Игра проклятий. В заложниках интриг

Адриана Максимова, 2023

Герцог де Брата ищет союзников, чтобы противостоять новой власти, но не знает, кому довериться. Тех, на кого он мог положиться, рядом нет. На границе неспокойно. А мятежники вот-вот захватят столицу. Да и встреча с чародеем не прошла для него бесследно – его начали терзать навязчивые мысли, от которых он никак не может избавиться. Ведь теперь у него есть призрачная надежда освободиться от проклятия, но для этого нужно заплатить цену, на которую он пойти не готов. Только иногда искушение становится настолько сильным, что кажется, устоять невозможно…

Глава 7. Ведьмин чай Кордия

Кордия не понимала, что происходит. Перед глазами был туман, мысли путались. Сознание прояснилась, но на такой короткий миг, что она не могла за него ухватиться. Последнее ощущение, которое помнило ее тело — магия исцеления, а потом сильный удар в грудь. А дальше — все будто под водой. Кто-то вел ее, крепко держа за плечи. Ведьма машинально переставляла ноги, которые казались ей тяжелыми и непослушными. Ее о чем-то спрашивали, но она не понимала значения слов.

Кордию усадили, и ее губ коснулось что-то холодное. Оно обожгло горло и ледяным комом прокатилось по пищеводу. Девушка закашлялась, и из глаз у нее брызнули слезы. Ее затрясло, и она словно проснулась. Испуганно захлопала глазами и, подняв голову, увидела перед собой отца. Он внимательно смотрел на нее, сжимая в руках золотистую фляжку. Было в его взгляде что-то такое, что у Кордии по коже побежали мурашки. Судья, который вынес ей смертный приговор, смотрел на нее так же.

— Что случилось? — прокашлявшись, спросила она.

— Ты мне скажи, — ровным тоном сказал Лорен. Его светлые волосы были растрепаны, половина пуговиц на рубашке расстегнута. Можно было подумать, что некое неожиданное событие вытащило его из постели.

— Я услышала крики, — сказала Кордия и сглотнула. — А дальше не помню…

— Помощник герцога напал на него, — небрежно сказал Лорен. — Ранил в живот и сбежал.

— Дор жив? — вскинулась Кордия и попыталась встать. Отец положил ей руки на плечи, удерживая на месте. — Папа, он жив?

— Когда я уводил тебя, герцог дышал, — сказал Лорен, глядя Кордии в глаза. На чем он хочет подловить ее? Что она такого сделала? Догадка ослепила ее: она использовала магию, чтобы помочь Дору, и отец застал ее за этим. Вот почему он так странно смотрит на нее. Ей стало холодно и захотелось забиться под кровать.

— Я ничего не помню, — сказала Кордия, сцепив пальцы, чтобы они не дрожали.

— Ты была без сознания. Возможно, когда падала, ударилась головой.

— Что ты мне дал? — спросила Кордия, чувствуя странные изменения в теле. Ей вдруг стало так жарко, словно ее кровь закипела.

— Ведьмин чай, — сказал Лорен и улыбнулся уголками губ, словно был очень доволен собственным решением. Кордии показалось, что на нее обрушились небеса. Вряд ли она сможет противиться приступу судорог и конвульсий, которые вызывает этот напиток у всех, кто владеет магией, и тогда отец все поймет и убьет ее.

— Зачем? — прошептала она, сжимая пальцами ткань платья.

— Состояние, в котором ты была, вызвало у меня подозрение, и я решил, что их надо развеять как можно быстрее, — сурово сказал Лорен и положил ей руку на лоб. Усмехнулся и сделал шаг назад.

— Ты всегда этот чай с собой возишь? — пробормотала Кордия, чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над собой.

— Ну, я же приехал в логово зверя — не могу же я быть безоружным? — улыбнулся Лорен.

— Зачем ты вообще сюда приехал, учитывая твою ненависть к магии? Ведь здесь она часть жизни, — тихо сказала Кордия. Перед газами все плыло, она обхватила себя руками, сдерживаясь, чтобы не начать раскачиваться из стороны в сторону.

— Очень скоро все изменится.

— О чем ты?

