Под солнцем Виргинии

Аида Ланцман, 2020

Трогательный роман о взрослении, о зарождающейся дружбе и о любви. О том, что же значит быть человеком и быть живым. Ивонн проводит жаркие летние дни в усадьбе своего деда в Виргинии. Чтение, прогулки на велосипеде, живопись. И так каждое лето, с тех пор как она себя помнит. Пока однажды она не познакомилась с Крисом, сыном местного фермера, в которого безнадежно влюбилась. Их разделяют предрассудки классового неравенства и национальная трагедия в сентябре две тысячи первого года. Они принимают суровое и печальное решение – вступить в армию. Смогут ли Ивонн и Крис героически выстоять перед лицом войны и смерти, чтобы вернуться и встретиться вновь? Или навсегда останутся молчаливыми оловянными солдатиками, заметенными песчаными бурями иракских пустынь?Обложка создана при помощи искусственного интеллекта.

Часть вторая

Глава шестая. Разбудите меня, когда сентябрь закончится.

11 сентября 2001 года.

В доме пахло свежими круассанами и горячим кофе. Женевьева всегда просыпалась рано, и, прежде чем поехать на работу, спускалась в маленькую кофейню напротив их дома и покупала выпечку к завтраку. Они не раз сидели в этой безымянной кофейне с ней, пили кофе и говорили. Обсуждали выставку, с которой только что вернулись, или, обложившись пакетами, отдыхали после изнурительного шоппинга в верхнем Ист-Сайде.

Ивонн застегнула рубашку, надела пуловер с эмблемой университета и высунулась в окно. Осень стояла теплая, и, хотя стволы деревьев уже потемнели от влаги, они были еще не готовы расстаться с яркой листвой и их пухлые, пышущие огнем верхушки, казались горящими факелами сверху.

Комната Ивонн была ее точной копией. Такая же, как она — светлая, немного растрепанная, но чистая, красивая и уютная. Сквозь легкие шторы проникал свет и звук проснувшегося города. У окна стоял станковый мольберт, старый, заляпанный краской. К стене были прислонены холсты. Ивонн не могла смотреть на лицо человека, который с удовольствием смотрел на нее с них.

Когда они вернулись из Виргинии в Нью-Йорк, Ивонн бросилась писать. Спустилась вниз и положила в мусорный контейнер кисти и тюбики краски. Мольберт она тоже хотела выбросить. Мать и отец оставались в стороне. Иногда Ивонн замечала, как они переглядываются, но они оба молчали. И она тоже молчала.

К колледжу Ивонн относилась спокойно. За то время, которое она успела проучиться в Колумбийском, Ив уже побывала на трех вечеринках. Друзей она не завела, но ей доставляло удовольствие другое: Ивонн напивалась так сильно, что не помнила саму себя, не помнила Криса, его взгляда и голоса, которым тот просил уйти той ночью. Видя, что с ней происходит, Джен предложила взять тайм-аут, съездить вместе с ней во Францию, провести время у моря или в горах. Ведь она была так счастлива те две недели в Сен-Максим. Но Ивонн отказывалась. Пару раз она набирала номер домашнего телефона Криса, кусала губы и ходила по комнате, ожидая услышать его голос, его сладкий южный акцент. Но телефон поднимал Джон Коннелл, и Ивонн тут же бросала трубку. Однажды она дозвонилась до Джо, трубку сняла его мать. Она сказала, что мальчики уже уехали в Литл-Крик и что она обязательно перезвонит, как только ей что-нибудь станет известно. Но она так и не позвонила. Все было бы проще, думала Ив, если бы Крис не отказался от мобильного телефона, который Ивонн купила для него. Она звонила деду, но тот сказал, что давно уже не видел парнишку Коннелла.

Неделю назад Ивонн написала письмо и отправила в Абингдон. Затем еще одно. И еще. И она посылал их каждый день. И сейчас, по пути в колледж, прежде чем сесть в машину Дона, Ивонн остановится у почтового ящика и опустит туда конверт. Возможно, она надеялась, что отец Криса не выдержит и ответит ей что-нибудь. А может быть, переправит письма сыну. Ему одному было известно, где сейчас Крис. Ивонн думала о том, что он, преисполненный духом патриотизма, воюет где-то в далекой стране. Ивонн старалась не слушать новости и не знала точно, в каких частях света сейчас идут боевые действия. Или он сейчас проходит испытание «адской» неделей — психологический аттракцион для «морских котиков», с целью выявить слабость и проредить ряды добровольцев. Крис бы точно справился. Он был одним из тех упрямых глупцов, которые никогда не сдаются, даже если все говорят: «Не поднимайся, все кончено». Они поднимаются и продолжают бороться. Крис был таким. Но тогда почему он так легко отказался от нее?

