Единственный и неповторимый

Адриенна Бассо, 2017

Казалось бы, сэр Малколм Маккенна и леди Джоан Армстронг Фрэзер – самая неподходящая пара, какую только можно вообразить. Оба уже состояли в браке прежде, один растит дочь, другая – сына. Ни у Джоан, ни у Малколма нет особого желания вступать в новый брачный союз. И вдобавок ко всему они уже встречались прежде и сразу невзлюбили друг друга. Однако обстоятельства складываются так, что свадьба их становится неизбежна, и мужественному горцу предстоит узнать, что под маской «капризной принцессы» скрывается нежная женщина, жаждущая любви, а Джоан – распознать в «грубом дикаре» тонко чувствующего человека, способного сделать ее счастливой…

Глава 3

Двумя неделями позже Джоан пряталась за большим камнем на дальнем конце крепостного вала, с тревогой ожидая, когда, наконец, гости въедут в ворота замка Армстронг. Она была измучена последними приготовлениями к их визиту и раздражена тем, что отец был весьма сдержан, когда речь заходила о деталях предстоящей встречи.

Даже теперь она понятия не имела, сколько человек прибудет из каждого клана и как долго они задержатся. Раздосадованная отсутствием информации, Джоан решила взять дело в свои руки и пересчитывать гостей по мере их прибытия.

Она отправила одного из пажей в качестве наблюдателя и приказала ему позвать ее, как только будет замечен первый отряд. Мальчик выполнил ее приказ, но пасмурная погода и низкая облачность не позволили ей сосчитать гостей с такого большого расстояния. Поэтому Джоан была вынуждена ждать, притоптывая ногой от нетерпения, стоя под моросящим дождем, уже промочившим ее одежду. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем всадники приблизились. Прищурившись, она увидела гордо развевающийся в тумане флаг Маккенна. Длинная колонна всадников — по три человека в ряду — являла собой впечатляющее зрелище.

Джоан легко разглядела Малколма Маккенна, скакавшего в первом ряду. Его окружала аура неукротимой энергии. Высокий и гордый, он сидел на большом черном коне, его темные волосы блестели от влаги. Прошло уже больше года с тех пор, как Джоан увидела его впервые, но он выглядел все таким же — худощавым, сильным и опасным.

Она оценивала его как беспристрастный наблюдатель, признавая, что многие женщины сочли бы его привлекательным. Его лицо с массивной челюстью, глубоко посаженными голубыми глазами, высокими скулами и прямым носом большинству представительниц слабого пола показалось бы идеальным. Но не ей.

Перестав думать о Малколме Маккенна, Джоан начала считать людей, ехавших за ним. Она как раз насчитала пятьдесят человек, когда ее внимание привлекла суматоха вдали. Клан Маккенна быстро догонял другой отряд. Джоан обоснованно предположила, что это, вероятно, Макферсоны. Хотя вторая группа была намного меньше.

Внезапно вторая группа остановилась. Джоан взволнованно подалась вперед. Ей показалось, что готовится нападение. Она представила себе сражение в открытом поле и затаила дыхание. Взглянув на воинов своего клана, застывших на стене, она поняла по их напряженным позам, что они думают то же самое.

Воины Маккенна продолжали быстро двигаться, а второй отряд оставался на месте. Было очевидно, что он намеренно держится на расстоянии.

Облегченно вздохнув, Джоан снова возобновила подсчеты и тихо выругалась, сообразив, что не знает, на ком остановилась. Решив не допустить подобной ошибки со вторым кланом, она переступила с ноги на ногу и подалась вперед, чтобы лучше видеть.

Наконец, вторая группа тоже тронулась с места. Вскоре стал виден их флаг, но на нем не было цветов Макферсонов — черного и зеленого. Нет, это был…

Внезапно у Джоан задрожали руки, а сердце сжали холодные цепкие щупальца страха.

«Не может быть».

Она несколько раз моргнула, отказываясь верить своим глазам. Лоб покрылся испариной. Она напряженно вглядывалась в цвета флага, отчаянно надеясь, что ошиблась, что ей показалось…

Джоан была так напряжена, что даже не услышала шагов и не увидела выступившей из тени женской фигуры.

