — мнительность моей напарницы меня часто доводила до слез.

— Ну, не знаю, у меня нет алиби, кроме Эбби, — там звали ее кошку.

— Поверь мне, Маргарет, кого угодно могут здесь заподозрить, но только не тебя — ты даже мухи не обидишь, все знают это, — подбодрила я ее.

И вроде как смогла ее успокоить. А так, вечер прошел весьма спокойно. Пока я не вернулась домой.

Войдя домой, первое, с чем я столкнулось, это были рыдания моей мамы! Она сидела на диване в гостиной и, опустив голову на руки, тихо стонала.

Поверьте, это было впервые в моей жизни, чтобы Кармен Чаудари плакала! Это всегда сдержанная, рассудительная и полная уверенности женщина еще ни разу в жизни не доводила ситуацию до того, чтобы лить слезы. И вот это случилось, а точнее что-то случилось весьма ужасное, если мама была в таком состоянии.

— Мама, — тихонько обратилась я к ней.

Она подняла голову и как будто впервые увидела меня, уставилась заслезившимися глазами.

— Что случилось? — я подсела к ней на диван.

Вместо ответа, она просто обняла меня, продолжая тихо плакать уже на моем плече.

— Мам, — попробовала я во второй раз.

На что она посмотрела мне в глаза и дрогнувшим голосом прошептала так, что будто сама все еще не верила своим словам:

— Джейк пропал, Мун.

Тишина. Мы смотрим друг на друга то ли в панике, то ли недоумении. Мать и дочь, которых поразило общее горе, но только вот одной из них все еще не доходил смысл сказанного другой.

Я уставилась на нее и все еще не могла поверить. А потом задала самый что ни на есть глупый вопрос:

— Ты уверена?

Маму будто подкосило, и уже резко отстранившись от меня, с упреком спросила:

— Ты думаешь, я бы впала в это отчаяние, если была бы в этом не уверена?

— Нет, мам, — я попыталась вновь дотронуться до нее, успокоить, — мне просто не вериться во все это.

Она долго смотрела на меня, потом вновь став сдержанной и холодной, превратилась в диктора, констатирующего последние сводки новостей.

— Что ж, ты имеешь право знать правду. Итак, Джеймс не позвонил мне вечером, я подумала, что он не хотел будить меня ночью. Утром (а к тому времени он должен был уже прилететь в Нью-Йорк) я вновь не получаю от него вестей. Ближе к обеду уже не дозваниваюсь. Позвонив в аэропорт, узнаю, что он не вылетал вовсе, — в эти минуты я помимо плохих вестей о папе, думала больше о том, что, наверное, даже роботы проявляют больше эмоций, чем моя мать во время этого монолога.

— Но это же не значит, что он пропал, мам, — пытаюсь я вновь ее успокоить и быть реалистом; войти вновь в ее доверие.

— Мун, я ведьма! И кому как не мне знать, что он пропал?! — похоже, мои попытки потерпели крах, так как она начала уже слегка гневаться.

— Ты хочешь сказать, что?..

И не успела я договорить, как она на повышенных тонах закончила:

— Да, Мун, связь прервалась!

Итак, кратко к сведению: ни для кого не секрет, что близких людей связывает какая-то «нить». Чаще всего материнская привязанность или любовь на уровне интуиции. Это природный инстинкт контроля. Иногда бывают случаи, когда эта связь приобретается путем магии, не без помощи ведьм, конечно. Так появилось понятие «любовный приворот». Явление временное и не столь глубокое. Но если в твоих жилах течет кровь темных — «нить» буквально является твоей сущностью. То есть едва ты к кому-то привязываешься, ты начинаешь чувствовать нерушимую связь с этим человеком, ты, как бы, контролируешь его, знаешь, что он чувствует; примерно, где он находится и всякие другие мелочи.

Спросите, связана ли я с кем-то? Нет, к сожалению, нет. Бабушка говорила, что магия просыпается с возрастом, а во мне она пока дремлет, как медведь во время спячки. Удивительный фокус, который я еще не познала… Хотя даже логически должна была быть связь хотя бы, я считаю, с папой и мамой, к Лео и Кэйт, но увы, видать я все же ведьма ненастоящая, а всего лишь иллюзия богини Луны.

— Пропала, — плюхнулась я на диван, с которого до этого встала вслед за отрешенной от меня мамой. — Это значит, что отец умер? — шепотом спросила я, так как не совсем понимала идею «нитей».

— Не обязательно, — спокойно ответила мама. — Возможно, он просто в каком-то трансе.

Я посмотрела на женщину, которая столь беззаботно говорит мне все это. Кармен стояла у окна, скрестив руки, и рассматривала цветы в горшках (они всегда набирали цветы и распускались под ее ладонями). Наверное, приди я домой сейчас и застав эту картину, я бы еще долгое время была не в курсе семейной трагедии.

Всю свою сознательную жизнь я пыталась понять маму. Она была просто идеалом индийской красоты, да и вообще женственности, впрочем. Всегда ухоженная, с прической «волос к волоску», аккуратным маникюром и отличным вкусом во всем. Она умела найти подход к каждому и выйти сухой из любой ситуации. И я все думала, что это просто ведьминский трюк. Ведь невозможно быть такой уверенно сдержанной как она. Как? Как ей это удается? Все эмоции держать в холодных объятиях разума. Быть такой несгибаемой и прямой, когда внутри все гибнет под ударами стихий.

Отныне я знаю, как. Я поняла это только сейчас. Поняла, что ее уверенность была в ее семье: она контролировала нас с папой, знала, что мы живы и здоровы, а все остальное — пусть летит к чертям. Можно быть такой, какой хочешь, когда знаешь все наперед, когда ты уверен в каждом следующей шаге.

И вот ее мир рухнул. Я прочитала это в ее глазах. Ту боль и потерянность, я увидела, прежде чем обнять ее на диване.

Смотря на нее теперь, замечаю оболочку лжи той женщины, которую знают все под именем Кармен Чаудари. Но под этой личиной стойкости и холода, я нашла маму, ранимую и потерянную. Отчаянную в своем горе, но ставшую мне куда ближе благодаря этой несчастной потере. Есть подходящая фраза на этот случай: «не найдешь, не потерявши». И она весьма в тему сейчас, как никогда.

Я подхожу к ней и прислоняю голову к ее плечу. Она гладит меня по волосам. И так мы и стоим, пока мои бабочки не начинают трепетать по моему телу, наворачивая свои бешеные круги — я вновь трансформируюсь.

Примечания

3

Сивилла Патриция Трелони (англ. Sybill Patricia Trelawney) — профессор прорицания в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс с 1980 года https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki