Корона Арвандила. Сиренекрылая в плену Арахнида

Азрика Ри, 2023

Коронация моей старшей сестры срывается из-за вторжения двух Арахнидов. Тех самых, чью расу Сиренекрылые изгнали из земель Арвандила много лет тому назад. Старший из них, Ракхтар, предложил моему отцу выбор: правитель отдает ему корону сейчас, или Арахниды убьют всех в тронном зале. Или же он отдает им в плен меня, проблемную Сиренекрылую без крыльев, а взамен получает месяц на размышления о том, что делать дальше.Нетрудно догадаться, к какому выбору он пришел, не так ли?Пусть я слаба физически, пусть у меня нет никаких выдающихся способностей или вообще возможности защитить себя, но я сильна духом, и верю, что отец обязательно придумает, как меня спасти. Если же нет – что ж, в таком случае я сбегу из плена сама. Ракхтар посмел тронуть мою семью, посмел довести до слез мою дорогую младшую сестру, я ненавижу его. Я ненавижу все, что связано с этим Арахнидом, и ничто и никогда не заставит меня думать иначе.Вернее… так я считала поначалу. Мы оба так считали.

Глава 1. Самый лучший день — самый худший день

— Не догонишь! Не догонишь! Бе-бе-бе!

Девочка в пышном сиреневом платье бежала по комнате, приподнимая края подола и бросая озорные взгляды через плечо. Ее веселый смех был чист, точно серебряный перезвон колокольчика, длинные белоснежные локоны смешно подпрыгивали при каждом шаге.

— Правда? Ты уверена? — спросила я и вскоре сама нарисовалась в дверном проеме. Приняв позу паука, готовящегося к нападению, нелепым шагом переступила через порог и медленно повернула голову направо. Туда, где за белой узорчатой занавеской пряталась моя младшая сестра, которая, должно быть, сейчас изо всех сил старалась не рассмеяться.

Неужели она думает, что я не увижу ее сквозь прозрачную ткань занавески?

— Эледир, прекрати издеваться над Исилией, — раздался из соседней комнаты голос нашей старшей сестры.

— Но мы же играем! Ой!.. — ответила девочка и тут же, осознав свою ошибку, зажала рот руками. Ее широко распахнутые глаза настороженно посмотрели сначала направо, потом налево.

Вот и все. Я давала тебе шанс, Эледир, но теперь ты его упустила.

Мгновение спустя я уже держала в руках большого плюшевого зайца, ее любимую игрушку. Не припомню, чтобы она когда-нибудь ложилась спать без него. Накрывалась одеялом сама, потом накрывала зайца, крепко обнимала его, и уже через десять-пятнадцать минут начинала равномерно сопеть. Чудеса, одним словом. Лично меня плюшевые игрушки никогда так не усыпляли.

Я остановилась у занавески, колыхающейся от слабого ветра, проникавшего через полуоткрытое окно, слегка отодвинула ткань и просунула внутрь сначала одно плюшевое ухо, потом другое. Эледир хихикнула и шутливо ударила по ним, как бы отмахиваясь.

Схватив зайца за лапы, я потянулась к сестре с завывающим «у-у-у», а когда она запищала и захотела убежать, — схватила ее, завернув в ткань занавески, и притянула к себе, крепко обняв.

— Попалась! Съе-е-ем! Съем, говорю!

— Не-е-ет!

Эледир продолжала пищать, изредка прерывая свой комариный гимн то ли смехом, то ли попыткой что-то сказать.

Из покоев старшей сестры донесся короткий скрип отодвигаемого стула, затем приближающийся стук каблуков, и вскоре в коридор вышла сама Эльрисс. За спиной у нее были небольшие, но очень красивые фиолетовые крылья, длинные перья которых плавно перетекали в розовый цвет.

Она заправила за ухо темно-каштановую прядь волос, непослушно скользнувшую по щеке.

— Как вам моя прическа? Все в порядке? Надеюсь, на церемонии коронации ни один локон не выпадет. Я работала над ней больше сорока минут…

— Ты вот-вот станешь новой королевой, а все, что тебя волнует, — это твои волосы? — Я улыбнулась.

— Ух ты-ы! Как краси-и-иво! — восхищенно протянула Эледир, вылезая из-под ткани занавески. — Наша Эльрисс будет самой красивой! А король соседнего леса увидит ее красоту, влюбится и женится на ней! И тогда они будут жить долго и счастливо, как в сказке! — Она развела руки в стороны и, весело смеясь, побежала по коридору. — Как в сказке! Как в сказке!

— Дети… — Сестра пожала плечами, уголки ее губ приподнялись в смущенной улыбке.

— Думаю, она права, — согласилась я с Эледир. — Сильвион ведь тоже будет присутствовать на церемонии, представляя союзный Тирнадель, не так ли?

— На что ты намекаешь?

— Не намекаю, а говорю тебе прямо: ты нравишься Сильвиону, — напомнила я, подняв указательный палец. — Нет, даже не так… он от тебя без ума. Да, так будет куда правильнее. А это значит… — Я сложила руки домиком и приблизилась к сестре сбоку, — …что пора объединить Тирнадель и Арвандил в одно большое и сильное государство!

— Глупости, — отмахнулась она, обхватывая себя руками за плечи и глядя в окно на небо. — Моя коронация только сегодня, а Сильвион правит Тирнаделем уже более двух лет. Уверена, у него было достаточно времени, чтобы найти себе подходящую невесту…

Улыбка сошла с моего лица, я с сожалением посмотрела на старшую сестру. Эльрисс уже давно была влюблена в правителя соседнего королевства, и, что не менее важно, это было взаимно. Но Сиренекрылые, Зеленокрылые, Лазурекрылые и остальные крылатые не могут вступать в брак, пока юноше не исполнится двадцать пять весен, а девушке — двадцать три весны. Таковы законы наших Солнечных Земель, и они распространяются на все пятнадцать лесных королевств.

Совсем недавно Эльрисс отпраздновала свой долгожданный день рождения, и ей следовало бы поговорить с отцом на тему замужества, мягко намекнув на желаемого партнера, но она категорически отказалась это сделать.

Она была уверена, что Сильвион не стал бы ждать ее целых три года, как бы сильно он ее ни любил. Утверждала, что старейшины леса якобы потребовали бы, чтобы он немедленно женился на более доступной невесте, поскольку Арвандил — не единственное лесное государство, которым в ближайшие десятки лет будет править незамужняя и совершеннолетняя женщина.

Я осторожно коснулась плеча Эльрисс. Мне хотелось многое сказать ей, отругать за все эти грустные мысли, но я не могла. Откуда мне было знать, что она чувствует? Откуда знать, как ей сейчас тяжело? Неудачно подобранные слова могли ранить ее еще больше.

— Послушай… ты не можешь знать этого наверняка, верно? Твое сердце будет страдать, если спустя годы ты вдруг поймешь, что ошибалась и что когда-то у тебя был шанс связать себя узами брака с тем, кого ты любила. Я не так хороша в этом, но все же…

Эльрисс повернулась ко мне, в ее влажных сиреневых глазах блестели скопившиеся слезы. Увидев их, я почувствовала, как невидимая игла пронзила мое сердце, и легонько сжала плечо сестры.

— Я понимаю, что с нашим статусом принцесс эти слова прозвучат довольно иронично, но постарайся отбросить свои страхи и просто действовать. Не забывай, что твоя судьба в твоих руках. По крайней мере, скоро так и будет.

Старшая шумно вдохнула и медленно выдохнула, улыбаясь сквозь слезы, одна из которых все же скатилась по ее румяной щеке. Она накрыла мою руку своей и сжала мои пальцы, прикрыв глаза.

Пусть Эльрисс знает, что ее окружают люди, готовые поддержать и прийти на помощь. Я не хочу больше видеть слезы тех, кто мне дорог.

Это больно. Больнее, чем плакать самой.

* * *

Тронный зал королевства Арвандил буквально пестрил гроздьями сирени. Эти цветы украшали филигранные жардиньерки из белого золота, висящие на стенах, украшали резные колонны, мраморные статуи женщин с маленькими птичьими крыльями, и даже подоконники с развешанными повсюду сиреневыми лентами. То тут, то там перед глазами мелькали цветы всех оттенков фиолетового, сплетенные в большие свисающие кисти. Ковровая дорожка встречала гостей, входящих через серебряные арочные двери, чтобы насладиться изысканными угощениями и распробовать напитки.

Ну а мне было не до напитков: я никак не могла найти младшую сестру, которая убежала за чьим-то хвостатым пурром и затерялась среди пышных дамских платьев. Поэтому сейчас я осторожно продвигалась в этом потоке хаотично кружащихся тканей, пока меня вдруг не окликнул знакомый голос.

— М-м! — вновь промычало откуда-то справа, — Исилия! И-си-ли-я! Кхе!..

Повернувшись вполоборота, я встретилась взглядом со своей подругой Фианной. Та стояла у стола с набитым ртом, поедая очередной эклер с вываливающимся наружу заварным кремом. Ее щеки были испачканы остатками засохшей сладкой помадки.

— Исилия, иди сюда! Тут еда!

— Фианна…

Я мысленно закрыла лицо ладонями, молясь, чтобы никто из высокопоставленных гостей не увидел нас сейчас вместе. Отец всегда злился из-за того, что я «не могу найти себе подруг по статусу и якшаюсь с полукровкой, у которой отсутствуют какие-либо манеры». Но, как по мне, Фианна — замечательная подруга, и просто хороший человек. И я действительно рада, что когда-то подружилась с этой девушкой.

Приветливо приподняв руку, я уже направилась к ней, при этом мысленно надеясь, что Фианна все же отложит сладости в сторону. Но она запихнула в рот четыре шоколадных печенья, разжевала их и улыбнулась мне во все тридцать два зуба.

Ее кудрявые рыжие волосы весело торчали в разные стороны, глаза цвета весенней листвы радостно искрились. Казалось, что она считала такое поведение абсолютно нормальным. А может, и не казалось.

Я остановилась в нерешительности, размышляя: а может сбежать? Прямо сейчас. Еще ведь не поздно, мне удастся затеряться в толпе, прямо как Эледир недавно. Нужно все-то развернуться и…

Я почувствовала, как меня ухватили за запястье, и опустила взгляд сначала на руку подруги, а потом медленно подняла его и на нее саму. Она по-прежнему жевала.

Не успела. Теперь уже поздно ругать себя за медлительность.

— Почему ты не подходишь? — с искренним непониманием поинтересовалась Фианна. Крошки из ее рта попали мне на лицо, я моргнула.

— Фианна, я… — Не успела даже начать, как очередная порция крошек полетела на мои щеки, едва не попав в глаз. Я вновь моргнула и провела рукой сверху вниз, стирая их с невозмутимым выражением. — Неважно.

— Ой… — ойкнула Зеленокрылая, едва не подавившись. — Прости, это вышло случайно… просто очень вкусно…

Она вдруг с каким-то сожалением взглянула на оставшуюся половинку шоколадно-вишневого кекса в руке, и, прикрыв глаза и тихо выдохнув, нехотя протянула его мне. Зачем? И что это за выражение лица такое?

— В-вот… — предложила она, глядя в пол так, будто ей только что разбили сердце.

— Я не голодна, благодарю, — спокойно отказалась я, выставив перед собой руку.

— А! Вот как? — обрадовалась она, запихивая в рот остатки десерта.

— Фианна, ты случайно не встречала здесь Эледир?

— Эледир? Не-а, — ответила та, чавкая. — А что с ней? Потерялась?

— Нет, вряд ли она умудрилась бы потеряться в собственном доме. Просто не хочется оставлять ее одну, когда кругом столько незнакомых людей. Она может испугаться.

Фианна отряхнула друг о дружку ладони и облокотилась о мое плечо, шумно проглотив то, что жевала.

— Ты чересчур ее опекаешь, — заявила она, вытирая рукой губы. — Эледир уже взрослая девочка. Сколько ей? Семнадцать?

— Семь.

— Ну вот! Тем более!

Краем глаза я заметила незнакомого мужчину, направлявшегося прямо к нам. На нем был черный костюм, темно-фиолетовый галстук украшала серебряная брошь в виде крыла с длинной цепочкой, которая тянулась к другой броши такой же формы, приколотой на левой стороне груди, но уже более крупного размера.

— Ваше Высочество леди Серенвинд. Добрый вечер. — Мужчина почтительно склонился и осторожно поднял мою руку, легко коснувшись губами пальцев. Его длинные белые волосы, лежавшие на плечах, медленно сползли вниз, свисая изящными прядями. Светло-сиреневые глаза лукаво прищурились.

— Милорд. А Вы?.. — Я стояла и старалась припомнить себе его лицо, но сделать этого у меня так и не вышло. Будь он частым гостем во дворце отца, мне непременно удалось бы запомнить этот взгляд. Взгляд хитрого кота, который сидит в своем кресле, потягивает стакан кипяченого молока и выбирает, куда бы нагадить на этот раз.

— Равендис. Равендис Райендейл, — представился он, ухмыльнувшись одним уголком рта, так и не опустив моей руки.

Я неторопливо, но настойчиво выдернула руку из его пальцев. К счастью, он не стал возражать.