— Если пройдешь испытание, узнаешь, — ответил Лорен и посмотрел на часы.

— А если нет?

— Думаю тогда, ты не вернешься со мной домой. Твоя могила будет здесь, — спокойно проговорил Лорен, словно речь шла о покупке новых сапог, а не о жизни его дочери. Кордии становилось все хуже. Она старалась призвать свою магию, чтобы та нейтрализовала яд, но магия, не желала ей подчиниться. Еще чуть-чуть, и все будет кончено. Можно даже расслабиться и смириться с неизбежным.

Дверь без стука открылась и в покои вошел Лейф. Кордия моргнула, не веря своим глазам. Что он здесь делает?

— Мне сказали, что тебе стало дурно, — подходя к ней, сказал он. Потом обернулся и посмотрел на Лорена. — Прошу прощения, если помешал вашей беседе. Кордия, сейчас придет доктор, чтобы осмотреть тебя.

— Она в порядке, — резко сказал Лорен.

— Я хочу, чтобы гостям в моем доме было хорошо, — пропуская его слова мимо ушей, сказал Лейф. Он приблизился к Кордии и коснулся рукой ее щеки. — Дор сказал, что ты сильно ударилась головой.

Кордия подняла голову и непонимающе посмотрела Лейфу в глаза. Тот едва заметно улыбнулся. Он спасал ее. Понимал, что происходит, и старался защитить. Раздался короткий стук в дверь и Лейф милостиво разрешил войти. Перед Кордией вырос долговязый молодой человек с бледным лицом. Она догадалась, что он теперь будет вместо Грега. Он взял ее за запястье и стал вслушиваться в пульс.

— Лорен, пойдемте, — подталкивая Первого лорда в спину, ласково проговорил Лейф. — Не будем смущать Никандру.

Кордия проводила мужчин взглядом и еле сдержала вздох облегчения. Ее начало трясти еще сильнее. Приступ должен вот-вот начаться. Ее вырвало. Лоб покрылся испариной, она не могла контролировать хаотичные движения тела и чувствовала себя марионеткой невидимого кукловода.

— Что вы принимали? — строго спросил доктор, посмотрев на лужу на полу.

— Ведьмин чай… — просипела Кордия, заваливаясь на бок. Она сомневалась, что местный доктор знает, что это такое, но по тому, как изменилось его лицо, поняла, что он в курсе.

— Я должен пустить вам кровь, — торопливо сказал доктор, доставая из саквояжа скальпель. — Это облегчит ваше состояние.

Кордия смотрела, как лезвие режет ей кожу и алая кровь стекает в лоток. С каждой потерянной каплей ей становилось легче. Жар отступал, в голове светлело. Перед глазами снова и снова всплывал Дор, прижимавший руки к окровавленной рубашке. Только бы он был жив. Только бы с ним все было хорошо. Ослабев, Кордия провалилась в забытье.

***

Первое что ощутила Кордия, проснувшись, — боль в руке, туго перебинтованной после кровопускания. Доктор сказал, снять повязку через час, но она уснула. Кое-как разобравшись с узлами, Кордия сняла бинт и провела пальцами по поврежденной коже. То, что случилось ночью, казалось ей дурным наваждением. Она сползла с постели и, пошатываясь, пошла умываться. Несколько раз позвала Грету, но та не откликнулась: видимо, еще не вернулась. Отсутствие служанки вызвало у Кордии легкое раздражение. Даже самое простое действие давалось ей с огромным трудом. Но несмотря на плохое самочувствие, она решила не отказываться от поездки к братьям. Неведенье убивало ее.

Переодевшись в теплое платье и убрав волосы в простую косу, Кордия выскользнула в коридор, неся в руках меховой плащ. Она дошла до покоев герцога, возле которых стояли гвардейцы.

— Вам нельзя туда, ваша светлость, — строго сказал молоденький парень с усами. — Герцог отдал приказ не пускать вас.

— Вы знаете, как он? — с надеждой спросила Кордия.

— Его высочество жив. Что-то передать ему?

— Что его запреты вызывают у меня изжогу, — вздохнула Кордия и двинулась к лестнице.

***

В конюшне было тихо и тепло. Кордию мгновенно разморило, и веки ее, казалось, налились свинцом. Захотелось упасть в сено и уснуть. Она мотнула головой, желая прогнать сонливость. Отрава и потеря крови делали ее слабой и вялой. Кордия с опозданием подумала, что надо было поесть, хотя вряд ли кусок полез бы ей сейчас в горло. Конюх повел лошадь на улицу, и она двинулась следом за ними. Замешкалась и на выходе столкнулась с Лейфом.

— Что ты здесь делаешь? — вырвалось у Кордии, прежде, чем она поняла абсурдность своего вопроса.

— Решил покататься верхом, — ответил Лейф и кивнул в сторону лошади, которую другой конюх вел в стойло. — Мне нужно было подумать.

Кордия стиснула пальцы. Лейф всегда любил лошадей — пожалуй, намного больше, чем кого-то из людей.

— Один, без свиты? — усмехнулась Кордия, окидывая Лейфа взглядом. На нем был короткий меховой плащ, на ногах — высокие сапоги для верховой езды. Черные волосы, чуть влажные от моросящего дождя, волосы гладко зачесаны назад. От него пахло мхом и лесом.

— Не привык еще к ней, — ответил Лейф. Кордия смотрела на него и снова узнавала в нем того парня, в которого влюбилась. Спокойный, простой, искренний… ностальгическое чувство мягкой волной обдало ее с головы до ног. — Мать, конечно, будет ругаться. Она хочет, чтобы все было правильно.

— Но король ведь ты, — выпрямившись, сказала Кордия.

— С виселицы на трон… Сказочное приключение! — улыбнулся Лейф, и его глаза заблестели. — Не могу отделаться от ощущения, что за мной вот-вот придут и все закончится.

— Спасибо за вчерашнее, — тихо сказала Кордия. Он сделал шаг к ней и коснулся рукой ее щеки. — Как ты узнал, что мне нужна помощь?

— Я видел, как ты пыталась спасти Дора, — прошептал Лейф, глядя ей в глаза. Его горячее дыхание скользнуло по ее губам. — Твой отец как раз подходил к покоям, и я подумал, что он тоже все понял. Я не мог тебя потерять, понимаешь?

— С-спасибо, — Кордия едва выдавила из себя это слово. От близости Лейфа сердце бешено колотилось. Он взял в руки ее лицо и поцеловал в губы. Она ответила ему, сама не понимая, как решилась на это, после всего, что случилось. Одну руку он запустил ей в волосы, другой обнял за талию и притянул к себе. Ей показалось, что они вернулись в прошлое: те же запахи и звуки вокруг. Сколько времени там, в Кассии, конюшня была их тайным убежищем для свиданий. Образ убитой Мины, всплывший перед внутренним взором Кордии, мгновенно отрезвил ее. Она прервала поцелуй и отвернулась.

— Пришлю вечером за тобой слугу, — сказал Лейф, не спеша выпускать ее из объятий.

— Я не приду, — сказала Кордия, убирая его руки со своей талии.

— Ты не можешь отказать королю.

— Королю не могу. — У самого выхода Кордия обернулась и посмотрела на Лейфа. — А тебе я говорю «нет». Между нами больше ничего не будет.

— Я в этом не уверен, — сказал Лейф, но привычного пафоса в его голосе не было. Кордия пожала плечами и вышла на улицу.

***

Добраться до дома, где поселились братья, оказалось для Кордии подвигом. Она с трудом держалась в седле, ее клонило в сон. Она чувствовала себя вялой и больной: ведьмин чай все еще отравлял ее организм. Если ее увидит отец, то все поймет. Впрочем, он уже и так все понял. Ему только нужны доказательства своих подозрений, чтобы судить ее по-настоящему. Она вспомнила, как он обошелся с мамой, и ее охватила злость. Через что ей пришлось пройти по его вине! В том, что отец может быть очень жестоким, Кордия никогда не сомневалась, но ей хотелось верить, что на их семью его жестокость не распространяется. Как же она ошиблась!

Кордию встретил хмурый слуга. Она отдала лошадь на его попечение и поднялась на крыльцо. Постучала в дверь, и она тут же открылась. На пороге стоял бледный и не выспавшийся Оскар. Он пропустил ее в дом и помог снять плащ. Взгляд девушки упал на высокие сапоги, стоявшие на ящике. Она узнала их, хотя таких, наверное, сотни, но именно эти с трещинкой, похожей на змейку, она видела всего пару дней назад, когда ее везли в тюрьму. Сапоги Бальтазара. Какой тьмы они стоят здесь? Она подняла взгляд на Оскара, и тот прижал палец к губам. Значит, ее догадка верна. От страха, что за этим может последовать, у Кордии перехватило дыхание. Она согнулась, стараясь втянуть в себя воздух. Оскар взял ее за плечи и посмотрел в глаза.

— Ни о чем не беспокойся, — прошептал он. Кордия с недоверием посмотрела на него, но предпочла кивнуть. Спазм немного ослаб, и она смогла вдохнуть. Оскар протянул ей стакан с вином, но она покачала головой.

— Отец накачал меня ведьминым чаем. Мне нельзя, — одними губами, прошептала она. Лицо Оскара исказила болезненная гримаса. Он сгреб Кордию в охапку и поцеловал в макушку. Она тихо всхлипнула, и слезы сами покатились из глаз. Стараясь взять себя в руки, она отстранилась от брата и вытерла мокрые щеки.

— Как Августин? — спросила Кордия. Оскар кивнул в сторону комнаты, и она пошла следом за ним.

***

Разговор с братьями еще сильнее расстроил Кордию. В глубине души она надеялась услышать, что с мамой все хорошо, что отец просто соврал ей, желая манипулировать ее чувствами. Но нет, все оказалось правдой. Она была зла на отца, ее сжигала ненависть, а в ушах продолжали звенеть слова Оскара «Мы можем вернуться туда только как захватчики». Пойти войной против отца? Но как? Кордию ужаснуло, что она всерьез рассматривает такую возможность.

Въехав на территорию дворца, она спешилась и отдала поводья подбежавшему слуге. Поправила волосы, выбившиеся из прически, и глубже надвинула капюшон. Ей не хотелось, чтоб кто-то узнал ее и подошел к ней с разговором. От галопа, которого она придерживалась большую часть поездки, у нее раскраснелось лицо и начала ныть спина. С трудом поднявшись по крутым ступенькам, Кордия прошла по коридору, ведущему в Яблочную залу. Там она застала Грету, сидящую в одиночестве за столом. Служанка вяло помешивала ложкой суп, устремив рассеянный взгляд на висящую на стене картину. Кордия села напротив нее и внимательно посмотрела на Грету.

— Ты знаешь о том, что случилось с Дором?

— Весь дворец гудит об этом! — вздохнула Грета. — Я уже заходила к нему. Графиня Локк была со мной. Мы сделали ему отвар и немного поработали магией. Он не тот, кого можно исцелять без опаски.

— Как он?

— Плохо, но уже не смертельно.

— Где ты была вчера?

— Сперва в лесу, лечила Мариана, — глухо ответила Грета. — Он очень, очень слаб. Когда его привезли в Башню, наша связь прервалась, но он сегодня снился мне. Он умирал во время пыток, но что-то вернуло его.

— Талика, скорее всего это она, — задумчиво откликнулась Кордия. — В прошлый раз она не дала ему умереть.

— Мы должны найти способ помочь ему, — тихо проговорила Грета. Кордия кивнула, хотя у нее не было ни одной идеи, как это можно сделать. — Но здесь, во дворце, нам нужен еще один целитель. Я попросила об этом графиню Локк, и она согласилась. Завтра сюда придет военный чародей, который занимался целительством на границе. Сейчас опасно брать кого-то из гражданских.

Кордия не могла отделаться от ощущения, что она что-то упустила.

— А где ты была утром? Конюх сказал, что ты решила покататься верхом, но ведь это не так, да? — спросила Грета после долгой паузы.

— Я навещала братьев, — прошептала Кордия и огляделась по сторонам. Грета нахмурилась и потерла пальцами виски.

— Ты доверяешь Оскару? — потянувшись к ней через стол, спросила она.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — подавшись навстречу подруге, спросила Кордия.

