Джокер

Аделаида Агурина

Алина просто шла на работу и даже не представляла, что её жизнь изменится буквально за несколько секунд. Те несколько секунд, когда троллейбус уже был готов сбить зазевавшуюся девушку. Чудом избежавшей столкновения Алине предстоит много узнать. И о существовании параллельных миров. О людях, живущих одновременно в этих мирах и в нашем мире, и даже подчас не подозревающих об этом. И о тех счастливчиках, которые имеют возможность жить в нескольких мирах и помнить о каждом событии в своей жизни. Сама Алина теперь тоже принадлежит к этим избранникам судьбы. Хотя можно ли назвать её счастливицей? Ведь в жизнь Алины вмешивается древний мистический Джокер, давший ей магическую силу лишь затем, чтобы иметь удовольствие наблюдать за попытками девушки справляться со свалившимися на неё проблемами. Свалившимися на голову девушки как раз из-за этой силы.

Глава 2

Алина недоуменно смотрела на карту, которой тут не должно было быть. Карту, которая — она была уверена — говорила с ней только что. Случись это ещё день назад в привычной Алине реальности, она бы давно со страхом отбросила карту, словно ядовитое насекомое. Но сейчас Алина не могла заставить себя разжать пальцы. Да и не хотела. Джокер полностью завладел её вниманием. Она смотрела на ухмыляющееся лицо под дурацким колпаком и, казалось, видела, как Джокер подмигивает и кивает ей. Слышала, как звенят серебряные бубенчики на его колпаке. Между тем, карта поменялась. Джокер словно вытянулся, обрёл форму и потерял внезапно свою картонность и нереальность. Изменилось и всё остальное. Вместо белого фона — блестящая фиолетовая дорога, уходящая куда-то вдаль. С ночного неба скалилась луна с рисунком черепа на ней. Джокер же теперь представлял собой юношу в шутовском четырёхцветном наряде. Алина зачем-то обратила внимание, что цветов именно четыре — синий, красный, белый и чёрный. Колпак состоял всего лишь из двух цветов, если не считать серебряных бубенчиков — фиолетового и серого. Юноша стоял на дороге, лицом к Алине. На руке у него сидел ворон с пронзительными золотыми глазами. Теперь Джокер не выглядел ни смешно, ни злобно, — скорее, в серебре его глаз пряталась какая-то печальная улыбка. Впрочем, скоро улыбка сменилась чуть хищным длинным оскалом карточного Джокера. Алина даже подумала: «А не показалось ли?»

— Эй, что с ней? Что с ней случилось?

— Джокер с ней случился. А больше ничего.

— Но…

— Просто нужно оставить её одну. Джокер поистине странная карта. Он сам выбирает себе.

— Кого?

— В случае с Джокером и не назовёшь — кого. Помощников, игрушки, партнёров?

— Да… но ведь как-то нужно её из этого состояния выводить. Ты только посмотри — она даже не моргает. Это же каталепсия классическая. Даже смотреть страшно. А если…

— Вот и не смотри. И вообще, лучше нам сейчас уйти.

— Нам не лучше уйти. Мы обязаны уйти. Правила помнишь? Мы обязаны уйти, да ещё и дверь закрыть.

— Когда можно там возвращаться?

— Через час.

— Надеюсь, что через час мы обнаружим её живой… и в адекватном состоянии. Я помню, как тот парень слюни пускал после встречи с Джокером. Хотя почему — пускал… он и теперь пускает. Вот вчера его видел. Смотрит на меня стеклянными глазами и смеётся. Всё, тут уже клиника. Зачем ему вообще это? Я имею в виду Джокера. Ведь сам выбирает.

— Не знаю… просто не знаю. Наверное, все могут ошибаться. Не понимаю, правда, почему он их тогда просто не отвергнет.

— Ты ей не рассказала… о разных возможностях?

— Зачем? Какой смысл пугать человека. Вот выиграла бы, тогда рассказала. Хотя это против правил.

— Ладно, давай, двинули отсюда.

Алина даже не шелохнулась, когда дверь захлопнулась.