— О, я вижу и Фрэзеры пожаловали, — сладким голоском проворковала Агнес. — Прекрасно. Сначала их не включили в число гостей, но я сказала твоему отцу, что было бы жестоким оскорблением не отправить им приглашение. Учитывая все неприятности, которые принес лэрду Фрэзеру брак с тобой, Армстронги уже подвергли их достаточному унижению. Пора начинать строить мир между кланами. Ты со мной согласна?

Испарина на лице Джоан превратилась в холодный пот. Мир? Она не была глупа и не ожидала, что отец захочет покарать ее бывшего супруга, пусть даже другие мужчины ни за что не стали бы терпеть такого обращения со своими дочерями. Но принимать чудовище, издевавшееся над ней, в своем доме — это уже предательство.

— Арчибальд с ними? — прохрипела она.

— Думаю, что да, — спокойно ответила Агнес. — В конце концов, он их лэрд.

— Нет! — только это короткое слово сорвалось с губ Джоан, а все ее тело сковал мешающий думать страх. Перед ее мысленным взором пронеслись картины жизни, которую она так тщательно выстраивала для себя и Каллума. Они рвались на мелкие кусочки, которые разносил во все стороны ветер.

Агнес похлопала Джоан по плечу.

— Да ладно тебе, Джоан. Не сомневаюсь, ты втайне томишься по мужу. Так что радуйся. Очень скоро тебе представится возможность с ним встретиться.

Джоан показалось, что ей в грудь воткнули острый кинжал и медленно его поворачивают.

— Ты сука, — выдохнула она.

— Не стоит быть такой вульгарной, девочка, — засмеялась Агнес. — Согласна, между вами в первое время может возникнуть неловкость. Но, надеюсь, Арчибальд со временем простит тебя за то, что ты оказалась плохой женой. Ваше воссоединение будет нежным. Возможно, он даже пустит тебя в свою постель.

У Джоан перехватило дыхание. Горло стиснуло болью. Арчибальд был не способен на нежность. Он не понимал значения этого слова. Так же как не знал, что такое мягкость. Или забота. Он — монстр, зверь, тиран.

Лэрд Армстронг знал о насилии Арчибальда над его дочерью, ведь супруг едва ее не убил. Однако отец не сделал ничего, чтобы ей помочь. Джоан зажмурилась и запретила себе думать о прошлом. Вернувшись в настоящее, она открыла глаза и обнаружила, что Агнес с интересом ее разглядывает. Тот несомненный факт, что она расстроена, доставил рыжей бестии истинное наслаждение.

— В любом случае, думаю, лэрд Фрэзер будет рад увидеть сына, — заключила Агнес.

Джоан опустила глаза. Эти слова привели ее в ярость. Все ее существо корчилось от мысли, что Арчибальд может навредить Каллуму. Однако она не желала доставлять Агнес удовольствие. Мерзавка не должна была видеть, что все ее удары попали точно в цель. И она вцепилась ногтями в руку Агнес, все еще лежавшую на ее плече, рассчитывая, что сумеет оставить глубокие царапины.

— Ты злая порочная женщина, — проговорила Джоан полным ярости голосом. — Настанет день, когда я получу огромное удовольствие, выбросив тебя из этого замка обратно в логово породивших тебя демонов.

Стрела попала в мишень. Глаза Агнес округлились и вспыхнули яростью. Вырвав руку из когтей Джоан, она завопила:

— Ты не имеешь права так со мной разговаривать! Я будущая жена твоего отца.

— Это мы еще посмотрим, — буркнула Джоан. Она не могла терять время. Каллум в опасности. Ее долг — защитить сына. Собравшись с мыслями, она поспешила в замок. Ей надо было как можно скорее найти Гертруду.

Каллума необходимо срочно увезти из замка и спрятать в деревне. Там, где малыш будет в безопасности и защищен от злобы Арчибальда.

* * *

Малколм ехал по размытой дождем дороге и с наслаждением вдыхал влажный чистый воздух. Он вытер капли с лица и оптимистично подумал, что погода все-таки улучшилась. Маккенна скакали почти без остановки в течение недели, и все это время дождь лил, как из ведра. А сейчас он просто моросит.

Отец решил взять с собой большой отряд, несомненно, в качестве демонстрации силы. Малколм оценил жест, но не был уверен, что такая демонстрация на самом деле необходима. Земля содрогалась от топота копыт, грязь летела во всех направлениях. Никто не жаловался, но все надеялись, что проклятое путешествие вскоре закончится.

