Иллюзия Реальности

Адельфина Призрачная, 2022

Второй том дилогии Андарион (первый том: Иллюзия Свободы).Планета Андарион. БудущееЕще недавно я считала, что попала в будущее случайно, но от меня скрыли правду. В городе под куполом для всего есть причины. Возможно я и есть тот самый диверсант, призванный разрушить систему? Как бы там ни было, теперь я ее заложница. Вышла замуж по распределению за военного и отправилась в Пустошь, где проходят военные действия. Я люблю Адама, а он любит меня, но что, если мы враги? Судьба снова толкает меня к Эбену по долгу прошлого. Воспоминания возвращаются, открывая все новые подробности. Как быть, когда любишь врага и не готов вернуться к тем, кого считала своими? Что на самом деле происходит в Андарионе и почему жители Пустоши ненавидят горожан?

Глава 3. Выбор

Я передвигалась по коридору на ощупь. Смогла нащупать ручку двери, открыла ее и выбралась наружу. В холле здания бесперебойно горел яркий свет. Паники среди жителей не было и это несмотря на тревожное звуковое оповещение. Женщины с детьми и несколько мужчин выстроились ровными шеренгами в две стороны. Они шли к лестнице и спускались вниз. С моего этажа все двигались направо, с нижнего налево и далее ниже в таком же порядке.

— Так, надо уходить, — прошептала я сама себе.

Никто не обращал на меня внимания. Похоже, подобное случается здесь нередко.

Надоедливый голос оповещения напоминал — «пора спускаться», а я никак не могла собрать все мысли воедино. Нужно вспомнить! Крохотные осколки прошлого навязчиво свербели сознание. Казалось, если я переключусь на звуки и внешнюю среду, то окончательно потеряю тонкую нить памяти, словно эфемерный сон после пробуждения.

От напряжения я буквально сжала голову руками, свернувшись на корточках. Пыталась воссоздать в памяти образ женщины, которая говорила со мной и Эбеном в детстве. Хриплый низкий голос был знаком и принадлежал человеку в годах. Я испытывала приятное чувство тоски. Голос хотелось потрогать, обнять… Как будто вместе с ним обретаешь защиту от всего агрессивного мира, с ним находишь покой.

Но вместо лица, я вспомнила мягкость ее ладоней. Они нежнее лепестков розы. Руки родителя, бабушки или воспитателя. Сколько же мне было лет?

— Эй, вы в порядке?

Потревоженная звонким голосом, я подняла голову вверх и увидела, как надо мной нависла незнакомка. Брюнетка лет двадцати в желтой робе с необычно короткими волосами, что просто невозможно встретить в Андарионе. Девушка сжимала в руках синюю кофту и очень обеспокоенно разглядывала мои руки, — Вижу вам нужна помощь. Проводить?

— Нет, — Спешно отказалась я, а потом огляделась. Сигнализация все еще орала, — Куда все идут?

— Вы новенькая, верно? — Переспросила незнакомка, не ответив на мой вопрос. Я пожала плечами, взялась за перила и осторожно поднялась на ноги. Девушка с любопытством разглядывала меня.

— Мой супруг Адам Даттон, а я Эмбер Даттон, — вяло выговорила я, — Простите, кажется, я хорошо приложилась о стену.

— Адам Даттон? Конечно, конечно… Так он уже прошел распределение? — с какой-то досадой пролепетала брюнетка, а затем спохватилась, — Давайте я помогу вам спустится?

Хм… Адам не рассказывал мне о своей популярности. Его узнали в медцентре после ранения, а теперь здесь и совершенно посторонняя девушка. А мне парень так много говорил о тяготах одиночества. Странно. Сложно оставаться одному под взором десятков любопытных глаз!

Несмотря на укол ревности в районе груди, я все же не подала виду и согласилась идти вниз. Мы спустились до первого этажа по лестнице. А после прошли ниже, на три этажа под землю — в убежище. Оно напомнило мне белые больничные коридоры, откуда нас провели в огромный зал, размером с небольшой стадион. В отличие от тихого Витрума, комната полнилась разговорами, плачем детей и суетой. На входе расположили пару столов с медицинскими приборами, а далее кругом виднелись встроенные лавочки по кругу. Они лестницей поднимались друг за другом к верхней точке зала.

— Я Руна, — представилась зеленоглазая спасительница, подведя меня к лекарям, — Еще увидимся.

— Спасибо!

— Не за что. Рада помочь супруге Адама.

— Хм, не знала, что это честь.

— Еще увидимся!

Интересная девушка. Успела удивить и вызвать раздражение. А еще эти слишком короткие волосы выглядят как настоящий бунт. Но только в рамках Андариона.

Раненных принимали двое лекарей. Люди выстроились в очередь, делившуюся на два ряда. Кто-то стоял с порезом, кто-то с ушибом. Но большая часть женщин и детей обошлись без травм. Это удивляло, если вспомнить каким был удар по Витруму!

Моя очередь подошла к женщине — лекарю. Она поприветствовала не глядя, сразу принявшись осматривать порезы. Вздохнув, доктор обеззаразила их прозрачной жидкостью на ватном диске, отчего в нос ударил неприятный запах, похожий на спирт. Женщина очень пристально рассмотрела ткани на наличие осколков. Больно не было. Я доверилась и старалась не двигаться, наблюдая за дотошными и скрупулёзными действиями лекаря для такой простой травмы.

— Как вы сумели так порезаться?

–Графин с водой, — иронично усмехнулась я, — Не думала, что рванет в тот момент, когда захочу налить себе воды.

В ответ та даже не улыбнулась. Вместо этого грубее прощупала кожу вдоль надрезов. Морщась от неприятных ощущений, я заметила на белой кофте под чуть распахнутым халатом серебряный жетон. Знакомая вещица. Видела такой же у Эбена, с гравировкой волка.

— К ударам не подготовишься. Но ничего, с этой мазью восстановитесь быстро. Главное не снимайте повязку ближайшие пару часов. А после дайте царапинам подсохнуть.

— Перевязки не нужны?

— Нет. Достаточно обработки антисептическими препаратами.

Лекарь объясняла какими именно препаратами обрабатывать рану, а я никак не могла сосредоточится. Такие жетоны есть только у жителей Андариона. Местные не носят отличительных символик.

Тем временем в общем зале приглушили свет и в центре появился проецируемый синий монитор. Для жительниц Витрума заработало послание. Но его никто не слушал. Это точно происходит не впервые.

— Вот и все, — ответила женщина, выбросив в мусорную корзину пропитанную кровью вату, — Можете быть свободы.

— Простите, Вы ведь из Андариона?

— Верно, — дежурно улыбнулась лекарь, — Как и вы.

— Да. Но, откуда вы знае…

— Ваш код, — женщина покосилась на мое запястье, — Дом мира, распределение. Все просто. У вас все или требуется еще какая-то помощь?

— Да, — отстраненно ответила я и отступила назад, — Ничего не нужно. Простите.

Как это напомнило Деметру! Холодность и скупость, а еще недовольство, завуалированное показной приветливостью. От воспоминаний по коже побежали мурашки. Увидев лекаря Андариона, я подумала, что могу узнать об Эбене. Но, на деле, я не решилась бы даже спросить.

Потирая перебинтованные руки, я прошла вперед и присела на лавочку подальше от всех. На мониторе показывали Витрум, его внутреннюю схему строения и основные пути к укрытиям на случай чрезвычайных ситуаций. Мужской голос монотонно вещал о том, как прекрасен Витрум, насколько он функционален и безопасен. Со слов диктора, он способен выдержать даже ракетный удар.

Система безопасности стеклянного муравейника создана так, чтобы и в здание не смог попасть ни один посторонний человек. И, в случае уничтожения базы, жители могут оставаться в относительной безопасности еще долгое время.

— Эй, привет! — меня дернули за плечо. Обернувшись, я увидела Анну, та подсела ко мне поближе, — Ужас, ты вся перепачкана в крови.

— Да, — осмотрев пижаму, я поняла, что кровь у меня буквально повсюду, — Раскрошился стеклянный графин прям в руках.

— Не повезло тебе, — прошептала женщина, — Целились по базе, а попали в Витрум. Чертовы повстанцы.

— Что теперь?

— Да ничего. Пока тут сидим. Идет проверка системы. Потом будут пару дней латать обшивку. Обычные будни в Пустоши, — прошептала Анна, — Повезло, что мы не были на площадке. Ее разнесло снарядом. Он ведь как раз с твоей стороны дал, верно?

— Мне показалось, что прям в наши окна.

— Это из-за непривычки. Я тоже пока не представляю, как ходить по боксу и не заикаться от страха.

В зале стало совсем шумно. Никто не слушал оповещение, особенно, когда оно крутилось по второму разу. Но и покинуть убежище пока никто не предлагал.

— Мы говорили с Адамом, — пробормотала я невнятно, — Он опасается за мою жизнь. Не допускает и мысли, чтобы отпустить одну. Попросил дождаться вечера, будет решать вопрос о совместном визите в Диалон.

— Не дождешься ты его сегодня, — обреченно ответила Анна, — Подруга, твой муж ведь в командующем составе! Этот шальной снаряд — звонок к военным действиям на ближайших границах. Теперь не скоро увидишь своего блондина.

— Что?

— Да, — закивала подруга, — Наше дело маленькое — сидеть и ждать. Так что оставь свои побуждения, и не надо пытаться помочь всем. Возьми Диану к себе. Если я не уеду с вечерним обозом в Диалон, то не уеду туда и в ближайшие две десятины. А ты знаешь, я не могу оставить сына без лекарств…

— Если Адам не вернется, то он не узнает, что я отсутствовала.

Анна недобро покосилась в мою сторону. Женщина замотала головой, а я положила свою перебинтованную руку на ее плечо.

— Да. Мне в любом случае нужно попасть в Диалон. Скажи, когда уйдет обоз и что нужно сделать?

— Эмбер, ты поступаешь безрассудно.

— Знаю, — нервно улыбнувшись, я осмотрелась по сторонам, — Так во сколько отправится машина?

Когда закончилось оповещение, нам провели инструктаж и отправили наверх. Но вернулась я не к себе, а сразу к Анне. Подруга пошла наверх со словами благодарности, ведь Диана никак не могла угомониться. Девочка находится в том возрасте, когда ей интересно абсолютно все и получить это все она хочет единомоментно. Если что-то не так, начинается истерика. И каково маленькому ребенку вести себя тихо в бункере, где нет игрушек? Тяжело.

Бокс подруги оказался больше моего. Расположен на тринадцатом этаже и с видом на базу. Дома творился настоящий хаос, повсюду разбросаны вещи, которых, казалось, было мало при переезде. На кухне гора посуды, в основном детской.

— А я свои сумки так и не получила, — прошептала я, оглядывая комнату, — Всего два дня, но как будто целая жизнь. В Пустоши я дышу как растение после полива.

— Странная ты, — причитала Анна, поднимая с пола вещи, но ее усилия перечеркивала неугомонная Ди, — Нравится Пустошь?

— Тут больше свободы.

— Да уж. Лучше скажи мне, что ты скажешь Адаму по возвращении?

— Он не узнает!

— С ума сошла? Ты связывалась по коннекту с ним?

— Что это?

— Устройство, — женщина собрала волосы в хвост, подошла к лаковому комоду и передала мне в руки круглое кольцо, в диаметре сантиметров пятнадцати. То самое, по которому связывался супруг в самый первый день, — У наших ребят с собой всегда есть связь. Зачастую они не используют ее, но если сами захотят узнать, как там дома дела, то непременно это сделают.

— Оно ведь могло повредиться после взрыва? Это правдоподобная версия молчания.

— Но устройство будет целым, когда Адам вернется.

— Сломаю.

И тут женщина схватила меня за руку и потянула присесть с ней за небольшим кухонным столиком. Она заговорила тише, подавшись вперед, будто нас могут услышать. В металлическом голосе чувствовалось раздражение.

— Знаешь, я признательна тебе за порыв помочь моему ребенку, но какого черта с тобой происходит? Ты рвешься в Диалон, позабыв о том, что замужем. Ты идиотка или действительно в доме Мира ничего не рассказывают о суровой реальности Пустоши?

— Нет, я ничего не знаю о суровой реальности, — сдаюсь, говоря спокойно и одергиваю руку, за которую крепкой хваткой держалась Анна, — И я не забываю, что замужем. Адам последний, кого я могла бы обидеть.

Подруга устало облокотилась на стол и осмотрела засыпанный крупой пол.

— У Ди нет игрушек, а я не в силах даже смести это. Думала разорвет бокс и гори оно все… Ты говоришь, что Адам последний кого ты обидишь, но близкие всегда страдают первыми. Даже если ты считаешь, что делаешь все во благо.

— Не осуждай, — попросила я, — Когда и куда мне подойти?

— К девяти вечера. Будет темно. Освещение у Витрума теперь не работает. Его не успеют подчинить. Направляйся по прямой к воротам. Сканер тебя пропустит, а на выезде будет ждать груженый обоз. У него открытый кузов с бортами. Садись туда. Местные в курсе, что Тени ездят так. Они не против. Гнать плетьми из машины не станут, но и ждать тоже.

— Ехать тайком?

— А как ты думала? Наше дело маленькое — узнать время. Не бойся, ты ведь отважная, да?