Все это время Фианна, наблюдавшая за нами, сидела за столом, сосредоточенно жевала и бросала хмурые взгляды то на мужчину, то на меня. Было видно, что незнакомец ей тоже не понравился. И будто бы услышав мои мысли, он повернул голову в сторону рыжеволосой девушки.

— Леди Эльнастар, — поприветствовал он ее и уже собрался было подойти, но, похоже, заметив ее руки, испачканные сладостями, тут же передумал, ограничившись вежливым кивком и натянутой улыбкой.

— Здрасьте, — бесстрастно бросила Фианна, не отрываясь от еды.

— Кхм… что ж… — Он поджал губы и неловко потоптался на месте, уставившись на носы своих ботинок.

Внезапно в залах погас весь свет, погрузив помещение в полную темноту, и даже холодные лунные лучи не смогли исправить ситуацию. Фианна, должно быть, так и застыла с открытым ртом, продолжая держать шоколадный пончик с разноцветной стружкой. Судя по звукам, гости заволновались и начали переглядываться, не понимая, было ли это запланировано или произошло нечто непредвиденное.

Что-то ярко блеснуло на потолке, привлекая мое внимание и внимание всех собравшихся. Удивленно подняв глаза, я увидела покачивающиеся хрустальные сферы, расположенные в центре каждой из трех ажурных люстр. Изнутри хрусталя что-то светилось фиолетовым светом и шелестело крыльями, издавая едва слышный звон.

Круглые днища сфер отворились, точно дверцы птичьих клеток, и из них стали вылетать крупные сиреневые бабочки. Излучая мягкий свет, они с каждым новым взмахом сбрасывали свою пыльцу, которая, сверкая десятками крошечных огоньков, летела по воздуху и вскоре исчезала, растворяясь в пространстве.

Совершенно завороженная зрелищем, я наблюдала, как эти крылатые существа подлетали к гроздьям сирени, и как только они прикасались к цветам, лепестки тех загорались таким же сиреневым светом. Краем глаза я заметила Фианну, которая, также очарованная этой картиной, даже перестала жевать, оглядываясь по сторонам.

Кисть за кистью вспыхивали яркими огнями, заливая королевские залы оттенками фиолетового света. Все происходило как в сказочном сне. Очень скоро цветки сирени стали испускать из себя светящиеся искорки, которые медленно разлетались по всему тронному залу.

А одна пожилая дама увидела, как бабочка направилась к ее букету из сирени и дельфиниумов, и нерешительно протянула его навстречу. Бабочка, уже привычно опустившись на знакомые цветы, расправила крылья и осветила их магическим светом. В широко распахнутых глазах женщины отразились лиловые искры.

— Это просто… потрясающе… — Я изумленно выдохнула, оглядываясь по сторонам.

— Никогда прежде я не видел ничего подобного… — прошептал Равендис.

В какой-то миг мы почувствовали, как случайно соприкоснулись спинами. И, встретившись удивленными взглядами, неловко отступили друг от друга.

— Я прошу прощения, леди Серенвинд. Это было крайне невежливо с моей стороны.

— Вы не совершали ничего ужасного, милорд. Мне также следовало смотреть, куда я ступаю…

Я почувствовала себя немного неловко. Никогда прежде мне не доводилось оказываться в ситуации, подобной этой, и я понятия не имела, как следует вести себя с мужчинами. Поэтому, чтобы хоть как-то снять дискомфорт, я раскрыла веер с белым мехом на конце, и стала неспешно обмахивать им свое покрасневшее лицо.

— Здесь довольно душно. Вам так не кажется?

— Вынужден с Вами согласиться, — улыбнулся Райендейл одними уголками губ, внимательно разглядывая меня с ног до головы.

В его ярких сиреневых глазах плескалось что-то… что-то хищное. Что-то, с чем я еще не была знакома. И, честно говоря, не горела желанием познакомиться с этим поближе. Мне это не нужно.

Собравшиеся гости завороженно изучали окружающее их пространство и оживленно перешептывались, когда двери тронного зала медленно открылись, звякнув круглыми замками. Мы все разом замолчали. Лиловый свет зала осветил половину коридора, который был абсолютно черным, — как будто освещение отсутствовало не только в тронном зале, но и во всех остальных помещениях дворца.

Стоя у колонны, стражник громко объявил:

— Его Королевское Величество — Сиэдриэль Серенвинд-Арвандаль Второй!

Зазвучала торжественная мелодия, плавно перетекающая от одного музыкального инструмента к другому. Гости с трепетом наблюдали, как в тронный зал входит суровый, но мудрый и справедливый правитель королевства Арвандил. Его подбородок был гордо приподнят, живые фиалковые глаза смотрели только вперед. Твердая походка и идеальная осанка любого заставили бы усомниться в преклонном возрасте моего отца. Белоснежная мантия с серебряными аграфом и брошью покрывала его широкие плечи, длинные светлые одежды были подвязаны пурпурным поясом, с которого свисало несколько цепочек из белого золота. На голове Сиэдриэля Серенвинд-Арвандаля Второго красовалась корона с сияющими в ней аметистами.

Подойдя к постаменту с возвышающимся королевским троном, он остановился и повернулся лицом к гостям. Отец улыбнулся и раскинул руки так, словно хотел обнять всех собравшихся в зале людей.

— Приветствую вас, уважаемые гости и подданные! — начал он, обводя взглядом переполненное помещение. — Сегодня я, правитель королевства Арвандил, Сиэдриэль Серенвинд-Арвандаль Второй, с большим волнением и гордостью в сердце объявляю о коронации своей старшей дочери — Эльрисс Серенвинд, прекрасной и достойной наследницы престола!

Двери тронного зала снова открылись. Свет сияющей сирени осветил мягкие черты лица Эльрисс, вошедшей в наряженное помещение. Сестра изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение лица, но по глазам было видно, что она очень взволнована. Заиграла мелодия, и, неторопливо ступая по ковровой дорожке, она двинулась навстречу правителю.

Я почувствовала, как уголки глаз начинают пощипывать от подступающих слез: я, как никто другой, знала, как упорно сестра добивалась этой цели. Она прилежно училась для того, чтобы — когда придет ее время — занять трон и посвятить себя процветанию Арвандила. Чтобы связать свою душу с королевством, домом наших предков, и отдать сердце народу.

Замерев у пьедестала, девушка с волнением взглянула на отца: должно быть, в ее глазах сейчас плескались страх и нерешительность. Она раздумывала над тем, как на эту коронацию отреагирует простой народ, примут ли ее люди. И словно отвечая на все ее вопросы, король тепло улыбнулся и кивнул Эльрисс.

Она сомневалась в себе, но он никогда в ней не сомневался, и я тоже.