Когда отряд поднялся на гребень очередного холма, Малколм, прищурившись, разглядел в промежутках между рваными клочьями стелющегося тумана каменные стены замка Армстронг. Он здесь бывал лишь однажды и почти ничего не помнил. Джеймс утверждал, что это безрадостное место, но именно в этом замке ему пришлось пережить трагедию, поэтому Малколм считал мнение брата предвзятым.

Отряд спустился по склону холма, потом преодолел еще один, не такой высокий, и Малколм, наконец, увидел суровый укрепленный замок во всей своей красе. Перед ним были две приземистые башни и толстая каменная стена, терявшаяся в тумане. Не было заметно никаких признаков жизни. Людей не было видно ни на стене, ни в воротах.

Флаг уныло повис. Серые стены гармонировали по цвету с туманом, придавая сооружению строгий вид.

Наконец, Малколм услышал сигнал тревоги и понял, что их заметили. Очевидно, за стенами все же существовала жизнь. Нельзя сказать, что Малколму хотелось встретиться лицом к лицу с Макферсонами, но он желал увидеть женщину, которая выдвинула против него ложное обвинение, разобраться с ним и забыть. Он искренне надеялся, что дело не дойдет до насилия, поскольку Макферсоны были известны как упрямые бескомпромиссные воины.

Но Маккенна тоже не лыком шиты.

Неудачное слово, реальное или выдуманное оскорбление, грубый или пренебрежительный жест — и в ход пойдут мечи. Мирная встреча легко может стать серией яростных схваток или даже одним большим сражением — если лэрд Армстронг не сумеет сохранить мир.

Этого Малколм опасался больше всего.

Он не понимал, почему отец попросил вмешаться именно Армстронга. Лэрд Армстронг не был сильным лидером и не обладал выраженным дипломатическим талантом. Этот человек не смог контролировать даже собственную жену, а своеволие его дочери Джоан было известно всем.

Тем не менее по какой-то причине отец настоял на том, что они разрешат проблему именно таким образом. Малколм вовсе не был уверен, что проблема разрешится, но знал, что мнению отца можно доверять. У лэрда Маккенна был острый ум и хорошо развитый инстинкт выживания, поэтому он редко ошибался.

Малколм чувствовал себя не в своей тарелке. Его угнетала тяжкая ноша, внезапно оказавшаяся на его плечах. Если его семье или клану будет причинен вред, вина будет лежать на нем.

— Ты выглядишь встревоженным, брат.

Малколм вздрогнул, обернулся и увидел рядом Джеймса. В его глазах было искреннее дружеское участие.

— А разве ты бы не тревожился на моем месте? — полюбопытствовал Малколм.

— Конечно. — Джеймс вздохнул. — Все это грандиозное недоразумение, которое очень скоро разрешится к всеобщему удовлетворению.

— Твои слова да Богу в уши, — проворчал Малколм.

Джеймс долго и внимательно смотрел на брата.

— Как ты считаешь, может оказаться, что девушка говорит правду?

Малколм поерзал в седле.

— Не думаю, что ребенок мой, но я не могу утверждать это с уверенностью, пока не увижу его мать. — Он покосился на брата и тихо признался: — На том празднике я бо́льшую часть времени пил, так что помню события весьма смутно.

Глаза Джеймса потемнели.

— Мне все равно, сколько ты пил, но я ни минуты не сомневаюсь, что ты не мог затащить женщину в постель против ее воли. Если ты переспал с девушкой, значит, она этого хотела.

— А это, в свою очередь, означает, что ребенок может быть моим.

Джеймс пожал плечами.

— Женщина, которая ложится в постель с пьяным мужчиной, не заслуживает уважения. Кто знает, что у нее было на уме?

Малколм потер лоб.

— Все это не играет роли. Важен результат — незаконнорожденный ребенок. Он ни в чем не виноват.

Джеймс поджал губы.

— Не он первый, не он последний.

— Жизнь — суровая штука. Все мы знаем, как тяжело было дяде Эвану, когда он был ребенком, — сказал Малколм, вспомнив мужа их тети.

Незаконнорожденный сын графа, не признавшего кровных уз, Эван перенес много страданий. Чтобы выжить, он стал разбойником, совершавшим набеги на земли своего сводного брата. Его поймали, и он наверняка бы погиб, если бы его храбрость и умелое владение мечом не понадобились Роберту Брюсу.

— Да, дяде Эвану пришлось многое пережить, — согласился Джеймс. — Думаю, поэтому он так высоко ценит любовь тети Грейс.

