История 101

Адам Зульман, 2023

Дамир постоянно вступает в беспорядочные связи с женщинами. Это усугубляется комплексами, вызванными в основном поведением его любовницы, с которой у него сложные отношения на протяжении многих лет. Не последнюю роль играет этническая принадлежность героев и нормы морали, принятые в окружающем их обществе, но давно соблюдаемые лишь формально. Ками, возлюбленная главного героя, – настоящий борец против системы, не приемлющий никаких правил и не признающий границ и авторитетов.

Глава 1

Начну я, пожалуй, с Эльдара. Мы перестали дружить и общаемся теперь исключительно по работе. Иногда такое случается, дружба прекращается без всяких на то весомых причин. Можно, конечно, попробовать разобраться, что за кошка между нами пробежала. Но, по всей видимости, никто из нас не усматривал в этом смысла. Я предпочел думать, что этот человек сыграл свою роль в моей судьбе и ушел. Ушел легко и естественно, будто так и было задумано.

Парень он неплохой, с отличным чувством юмора. Когда появился у нас на работе, казался робким и стеснительным, но со временем освоился. Главное, было у него чувство такта, все как-то в меру. Я ценю подобное качество в людях, потому и заметил его сразу. Выделялся он в коллективе.

Коллектив у нас шумный, вы бы их видели! Дикари века цивилизации! Специфика работы подразумевала отсутствие женского пола, и потому ничто не сдерживало моральное буйство. Плоские шутки с утра до вечера и нескончаемый гогот. Голова от них болела. С появлением Эльдара хоть поговорить можно было с кем-то по-человечески. Так и сдружились. Постепенно общение вышло за рамки работы. Он познакомил меня со своей девушкой — миловидная блондинка, весьма острая на язык. Я, в свою очередь, познакомил их со своей женой, и мы начали дружить парами. Было это как нельзя кстати. У жены моей не было друзей в наших краях. Знаете, в свое время я украл ее и увез на край света. Не тот край света, что вы подумали. Не было песчаных берегов с пальмами и шумящих волн. Но то, что это был край света, ни у кого не возникло бы сомнений. У нас даже можно было увидеть последнюю опору линии электропередач. Обычно они тянутся нескончаемой вереницей от города к городу. А тут линия заканчивалась, дальше просто не для кого было тянуть электричество. Кто-нибудь из вас видел последнюю опору линии электропередач? То-то же!

В общем, жена у меня была человеком из другого мира. В течение 8 лет брака я так и остался ее единственным другом и по совместительству «подругой». Языковой и культурный барьер делали свое дело. Потому Эльдар и Аида идеально вписались и стали частью нашей жизни. Совместные посиделки в ресторанах, походы в кино, тематические вечера в гостях друг у друга. Могу ли я сказать, что это были совсем уж «мои» люди? Нет, больно правильные! Я, в свою очередь, похвастаться этим не мог. Скорее, мне и моей супруге нравилось изображать перед своими новоиспеченными друзьями интересную семейную пару. Конечно, иногда их смущали наши пошлые шутки, а когда мы с Викой в открытую начинали говорить про мои измены, будто это в порядке вещей, они быстро переглядывались друг с другом. Но в целом все было неплохо. Они привыкли к некоторым нашим странностям, а в каких-то моментах мы начали их даже расковывать, дурно на них влиять, что ли, в хорошем смысле.

Некоторое время спустя они обрадовали нас благой вестью о том, что хотят пожениться. Это было вполне ожидаемо. Мы лишь из вежливости не интересовались, когда они скрепят свои отношения узами брака. Всем и так было очевидно, что это неизбежно. Была объявлена официальная дата, и ждать оставалось около двух недель. Неожиданностью для меня стал другой момент…

Помню, я находился тогда с Камиллой в ресторане. Она сидела и небрежно листала меню. Вечно она чем-то недовольна: то меню непонятное, то столы грязные, то обслуга недостаточно приветлива. Да, она называла персонал обслугой. Раздражала ее надменность. Ну или же я притворялся, что меня это раздражало, кто уже поймет?

— Я буду рыбу на углях, ты выбрал уже? — спросила она.

— Давай и я попробую.

Меню я и не открыл, настроение было больно ленивое.

— А пить что будем?

Она начала тянуться к кнопке вызова официанта. Какие же красивые у нее все-таки руки! Привычка обращать внимание на женские руки у меня появилась после нее. Хотя, признаться честно, дело было не только в руках. Я сравнивал с ней каждую девушку, которую встречал. Должен вам сказать, любая была лишь ее тенью. И я нисколько не преувеличиваю. Может, малость необъективен, но, поверьте, девушка она совершенно особенная!

— Пить? Давай какой-нибудь сок, только не апельсиновый.

— Хорошо. Перед фильмом заедем к брату, нужно забрать вещи.

— Что это твои вещи делают у брата? — спросил я, изображая что-то вроде ревности.

— Даже если он был бы на это способен, он не в моем вкусе! Но он на это неспособен! — ответила она, уловив, к чему я клоню.

— Правда? А с виду такой мужественный, уверенный в себе!