Сестра слабо улыбнулась, доверившись ему, и опустилась на одно колено, приложив руку к сердцу.

— Она еще так молода, но уже так хорошо знакома с этикетом… — Дама средних лет негромко делилась впечатлениями со стоящей рядом подругой, неспешно обмахиваясь веером с красными розами и свисающими цепочками из белоснежного жемчуга. На ее декольте покоилось роскошное колье из белого золота с вкрапленными в него рубинами. Длинное облегающее платье было украшено черными кружевами тонкой работы.

— Ах, готова ли эта милая девочка взять на себя такую ответственность?.. — с нотками тревоги в голосе отозвалась другая леди. Яркое желтое платье красиво гармонировало с ее экзотической кожей темного цвета, тонкую лебединую шею украшал шелковый чокер с мерцающим цитрином, искусно обрамленный переливающимся серебром. Длинное белоснежное боа прикрывало ее обнаженную спину.

Группа молодых барышень, находящаяся неподалеку от меня, как-то чересчур агрессивно махала веерами и морщила носы. И тут до моих ушей долетели отдельные обрывки их разговора:

— На что она надеется? — презрительно фыркнула высокая блондинка, нервно поправляя свои витые локоны, похожие на шипящих змей. Прямо-таки под стать их хозяйке. — Займет престол и сразу же провалится.

— Конечно же провалится, — поддакивала вторая. — Это лишь вопрос времени, моя дорогая. Уверяю тебя.

— Леди, пожалуйста… вас могут услышать… — взмолилась невысокая девушка с длинными темными волосами. Ее большие черные глаза отражали свет розовых огней.

Похоже, что среди них она была единственной, кто еще не растерял остатки своей чести, потонув в собственном ядовитом болоте.

— Полно тебе, милая подруга, — снисходительно сказала первая, натянув фальшивую улыбку. — Ты слишком пуглива, прямо как лань. Пока ты рядом со мной — с тобой ничего не случится, держи это в своей хорошенькой голове.

Как бы я хотела, чтобы эти змеи проглотили свои собственные хвосты и подавились ими. И как их, таких, только земля носит? Почему всегда появляются люди, у которых в жизни все замечательно, но они продолжают завидовать счастью других? Что это за болезнь такая ненормальная?

Ну, ничего, сейчас мы отправим дам проветриться. Говорят, что на свежем вечернем воздухе думается гораздо лучше, так что пусть пофилософствуют о своей жизни. Надеюсь, они не выкинут из головы остатки своего разума. Если таковые у них имеются.

Натянув вежливую улыбку, я, как бы невзначай, приблизилась к ним со спины.

— Милым дамам нехорошо? — обратилась я к девушкам, которые, видимо, совсем забыли, в чьем дворце они сейчас вообще находятся. И чьим этот дворец скоро в итоге станет.

— Ох! — Разноцветная троица вздрогнула и, синхронно обернувшись, едва не вскрикнула. — В-Ваше Высочество леди Серенвинд! До… добрый вечер!.. К-как чудесно смотрится на Вас это платье! Неужто оно от самого кутюрье Элиасина Эленвира?..

— Д-да-да! Леди Серенвинд так идет!.. Ах, Ее Высочество украсит своей божественной красотой любое платье!..

Лишь на секунду, но я недобро прищурила глаза. Природа наделила сплетниц привлекательной внешностью: таких и в мешковину наряди, красоты она им не поубавит. Но какими бы дорогими духами они ни пользовались, омерзительный смрад их лицемерия и лжи ощущался даже на значительном расстоянии.

Но не могу же я высказать им все вот так в лицо, верно? Нужно действовать хитрее.

— Дамы так старательно обмахивались веерами, что я невольно забеспокоилась: не душно ли нашим дорогим гостьям? Быть может, леди изъявят желание прогуляться по королевскому саду и насладиться его великолепием? Наш великодушный правитель приказал взрастить этот сад в честь своей старшей дочери и будущей наследницы престола, Эльрисс Серенвинд, и каждый цветок там уникален и по-своему прекрасен

— Д-да как мы можем?.. — нервно заулыбалась главная сплетница.

— О, ну что Вы, я настаиваю, — ухмыльнулась я ей в ответ. Не-а, не твой уровень, дорогая. — Или милые дамы опасаются, что королевский сад может оказаться слишком скромным, чтобы им понравиться?

— Нет-нет!.. Ах, м-мы немедленно отправимся на прогулку по саду!..

Подхватив полы своих пышных юбок, все три девицы поспешно вышли из зала, шурша на ходу тканями. Я скрестила руки на груди, провожая их взглядом.

— Мерзкая девчонка! Да как она смеет? Кем она себя возомнила?! — ядовито ругалась все та же уж больно разговорчивая блондинка. — У нее даже крыльев нет… Она поплатится!..

Крылья? Что ж… должна признать, что здесь она права. Несмотря на свои полные двадцать весен, я до сих пор не имела ни малейшего намека на то, что у меня прорезаются крылья. К пятнадцати веснам, юные Сиренекрылые уже вовсю красовались блестящими перьями. Но только не я. Сколько бы целителей ни посещало мои покои, все они только разводили руками, уверяя, что «у Ее Высочества нет никаких проблем со здоровьем, а ее кости в полном порядке».

Отцу не нравилось такое положение дел. Он боялся, что среди простого народа распространятся дурные слухи, которые опорочат доброе имя семьи Серенвинд, и все из-за его младшей дочери. Поэтому мне строго-настрого запретили гулять в саду или вообще покидать королевский дворец, когда на территории находилось множество аристократов из других семей. А они, к моему большому сожалению, навещали нас едва ли не каждый день. Уж не знаю, сами они были столь навязчивы, или это отец приглашал их.

Говоря о запрете, он утверждал, что все это делается лишь для моего же блага, но я прекрасно осознавала, что это далеко не так. Как же нелепо. До смешного нелепо, правда?

Когда я посещала светские мероприятия в залах дворца, мне всегда приходилось накидывать на плечи плащ, чтобы скрыть отсутствие крыльев. Но, к сожалению, как бы ни старалась королевская семья скрыть мой недостаток, слухи все равно как-то просачивались.

Единственным моим другом была рыжеволосая Фианна из рода Эльнастар, чья семья уже много веков находилась в подчинении у Серенвинд, и она принимала меня такой, какая я есть. Это, разумеется, было взаимно.

— Леди Серенвинд, грубость юных барышень Вас расстроила? — Равендис внезапно вырос за моим плечом, чем знатно напугал меня. К счастью, мне удалось сдержаться и не подпрыгнуть, сохранив бесстрастное выражение лица.

— Нет, конечно нет. Почему Вы спрашиваете?