— Эвану повезло, и он это знает. — Малколм нахмурился, и его лоб перерезали глубокие складки. — За преданную службу он был посвящен королем в рыцари и получил в дар небольшое поместье. Немногие незаконнорожденные дети удостаиваются таких привилегий. В основном они всю жизнь подвергаются унижениям и терпят насмешки. Я не позволю, чтобы подобная судьба постигла моего ребенка. Клянусь, если есть хотя бы небольшой шанс, что это мой ребенок, я заявлю о своих правах на него.

— А мать?

Малколм медленно покачал головой.

— Скажу честно, я не знаю, что с ней делать. Я не скрываю, что хочу жениться снова, но не при таких обстоятельствах. Если мы решим, что ребенок — Маккенна, отец захочет, чтобы я его забрал, чтобы мы сами его вырастили. Но ребенку нужна мать. Лилиас не устает мне об этом напоминать.

— Даже не могу вообразить ее реакцию, — усмехнулся Джеймс, — если вместо новой мамы, о которой она мечтает, ты вернешься с орущим младенцем на руках.

Малколм закатил глаза.

— Мне стоит только подумать о трагических завываниях Лилиас, и начинают болеть уши.

— Если дойдет до этого, я предпочел бы оказаться у себя дома, когда Лилиас услышит новости, — сказал Джеймс.

— Ты и сейчас должен быть дома. — Малколм нахмурился, почувствовав укол вины. Брат многим жертвовал ради него. — Твое место рядом с беременной женой.

Джеймс покачал головой.

— Нет, брат. Мое место рядом с тобой.

— А как насчет Давины? И ее ребенка?

Джеймс заулыбался.

— Давина мне голову оторвет, если я тебя брошу. В любом случае, ребенок родится только через несколько месяцев. К тому времени я уже буду дома.

— У нас компания, — крикнул один из воинов. — За нами следует довольно внушительный отряд.

— Макферсоны? — сразу спросил Малколм, пытаясь что-нибудь рассмотреть в тумане.

— Нет, — ответил Джеймс. — Я не узнаю флаг, но это не Макферсоны.

— Отец? — Братья повернули головы к лэрду, ожидая его команды.

— Они подняли флаг Фрэзера, — ответил Маккенна. — Магнус и Дункан отстали и не будут спускать с них глаз. Если они хотят драки, мы с радостью пойдем им навстречу. Но пока будем считать, что их пригласил лэрд Армстронг, хотя и не могу понять почему.

Малколм поморщился. Он надеялся, что им предстоит встреча в сравнительно узком кругу — между двумя кланами. Но, увы, его надежды не сбылись. Настроение совсем упало, и он мрачно уставился на стены замка. Чем скорее они приедут и решат проблему, тем скорее смогут уехать.

Под бдительным взглядом стражников Армстронга лэрд Маккенна и его люди проехали под острыми пиками поднятой решетки. Во дворе их встретили воины. Малколм почувствовал на себе любопытные взгляды и медленно спешился.

Ни один человек не встретился с ним взглядом, и он задался вопросом, известна ли им причина встречи. Что ж, если они пока еще ее не знают, то очень скоро узнают. Долго хранить секреты в замке невозможно, и столь пикантная новость будет повторяться снова и снова, пока не станет известна всем, даже дворовым собакам.

Малколм расправил плечи, желая показать, что любопытные взгляды на него не действуют. Оставив своих людей, чтобы они позаботились о лошадях, Малколм, Джеймс и их отец проследовали за слугой, который открыл перед ними дверь в большой зал.

Слушая, как под ногами хрустят устилающие пол стебли камыша, мужчины вошли. Лэрд Армстронг стоял, готовый их встретить, рядом с ним — невысокая рыжеволосая женщина. Малколм мимолетно удивился, почему нигде не видно леди Джоан. Ему казалось, что после аннулирования ее брака именно она вела хозяйство в замке.

— Добро пожаловать в замок Армстронг, — проговорил лэрд. — Надеюсь, ваше путешествие было приятным.

Слушая пустые замечания лэрда, Малколм задался вопросом, что именно отец рассказал хозяину о ссоре с Макферсонами. Судя по всему, ничего конкретного. Или, возможно, лэрд Армстронг пытался выглядеть беспристрастным, так сказать, третейским судьей, что, собственно, от него и требовалось. Хотя лэрд Макферсон наверняка уже во всех подробностях изложил свой взгляд на проблему. Ведь он был пострадавшей стороной. По крайней мере, он себя таковой считал.