Я промолчала, не поддавшись на ироничную провокацию брюнетки. И Анна смягчилась. Она посмотрела на мои перебинтованные руки, встала с места и ушла в соседнюю комнату. Вернулась с черными обрезанными на пальцах перчатками.

— Пригодится, — женщина бросила их мне на колени, хитро улыбнувшись, — Да, и не забудь закрыться куском брезента, а по пути молись, чтобы по вам не посыпались пули.

— Помолюсь. Пожелай мне удачи!

— Удачи, Эмбер. Не забудь — обратно обоз уйдет в девять на следующие сутки. Найди, где переночевать и старайся не говорить чья ты супруга.

— Я не буду ни с кем говорить. Давай свой список и жди назад с лекарствами.

— А ты осмелела за последние несколько дней, — подметила Анна, передав мне сверток, — Другая Эмбер.

— Я ведь даже не помню, какая я.

— Да, — согласилась подруга, — Может оно и к лучшему.

Я была убеждена, что только к лучшему, потому как все, что я узнавала о прошлом — убивало меня. Одна Эмбер мыслит так, а другая жила совсем на другой стороне. Если обе встретятся, что будет?

Прошлое пугало и манило. За этим я направилась в Диалон.

Пришлось на самом деле разбить коннект, подтверждая теорию повреждения средства связи. Анна же должна была врать, что я осталась с ее дочкой на время ее поездки. На первые сутки может получится, а дальше по обстоятельствам. Возможно, Адам не объявится в эти дни? Он не заслуживает подобного отношения. Но у меня не оставалось времени ждать…

Своей одежды, подходящей для Пустоши, не нашлось. Я воспользовалась гардеробом Анны. Размер более-менее сошелся. Она отдала мне синюю юбку в пол, удобную обувь и хлопковую рубашку. А еще платок, чтобы пользоваться как маской. В пустыне нередки песчаные бури.

После шести совсем стемнело. А к девяти над Витрумом уже горели огни станций. К этой красоте я пока не привыкла и даже оступилась, засмотревшись, пока шла через военную часть к воротам.

Разрушения после снаряда, в темноте, без освещения, невозможно рассмотреть. Однако в стеклянном доме все говорили о том, что мы лишились детской площадки. Повезло, что она пустовала.

У ворот заработал сканер. Он считал информацию, а затем, ворота с шумом открылись. За пределами базы и правда стояла груженая машина. Рядом топтались двое мужчин, а сзади забиралась немолодая женщина. Все просто — Тени едут в кузове, оставаясь тенями даже для водителя.

— Помочь? — предложила я незнакомке. Та скромно улыбнулась, и передала мне в руки сумку.

— Если можно, подержите, пока заберусь?

— Конечно.

Так мы и познакомились с Ханой. Ей пятьдесят шесть. Отправилась к дочери, работающей лекарем в Диалоне. Но Хана не из базы и, тем более, она не является жительницей Витрума. Эта женщина из местных поселенцев.

Она была очень приветлива, участлива и научила выбирать место получше, чтобы на какой-нибудь кочке на меня не слетело что-нибудь тяжелое из перевозимого груза. А также нужно хорошо накрыться, чтобы меньше дышать пылью.

Помимо нас в кузове ехало еще пять человек. В основном женщины, среди которых был только один мужчина и тот в годах.

К полуночи я задремала. Руки, наконец-то, перестало жечь огнем. Брезент шумел, а машину качало из стороны в сторону.

Ночь прошла хорошо, но под утро стало невыносимо холодно. Изо рта шел пар, а я свернулась клубочком в своем закутке, пытаясь отогреться теплом собственного тела. Бесполезно.

Когда я осмотрелась в поисках хотя бы какого-то куска ткани, встретилась взглядом с Ханой. Она тоже не спала. И взгляд такой стеклянный, как будто сквозь. Попутчица напугала меня, пока вдруг не заговорила, достаточно громко, чтобы перебить шум машины, и недостаточно, чтобы разбудить остальные тени.

— Не высовывайся до остановки.

— Это почему?

— Опасно! Если станет шумно, не любопытствуй. Зажмись и не двигайся.

— Ладно, — согласилась я, ожидая, что предостережение меня не коснется. Хотелось добраться без приключений и проблем.

Очередная кочка и на меня припала тяжелая сумка. Я попыталась ее сдвинуть вбок, но поняла, что пока она частично на мне — становится теплее. Хотя бы не так обдувает ветер от скорости машины.

Брезент оторвался с угла, как раз надо мной и гулко шлепал по кузову. Благодаря этому я могла видеть небо и станции. Яркие огни не всегда статичны. Иногда они перемещаются и исчезают в занимающемся у горизонта рассвете.

