Колдуны

Адам Нэвилл, 2021

Том вместе с семьей переезжает в сельский коттедж. Дом достался им по дешевке, не в последнюю очередь потому, что его предыдущий владелец совершил самоубийство. И никто не знает почему. Уже через несколько дней Том понимает, что, вдобавок к ремонту и плесени на стенах, ему придется столкнуться с еще одной проблемой: крайне неприятными и откровенно враждебными соседями, пожилой четой по фамилии Мут. Вскоре ссоры и мелкие дрязги перерастают в нечто куда более зловещее. Том начинает подозревать, что пара сварливых стариков за забором повелевает неземными силами, темной магией, которая древнее странного леса вокруг. И теперь Тому придется сражаться не только за собственный рассудок, но и за жизнь своей семьи.

2

Точно робкие гости, неуверенно переступившие порог незнакомого дома, Том и Фиона замирают у входной двери. И сразу же из глубины на них налетает дыхание старого дома, извергающего миазмы гниющих внутренностей. Потемневшего от сырости дерева и размякшей от влаги штукатурки. Химического и сладковатого аромата краски. Щекочущей нос остроты серой пыли. Персиково-аммиачного запаха мочи животного, вероятно кошки. Резкой вони сточных вод, которая то появляется, то неуловимо исчезает. И избытка уличных ароматов — холодных, компостных, осенних. Последних призраков, покидающих пустые здания.

Том и Фиона обмениваются тревожными взглядами, когда видят над головами длинный белый кабель с пустым электрическим патроном.

Фиона дотрагивается до горла, сглатывает, переминается прямо под светильником.

— Интересно, сможем ли мы когда-нибудь прийти. Домой. И не думать о…

Том морщится.

— У нас будет отличный свет.

— Да. Он отвлечет нас от этого.

Самоубийство предыдущего владельца сказалось на Фионе сильнее, чем на ее муже. Грейси об этих событиях не знала и никогда не узнает.

Примириться с историей дома всегда нелегко, но отодвинуть трагедию бывшего владельца на задний план, пока длится изнурительный процесс покупки недвижимости, оказалось просто. Том даже не обдумывал до конца, как будет чувствовать себя, вступив во владение домом, прежний хозяин которого повесился в холле. Но от внезапной и вынужденной близости с тем самым местом, где перестало биться сердце незнакомого человека, у него перехватывает дыхание.

— Это сбило цену по меньшей мере на двадцать штук, — замечает Том, но мягче, чем собирался, из-за чего его голос звучит нерешительно. — Вот о чем нужно помнить. Взамен того.

Фиона смотрит на Тома так, словно не может поверить своим ушам, затем усмехается и шлепает его по руке.

— То, что рядом нет школы, а крыша напоминает решето, тоже помогло. Не могу поверить, что позволила уговорить себя на все это.

Том улыбается.

— О чем. Я. Только. Думал?

Внезапно они начинают хохотать, словно дети перед лицом чего-то ужасного и одновременно немного абсурдного. Фиона прижимается ему под мышку. Виноватое хихиканье стихает, они целуются, затем поворачиваются, чтобы заглянуть за виселицу из обыкновенного светильника.

Зияет темный провал из голых половиц и простых стен, вид которого накрывает холодной тенью. Тому кажется, что стены поддерживают тяжелый предмет, который нужно поднять и унести подальше.

Ноги Грейси шаркают и стучат по гулкому дереву, пока она взволнованно топает по длинному коридору.

— Старая комната! Новая комната!

Рядом с ними проникновенная гладкость бледно-кремового и восстановленные плинтусы говорят о намерениях предыдущего хозяина. За свое недолгое владение домом их предшественник попытался стереть былые эпохи, но так и не продвинулся далеко, успев лишь оштукатурить и покрасить лестничный пролет, площадку первого этажа, гостиную в задней части дома и половину коридора. Инструменты были заброшены, когда он шагнул со стремянки.

— Дом из половинок, — бормочет Фиона.

— Старая комната. Старая комната, — объявляет Грейси.