— Было много дождя и грязи, — ответил лэрд Маккенна, — чего и следовало ожидать весной в Шотландии.

В ответ лэрд Армстронг рассмеялся. Его смех был громким и притворным. А взгляд лэрда Маккенна — острым. Малколм почувствовал, как его постепенно покидает напряжение. Его отец никогда не привечал глупцов. Было забавно наблюдать, как он старается проявлять сердечность и не показывать свой нрав при таких обстоятельствах.

— Боже мой, я совсем забыла о приличиях! Где мои манеры? — воскликнула рыжеволосая женщина. — Вы наверняка устали после долгой дороги. Вас немедленно проводят в ваши комнаты.

Брайан Маккенна окинул неожиданно вмешавшуюся женщину критическим взглядом.

— Кто вы? — прямо спросил он.

И все манеры. Малколм постарался сдержать смех. Джеймсу это не удалось, и он тихонько хихикнул.

Женщина слегка съежилась под взглядом гостя, но сумела выдавить улыбку.

— Я леди Агнес Стюарт. Дальняя родственница.

— Родственница? — Лэрд Маккенна сделал шаг вперед и еще раз окинул женщину оценивающим взглядом. — Правда?

Хотя улыбка застыла на ее лице, леди Агнес испуганно попятилась. Лэрд Армстронг нахмурился.

— Да, она моя дальняя родственница. Но, возможно, когда-нибудь станет… Впрочем, неважно. Агнес оказала мне большую помощь в подготовке этой встречи. Замок всегда выигрывает, когда в нем есть женщина.

— О да, леди Агнес позаботилась, чтобы ее присутствие ощущалось в каждой комнате, особенно в тех, что наверху, — проговорил женский голос.

Малколм обернулся, моментально узнав этот голос. Леди Джоан. Она неторопливо вошла в зал, словно королева — плечи расправлены, голова гордо поднята.

— Прошу простить мою задержку, лэрд Маккенна, — сказала она. — Мне надо было позаботиться о сыне. — Она подошла, остановилась прямо перед воином и присела в глубоком реверансе.

Когда она встала, Малколм с трудом подавил желание помочь отцу вернуть на место отвисшую челюсть. Их мать была красивой женщиной, но мало кто мог сравниться с совершенством леди Джоан. Хотя это и представлялось невозможным, Малколм был вынужден признать, что Джоан стала еще красивее с момента их последней встречи.

— Давина передает привет и наилучшие пожелания. — Джеймс нарушил молчание.

— Надеюсь, кузина пребывает в добром здравии, — улыбнулась Джоан.

— О да, — ответил Джеймс.

— Я тоже желаю ей всего самого хорошего. — Улыбка Джоан освещала все вокруг лучше любого факела. — Добрый вам день, сэр Малколм.

— Леди Джоан.

Поклонившись, Малколм понял, что очарован, буквально ослеплен ее красотой. Ее сверкающие золотистые волосы были заплетены в толстую косу. Ни одной пряди не падало на лицо, которое поражало совершенством черт и огромными голубыми глазами.

Голову венчал элегантный золотой венец, удерживавший тончайшее шелковое покрывало. Оно окутывало ее, как облаком, добавляя красоте воздушную легкость.

Ее кожа цвета свежих сливок была гладкой и сияющей. Малколм прикинул, что Джоан примерно столько же лет, сколько ему — около двадцати восьми, однако она выглядела молодой, свежей и чистой, как юная девушка.

Если бы только ее сердце было таким же незапятнанным, как лицо!

По моде того времени она была одета в темно-синее бархатное платье, плотно облегавшее фигуру и подчеркивающее пышную грудь, тонкую талию и округлые бедра. Талию обвивала толстая золотая цепь с яркими самоцветами и увесистой связкой ключей, указывающей на то, что она в этом замке кастелянша.

Это не могло не вызвать интереса. Леди Агнес явно претендует на это место, но, очевидно, в сражении двух женщин Джоан пока одерживает верх. Малколм лениво подумал, что Джоан вряд ли сможет сохранить позиции в замке, если ее отец женится на пухленькой рыжеволосой Агнес.

— Теперь, раз уж ты пришла, Джоан, проводи лэрда Маккенна и его сыновей в их комнаты, — приказала Агнес.