Она улыбнулась. У нее была привычка улыбаться на одну сторону из-за шрама над верхней губой. Как же я любил этот шрам! Правда, что мужчину, может, и привлекают достоинства, но влюбляется он точно в недостатки.

— Тебя что, опять надо похвалить, мой мальчик?

— Нет, я не к тому…

— Дамир! Хоть мой брат и кажется серьезным, успешным и брутальным, как мужчина ты все равно в сто раз лучше!

— Я не считаю себя лучше его, да и вообще кого-то, я же…

— Ой, да заткнись уже!

В этот момент подошла официантка. Симпатичная девушка, в меру упитанная, скорее ее даже украшало это. Очень уж выгодно ее формы были обтянуты тесной тканью одежды.

— Вы готовы заказывать? — спросила она услужливо.

— Да, мы готовы… — начал было я, но мои слова были лишь формальностью, весь заказ продиктовала Камилла. Она всегда так поступала. Нравилось ли мне позволять ей доминировать в отношениях? Безусловно! В постели? Безумно! С ней я вел себя совсем иначе, не как с остальными. Там-то я, конечно, играл роль до боли серьезного парня, а с ней так уж изначально пошло. То ли мы играли, то ли были настоящими, но позволять ей доминировать было моей любимой частью наших отношений.

— А ты разве кофе не будешь? — уточнила она, так как обычно я всегда заказывал.

— Да, американо, пожалуйста.

— Один американо принесите сразу!

Официантка ловко спрятала ручку в нагрудный карман своей тесной рубашки, развернулась и ушла. Уж точно с такими формами швы на ее юбочке были в опасности.

— Тебе понравилась эта жирная?

— Жирная? — я уже играл в эту игру как будто сотню лет. — Ничего она не жирная. Очень аппетитная девчонка. У нее как раз соблюдена та грань, после которой она казалась бы полной, а так она очень манящая.

— У тебя просто намертво все умерло там, где должен был быть вкус!

Только девушки так могли, обижаясь в рамках игры, все же чувствовать обиду по-настоящему.

— Неправда. Признай, у каждой, кого я выбираю, есть что-то особенное. Какая-то изюминка. Я не выбираю шаблонных!

— Да ну? А у жены твоей какая изюминка? Немощность?

Мгновенно что-то поменялось в ее взгляде. Нужно было действовать осторожно. Никогда нельзя было угадать, в какой момент от игры мы могли перейти к ссоре. Сразу сдаваться было нельзя, но начинать защищать жену тоже не совсем этично в данной ситуации.

— Немощность? Мне казалось, что, когда вы с ней увиделись, немощной выглядела как раз ты.

Я произнес это как можно аккуратнее и доброжелательно улыбнулся. Одно неверное движение, и она могла устроить скандал на весь ресторан. Характер у нее был больно взрывной.

— Да брось. Я же не имею в виду физическую немощность. Ты знаешь, о чем я. Жена любого мужчины, который стоял передо мной на коленях, — немощна!

Она разнервничалась не на шутку. Больная тема.

Я прислонился к столу локтями, чуть наклонился к ней и произнес:

— На коленях? Ты правда думаешь, что можешь поставить меня на колени?

— А что? Не стоял?

— После этих слов тебе точно не удастся. Даже не мечтай.

— Это ты мечтаешь об этом! А я лишь тебе позволяю, из жалости! С такой женой тебя остается только жалеть, вот и кормлю мальчика!

Зазвонил мой телефон. Она быстро нагнулась посмотреть, кто звонит. Хоть я и увидел, что это Эльдар, я спрятал рукой экран и задумчиво посмотрел, будто мне есть что скрывать, после чего поднял трубку.

— Привет, Дамир! Не помешал? — спросил он.

— Нет, ты спас меня от очень скучного разговора! — я кинул взгляд на Ками и заметил, как она демонстрирует свой средний палец.

— Слушай, такое дело! Я насчет свадьбы…

— О, неужто передумал? Правильно!

— Да нет, не передумал, еще и тебя решил поднапрячь немного. Если можно?

Ему явно было неловко просить о чем-то, он всегда так — ходил вокруг да около.

— Буду рад помочь в таком деле. Я и Вика в твоем распоряжении. Что нужно сделать? Поехать куда, привезти что?.. Все что угодно!

— Я сначала хотел попросить моего друга из колледжа, но мы с Аидой подумали: он такой стеснительный, робкий и может не справиться. В общем, хотели попросить тебя быть свидетелем!

Должен сказать, что меня это предложение немного шокировало. У меня практически не было никогда настоящих друзей, всех друзей мне заменяла вон эта — немного сумасшедшая, под стать мне, рыжая особа, что сидела напротив. Я даже не знал, как правильно реагировать в таких ситуациях. То есть да, я понимаю, что мы дружим уже некоторое время, но неужели настолько близко? Удивительно!

— Правда? Свидетелем?

Ками, сразу перевела на меня лениво блуждающий по стенам взгляд. Ее всегда интересовали все более или менее значимые подробности моей жизни.

— Если ты согласишься, конечно.