Удар. Как будто скрип металла. Затем еще один и тут уже россыпь бьет по кузову, отчего машину клонит влево, а затем вправо. На меня падает еще один мешок, закрывая обзор к Хане и остальным. Становится страшно, но все молчат. Затем удары стихают. Все повторяется примерно через пол часа и так несколько раз.

Дорога к Диалону и впрямь опасна! Здесь куда больше обстрелов от дикарей, чем на пути к Витруму.

У меня и мысли не возникло высунуться. Хана предостерегала зря. Наоборот, захотелось как можно глубже спрятаться за сумками, чтобы ни одна шальная пуля не коснулась меня.

Пыточная дорога закончилась только около полудня. К этому времени хотелось есть, пить и в туалет. Все и сразу. Но потребности отошли на второй план, как только Хана позвала меня и приоткрыла брезентовый тент.

— Мы приехали, Эмбер. Выбирайся, здесь конечная стоянка.

Женщина подала мне руку, оттянула в сторону с ног тяжелую сумку и помогла встать. Я огляделась по сторонам.

— Что это?

Машина остановилась на каменной площадке у небольшой реки. Она больше походила на канаву с ржавой водой, протекающей узкой змеей вдоль пустыни. Вдалеке возвышались ярко-красные скалы. Высотой метров в шестьсот, они, словно стена, встали ровно за широкой площадкой построек, в центре которых острыми клиньями вверх торчали из земли останки когда-то огромного строения.

— Госпиталь Диалона, — вздохнула полная женщина, — Был им когда-то. А теперь вот руины.

— Ужасное зрелище…

— Грустно видеть его таким.

Мы спустились с кузова машины и я поспешила уточнить у водителя, когда и во сколько обоз отправится назад. Он сказал приблизительно завтра к вечеру. Понятие растяжимое, но, если потребуется, я простою в ожидании несколько часов. Опаздывать нельзя, иначе шансов выбраться отсюда останется мало.

Хана предложила сопроводить меня к стройке нового госпиталя. Именно там можно найти препараты для Томаса. А еще встретить Эбена, если он все еще здесь.

— Что такое Диалон? — спросила я женщину, когда мы проходили каменное ограждение, где когда-то был сканер. Я держала одну ручку сумки, Хана вторую. Внутри продукты для ее дочери.

— Интересная ты, — рассмеялась темноволосая женщина, сверкнув карими глазами, — Приезжаешь сюда и ничего не знаешь?

— Так получилось. Я жила в другом месте.

— Городская, да? — как-то даже брезгливо подметила Хана, — Ты на меня не обижайся. Дочь у меня тоже городская. А Диалон место опасное. Хотя раньше тут было спокойно. Здесь работали ученые и разработчики, а еще программисты. Войной и не пахло. Разве что огромный госпиталь в пять этажей напоминал о сложностях с повстанцами. Любила я это здание. Белого цвета и в каждом окошке свой цвет освещения. Мы все там лечились, не только военные.

— Это оно? — я указала в сторону обломков в центре поселения. Хана кивнула.

— В прошлом месяце по нему ударили снарядом. Ваши военные до сих пор разбираются откуда. У диверсантов нет такого оружия. А еще по куполу волна прошлась.

— Знаю. Они напали и на клинику в Андарионе, — мы переглянулись, — Я застала этот момент. Там были мужчины, они жестоко обходились с пленными, пытались увезти в клетке. Один из них бил меня.

— Под куполом? — от удивления женщина вздернула морщинистый лоб и покачала головой. Тем временем мы продвигались вперед по узкой улице. В этом квартале много хлама и металла, а также следов от пожара, но дальше все поменялось. Мы вышли к высокому, местами блочно стеклянному, ограждению с воротами. Рядом, мигая, горело табло сканера. А за оградой, занятые своими делами, ходили местные жители.

— Да, под куполом было неспокойно.

— Значит бунт коснулся всех, — выдохнула Хана, — Но будем верить в лучшее, дочка. Ох… Поставили сканер, не успела

— Что-то не так?

— У меня к тебе просьба. Сможешь отнести это во временный госпиталь? Для Бри Ронс.

— Но почему вы сами не хотите ей передать?

Женщина переминалась с ноги на ногу и оглядывалась по сторонам. Она сильно занервничала.

— Диалон под присмотром военных. Раньше я передавала в поселение продукты через солдат, но могла пройти через ворота. Теперь нет. Все как раньше. Иногда приходилось тут днями стоять. Но раз уж ты пройдешь внутрь, облегчи мне задачу? И попроси, чтобы Бри пришла сюда после смены? Я буду ждать.