Я развернулась к нему и поняла, что он стоит неприлично близко. Настолько близко, что получилось даже разглядеть его длинные черные ресницы и крошечную родинку над губой.

Я неловко сделала шаг назад, но тут мой высокий каблук неудачно наступил на что-то мягкое. Нога подвернулась, и тело покачнулось, готовое вот-вот полететь вниз. Все, что я могла сделать в данной ситуации, это бросить один испуганный взгляд на Равендиса и смиренно ожидать позорного падения.

Тот, молниеносно среагировав, шагнул вперед и крепко обхватил меня за талию, удерживая в невесомости. Я обрывисто выдохнула и от неожиданности прижала свои руки к его груди. Прядь его длинных волос упала на мое декольте, игриво коснувшись нежной белой кожи. Терпкий аромат чужого одеколона впился в ткани платья.

Сейчас, когда я немного пришла в себя, мои глаза старались смотреть куда угодно, но только не на лицо мужчины, которое находилось буквально в нескольких сантиметрах от моего.

Да что со мной сегодня такое?

— Б… Боже мой, я… т-такая неуклюжая… — пробормотала я, заикаясь, а мои и без того румяные щеки зарделись еще сильнее. Захотелось просто взять и провалиться сквозь землю.

Мужчина наклонился к моему уху, его теплое дыхание щекотнуло кожу, приподнимая несколько рассыпавшихся волос. По телу пробежали мурашки.

— А по-моему Вы восхитительны, леди Серенвинд, — бархатно прошептал Райендейл и улыбнулся, когда почувствовал, как мое тело слегка дрогнуло в его руках и напряглось. — Так искусно играть с мужчинами… для этого нужно обладать поистине невероятным природным талантом…

Я оцепенела. Что? Постойте… «играть с мужчинами»? О чем он говорит?

— Что… что Вы имеете ввиду? — недоуменно спросила я, чувствуя, как от долгого пребывания в неудобной позе начинает затекать спина.

— Ну как же? — Равендис тихо хохотнул. — Вы ведь нарочно сделали вид, что готовы вот-вот упасть, чтобы я дотронулся до Вас. Должен признаться, что еще ни одна дама не играла со мной и не заставляла меня делать шаг первым. Как правило, все происходит наоборот.

Прошу прощения? Да что он вообще несет?

— Вы ошиблись, милорд, — резко возразила я, нахмурив брови, после чего несильно вжала в него ладонями, чтобы он обратил на это внимание и отпустил меня. Но мужчина даже не шелохнулся, и в моей груди стало зарождаться беспокойство.

Неужели он и впрямь считает, что я нарочно оступилась, лишь бы он обратил на меня внимание? Что за глупый нарциссизм?

— Прошу Вас, отпустите меня.

— Мне очень жаль, леди Серенвинд. Я не хотел Вас обидеть.

— Пустите, сейчас же, — сказала я уже со стальными нотками в голосе. На этот раз мне не хотелось прятать глаза, поэтому я смотрела прямо на Равендиса.

От его прикосновений мне стало очень неприятно, словно до моего тела дотрагивались чьи-то грязные, немытые руки.

Его тонкие губы раздраженно дернулись, мужчина шумно выдохнул, но все же убрал руки после того, как помог мне твердо встать на ноги и восстановить равновесие.

Он поправил галстук, глядя куда-то в сторону. Видимо, не хотел, чтобы нашлись те, кто мог наблюдать за его неудачной попыткой соблазнить принцессу, закончившуюся провалом.

Я решила незаметно отряхнуть переднюю часть платья, но к моему величайшему сожалению этот жест не ускользнул от внимательного взгляда Равендиса. На его скулах заходили желваки, он посмотрел себе под ноги, а потом снова поднял голову и кивнул самому себе, будто соглашаясь с чем-то.

Отец, тем временем, продолжал говорить:

— Эльрисс выросла среди великой ответственности и благородства. Она всегда стремилась быть лучшей версией себя и поддерживала наши идеалы с неизменным рвением. Она изучала искусство правления, познавала историю нашей страны и готова взять на себя тяжелое бремя власти. Сегодня она становится первой женщиной в истории нашего королевства, которая принимает королевскую корону. Это знаменательный момент, подчеркивающий нашу открытость и преданность прогрессу. Моя дочь, несмотря на свою молодость, обладает нравственностью, мудростью и отвагой, необходимыми для руководства страной.

Некоторые из собравшихся гостей важно кивали, слушая речь короля, другие смотрели тревожно и недоверчиво. Но не нашлось никого, кто осмелился бы перечить правителю.

От светящихся гроздьев сирени, в тронном зале было светло. Но не настолько, чтобы видеть каждый его уголок. И пока Райендейл отвлекся, я решила воспользоваться случаем и незаметно улизнуть.

Оставаться наедине с этим человеком — последнее, чего мне сейчас хотелось. Но как выбраться из этой части комнаты так, чтобы он не обнаружил моего исчезновение раньше времени?

В голове вдруг возникла идея. Глупая, но тем не менее идея. Обойдя ближайший столик со сладостями, я незаметно дотянулась до фарфоровой горки, на которой лежали засахаренные апельсиновые дольки, и выбрала три самые крупные из них.

Прекрасно. Надеюсь, мой план удастся.

— Фианна!.. — позвала я шепотом, оглядываясь.

Ответа от подруги не последовало. Вероятно, она сейчас уминала где-то неподалеку очередное печенье, и ей не хотелось отвлекаться от столь важного занятия. Но сдаваться я не собиралась.

— Фианна! Эй! Пс-с… Фианна! Я принесла тебе твои любимые сахарные дольки!.. — прошептала я уже громче, как вдруг краем глаза заметила недоуменный взгляд пожилой гостьи. Пришлось быстро повернуть голову в сторону дамы и лучезарно улыбнуться ей, всем своим видом показывая, что на самом деле я абсолютно адекватная и со мной все в порядке.

— Исилия!.. — шепнул откуда-то снизу знакомый голос.

Кудрявые волосы скользнули по моей руке. Удивленно посмотрев вниз, я увидела, что там на корточках сидит Фианна, стараясь двигаться как можно незаметнее.

Я собиралась уже наклониться к подруге и задать ей вопрос по этому поводу, но та поспешила заговорить первой:

— Чш-ш-ш! Тихо! — Фианна воровато переглянулась и взяла из моих рук «взятку» в виде сладких долек. Она быстро сунула их в рот и торопливо зажевала, хрустя сахаринками. — Что тебе нужно?

— Сбежать. Помоги мне сбежать. — Я едва заметно указала пальцем на Равендиса, беседующего с кем-то из гостей.