Малколм с интересом взглянул на Джоан: какова будет ее реакция на приказ выполнить работу, обычно поручаемую слугам.

— Почту за честь, — невозмутимо ответила Джоан с легким, едва заметным сарказмом. — Но пока я буду этим заниматься, тебе придется решить некоторые вопросы на кухне, Агнес. У нашего повара накопилось много вопросов относительного сегодняшнего меню, на которые тебе придется ответить.

Леди Агнес побледнела и беспомощно взглянула на лэрда Армстронга, который ее проигнорировал. Не приходилось сомневаться, что по какой-то причине Агнес панически боялась посещать кухню. А довольное выражение лица Джоан показывало, что ей это хорошо известно. Малколм мысленно усмехнулся, признавая, что он был не прав, когда подумал, что Джоан может проиграть. Перед ним была именно та Джоан, которую он помнил. Пусть она временами бывала вспыльчивой и раздражительной, но он всегда восхищался ее смелостью и силой воли.

Малколм внимательно наблюдал за Джоан, которая вела их вверх по узкой винтовой лестнице. Он никак не мог отвести взгляд от ее прямой спины и округлых ягодиц. Ухмыльнувшись, он заметил, что взгляды его отца и братьев устремлены в том же направлении.

— Вот комната для вас и ваших сыновей, — сказала Джоан, когда они дошли до верхней площадки, и отошла в сторону, позволяя мужчинам войти.

Первым переступил порог лэрд Маккенна. Комната была просторной, с большой широкой кроватью. Чтобы избежать сквозняков, кровать была установлена на приподнятую платформу и задвинута в альков. На каменных стенах у кровати висели красивые гобелены, чтобы удерживать распространяющийся от камней холод. В очаге весело горел огонь, но в комнате все равно ощущалась влага. Два окна были закрыты стеклами. Арочный проем вел во вторую комнату, почти такую же большую, как первая. Тюфяки и одеяла были аккуратно сложены на сундуке у стены. Вместо камыша пол был покрыт изящным ковром.

— Это комнаты лэрда? — спросил Маккенна.

Джоан побледнела.

— Нет, милорд. Это комнаты моей матери.

Малколм обменялся быстрыми взглядами сначала с Джеймсом, потом с отцом. Он не был уверен, как следует расценивать тот факт, что их поместили в эти хоромы. Можно было не сомневаться, что после апартаментов лэрда это лучшие комнаты в замке. Но ведь покойная леди Изабелл оказалась безумной.

Так что это: честь или оскорбление?

Могло ли ее безумие до сих пор оставаться в этих стенах? Судя по выражению лица Джеймса, его мысли были аналогичными.

— Здесь достаточно места для всех нас, — наконец нарушил молчание Малколм, решив, что не время обижаться.

— И есть все, что нужно, — добавил Джеймс, но они оба знали, что окончательное решение — останутся они здесь или потребуют другие комнаты — за отцом.

Брайан Маккенна еще раз осмотрел комнату, и его губы чуть-чуть скривились.

— Мы будем спать здесь, — объявил он. — Но если храп моих сыновей не даст мне уснуть, вам придется подыскать для них другое место.

Малколм видел, как Джоан расслабилась. Он улыбнулся. Его отец обладал удивительной способностью устрашать людей — в любом месте и в любое время. Абсолютно всех, кроме его супруги. Если дело касалось леди Эйлин, Брайан Маккенна проявлял мудрость: он советовался, слушал и, если надо, шел на попятную. Это был единственный способ сохранить мир в их доме.

— Вы хотите перекусить в большом зале или предпочитаете, чтобы я распорядилась принести еду сюда? — спросила Джоан.

— Мы воспользуемся гостеприимством лэрда Армстронга в большом зале, — объявил Маккенна, устремив на Джоан холодный взгляд. — Мне необходимо переговорить с лэрдом Армстронгом наедине. Потрудитесь проинформировать его.

Джоан медленно подняла брови. Ее недовольство приказом было очевидным. Однако она никак не выразила своих чувств и присела в грациозном реверансе.

— Я непременно передам ему ваше сообщение, — сказала она.

Ее уход был эффектным, неторопливым. Малколм с удивлением заметил, что выйдя из комнаты, она прислонилась к стене, словно в одночасье лишившись сил, сникла и глубоко вздохнула. Вероятно, надменная Джоан была не такой неуязвимой, какой хотела казаться.