Моисей: сквозь время

Аделия Розенблюм, 2018

История великого переселения Землян на новые планеты. Преодоление межзвездного пространства растягивается на многие поколения. Люди рождаются и умирают в космосе. Они научились выживать и выращивать целые сады. Но, как и в любом обществе, на звездолете тоже должна быть полиция. Инспектор Эльдар Лем расследует редкие и незначительные происшествия, как вдруг обнаруживает взаимосвязь между некоторыми из них. Но близится праздник Осажа, и события разворачиваются самым неожиданным образом для всех жителей корабля под гордым названием «Мосей».

Глава 3

Встревоженный медперсонал ожидал инспектора в ординаторской. Медики встретили его терпеливым молчанием, когда Лем неторопливо вошел в комнату и встал напротив толпы вопрошающих лиц. Он окинул их взглядом. При всем своем уважении к доктору Ван Вейку и к медицине, Лем смог бы назвать минимум трех человек, которые не то чтобы не разделяют взглядов своего начальника, но так же являются полной противоположностью представлениям Ван Вейка о том, каким должен быть врач.

Поведение медиков на космическом корабле строго регламентируется документом, где подробно описаны их права и обязанности. Ещё более подробно в регламенте расписаны наказания за провинности. Использование содержимого аптекарского склада в личных целях и без разрешения вышестоящего руководства причислялось к тяжелой форме воровства и наказывалось смертной казнью. Персонал с удовольствием запугивал друг друга историей о том, как во времена третьего поколения доктор отделения травматологии — безумец и наркоман, — крал опиаты для себя и своей супруги, которую сам же подсадил на кодеин. Какое–то время его проделки оставались без внимания. Потом заведующий медицинским корпусом, собрал все доказательства и предъявил их капитану корабля. Решение возникло само собой. Травматолога даже не стали пытаться лечить от зависимости. Решение судебного заседания было безоговорочным и единогласным. Доктора погрузили в искусственную кому и отправили в печь реактора. А вслед за ним и его жену. Единственного ребенка пожалели, но лишили его даже самой малейшей возможности в будущем работать в научной и производственной сферах. Кстати, своей порции шоколада он так же был лишен.

— У большинства из нас есть дети. — Высказалась старшая медсестра Инна Петрова. — Страх оставить их не просто сиротами, но и без достойной жизни, делает нас более ответственными, заставляет следовать правилам регламента.

— Мы чтим наши законы, — добавил ещё кто–то из врачей. — Мы бы не стали красть у самих себя и у своих пациентов.

— Сиюминутная радость не стоит того, чтобы жертвовать будущим всего человечества. — Заговорил молодой врач, выступая чуть вперед. — Шоколад это лишь продукт переработки какао–бобов. Как только мы совершим посадку и обустроимся на новой планете, мы сможем выращивать эти бобы. И тогда шоколад перестанет быть такой ценностью, ради которого люди сейчас готовы пойти на преступление.

— Много столетий назад, — взял слово седовласый доктор, который до этого держался в стороне от беседы, будто происходящее вокруг его никоим образом не касается (да и выглядел он, словно случайно оказался в ординаторской), — люди на Земле убивали за куски золота и осколки бриллиантов. Они называли это богатством. Сегодня нам это кажется безумством. Какой–то металл и стекляшки… Впрочем, золото и сейчас считается прекрасным проводником и применяется нами в микроэлектронике. Человек меняет приоритеты и ценности в зависимости от условий. Когда–то ценностью были вода, огонь, мясо, оружие, специи, шелка, чай, золото, бриллианты, деньги… Сейчас — это шоколад. Эффект"Книги Илая". Человек всегда создает себе кумира, чтобы потом стремиться завладеть этой ценностью. Эта ценность дает человеку власть над теми, кто верит, что ценность приносит силу.

— Доктор психологии, дамы и господа. Всегда стремится завладеть словом и вниманием. Ценность, знаете ли! — Молодой врач с отвращением посмотрел на своего коллегу.

— Я вас услышал. — Заключил Инспектор. Мне нужна старшая медсестра, провизор и некая Лола Арнгольц.

Из толпы выступили вперед две немолодые женщины.

— А Лолочка сегодня на соревнованиях! — сказала Инна Петрова, когда весь медперсонал покинул ординаторскую. — Подтягивания. Второе место взяла, говорят. Я думаю, Инспектор, она все ещё на спортплощадке и проведёт там, скорее всего, целый день. Награждение всегда проводят в конце дня.

— Ладно… Кто из вас обнаружил пропажу?

— Вместе. В инвентаризации нужны предельные внимательность и концентрация. Когда работаешь вдвоем — меньше вероятность допустить ошибку.

— Пропавший шоколад не может оказаться результатом ошибки в подсчетах? — спросил Лем.

— Нет! — Категорично заявила провизор, изогнув изящные брови. На её форменной рубашке было вышито имя — Каринэ Норбелуни. — Мы проверяем весь склад, и только потом приступаем к ревизии содержимого сейфа. Пустая полка как–то сразу привлекла внимание. Насторожила. Проверка журналов подтвердила наши опасения. Коробка шоколада пропала в промежутке времени в шесть суток.