Фианна проследила за моим жестом, а затем снова повернулась ко мне, хмуря брови и морща нос, будто только что она увидела не Равендиса, а что-то поистине мерзкое.

— Я знала. С первого взгляда поняла, что он как испорченное печенье: снаружи весь такой сладкий, аж противно. А изнутри… — сказала она, философски подняв подбородок. Но на корточках это выглядело не так мудро, как ей могло показаться.

— Так ты поможешь мне? И… э-э-э… от кого ты там прячешься?..

— Да ни от кого я не прячусь, — отмахнулась девушка. — Просто есть захотелось, вот и пытаюсь таким образом перебегать от одного стола к другому, чтобы никто меня не увидел.

— А почему именно «перебегать»? Просто подойди к столу и полакомься всем, чем хочешь, разве это проблема? — удивилась я.

— Чтобы потом все эти напыщенные дамочки смеялись за моей спиной над тем, что я ем много сладкого? И шутили над моей фигурой? Нет уж. Я помню, как матушка говорила, что девушка должна есть как птичка. Особенно в обществе.

— Да ладно тебе, Фианна. Пеликаны — тоже птицы.

Фианна поднялась на ноги и похлопала ладонями по бокам своего платья, смахивая пыль. Я мысленно улыбнулась: в отличие от меня, принцессы королевства Арвандил, Фианна была совершенно свободна в своих действиях. Ей не нужно было стараться быть идеальной во всем, чтобы угодить людям, которых она даже никогда не видела в лицо. Она могла спать и бездельничать целыми днями, могла не выходить в свет и даже имела право выйти замуж по любви.

А у меня, скованной цепями, такого никогда не было. И не будет.

— Давай, беги скорее, — сказала Фианна, становясь рядом со мной, — я тебя прикрою. Здесь, у стола, достаточно темно, чтобы твой приставучий ухажер не смог разобрать стоящую фигуру.

— А если он заметит твои кудрявые волосы?

— Я сделаю так, чтобы не заметил. Иди! Ну!..

И, подобрав полы платья, я стала спешно двигаться вправо. Туда, где, как мне показалось, было достаточно гостей, чтобы мне удалось затеряться среди их пестрых нарядов.

Через некоторое время я как бы невзначай взглянула в сторону Равендиса, и не обнаружила его на прежнем месте. Но как? Он ведь был там еще минуту назад! Куда он мог исчезнуть? Это плохо. Что, если я снова столкнусь с ним?

Продолжая пробираться к менее освещенной части зала, я так долго смотрела туда, где совсем недавно стоял мужчина, что у меня начала болеть шея. Сделав еще несколько торопливых шагов, я едва не столкнулась с кем-то из гостей.

— Ох! Прошу прощения!.. — Я быстро переключила внимание на неизвестного, который мог пострадать из-за моей неуклюжести. А в следующую секунду застыла на месте от страха.

— Леди Серенвинд.

Равендис стоял прямо передо мной и криво улыбался. Он как будто специально издевался надо мной, играя в какую-то понятную только ему игру.

— С Вами все в порядке? Вы выглядите бледной.

Нет, не в порядке. И это, кстати, благодаря тебе. Интересно, как он вообще смог определить при таком освещении, насколько бледна моя кожа? Хотя не важно, пусть просто уберется с глаз долой и перестанет меня преследовать.

— Я вынуждена покинуть Вас, милорд. Прямо сейчас. Мне и впрямь нездоровится, — поспешно бросила я и уже собралась уходить, когда почувствовала стальную хватку на своем запястье. Я перевела глаза на Равендиса, тревога в них смешалась с нарастающим возмущением.

Что ты, черт побери, такое делаешь?! Как ты смеешь так нагло хватать за руку королевскую персону, да еще и в переполненном зале, где проходит коронация ее сестры?! Если бы отец случайно увидел это, твоя отрубленная голова давно бы уже болталась на дворцовых воротах!..

Каков же мерзавец!..

— Пожалуйста, выслушайте меня, — сказал он с раздражением в голосе.

Я нахмурилась и с силой выдернула руку из его хватки: белая кожа на запястье покраснела и теперь пульсировала. Не сводя настороженного взгляда с мужчины, я сделала шаг назад и потерла свое запястье другой рукой. Было больно.

— Прошу, не бойтесь… — Он заговорил уже чуть мягче, сменив тон на более ласковый, как будто разговаривал с маленьким, капризным ребенком.

— Вы говорите со мной так, словно из нас двоих именно я веду себя самым возмутительным образом, — заметила я, приподняв подбородок. — Быть может, мой отец сумеет рассудить, кто здесь прав, а кто виновен?

Было видно, что после моих слов Равендис заметно напрягся. Ну еще бы. Боишься, что вся королевская семья узнает о твоем безобразном поведении?

— Мне очень жаль. Мне показалось, что еще недавно между нами промелькнула искра.

Я ошарашенно уставилась на него. Что?..

— Что за чушь Вы несете?..

Мужчина повернул голову сначала в одну сторону, затем в другую. Да, он и впрямь не хотел, чтобы шум привлек внимание других людей. А в особенности внимание моего отца.

— Вам уже двадцать весен… — задумчиво произнес он, поправляя свою белую перчатку. — Через три года я имел бы наглость просить руки леди Серенвинд у нашего благосклонного правителя. И я уверен, что Его Величество с радостью согласится на это.

— Вы психически неуравновешенный… — Я недоверчиво покачала головой и медленно отступила назад. — Нет! Не смейте приближаться ко мне, иначе я окликну стражу, даже если церемония будет прервана. Дайте мне уйти.

Да он же чертов псих! После всего, что вытворял со мной еще минуту назад, он вот так запросто будет просить моего отца связать нас узами брака? Да кто поверит в искренность его намерений? Только идиот! Он просто поиграет со мной, как с куклой, и выбросит!

В груди зародились гнев и раздражение: никто и никогда не смел так с со мной разговаривать. Я не какой-то там красивый предмет, который можно просто взять и забрать с собой лишь потому, что понравилась его оболочка. В моей груди бьется сердце, сердце живого человека со своим собственным мнением, своими желаниями, мечтами и стремлениями.

Вот только… есть ли кому-то дело до этого сердца, кроме меня самой? Если так подумать… правитель Арвандила, собственный родной отец, никогда не оказывал мне должных знаков внимания и не одаривал родительской любовью. А могу ли я вообще рассчитывать на его защиту, если через три года Равендис Райендейл вдруг захочет… заполучить меня силой? Что мне тогда делать? Куда бежать? Если отец решится на этот брак, я больше не буду принадлежать семье Серенвинд…

Проклятье. Ну конечно, конечно же он с радостью продаст меня, «проблемную», первому встречному…

Я развернулась на каблуках и пошла прочь, сгорая от пламени ярости, боли и обиды, бушевавших где-то глубоко внутри. Обиды ребенка, который всегда старался слушаться своего родителя, всегда прилежно учился и с сияющими глазами ожидал, когда его хоть раз похвалят за покорность и умственные способности. Но в итоге… в итоге так и не дождался.