Алина смотрела на юношу. Её совершенно не удивляли изменения, происходившие с картой. Как и её собственная реакция на эти изменения. Наоборот, девушка чувствовала, что так и должно быть. Всё правильно. И наверное, если бы у неё в руках остался прежний Джокер с неживым нарисованным лицом, вот это бы её сильно удивило. И ещё почему-то расстроило бы. Теперь для девушки не существовало ничего, кроме юноши с вороном, луны и дороги. Она не почувствовала, не смогла поймать ощущения перехода — когда и как она шагнула в карту и сама очутилась рядом с Джокером. Но это случилось. Алина стояла на дороге и продолжала смотреть на юношу с вороном. Одновременно она ощущала шелковистость песка, которым была усыпана дорога, — Алина вновь не удивилась, обнаружив себя босой, — она слышала редкие резкие вскрики каких-то ночных птиц, чувствовала необычно тёплый ветер, кожей ощущала лёгкость и воздушность платья, которое заменило её костюм. В лунном свете платье переливалось всеми цветами сине-фиолетового спектра. Оно шуршало, но было лёгким, как шёлк. Впрочем, девушке было всё равно. Единственное, что для неё сейчас имело хоть какое-то значение — это её собеседник. Юноша же молчал. Он словно давал Алине время привыкнуть к перемене обстановки. Девушка чуть раздражённо повела плечами. Зачем ей вообще к этому привыкать? Какая разница в обстановке, когда рядом — он. Джокер понял её. Он нахмурился и чуть качнул головой. Ворон каркнул и вновь умолк.

— Добро пожаловать, — начал Джокер. Забавно, наверное, но его голос был совсем иным, нежели тот, почти визгливый, срывающийся на хохот, который Алина слышала раньше. Но это её тоже не удивило. Как и всё остальное здесь.

Алина почувствовала, что по коже побежали мурашки. Какой у него голос! И как он красив! Даже нет, не столь красив сколь… притягателен. А она и в правду считала, что «подгибаются колени» — это только выражение речи. Девушка никогда не испытывала подобного. Сейчас больше всего на свете Алине хотелось хотя бы дотронуться до него… ощутить запах его кожи, вдохнуть его дыхание. Горячая волна, родившаяся внизу живота, спиралью поднялась вверх и накрыла с головой. У Алины раньше был парень. Точнее, не парень, а тот, с кем она встречалась, но так и не дошла до самого главного. Не хотелось ей, пугалась, и — придумывала сотни причин, чтобы оттянуть тот самый момент. Парень потерпел немного, а потом ушёл к её подруге, на прощание покрутив пальцем у виска. Да ещё и начал распространять по общим знакомым, что «эта фригидная сука только рестораны с цацками и хотела». Самое интересное, что наиболее шикарным рестораном, в который тогда приглашали Алину, был Макдональдс, а наиболее роскошной цацкой — браслет из пластика. Так что совершенно непонятно было, что именно… впрочем, слухи распространялись так активно и с чувством, что… Алина даже сама тогда поверила, что она не совсем нормальна. А теперь только поняла. Нет, всё с ней в порядке. Просто… не было тогда того чувства. Даже ничего похожего. И, наверное, просто казалось ей, что тот человек нравится. И тут же, внезапно, она поняла, узнала откуда-то, что такое сильное чувство, такое всепоглощающее желание, которое сжигает её сейчас, она не испытает никогда, ни с кем больше, кроме стоящего сейчас перед ней Джокера. Она может влюбиться, она может получать истинное наслаждение от любви и близости, но… всё это и в сравнение не идёт. Мысли у Алины путались, кожа, кажется, горела изнутри. Удивительно, как она вообще себя держала в руках. Единственное, чего хотелось — это кинуться вперёд, к нему.

Джокер смотрел на неё сочувственно. Он погладил ворона по голове. Тот повернул голову и чуть каркнул, словно спрашивал что-то.

— Сам видишь, — сказал Джокер обречённо.

Ворон ещё раз каркнул.

— Не поможет, — покачал головой Джокер, — и ты об этом знаешь. Что за детский сад?

Ворон каркнул мягко. И, едва взмахнув крыльями, осторожно оторвался от руки Джокера и перелетел на руку Алины. Острые когти вцепились в кожу, ворон устраивался. Алина чувствовала боль от когтей, но это волновало её сейчас меньше всего. По какому-то странному наитию, она посмотрела в золотые, казалось излучающие солнечные лучи, глаза птицы. Из этих глаз словно потянулись еле видимые ниточки к глазам Алины. Ей было неприятно, хотелось отвести взгляд, но она не могла, пока сам ворон не отвернул голову. Потом он грузно взлетел и вновь уселся на руку Джокера. А Алина почувствовала, что и стоять, и дышать ей уже легче. Нет, почти всё оставалось по-прежнему, и сделай этот странный юноша хоть какой-то намёк, она бы не задумывалась. Но… по крайней мере, она уже могла контролировать себя.