— Вчера к нам приезжал Бальтазар, — поделилась Грета и Кордия дернулась. — Сперва они с Оскаром повздорили, а потом вместе напились и ночь он провел в доме. С меня взяли слово, что я ничего не скажу тебе.

— Но ты его нарушила…

— Да, потому что ты единственная, кто может помочь Мариану, — резко сказала Грета и поднялась. — И значит, с тобой все должно быть в порядке.

Кордия проводила взглядом удаляющуюся фигурку Греты и откинулась на спинку стула. Она знала, что Бальтазар ее ненавидит и найдет возможность использовать свое знание о том, что Августин жив, против нее. Он может потребовать от нее все, что угодно и она не сможет отказать. Вот тьма!

Аппетит у Кордии пропал, и она вышла из Яблочного зала.

***

Переступить порог лабораторий Мариана оказалось неожиданно сложно. Кордия топталась на пороге, нервно сжимая ручку двери влажными пальцами. Войти туда, означало признать, что чародея здесь больше нет и это место ему не принадлежит. Ворон за ее спиной тревожно каркнул, и она обернулась. Птица подлетала к ней и уселась на плечо, царапнув когтями кожу сквозь ткань платья.

Тряхнув головой, Кордия заставила себя войти и тут же утонула в аромате пряных трав и терпких масел. У нее закружилась голова, и во рту появился сладкий привкус. В ушах зазвенело, а потом звон превратился в чей-то зловещий шепот. По коже ведьмы пробежал озноб. Она щелкнула пальцами, зажигая свечи. Магия тянущей болью отозвалась в солнечном сплетении, и девушке стало жарко. Она отодвинула стул и села за массивный стол, на котором стоял шар возможностей. Заглянуть в будущее — вот то, что ей сейчас необходимо.

Кордия еще не до конца понимала, как работает магия. Из рассказов Зоуи она знала, что землю окутывают тонкие сети, по которым течет магия, — вены богов. Они всегда наполнены силой и неисчерпаемы до конца времен, потому что, когда чародей подключается к ним, он отдает свои эмоции и время, тем самым питая их. Случайно подключиться к ним может любой человек, отсюда и вещие сны и предчувствия, но работать по-настоящему мог только тот, кто обладал особым даром и чей род был отмечен богами. Чаще магия передавалась из поколения в поколение, и род был подключен к одному источнику. Но случалось так, что магия наследовалась хаотично, и невозможно было предсказать, будет твой ребенок носить магию или нет. Многое зависело от того, насколько предок пользовался ею. Чем больше, тем лучше. Но и тут иногда случались казусы. Из-за частого пользования поток мог иссякнуть и, никто не мог объяснить, почему так происходит.

Кордия перебрала несколько мешочков с травами, интуитивно стараясь подобрать нужный. Остановившись на самом терпком аромате, она бросила щепотку в огонь. Послышался треск, и дым тонкой паутинкой оплел помещение. Ведьма старалась не ерзать, сосредоточившись на шаре возможностей. Ей было страшно и тревожно, как всегда, когда она пыталась заглянуть в будущее. Ведьме хотелось узнать, что происходит с мамой, но задать о ней вопрос напрямую, не хватило мужества. И тогда она переключила внимание на отца. Кордия знала, что чаще всего о событиях, которые должны произойти в жизни человека, можно узнать через его родных.

Видение не спешило проявляться. Кордия смотрела в пустой шар, и тревога становилась все сильнее. Во рту пересохло, и ей захотелось пить. Магия все сильней пульсировала, растекаясь по всему телу. Ворон спрыгнул с ее плеча на стол и засуетился. Ведьме показалось, что она не одна, что кто-то пожаловал в гости. Она оглянулась, но никого не увидела, а когда снова повернулась к шару, то от увиденного забыла, как дышать: там Оскар убивал их отца.

Кордия попыталась понять, где это происходит, но не смогла. Все случилось слишком быстро. Оскар выхватил меч, вскинул руку вперед и пронзил первому лорду сердце. Двинулся назад, выдергивая из его тела окровавленный клинок. Отец пошатнулся и упал. Изо рта потекла тонкая струйка крови. Он вздохнул и, устремив безжизненный взгляд в пустоту, замер. Картинка зарябила и рассыпалась.