В ее взгляде было столько мольбы, что я согласилась. Наверное, Хану и правда не пропустят в поселение.

— Еще увидимся? — я потянулась приобнять попутчицу, и та ответила мне взаимностью, похлопав по плечу, — Держи курс в сторону скал. Госпиталь сразу узнаешь, там сейчас все и раненных много.

— Думаю, не потеряюсь.

Сумка тяжелая. Я закинула ее на плечо и подставила руку под сканер. Ворота открылись, пропуская меня внутрь. Несмотря на то, что был еще день, освещение в Диалоне работало в полную силу. Высокие на тонкой металлической ножке, лампы были расставлены через каждые пятнадцать метров вдоль каменных дорог. По сторонам, как грибы, возвышались одно и двухэтажные прямоугольные постройки с панорамными окнами. Внутри трудились люди, занимаясь канцелярской работой, а снаружи физической. На меня никто не обращал внимания и ни о чем не спрашивал. Даже военные, патрулировавшие улицы Диалона.

Под ногами на каменных тропах летала сажа. От пепелища в центре поселения до сих пор тянуло гарью. Первым делом я направилась туда, посмотреть на воронку и расспросить местных, как найти лекарей. Метрах в пятидесяти от сгоревшего здания была протянута лента с предупреждением не заходить на объект. В черной дыре от взрыва, похожей на воронку, как муравьи, работали люди. Они поднимали наверх остатки бетона, стекла и мусора. Справа организовала движущаяся лента, а слева растянут щит с планом будущего госпиталя.

У щита, прямо под стойкой, сидел мужчина. Он шипел от боли. Рядом лекарь, припав на колено, уговаривал здоровяка потерпеть. Парень бинтовал строителю руку. Он улыбался и выполнял свою работу четко. Конечно, я узнала молодого человека и наблюдала за происходящим до тех пор, пока тот не обратил внимание в мою сторону. Наши глаза встретились и сердце забилось чаще. Эбен застыл.

— Ну чего ты? Закончи уже и дай что-нибудь от боли… Ноет ужасно.

По телу пробежали мурашки. Этот взгляд говорил о многом. В первую очередь о том, что лекарь взволнован моим появлением.

— Да, Горн, держи это. Пару пластин под язык, не чаще одного раза в день. И не вздумай переборщить, — сдавленно скомандовал брюнет, наставляя пациента.

— Я работать смогу?

— Сегодня не надо. Ожог так быстро не пройдет. Пару дней отлежись.

Мужчина сплюнул в сторону, ругнулся и потянулся за сигарой в карман. Эбен этого не одобрял, но сейчас он выглядел растерянным.

— Все?

— А? — Эбен снова посмотрел в мою сторону, а затем переключился на больного, — Да, да. Береги себя.

Парень поднял свой рюкзак с красным крестом, перекинул через плечо и направился ко мне, оглядываясь по сторонам. Он опасался быть замеченным руководством. Но мы на виду, и я уверена, что не поддамся никаким чувствам из прошлого, засевшим в грудной клетке постоянным узником.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал лекарь, переступая через ленту. Я сделала пару шагов назад, но брюнета это не остановило. Эбен схватил меня за плечо и привлек к груди, крепко обняв. Стало трудно дышать, в глазах вода и эта моя чертова улыбка. Я не выдержала напора и обняла лекаря в ответ, нарушая обеты. А когда отстранилась, сразу попятилась назад.

— Разве ты не должна быть в Витруме?

— Должна, — ответила я, — Но здесь есть дело.

На щеке лекаря глубокая царапина и подбородок с синим кровоподтеком. Возможно, это следы падения или ударов? Эбен выглядел уставшим. И даже медицинская форма стала другой. Черные брюки с защитными наколенниками, теплая кофта и куртка земляного цвета со следами пыли и крови. Зато, по традиции Андариона, присутствует и тот самый отличительный знак с волком — жетон серебристого цвета.

От прежнего городского лоска осталась только тень. Зато теперь брюнет выглядит свободным.

— Я приехала не к тебе, — поспешила оправдаться я, — Мне нужны лекарства.

— Что-то с Адамом? — предположил парень.

— С чего ты так решил?

— Ни за что не поверю в то, что он отпустил тебя в Диалон. Одну.

— И тем не менее.

Я огляделась, решив завязать с этой беседой. Да, хотела расспросить о многом, хотела побыть рядом, и даже послать к черту… Во мне смешались гнев и любовь, а эту ядовитую смесь лучше остудить перед подачей.