— Теперь нам легче будет говорить, — сказал Джокер. От разочарованности в его взгляде, которая была ещё недавно, не осталось и следа. Теперь в глазах плясали задорные огоньки. «Словно у мальчишки, придумавшем какую-то новую проказу», — неожиданно подумала Алина. Ворон тут же одобрительно каркнул, посмотрел вверх на Джокера, а потом зашёлся хрипловатым смехом. Джокер лишь пожал плечами.

— Банальности, банальности… как меня достают банальности! Ну почему все думают обо мне именно так? Даже пошло.

— Если о тебе все думают именно так, то, может, потому, что ты сам… именно банален? И окружающие просто не могут себе представить нечто иное… не ждут ничего другого, — Алина начала говорить смело, отчаянно чувствуя необходимость хоть как-то взять реванш за то, что он заставил её чувствовать. Удивительно было даже ей самой. Она всегда была более чем застенчива. Правда, и в этот раз застенчивость победила. Хотя бы и к концу фразы. Правда, этот самый конец фразы Алина буквально смяла и произнесла тихо, неразборчиво и неуверенно. За что застеснялась ещё больше. «Всё, ни слова больше не скажу», — решила она. Джокер совершенно не обиделся. Только усмехнулся.

— Может, из тебя и выйдет толк.

— В каком плане?

— В любом. Я… стар, леди, очень стар… даже если говорить более романтично — я древность. А мой отец и того древнее. По сути, он, наверное, самое древнее, что есть в этой вселенной.

Алина слушала молча и затаив дыхание. Голос Джокера словно загипнотизировал её. Девушка не сразу заметила, как он меняется, становясь более хриплым и каким-то каркающим. Так же, как менялось и его лицо, заостряя черты, сжимая кожу. Когда Алина отдала себе сознательный отчёт в этом, перед ней стоял уже не юноша, а глубокий старик с длинной белой бородой, закутанный в плащ жемчужно-серого цвета. Но, несмотря на возраст, старик выглядел настоящим воплощением силы. И эта сила вызывала страх… но и притягивала. С удивлением Алина поняла, что желание, которое она испытывала при виде юноши, вовсе не уменьшилось. Просто оно стало каким-то иным, — если желание вообще может стать иным. Ощущение силы стоящего перед ней, ощущение возможной опасности, исходящей от него, придали желанию новый вкус. И Алина не сказала бы, что ей не нравится это новое чувство. Впрочем, долго разбираться в своих чувствах она не могла. Старик несколько секунд пристально посмотрел на девушку, рассмеялся, и… вновь перед Алиной стоял знакомый юноша. Ну… более менее знакомый. И он продолжал свой монолог так, словно ничего и не случилось.

— В этом мире слишком многое мне известно. Я не скажу, что мне скучно. Мне, конечно, тоже бывает скучно. Но никогда надолго. Долгая скука — привилегия идиотов. Но… иногда всё и все так похожи… конечно, я сам виноват в том, что меня сложно удивить. Но если кому-нибудь это удается — я счастлив. Самое неприятное в этой ситуации то, что те, кто могут — не хотят… или просто не знают — как. А те, кто хотят — не могут Это настоящая проблема. И решать её, кроме меня, некому. Иногда я решаю её… иногда ошибаюсь… иначе не было бы интересно.

Алина задумалась. Так что, ей уготована роль возможного развлечения? Или возможной ошибки? Она нахмурилась. Джокер сделал вид, что не замечает этого…

— Леди… да, у тебя же ещё нет имени, — быстро проговорил он.

— У меня есть имя.

— А меня оно не устраивает.

Алина хотела сказать, что это личные проблемы Джокера, но внезапно спросила:

— А у тебя есть имя?

— О, их так много… — вздохнул Джокер. А потом чуть опустил голову, спрятав улыбку, и добавил смущённо: — Признаюсь, я сам их все уже не помню.