— Я нисколечко не сомневаюсь в нашем коллективе! Никто из нас не посмел бы так поступить. — Произнесла Инна, стараясь вложить всю свою уверенность в слова и голос.

— Ради шутки? — Предположил Инспектор.

— Какие шутки?! — Старшая медсестра Петрова вытянулась от возмущения и уставилась в негодовании на Лема. — Это медицинский корпус. Здесь никто не шутит.

— Расскажите мне, кто имеет доступ к складу и сейфу?

— Весь персонал. Коды замка известны каждому. Система безопасности меняет шифр каждые четыре месяца.

— Может кто–то из персонала проболтался? Случайно в разговоре с посторонним человеком упомянул код замка?

— Как вы себе это представляете, Инспектор? — Снова возмутилась Петрова.

— Каким образом происходит смена шифра? — Продолжал спрашивать Инспектор, не обращая внимание на эмоции старшей медсестры.

— Начальник безопасности по закрытой сети совершает рассылку. В назначенный день происходит смена пароля. — Ответила Каринэ.

— А рассылка?

— Они самоудаляются из сообщений.

— Их можно восстановить. А можно скопировать, перенести и, в конце концов, отправить кому–нибудь сообщением.

— На что вы опять намекаете, Инспектор? — Эмоциональная старшая медсестра достигла высшей степени своего возмущения. Она сложила руки на груди и приняла оборонительную позу. Надменный взгляд её излучал жгучую злость и ледяной испуг, округлые щеки пылали пурпурным заревом, ноздри вздрагивали от частого дыхания.

— Человек, дорогая Инна, допускает ошибки, намеренно или нет. Преступник ими воспользовался. Чтобы понять, кем и каким образом было совершено преступление, мне нужно знать какие вы совершаете ошибки.

Оскорбленные женщины неохотно дали свое согласие на проверку личных аккаунтов и памяти персональных браслетов.

"Они всего лишь напуганы произошедшим, — размышлял Лем. — Невиновный человек всегда сильно переживает в ходе расследования."

Инспектор сделал запрос начальнику охраны Тэльману на проверку закрытой сети медкорпуса и личных «ай–ди» каждого из сотрудников. Результат может оказаться отрицательным. Тогда сотрудники действительно окажутся невиновными. И это будет означать, что преступник пришел со стороны. Человек, который прекрасно владеет программированием.

«Программирование… хм…» Инспектор ощутил близость какой–то истины, такой простой и очевидной, что она его немного смутила и даже слегка испугала. «Впрочем, не стоит спешить» сказал себе Лем.

Ещё следовало бы опросить пациентов, которые проходили лечение в корпусе за последние шесть дней. Надо получить список у старшей медсестры… Инспектор поморщился, при воспоминании об излишне эмоциональной особе, с которой трудно вести конструктивную беседу.

Пересилив собственное нежелание, Лем все же обратился за помощью к Инне Петровой. Он отыскал её у стойки регистрации и озвучил свою просьбу.

— Много людей, — отметил Инспектор, просматривая список из девяти имен.

— Я добавила к списку разовые обращения. Есть ещё те, кто до сих пор находится на госпитализации.

Госпитализация… Увлекшись работой, Инспектор совсем забыл, что где–то здесь находиться очаровательная спортсменка, потерпевшая неудачу в своем первом соревновании. Он хотел спросить о состоянии Эллы, но боялся вызвать к себе ненужный интерес эмоциональной особы.

— Не думаю, что они имеют отношение к пропаже. — Помедлив, ответил Инспектор. — Вы без моей помощи можете в этом убедиться, обыскав палаты с больными.

— Это против наших правил. Личные вещи пациентов не подвергаются досмотру. Мы ценим здесь частную жизнь.

— В медкорпусе сейчас чрезвычайное положение, дорогая мисс Петрова. Не время проявлять человечность. Скажите, а больные могут знать, где вы храните лекарства?

— Во–первых, аптекарский склад находиться в зоне, куда пациенты не смогут попасть без специального допуска. А во–вторых, чтобы сориентироваться, где что лежит и найти нужное, потребуется, по меньшей, мере пятнадцать минут. За это время сработает сигнализация. Дверь склада не должна находиться в открытом положении дольше семи минут. Как правило, этого времени персоналу достаточно, чтобы взять то, за чем они пришли.

— Дверь ведь можно закрыть изнутри, и сигнализация тогда не включится.

— Да, но тогда тот, кто внутри не сможет выйти самостоятельно. Это хитрый механический замок.

— Хм… — Инспектор удивленно вскинул брови. — И вы продолжите утверждать, что кража шоколада не может быть совершена кем–то из персонала?

Старшая медсестра обескуражено хлопала глазами. Действительно! Столько мер предосторожности, специфических нюансов, которые могут быть известны только тем, кто здесь трудится, а Инна Петрова, как и прочие работники корпуса, убеждены, что вор пришел извне.

— Очень интересно. — Инспектор мысленно облизнулся предстоящей работе. — Будем искать.