— Где мне найти временный госпиталь?

— Он здесь, недалеко. Я провожу тебя?

Парень протянул мне руку, а я засомневалась. Как быть замужней? Имею ли я право идти с другим мужчиной?

— Здесь тебе не Андарион, — заметил блуждающий по сторонам взгляд, Эбен, — На нас никто не обратит внимания.

— Хорошо. Твоя взяла. Мне действительно нужна помощь, — я коснулась ладони лекаря в ответ. Больно, порезы все еще не зажили, но под перчатками повязки не заметны, — Идем?

— И это, — брюнет забрал сумку с продуктами себе и повел за собой, вперед, мимо домов к скалам. Хана говорила верно — временный госпиталь находится под горой. Он похож на огромный белый шатер, растянутый на большой территории. Сверху к скалам опущена мелкая сеть, прибитая массивными металлическими кольями к земле, ограждавшая строения от падения камней. А перед госпиталем стоит все та же система сканирования. Но на этот раз я получила отказ, образовав очередь из желавших выйти за пределы территории лечебницы в Диалон. Кто-то даже сдавленно ругнулся, но я сделала вид, что не слышу.

— Как я и думал, ты не зафиксирована в системе, — выдохнул парень, подойдя к панели, — Значит, приехала тайком и Адам ничего не знает.

— Я обманула во благо, — ответила я, заглядывая за плечо парню. Тот набирал данные по мне, как по пациенту. Теперь неизвестный ранее код стал для меня читаем. Не пришлось даже усилий прилагать, — Тебе должно быть это знакомо!

— Что знакомо? — не оборачиваясь повторил вопрос Эбен.

— Обман во благо.

Он застыл, система запиликала, и стеклянная дверь уехала в блок, открыв нам путь.

— Ты все еще сердишься?

— Нет, — ответила я неубедительно, — Ведь все остальное правда.

Лекарь сжал губы в полоску и на мгновение задумался.

— Я найду лекарства. Ты уезжаешь когда?

— С попутным обозом. Завтра вечером.

— А где будешь до этого времени?

На предположение друга я только отрицательно покачала головой и прошла к широким тканевым дверям госпиталя.

— Ты можешь остаться в моей комнате. У меня ночное дежурство. Я к тебе даже не зайду, не о чем беспокоится.

— Я так не думаю, Эбен. И я не беспокоюсь. Но ночевать я останусь под звездами.

— Здесь нет звезд, — добавил лекарь, поспевая за мной, — Только станции. Идем!

Он подхватил меня за плечо и повел в сторону от главного входа.

— Куда мы?

— Главный вход тебе не нужен. Лучше обойти, если ты прибыла сюда тайком. Система запишет как пациента, придет оповещение для Адама. Если он в полях, подобная новость его расстроит.

Сказать на это нечего. Я прошла вдоль шатра и высоких клиньев от сетки направо. Там, возвышались строительные леса, а за ними большой арочный вход с множеством тканевых обрывков. Они танцевали от потока теплого воздуха, подаваемого тепловой пушкой. Эбен вошел первым, а я следом. Несмотря на внешнюю прохладу, внутри оказалось тепло и светло. Под потолком протянуты длинные светодиоды вдоль всего коридора. Каждая боковая палаточная дверь имела название. Все как в настоящей больнице, только из матерчатой ткани.

Мы шли вперед и Эбен не останавливался. А еще так крепко держал мою руку, что в какой-то момент я почувствовала, как плечо немеет, но была вынуждена героически терпеть, пока мы не повернулись в большой зал. Это комната отдыха для работников временного госпиталя. И у многих сотрудников прям там расстелены спальники. Эбен, наконец, отпустил меня и направился к крохотному столу в правом углу. Он бросил свою сумку, присел и включил планшет с данными.

— Эмбер? Ну же, подойди.

Я шумно сглотнула, неловко поздоровалась с присутствующими, не обращавшими на меня внимания, и подошла ближе к столу. Каждый из лекарей выглядел уставшим, а потому мало интересовались тем, что происходит вокруг.

— Почему так тихо? — спросила я, присаживаясь на стул, предложенный другом, — Они так измождены?

— Вчера нас обстреляли, — сухо ответил парень, переключая данные на мониторе, — А еще привезли пятнадцать военных с тяжелыми травмами. Временный госпиталь не оборудован, да и человеческих ресурсов не хватает. Работаем в несколько смен подряд.

Вот откуда синяки и ссадины. К ним же добавился недосып.

— Соболезную.