— Зачем же столько имён?

— Ну… так получилось. Каждый горазд дать мне новое имя. И новый облик с характером заодно… правда, в основных чертах я остаюсь всё тем же всегда. Хоть за это спасибо.

— А есть ли среди твоих… имён хоть одно настоящее?

— Сам себе постоянно задаю этот вопрос! — воскликнул Джокер неожиданно радостно. — Может, я даже когда-нибудь вспомню. Ведь было же у меня имя, когда я пришёл… — последнюю фразу Джокер сказал таким мечтательным тоном, что Алина не решилась портить момент грубым вопросом — а куда, собственно говоря, он пришёл?

— Так всё же. Как тебя называть?

— Так просто же, — спародировал её тон юноша, — ты ведь знаешь, как меня зовут — Джокер. Ну… ещё, наверное, можно назвать меня Чёрным рыцарем… или Чёрным конём. Но это — для выбравших другую игру.

— Именно чёрным? — уточнила Алина.

— Именно чёрным. Хотя, белый мне иногда тоже нравится. Но он занят.

Алина не стала уточнять — кем. И вернулась к предыдущей теме.

— Так чем тебе не нравится моё имя? И главное, почему в угоду тебе я должна его менять?

— Твоё имя слишком обыденно. А менять ты его должна… потому что я так решил. Я ведь тебя выбрал, разве не так?

Дерзкий опровергающий ответ уже готов был сорваться с губ Алины, но она промолчала. Ведь по сути, учитывая, что произошло, Джокер был прав.

— В любом случае, другого имени у меня нет.

— Так найди. Тебе подойдёт имя, которое включает луну. И дорогу, конечно. Любые имена моих избранников должны включать в себя дорогу… пока.

— Ага, так и буду называться — Лунная Дорога. И кстати, пока что?

— Отличная идея. Только на другом языке. И кстати — пока мне самому не надоест. Вот, например, лет сто назад имена моих избранников должны были включать песню… что-то связанное с песней. Пока мне не надоело. И я придумал другое условие.

— Это обязательно? Другой язык?

— Нет, но так прикольнее.

Алина вздохнула.

— А если я не хочу… э-э… становиться твоей избранницей?

— Разве? — парень отпустил в небо ворона и подошел совсем близко. Алина ощутила его дыхание на коже. От этого ощущения её снова бросило в жар подобно тому, как это было несколько минут назад. Она попыталась отойти, но не смогла. Только пробормотала:

— Я… не знаю… может быть…

— Ну, вот и решили, — совершенно спокойно сказал Джокер, отойдя от девушки. Алина замотала головой, отгоняя морок. Да что же это такое, в самом деле! Не будет ли лучше бежать от него подальше? Да, наверное, так и будет лучше. Но одно дело принять решения, а другое — ему последовать. Совсем другое. Алина осознавала, что ничего не может сделать в данной ситуации, и ей придется лишь стать наблюдателем, пассивным листком, который только и может, что плыть туда, куда несёт течение. От этой мысли слёзы навернулись на глаза.

— Прекрати, — сказал Джокер тихо, но твёрдо. — Не так всё и страшно. Пока.

Алина попыталась втянуть слёзы в себя. Но те втягиваться не хотели, и по щекам потекли ручейки.

— Ну, и чего рыдаем?

— Я… хочу… сама выбирать… — причём что именно она имеет в виду — Алина, кажется, и сама не знала.

— А ты и выбрала…

«Он бы ещё сказал, что попасть под колёса я тоже сама выбрала», — промелькнуло в голове у Алины.

— Разумеется, и это ты сама выбрала. И не иначе, — не моргнув, Джокер ответил на её мысль.

— Как это? — Алина даже плакать перестала.

— Ты же оказалась здесь. И вообще… хочешь, я тебя верну?

— В город?

— В город, в город. В твой родной город. В то самое время, как ты попала сюда. И ты забудешь всё, как сон. До смерти не вспомнишь.

«Особенно если учитывать, что смерть придёт скоро», — внезапно вспомнила Алина обстоятельства попадания в это странное место.

— В любом случае, мне от неё никуда не деться… — начала было она опять хлюпать носом.

— Хочешь тайну? — Джокер вдруг исчез, и тут же, не успела Алина удивиться, каким-то невероятным образом оказался у девушки за спиной. Он наклонился и прошептал: — Я могу договориться с этими двумя дамами.