— Леди Серенвинд! — Равендис не удержался и гневно крикнул мне в спину, больше не обращая никакого внимания на других гостей. — Никто не станет вступать с Вами в брак из-за отсутствия крыльев! Я — Ваш единственный шанс почувствовать себя нужной кому-то женщиной! Настоятельно рекомендую Вам тщательно поразмыслить над этим!

На глаза навернулись слезы, и очень скоро поле зрения стало расплывчатым. Я почти беззвучно втягивала носом воздух и тихо выдыхала, стараясь двигаться там, где уже не было людей. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь заметил слезы, блестевшие в ярком свете.

Коронация скоро закончится, нужно как можно скорее покинуть залы и найти Эледир. Должно быть, ей стало скучно, и сейчас она играет где-нибудь в саду… Ну или терроризирует поваров на кухне…

Я опустила голову и прикрылась веером, незаметно вытирая слезы, а когда снова подняла глаза, то увидела проносящихся мимо меня бабочек. Тех самых, что освещали цветочные букеты. Но почему они были здесь, а не на отведенном им месте?

Переведя взгляд вправо, я заметила у самой стены колонну, украшенную сиренью и фиолетовыми лентами. Свет там был полностью погашен. Неужели именно оттуда улетели те две бабочки?

Может быть, они тоже каким-то образом чувствуют конец церемонии и начинают одна за другой возвращаться к тем хрустальным сферам?

— Мой долг и обязанность как короля — обеспечить благополучие нашего народа и сохранить целостность королевства. И сегодня я передаю эти обязанности своей дочери с полной уверенностью в том, что она встала на путь истинного лидера. Я верю, что она и впредь будет делать наши леса сильными и процветающими, а я буду стоять рядом с ней, поддерживать и направлять ее. У нее есть талант и мудрость, чтобы преодолеть любые трудности, которые встанут на ее пути.

Отец подошел к стоящему рядом слуге и взял в руки корону с горящими в ней аметистами, лежавшую на пурпурной бархатной подушке. Милая Эльрисс, надеюсь, ты сейчас не слишком волнуешься…

Корона медленно и величественно опускалась на ее голову, белое золото ловило свет от гроздьев сирени и сверкало. Все гости затаили дыхание, наблюдая за коронацией новой правительницы бескрайних лесных просторов.

Тем временем я наблюдала, как еще один цветочный куст потерял свое сияние, и от него отлетела бабочка. Вдруг что-то очень тихо, почти неслышно, ударилось о стекло стрельчатого окна, потом еще раз и еще. Я внимательно прищурилась, стараясь отыскать источник звука. Маленькие темные точки стали прилипать к каждому сантиметру стекла, превращая лунный пейзаж, видневшийся за окном, в одно сплошное черное месиво. Что это? Какие-то насекомые прилетели на свет?

Я заметила, что то же самое происходит и с соседним окном, и со следующим.

Паника стала нарастать, когда я услышала приглушенный хруст и увидела, как по тонкому стеклу начали расползаться трещины. Сначала трещины были крошечными, но с каждой секундой они становились все больше и больше. Нечто по ту сторону окна целенаправленно наваливалось на его поверхность.

Внезапно откуда-то с конца зала донесся звон разбивающегося стекла, одна из дам истошно завопила. Я быстро развернулась в ее сторону и замерла, скованная охватившим меня ступором: по паркету, тускло освещенному лунным светом, бежали сотни маленьких пауков. Разбив стекло, они теперь с легкостью преодолевали створки и подоконник, переползая через все препятствия, чтобы потом перебраться на стену и в итоге распространиться по всему тронному залу.

— А-а-а! — визжала молодая леди, сжимая полы своего пышного платья и тряся ими. — Уберите это! Уберите от меня эту мерзость! Боже! Боже мой!.. А-а-а!

— Назад! Пошли прочь, мерзкие твари!.. — Молодой аристократ и его отец, вооружившись стульями, встали спина к спине, отмахиваясь от насекомых.

— Они заползли под мою юбку! Дорогой, они заползли прямо под мою юбку! Сними их с меня, сейчас же!

— Скорее, перекинь свой шарф через люстру! Мы взберемся по нему!..

Я крутилась из стороны в сторону, не в силах сориентироваться в хаосе, который внезапно окружил меня. Повсюду раздавались крики и вопли, звон бьющейся об пол посуды, грохот опрокинутой мебели. Как могло все так обернуться? Ведь еще несколько минут назад все шло гладко! Откуда взялись эти насекомые и почему их так много?

Судя по тому, с какой скоростью им удалось разбить оконное стекло, здесь их может быть не меньше тысячи! Нужно найти семью и выбраться отсюда, пока мы не пострадали в этой суматохе!

Бежать сломя голову было опасно: велика вероятность натолкнуться на кого-нибудь, удариться и дезориентировать себя. Сирени погасли все, до единой, и теперь только слабый лунный свет выделял из темноты случайные участки комнаты. Я отбросила туфли в сторону: каблуки были слишком высокими для передвижения в такой опасной ситуации, а рисковать сейчас было нельзя. Лучше уж пострадать от осколка стекла или посуды, впившегося в кожу, чем упасть из-за неправильно подобранной обуви и переломать себе все ноги.

Мне было страшно. Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Судьба подкидывает мне одну проблему за другой, не щадя девушку, которая даже не помнит, когда в последний раз касалась травы, и просто жила, запертая в четырех стенах, как птица в клетке. Смешно и обидно.

Нет, сейчас не время для этого. Мне нужно взять себя в руки, быть сильной. Я закрыла глаза, вдохнула и медленно выдохнула, стараясь сосредоточиться на звуках. Зрение мне здесь ничем не поможет.

Шаг, второй, третий, — кто-то закричал, надвигаясь прямо на меня. Ловко переставив ногу, я отступила немного левее. Мимо промчалась испуганная женщина и, судя по шуму, налетела на один из столов. Боже, какой ужас…

Где-то вдалеке закричала Фианна. По яростным словам, вылетавшим из ее уст, я поняла, что она схватила какое-то «оружие», вроде того же стула, и теперь яростно сражалась «во имя сладких шоколадно-вишневых кексов».