— Нет, нет. Не хочу, чтобы так было! — прошептала Кордия и закрыла руками лицо.

— Для нашего рода — это неизбежно, — раздался тихий, еле слышный женский голос. Кордия подняла лицо от ладоней и увидела призрак девушки, сидящей на столе. У нее были длинные темные волосы, перехваченные лентой. Белое платье мягко облегало тело. На запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами. Большие темные глаза обрамлены густыми черными ресницами, губы пухлые, чувственные. Единственное, что портило внешность этой идеальной девушки, — черный шрам на шее, похожий на зияющую пропасть. — Хотя, если бы ты дала умереть Дору, ничего бы этого не произошло.

— Талика? — прошептала Кордия, чувствуя, как в лаборатории становится холодно.

— Я рада, что ты меня теперь видишь. Так нам будет намного приятней общаться, — сказала Талика. — Раньше ты меня не слышала.

— Ты приходила ко мне, когда я была в тюрьме? — догадалась Кордия. Талика кивнула и спрыгнула со стола. Темные волосы до колен окутали ее, словно шаль.

— Хотела предупредить тебя о Матушке Дрю, — вздохнув, сказала она. — Так как ты перестала чувствовать свою магию, то не замечала, что она крадет ее у тебя.

— Но зачем?

— Чтобы уничтожить короля Дамьяна, и занять его место. Исполнить древнее пророчество. А еще — чтобы подразнить Мариана ароматом моей магии, теперь уже твоей, — пожав плечами, ответила Талика. — Лейф и его чудесная мамаша потомки чародея Аскалона. Того самого, который проклял весь род Дронтов, за то, что они его предали.

— Что ты знаешь об этом проклятии? — спросила Кордия, глядя, как Талика расхаживает по лаборатории Мариана. На щиколотках ее босых ног подрагивали цепочки с подвесками.

— Много чего, — улыбнулась Талика. — Я даже смогла увидеть, как оно было сделано.

— То есть, ты знаешь, как его снять?

— Конечно, нет! — рассмеялась Талика. — Оно умрет с самым последним членом семьи Дронтов, и ни минутой раньше. Аскалон был слишком обижен, чтобы оставить лазейку или совершить промах, которым бы мы могли воспользоваться. Он ведь даже детей своих не пощадил. Каждый из погибших королей Аталаксии был убит рукой его потомка, но после этого убийства тот погибал сам. Такова была жертва, без которой подобное проклятие существовать не сможет, — жизнь того, в ком течет кровь Аскалона. А через тридцать три года все снова повторялось.

— Но как… как такое возможно? — пробормотала Кордия.

— Игра проклятий, — пожав плечами, равнодушно проговорила Талика. — Аскалон был силен, но не мудр. Все, чего он хотел — признания и славы, из-за этого и погиб. Нашего предка он ведь тоже проклял. Омари не хотел допустить такой жестокости и пострадал за это, а вместе с ним и все мы. Каждый раз его потомки пытаются помешать убить нового короля, хотят остановить кровопролитие, но у них это никогда не получится. Проклятие родной крови — вот чем поражен каждый член нашего рода! Брат идет на брата, отец убивает сына, сестра брата. И так будет всегда, пока живы Дронты.

— Хочешь сказать, что Оскар убьет нашего отца, потому что это неизбежно? — прошептала Кордия. Ее пальцы стали ледяными, плечи ныли от напряжения.

— Если ты отправишь Дора на тот свет, ничего этого не будет. Проклятие остановится, — спокойно сказала Талика. — Ты сделаешь то, чего не смог ни один из Омари, и тем самым спасешь всех.

— Какая тебе от этого выгода?

— Да никакой, я же ради тебя стараюсь!

— Так же, как и для Мариана, да?

— Ох, уж этот Мариан! — Талика мило улыбнулась. — Его прапрабабка была той, кого Аскалон боготворил. Уличная плясунья, гадалка… между ними ничего не было, но девчонка стала его светом. Именно ей он доверил своих дочерей, когда его обвинили в заговоре. Она спасла их, не зная, что малышки — часть чудовищного плана… Мариану досталась ее магия и она должна была нейтрализовать тьму Аскалона.