Ивонн потом долго будет вспоминать то утро. Сначала с улицы раздадутся вопли и небо над Манхеттеном заволочет черный дым. И воздух будет пахнуть горящей резиной, пеплом, страхом и керосином. И еще тем, о чем не скажут по новостям, но Ивонн долго будет преследовать запах горящей плоти. Джен включит телевизор, который никогда раньше не смотрела, станет звонить отцу и повторять, как заклинание: «Пожалуйста, возьми трубку».

Ивонн вышла из комнаты с рюкзаком, который обычно носила на одном плече. Мать стояла у плиты, варила кофе — пахло просто изумительно.

– — Привет, — Ивонн подошла к ней и поцеловала в щеку. На ней был черный брючный костюм и шелковая блузка. Волосы были собраны в тугой хвост, а в ушах искрились маленькие серьги с бриллиантами. От нее пахло, как всегда, как в детстве, как в тот день, когда она гладила по волосам и говорила: «Ты сделаешь только хуже, милая, если выйдешь из машины».

– — Привет, малышка, — Джен налила кофе в две чашки и поставила на стол незамысловатый завтрак.

– — Я буду поздно сегодня, — сообщила Ив, намазывая кусок круассана апельсиновым конфитюром.

– — Сегодня вторник, Ивонн. Снова вечеринка? — спросила мать и тут же отодвинула в сторону тарелку, будто у нее мгновенно пропал аппетит. Ивонн пожала плечами.

– — Ты употребляешь наркотики? — совершенно неожиданно для них обеих спросила она и смерила дочь строгим взглядом, зная, чем обычно занимаются детишки с тугими кошельками на вечеринках.

– — Нет, — ответила Ив, едва не поперхнувшись кофе.

– — Ты причиняешь мне боль, милая. Неужели ты не понимаешь, какую боль ты мне причиняешь? Думаешь, я буду спокойно смотреть на то, как ты убиваешь себя? Худший враг человека — он сам. Ты не понимаешь, что творишь со своей жизнью, — сказала мама. Ивонн хотела возразить. На часах было 8:45.

– — Мэм, — в кухне появился Дональд, которому надоело ждать подопечного в машине, и поздоровался с Джен. — Ивонн, если не хотите застрять в пробке, спускайтесь, нужно ехать. Джен, вас подвести?

А потом они услышали вопли, полные ужаса. Чужие голоса ворвались в их окна и стали их голосами, их боль на секунду стала общей болью, их страх завладел всей Америкой.

Ивонн хотела взглянуть, что происходит за окном, но Дон оттолкнул ее сильной рукой.

– — Не подходите к окнам, — сказал он и накрыл свою кобуру ладонью.

Женевьева включила телевизор спустя несколько минут. Она все переключала и переключала каналы, но картинка будто застыла. Насмешливо–голубое небо, 110–этажные близнецы Всемирного торгового центра, Северная башня горела, черный дым столбом поднимался вверх. Мать Ивонн прижала ладонь ко рту, но быстро взяла себя в руки и набрала номер отца.

– — Ответь же, пожалуйста, ответь, — в трубке слышались помехи, все линии были заняты.

Ивонн бездумно пялилась в экран телевизора и не поверила бы в происходящее, если бы в окно не пробрался запах гари. Спустя несколько минут или часов (время превратилось в тянущуюся фисташковую нугу, которую Ив так любила в детстве), второй самолет врезался в Южную башню, гораздо ниже, чем в северную. Ивонн с ужасом подумала, что там, наверху, остались люди, без путей к отступлению, а Джен все звонила Аарону. Она содрала с рук браслеты и часы, бросила на пол и опустилась на колени. Ивонн застыла перед телевизором. Ее руки безвольно повисли вдоль тела.

– — Пожалуйста, возьми трубку, — шептала она, ее губы дрожали, а идеальный макияж растекся по лицу. И тушь перемешалась со слезами. Она знала, что у него сегодня встреча в отеле «Хилтон» неподалеку от ВТЦ. И вдруг на другом конце зазвучал его голос.

Конец ознакомительного фрагмента.