Алина резко обернулась, неосознанно раскинув руки, словно хотела схватить юношу, но ей удалось схватить только туман. Сам Джокер стоял на прежнем месте.

— С какими дамами? — спросила Алина, с трудом скрывая своё разочарование.

— Со смертью и с судьбой. И тебя могу научить. Но это, — Джокер развёл руками, — сама понимаешь, не могу же я учить всех подряд. И совершенно бесплатно. Я вообще против всего бесплатного. Это мой принцип.

— А это дамы?

— Да… — задумчиво сказал Джокер. — В большинстве случаев.

Алина задумалась.

— По рукам? — спросил Джокер.

— По рукам, — сказала Алина.

Внезапно пространство вокруг стало меняться. Оно покрылось дымкой и задрожало. Алина услышала голос Джокера, доносящийся словно из глубины.

— Найди имя. Если не найдёшь до следующей встречи… ну, тогда я его тебе дам. Лучше — ты… и молчи о разговоре! Дорога — не для всех…

Алина заморгала и замотала головой. Она с удивлением обвела взглядом комнату. Дорога, Джокер, ворон… куда это всё делось? Она снова помотала головой. Девушка вспомнила, что это — то самое помещение, в котором она совсем недавно играла в карты. Или давно? В том месте, в котором она находилась рядом с Джокером, казалось, совсем не было времени. По крайней мере, она его не ощущала. А сколько времени прошло здесь? Алина даже представить не могла. Она опустила взгляд вниз. В руке девушка всё ещё держала карту Джокера. Но теперь на ней не было ни ночи, ни луны, ни дороги, ни юноши. Карта была пустой. Почти белый прямоугольник картона, если не считать рамку из шипастого стебля, обрамляющую карту по краям. В каждом из углов рамки было нарисовано по красивейшей розе — белого, красного, синего и чёрного цветов.

Пока Алина приходила в себя и вертела в руках карту, дверь отворилась и в помещение вошёл Тниен. Парень не стал мешать мыслям девушки, а просто встал за её спиной, ожидая, когда она сама обратит на него внимание. Но не дождался. Заметив, что карта Алины белая, не выдержал и буквально прокричал на ухо:

— Ты тоже должна выбрать имя!

От неожиданности Алина подскочила. Увидев Тниена, обрушилась на него с упрёками:

— Ты что, с ума сошёл? Я же чуть инфаркт не получила!

— Извини, — сказал Тниен. И, хотя по его лицу не было заметно, чтобы он хоть немного сожалеет о своём поступке, Алина кивком сообщила, что извинения приняты. На самом деле, не заинтересуй её слова Тниена, парню бы так быстро не отделаться.

— Что ты имеешь ввиду — выбрать имя?

— Ну как же, — начал парень, — говорят, что высшие карты всегда требуют другого имени.

— То есть, другие тоже встречаются со своими… — Алина остановила поток речи, вспомнив о том, что ей напоследок сказал Джокер. Слишком поздно!

— Встречаются? — парень искренне удивился. — Нет. По крайней мере, адекватные карты… к которым я не отношу Джокера. С другими носителями Джокера не встречался, извини. А ты встречалась с…?

— Неважно.

— Но…

— Я сказала — неважно! — повторила Алина с необычной для себя твёрдостью. И где только взяла. При этом она бросила строгий взгляд на Тниена, не ожидая, что поможет. Потому что раньше хоть какие взгляды Алина бросала на окружающих, они не работали. Видимо не настолько уж они были твёрдыми… в смысле взгляды. Но сейчас произошло нечто, что потом Алина, разбирая эту ситуацию, нашла более чем странным. Тниен словно сдулся немного. Так он застыл на пару секунд. А потом, как ни в чём не бывало, продолжил:

— Все, кого я знаю из тех, кто носит высшие карты, чувствуют, что должны сменить имя. И ты тоже… чувствуешь это… признайся, тоже ведь почувствовала?

Алина с удивлением посмотрела на парня. Он что, забыл то, что было сказано меньше минуты назад? Впрочем, сейчас было не до удивлений.

— Я тоже должна сменить имя… наверное, — сказала Алина. — Но я не понимаю — почему ты Вере не скажешь, что это вовсе не твоя прихоть.