Многие эпизоды долгой жизни дома по-прежнему цепляются за его тусклую оболочку. Обои с рисунком из оранжевых и коричневых квадратов — дизайн, близкий по своей смелости к психоделическому — на стенах гостиной, расположенной рядом с передней. Том заглядывает туда, смотрит на потертый плинтус, густо окрашенный в цвет ванильного мороженого; деревянная отделка покрыта черной копотью, будто рожок уронили в грязь. Выключатель из матового стекла напоминает масленку. Кухня, ванная комната и спальни наверху не более привлекательны.

Все, на что Том бросает взгляд, вызывает водоворот мыслей, разум навязчиво перечисляет то, что придется ремонтировать своими руками, одновременно подыскивая приработок, который таинственным образом иссяк в тот момент, когда они внесли депозит — накопления всей жизни, ни больше ни меньше. Чтобы поднять себе настроение, Том представляет, как укладывает линолеум на эти голые полы, отделывает оставшуюся половину первого этажа и все спальни, кладет плитку в ванной. То, на что он определенно способен. С поднимающейся снизу вверх сыростью на некоторых стенах первого этажа тоже придется бороться, пользуясь знаниями, которые он почерпнул на YouTube. Том считает, что справится.

Заветных денег, которые мама Фионы подарила им на новоселье — несколько больше, чем, как они думали, ей удалось припрятать, — хватит лишь заплатить сантехнику за установку нового бойлера и замену труб на кухне и в ванной. Они издают звуки садящейся на мель подлодки.

Кредит на обустройство дома, взятый в банке, где работает Фиона, должен покрыть ремонт крыши или замену электрического щитка и проводки. Новым окнам придется дожидаться, когда на них появятся средства. Когда у Тома снова будет работа.

Чтобы оставаться на плаву, держать нос и рот над неспокойной поверхностью самых глубоких и ненадежных вод, в которых он когда-либо бултыхался — непосильная ипотека на дом, в котором нужно все, — следует сосредотачиваться на одной задаче зараз. Сначала одна комната, потом другая. Или рискуешь утонуть. Том это понимает и повторяет данный факт про себя снова и снова. Все первое время.

— Предстоит несколько долгих дней. Почти доволен тем, что затихли дела с фрилансом.

Фиона кивает в знак согласия, но отводит взгляд, обеспокоенная призраком денег, утекающей струйки единственного дохода. Она отходит и, стоя к Тому спиной, заполняет собой весь зев кухни.

— Можно понять, где у него кончились деньги. Или где он сдался. — Она морщится, поворачивается к мужу. — Думаешь, он… это было из-за денег?

Они обмениваются взглядами. Том предупреждающе приподнимает бровь. Фиона возвращает это выражение точно вызов, поскольку ей не по нутру предупреждение о том, что Грейси может подслушать плохие вещи о доме. Вряд ли Фиона из тех, кто позволит вырваться чему-то подобному.

Дочка с грохотом вылетает из гостиной.

— Я иду в свою комнату. Давай, Уоддлс. Я покажу, где ты будешь спать.

Она уносится по коридору, выбивая облачка пыли из-под половиц.

— Осторожнее, малышка, — говорит Том. — Не хочу никаких неприятных случайностей.

Грейси карабкается вверх по лестнице, ее маленькие ножки — поршни, колени высоко поднимаются и толкают вверх ее тело. В руке болтается Уоддлс, игрушечный пингвин. Другой постоянный спутник дочки, Арчи, догоняет на лестнице.

Том улыбается.

— По крайней мере, Грейси видит потенциал.

Фиона фыркает.

— Грейси была бы счастлива жить и в том развалившемся трейлере, если бы папа назвал его замком.

При мысли о трейлере перед домом сырая атмосфера дома снова вторгается в мысли Тома, и лишь топот Грейси наверху возвращает его взгляд к потолку. Тихий голосок малышки доносится до них, приглушенный каменной кладкой и деревом, но волнение в нем не ослабевает.

— Тут мы принимаем ванну.

Фиона вновь появляется рядом с Томом. Они сжимают друг друга в объятиях. Глядят в глаза, соприкасаются лбами.

— Мы сможем это сделать, Фи.

— Если ничего не сорвется.