Шаг, второй, третий, — что-то проползло по моим пальцам, потом еще раз и еще. К десятому шагу я почувствовала, как по обеим ступням бегают пауки. Они проникали между пальцами ног, поднимались до щиколоток, щекоча кожу, и двигались дальше, забираясь вверх по платью. Ощущая все это на себе, я мысленно благодарила Бога за то, что он лишил меня крыльев и что теперь моя спина полностью закрыта, а не оголена, как у других дам.

Один из пауков пробежал по моему лицу, и я остановилась, зажмурив глаза и тихо застонав. По щекам потекли слезы. Вы не представляете, каково это, когда десятки мерзких насекомых бегают по твоему чувствительному телу, шаркая своими мохнатыми лапами и противно пища.

Губы задрожали. Я сжала их в тонкую линию, чтобы подавить всхлип, и, тихонько шмыгая, продолжила свой путь.

Шаг, второй, третий, — острая колющая боль пронзила мою стопу. Тело покачнулось, но, к счастью, я успела вовремя удержать равновесие, перенеся весь его вес на другую ногу. Похоже, что в кожу чуть выше пятки все-таки воткнулся крошечный осколок посуды. Сначала боль была слабой, но с каждой секундой она становилась все сильнее. Рана жалила, колола, пульсировала, и я боялась сделать еще хоть шаг.

Но надо было идти. Ничего, я потерплю, главное — выбраться отсюда целой и невредимой. Даже если я не буду совсем невредимой, то, по крайней мере, останусь хотя бы целой. Настолько целой, насколько это возможно. Кому-то сейчас повезло гораздо меньше, чем мне.

Облегченно выдохнуть удалось лишь тогда, когда я протянула руку, чтобы посмотреть, нет ли чего впереди, и ощутила приятную прохладу шершавой поверхности колонны. Если она здесь, значит, мне удалось попасть в другую часть зала. Колонны украшены лентами, а это означает, что теперь у меня есть возможность попытаться вытащить из ноги кусок стекла и перевязать рану. Не знаю, сколько пауков мне удалось передавить ею, но, надеюсь, рану удастся очистить до того, как распространится какая-нибудь инфекция.

Я прислонилась к колонне и подняла раненую стопу, давая ей немного отдохнуть после мучительной ходьбы. Почему двери в залы до сих пор закрыты? Неужели охранники не слышат всего того ужаса, который творится в помещении? Эти крики, эти рыдания, звуки бьющихся предметов…

Нет, здесь что-то не так. И я говорю не только о пауках. Такое ощущение, что кто-то специально изолировал нас от остального мира, каким-то неведомым образом заглушив все звуки. Но если мои домысли верны… то кто? Кто мог решиться на такое? И где он сейчас?

В залах внезапно зажегся свет. Он вспыхнул, на несколько секунд ослепив мои глаза, уже привыкшие к темноте. Я поморгала, возвращая зрение в нормальное состояние, и в следующую секунду поняла, что лучше бы он не включался.

Некогда роскошные столы, щедро заставленные всеми возможными яствами, были опрокинуты. Дорогие блюда и напитки разлились по полу, превратив его в грязную разноцветную жижу. Наступить в эту жижу — скорейший способ убиться. Но по сравнению с тем, что я увидела на потолке, это была сущая мелочь.

Там, возле люстр, безвольно болтались приглашенные на церемонию гости. Их тела были туго обмотаны липкими белыми нитями — кажется, паутиной, которая теперь была абсолютно везде, — и покачивались, похожие на большие перевернутые коконы.

Я прижалась спиной к колонне и обессиленно сползла вниз. Крик ужаса застрял в горле где-то на полпути, но так и не вырвался наружу.

Все, что мне хотелось сейчас сделать, — это закрыть уши руками и зажмуриться. Успокаивать себя тем, что происходящее — всего лишь дурной сон, и скоро я выйду из него, нужно только проснуться.

Но время шло, а я не просыпалась. Вместо того чтобы отвернуться, мой взгляд снова и снова растерянно блуждал по коконам, свисавшим с потолка. Не заперт ли в них кто-нибудь из членов правящей семьи? Отец? Эльрисс? Эледир?

Я не знала, и от этого незнания становилось еще страшнее. Мне даже казалось, что я начинаю слышать приглушенные голоса, доносящиеся откуда-то изнутри этих бесформенных масс.

Некоторые из приглашенных оставались лежать кто на полу, кто на столах. Они вздыхали и охали, делая попытки подняться на ноги, но у них ничего не получалось. А меня охватил такой сильный страх, что я не смогла бы сделать и шага в их сторону, даже если бы захотела помочь.

Вдруг все пауки, ползавшие по комнате, как один изменили направление движения и устремились в самый центр помещения. Насекомые сгрудились, засуетились, запрыгали друг другу на спины, образовывая из этой живой, пищащей черной массы две высокие человекоподобные фигуры.

А потом… потом они словно слились в единое целое. Превратились в два сплошных пятна, которые вскоре впитались в камзолы двух неизвестных мужчин, неведомым образом появившихся на месте пауков.

Колющая боль в ноге привела меня в чувство, и я тут же спряталась за обратную сторону колонны, молясь, чтобы никто из них не успел меня заметить. Страх, конечно, мешал мне соображать, но не надо было быть слишком умной, чтобы понять, что именно эти двое заварили кашу и теперь наслаждаются зрелищем.

Первый мужчина, чуть ближе ко мне, выглядел так, будто ему действительно было весело: глаза распахнуты, как у сбежавшего из лазарета душевнобольного, на губах — нездоровая ухмылка до ушей. Даже не ухмылка… оскал. Оскал бешеного зверя, которого запустили в клетку с запертыми внутри птицами и приказали разорвать их на куски.

А вот второй, на целую голову выше своего напарника, выглядел гораздо спокойнее: капюшон с серебряными узорами накинут на плечи и покрывает голову, длинные черные волосы свисают до самой груди. Его кожа была болезненно-белой, почти светло-серого оттенка. На лице, испещренном длинными темными трещинами, горели белые зрачки с полностью черными белками. Темные тени от света еще больше подчеркивали заостренные черты его лица.

Услышав шелестящий звук, доносящийся откуда-то сверху, я подняла глаза к потолку, где раскачивались из стороны в сторону десятки паучьих коконов. И чем быстрее и резвее они раскачивались, тем ниже опускались к полу, пока вовсе не коснулись его и не завалились набок во всю свою длину. Выпустив их из своих липких сетей, паутина, словно живая и обладающая собственным сознанием, вновь поползла вверх, пока привычно не уперлась в поверхность потолка.

Высокий мужчина скомандовал:

— Выпустите их и свяжите.

От его равнодушного, но низкого и мрачного голоса по позвоночнику пробежали мурашки. Только через несколько секунд я осознала, что от страха даже перестала дышать. В этот момент мои легкие словно онемели, не позволяя сделать ни единого вдоха.