— А потому, что это наша тайна, — подмигнул Тниен, — тайна высших карт. И высших фигур.

— Кого-кого?

— Тех, кто играл в шахматы. И выбрал себе любую фигуру, кроме пешки.

Алина лишь пожала плечами. Тайна так тайна.

— А что случится, когда я придумаю себе имя?

— Карта больше не будет пустой. И ты должна не придумать себе имя… а найти его.

— Как?

— Ты… почувствуешь. Не могу объяснить лучше. Извини.

— Ладно, — усмехнулась Алина, подумав: «Зачем мне всё это? Зачем это приговорённой к смерти?» Что-то никак не верилось ей в заверения Джокера. Но Тниен, видать, так горел желанием ей помочь, что она не могла не согласиться.

— Ладно, — повторила она, — разберёмся. А сейчас бы мне хотелось немного осмотреться тут и узнать, кем я была до…

— Пробуждения, — подсказал Тниен.

— Да, именно. Пробуждения.

— Это ты вряд ли сможешь, — Вера открыла дверь и вошла в комнату, — я не знаю никого из пробудившихся, кто бы помнил, кем был в этом мире раньше. А осмотреться тебе и в самом деле не мешает. Отныне тебе суждено попадать в этот мир. И на долгое время. Волей неволей, а придется искать своё место в нём.

— Но ведь были и те, кто меня помнил… фотографии.

— Были, наверное. Только теперь нет. Я же тебе повторяю: не знаю никого, кто бы смог найти, кем был раньше.

— И как же мне быть, — Алина снова почувствовала себя ужасно одиноко и неуверенно.

— Для начала осмотрись.

— Я… если вас это не затруднит, — пролепетала Алина. Проклятая неуверенность в обнимку со своей лучшей подругой стеснительностью являлись кошмаром Алининых детских лет. И хотя казалось с ними было покончено в институте, иногда эти приятельницы возвращались, чтобы подпортить Алине жизнь. Ненадолго, но всегда в самый неудачный момент.

— Есть негласное правило. Те, кто обнаружил проснувшегося, должны немного помочь ему освоиться. И это правило всегда соблюдается. Это уже вопрос чести, так сказать.

Алина кивнула. На самом деле, сейчас ей было совершенно безразлично. Депрессия, порожденная мыслями о неизбежном столкновении с троллейбусом при возвращении в свой мир, прошла на время разговора с Джокером. Но теперь опять вернулась.

«Да что опять заладила! — голос отдавался в голове глухо и недовольно. — Ну сама посуди, на фиг мне было тебя выбирать, если ты через пару месяцев на тот свет отправишься!»

«И в самом деле — на фиг?» — неожиданно для себя подумала Алина. Именно в этот момент ей очень захотелось поверить, что на самом деле так и есть. Нет, Вера права — ей действительно нужно осмотреться. Для начала.

Вера жила почти в центре города. В реальном мире, — Алина именно так решила для себя называть мир, из которого она сюда перенеслась, — на этом месте стояла… школа. Простая школа. В которую ходила Алина, когда была маленькой. В этом мире школа сохранила своё положение и форму, но прибавила пару этажей, а также окрасилась в тёмно-синий с фиолетовым цвет. Выглядело красиво, хотя и несколько зловеще. Особенно если учитывать, что Вера редко включала свет по всей школе — зачем ей это? Правда иногда, — призналась новая знакомая Алины, она устраивает иллюминацию, и тогда не только внутри, но и снаружи школа светится.

— Получается очень красиво, — уверяла Вера.

— Верю, — сказала Алина, осматривая мрачноватое, но чем-то притягивающее тихое здание, — так ты живёшь тут совсем одна?

— Почему бы нет?

— А как же… тебе не страшно?

— Никогда не боялась оставаться в одиночестве, — пожала плечами Вера.

— А если… тут же, насколько я поняла, беда с законами.

— Ну, не всё так страшно. К тому же, — Вера подняла руку вверх и над её ладонью возник небольшой полупрозрачный шарик, похожий на мыльный пузырь. Вера размахнулась и со всего размаху отправила шарик в путешествие на ближайшее дерево. Шарик пролетел и с громким чмокающим звуком врезался в ствол. На секунду всё дерево засветилось странным радужным сиянием, а потом пропало. Осталась только дыра в земле.