— То есть, ты использовала его, — вздохнула Кордия, и ей стало очень больно за чародея. Она видела, как много для него значила Талика.

— Ему это пошло на пользу, — с улыбкой сказала Талика. — Без меня он бы ничего не достиг, сидел бы в своей пекарне и страдал, пока магия бы его не убила. А так у него была очень интересная жизнь, о которой многие могли лишь мечтать.

— Только он по-настоящему влюбился в тебя, — с горечью сказала Кордия.

— Это вышло случайно — побочный эффект магии, — равнодушно ответила Талика. — А тебе я всерьез советую подумать над моими словами о Доре. Знаю, он тебе нравится, но это не приведет ни к чему хорошему. Дело в том, что мой добрый брат Сабола сделал герцогу интересное предложение: он приносит ему твое сердце, а тот отводит его к чародею, который может освободить его от проклятия. Думаешь, он устоит? Ему ничего не стоит убить тебя одним прикосновением. Ведь на кону стоит его свобода, возможность продолжить род. Стать нормальным.

— Он мне об этом ничего не сказал, — расстроенно проговорила Кордия.

— И не скажет, он же не идиот, — усмехнулась Талика и тряхнула головой. — Так что для тебя же будет лучше взять все в свои руки.

— Но зачем Саболе моя смерть?

— Забрать себе мою магию. Его очень гложет, что, убив меня, он не смог получить то, ради чего пошел на преступление. Я рада, что он отказался с тобой встречаться, мне было бы грустно, если бы из-за моей просьбы ты погибла. Тогда мне хотелось верить, что Сабола мог бы измениться, но… Нет.

— Мой отец… как он связан с Саболой?

— Дедушка Лорена был его троюродным братом, — нехотя ответила Талика, и Кордия заметила, что ее силуэт стал смазываться. Похоже, время их встречи подходило к концу. — Позже их пути разошлись. И нет, Сабола непричастен к той бойне, которая заставила твоего отца возненавидеть магию. Мне пора, дорогая. Чем сильнее ты становишься, тем чаще мы можем общаться. Ты даешь мне возможность материализоваться.

— Скажи, если каждый из рода Аскалона, убив короля умирает, то почему мать Лейфа жива до сих пор?

— Она знала правила и успела принести жертву, — губы Талики искривились в улыбке, похожей на гримасу. Послышался треск, словно кто-то поджег сухое дерево. Облик чародейки задрожал, и она, издав глухой стон, растворилась в полумраке. Настроение призрака показалось Кордии странным. Талика была совсем не похожа на ту, кем была в теле Зоуи, и явно не той, кто писал письмо своему брату Саболе, что не хочет проливать кровь. А теперь она призывала ее убить Дора… Что случилось? Почему она так изменила своим принципам? У Кордии мелькнуло подозрение: — а не иллюзия ли это, созданная кем-то, кто хочет смерти герцога? Ей нужно поговорить с ним, узнать правду о предложении Саболы.

Кордия уронила голову на руки и тихонько всхлипнула. Она чувствовала себя слабой и беспомощной. Не могла понять, что ей делать и где искать поддержку. Ворон, кружа по комнате, задел ее крыльями. Ведьма подняла голову и посмотрела на вторую птицу, сидящую на жердочке. На краю стола лежала карта с каким-то рисунком. Кордия потянулась к ней и, взяв в руки, увидела изображение ворона. Она непонимающе посмотрела на птицу, та демонстративно отряхнулась, словно взгляд девушки оскорбил ее.

Дверь открылась, и в лабораторию вошла Грета. Хмуро глянула на Кордию и сурово спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Мне не нравится тон, которым ты со мной разговариваешь! — строго сказала Кордия. Она кожей чувствовала, что отношение Греты к ней изменилось, но не могла понять причину. Что могло измениться за одну ночь? Или все дело в тревоге за Мариана?

— Простите меня, ваше высочество, — покорно исправилась Грета и сделала реверанс. — Я забылась.

Кордия ничего не ответила. Положила карту с вороном на стол и, щелкнув пальцами, погасила все свечи.