— Я знал, куда еду, — прошептал лекарь и обернулся ко мне. Карие глаза смотрели прямо в душу. Он по-прежнему видел во мне прежнюю Эмбер, — А ты?

— Нет. Я ничего не знаю о Диалоне и о Пустоши. Ты ведь помнишь, что я потеряла память?

— Да, — произносит он незаинтересованно и вновь обращается к монитору, — Какие лекарства нужны?

Я запустила руку в карман юбки, достала сверток и передала в руки юноши. Тот изучил каждую позицию, вывел в программу и даже подобрал замену отсутствующим лекарствам, полагаясь на свой опыт. Рецептному сбору был присвоен уникальный код, а по подписи Анны верификация прошла без моего участия.

— Адам не узнает кем был создан запрос?

— Нет, — сухо ответил Эбен, закрывая окно, — Готово. Сегодня в полночь на складе соберут коробку, и ты можешь отвезти ее тому, кто болен.

— Томас, — ответила я, позволив себе посмотреть в глаза парню, — Это сын моей подруги. Ему три.

— А для себя лекарства не возьмешь?

— Ты хочешь потянуть время? — я спросила прямо, — Прости, но мне нужно идти. Я должна найти Бри.

— Не найдешь.

— Почему? Она…

— Нет, — перебил парень, — Она в полях, помогает раненным. Несколько лекарей заступает на смену каждый день. Сегодня ее очередь.

— Тогда ты можешь передать ей это? — я указала на сумку, которую лекарь оставил у входа. Эбен любезно согласился, не вдаваясь в подробности. Наверняка Хана расстроится. Увидеться с дочерью ей не удастся.

Дело сделано. Мне больше нечего делать в госпитале. Тем более находится рядом с человеком, которого любила. Придумав какую-то невнятную причину, я без лишних слов поспешила удалиться. Эбен хоть и попрощался, но уже у выхода из госпиталя окликнул меня.

— Постой!

— Что-то случилось?

Он стоял и молчал. Сказать совершенно нечего. Наше прошлое, которое я помнила, не обсуждалось, а забытое вдруг страшно испугало. Я не была готова вскрыть зажившую рану.

— Нет, Эбен, — прошептала я, отвернувшись к дверям, — Лучше все закончить… Нельзя нам видеться.

— Нельзя же уйти вот так?

Он прав. Но я не ответила.

— Глупая, — ругнулся парень, сократив расстояние в пару шагов. Не церемонясь, Эбен схватил меня за запястье и потащил за собой прочь из госпиталя. Мы вышли за дверь, повернули в какой-то крохотный тупик у скалы, где я была зажата между каменной стеной и каркасом временного здания. Странный закуток пуст и вряд ли использовался. Я подняла голову наверх и увидела сетку, идущую от огромного каменного выступа. Ощущения не из приятных. Казалось, еще немного и многотонные валуны могут посыпаться прямо на нас.

— Мне больно! Отпусти!

— Знаешь, все могло бы быть гораздо хуже, решись я на большее, — Эбен преградил мне выход назад и настойчиво удерживал за плечи, — Что с тобой происходит?

— Что со мной происходит? Я приехала за лекарством, только и всего.

— Ты думаешь я не вижу? Ты хотела этой встречи! Так почему молчишь?

— Ты правда хочешь это знать?

— Хочу, — ответил брюнет, загородив собой все пространство, — Я же вижу, что-то не так. Ты была другой в Адарионе. Да что там в Андарионе, даже в Гарнизоне! Я не видел в глазах столько гнева. Что произошло за короткое время?

Я шумно вздохнула, сжала руки в кулаки, отчего боль ссадин прошлась током по телу.

— Мы были детьми. Тебя готовили к городу. И та женщина… Она возилась с нами и сказала, что мы будем вместе. Обязательно будем, когда станем взрослыми.

— Нэн, — ответил лекарь, разжав ладони и отпустив мои плечи, — Ты помнишь ее?

— Мерзавец! — прошипела я, замахнувшись и отвесив лекарю пощечину с такой силой, что ладонь загорелась огнем. Но я забыла о том, что парень волк и этот удар всего лишь поцелуй ветра. Эбен не сдвинулся с места, буравя меня взглядом карих глаз, — Ты наврал мне дважды! Дважды, Эбен! А говорил, что больше нечего скрывать!

— Стой, — брюнет схватил меня, скользнувшую под его рукой к выходу, но я попыталась вырваться. Не вышло, — Постой, теперь нельзя уйти.

— Можно! Уйду и не стану говорить, как ты не стал!

— Я не стал, чтобы помочь тебе, глупая!