— И… где сейчас оно?

— На другом конце города.

— Здорово!

— Именно поэтому я выбрала десятку пик. Единственная карта, которая даёт возможность телепортации. Кроме Джокера, конечно. Говорят, по крайней мере, что он на это тоже способен.

— Удивительно! — сердце Алины радостно забилось. Неужели и вправду Джокер не врал ей? И значит, есть шанс.

— В общем, ты можешь жить здесь, — заявила Вера.

— Пока?

— Нет, насовсем. Давно мечтала о соседке.

— Но ты меня совсем не знаешь, — начала было Алина вслух. «Не говоря о том, что я совсем не знаю тебя», — продолжила она мысленно.

— Вот и узнаю. Вещей у тебя ведь пока нет? Так что в случае чего переехать будет несложно. Но тут неплохо. Центр города… да и я ведь не всегда одна. Подчас проснувшиеся собираются здесь. И тогда мы закатываем праздник.

— Давай попробуем, — сказала Алина задумчиво.

Следующие недели Вера возила её по городу. Алина совершенно изменила своё первое мнение. Город больше не казался ей неким постапокалиптическим чудовищем. Хотя красное небо до сих пор внушало тревогу. Но в остальном — город как город. Ничего особенного. Алину так никто и не посвятил в законы.

— А что тут посвящать? Всё так же. Не воруй, не убивай, если только это не твоя работа.

— Работа?

— Работа… ты можешь стать здесь официальной воровкой. И тогда Стражи Ордена тебя не тронут. А свои шмотки от тебя должны защищать сами хозяева.

— Странно всё как-то.

— Мне тоже поначалу так казалось… но потом привыкла. Может, Тниен и прав… и всё тут создано кем-то лишь для развлечения.

Вера на минуту задумалась, а потом, подмигнув Алине, сказала шепотом, словно их кто-то мог услышать:

— Только ему не говори, что я… склоняюсь к тому, чтобы признать его точку зрения. А то зазнается.

— Что ты, — искренне уверила её Алина, — мужчинам такое вообще говорить нельзя.

— Вот и я об этом же, — рассмеялась Вера.

С Тниеном Алина тоже встречалась, и с удивлением обнаружила, что парень вовсе не такой хам, каким показался ей поначалу. С ним было даже интересно. Тниен показывал ей город, своими шутками заставлял отвлечься от грустных мыслей. И скоро завоевал симпатии девушки.

Она была бы рада назвать Тниена своим другом. А ещё… Алине было сложно в этом признаться, но она очень хотела увидеть Джокера. Или хотя бы услышать. Но тот не подавал никаких признаков существования. Карта оставалась белой, а Алина так и не нашла своё имя. Хотя перебрала кучу вариантов во всех знакомых ей существующих и несуществующих языках.

А однажды она шла по улице, на этот раз одна. И внезапно реальность покрылась зыбью, и в следующий момент Алина обнаружила себя сидящей на дороге перед наезжающим троллейбусом.

«Неужели — всё», — подумала девушка и зажмурилась. Где-то невдалеке послышался женский крик. Внезапно какая-то сила выдернула Алину с дороги и опустила на тротуар. Девушка сразу же вскочила на ноги. Удивлёнными глазами она наблюдала, как троллейбус проносится мимо.

— Ты смотри куда прёшь. Дура! — услышала она.

Обернувшись, девушка увидела вытаращившегося мужчину лет тридцати.

— Сам дурак, — прошипела Алина и, поправив одежду, гордо пошагала по улице.

— Психическая! Язык-то попридержи! — понеслось ей вслед.

— Чтоб ты усрался! — прошептала Алина. Так всегда говорила её бабушка в подобных случаях.

И тут произошло нечто странное. Мужчина резко вскрикнул и сложился пополам. А в воздухе распространился весьма неприятный запах.

«Что с ним?» — удивилась Алина.

«Сама же просила! — раздался в голове знакомый голос. — Неоригинально, но… забавно. Кстати, тебе понравилось, как я решил проблему? Даже без синяков».

Алине ничего не оставалось, как вздохнуть и продолжить движение. Кажется, ей нужно было на работу. И впервые, наверное, она имеет все шансы на неё не опоздать. Это странно звучит. Но последнее время всё, что касалось её жизни, было странно.