— Естественно, я соглашусь. Я просто немного шокирован. Не боишься, что испорчу вам свадьбу? Ты же знаешь меня…

— Как раз потому и подумали о тебе, нужен именно такой, чтобы не растерялся.

— Ну хорошо, сами напросились!

— Значит, договорились?

— Договорились!

— Отлично, одной заботой меньше. Пойду дальше по списку, уже голова кругом от этой суеты.

— Ты обращайся, если нужна будет помощь. Я с радостью…

— Пока справляемся, но буду иметь в виду!

— Не стесняйся!

— Хорошо. Вике привет передавай!

Я кивнул головой Ками и сказал:

— Вика, тебе привет!

Она опять показала средний палец, на этот раз вполне громко произнеся значение своего жеста вслух, если вдруг кому непонятно.

Положив трубку, я задумался: «Ну надо же, я буду свидетелем на свадьбе!»

— Что такое? Кто это? — нетерпеливо спросила Ками.

— Это Эльдар.

— Какой еще Эльдар?

— Друг мой с работы.

— Друг? У тебя, оказывается, есть друзья мужского пола? А почему я о нем не слышала ни разу?

— Не знаю, мы не так давно с ним дружим. Да и не могу же я докладывать тебе о каждом своем шаге.

— А что он хотел? Кстати, тут можно курить?

— Вот же пепельница.

— Давай покурим!

— Я еле бросил, не начинай.

— Да ладно тебе, иди, найди сигареты.

— Для тебя это невинная шалость. Ты можешь покурить и завтра даже не вспомнить об этом. У меня так не получается. Я потом пару месяцев буду мучиться в безуспешных попытках бросить.

— Господи, не плачь! Ты придаешь этому слишком большую важность, потому и страдаешь потом. Отнесись к этому полегче, и все будет хорошо.

— Думаешь?

— Хочется же, почему нет?

Да уж, она умела аргументировать, как никто другой. И правда, хочется же, почему нет? В принципе, это было ее жизненным кредо. За долгие годы общения она и меня приучила так жить.

Я вышел из кабинки и подошел к барной стойке, но сигарет там не оказалось. Придется искать магазин поблизости. На улице начинало темнеть и наконец стало прохладно. Приятно было бы прогуляться после ужина, если, конечно, успеем до сеанса. Я огляделся по сторонам в поисках магазина и перебежал через дорогу. Магазинов было полно, а вот сигарет в них не было. Интересно, почему в магазинах перестали продавать сигареты? Помню, во времена, когда я курил активно, сигареты были везде…

Мне любезно подсказали, что где-то рядом, у остановки, есть табачный магазин. Я начал спускаться вниз по улице, обходя прохожих. В сумерках я не мог разглядеть их лиц. Странное время — сумерки. Все кажется каким-то нереальным.

Вообще, я очень люблю гулять и наблюдать за прохожими. В подобные моменты кажется, что я как будто выпадаю из реальности. Вижу всех вокруг, а меня никто не видит. Не обращают внимание, и все! Все они заняты тяжелым грузом своих мыслей, от которого у них поникли плечи. Все-таки в городе люди немного отличаются, это заметно. У нас они повнимательнее, что ли. В районе, где я живу, нет больших городов, и там меня замечают. Хотя бы обсматривают в ответ. Могут и улыбнуться даже…

По пути я вспомнил, что кошелек остался в ресторане. Остановившись посреди тротуара, я начал хлопать руками по карманам. Во внутреннем кармане куртки оказалось несколько мятых сотенных купюр. Странно, откуда они взялись? Иногда такое случается, реальность будто подыгрывает нам. А я-то был уверен, что придется возвращаться обратно.

Табачный магазин оказался прямо на остановке. Его трудно было не заметить из-за ярких витрин и огромной подсвеченной надписи над дверью. Однако я все же умудрился пройти мимо несколько раз. Со мной такое часто случается, из-за своей чрезвычайной внимательности ко всему вокруг, я бываю жутко рассеянным.

Стоя в очереди, я заметил, как у меня начали трястись руки от нетерпения. Мне хотелось курить. Удивительно, как порою странно работает наш мозг. Он призван служить нам во благо и оберегать нас, но иногда мороз по коже от осознания, насколько он уязвим. Месяца три прошло, не меньше, как я вообще не вспоминал, что такое сигареты, а сейчас у меня уже ломка?

Выйдя с сигаретами на улицу, я не смог удержаться и закурил. Голова нещадно закружилась, по всем конечностям прошлась неприятная вибрация, словно организм кричал: «Да что ты в меня опять пихаешь, придурок?» Но через пару затяжек все прошло. Я неторопливо докурил сигарету и двинулся обратно к ресторану.

Ками сидела и с огромной скоростью воодушевленно стучала пальцами по своему телефону. Даже знать не хочу, с кем она переписывается! Я бросил сигареты на стол и сел.

— Что так долго? Уже заказ принесли, все стынет!

— Не мог найти сигареты.

— А что за запах? Ты что, без меня курил?

— Не удержался.

— Как ты мог? Надо было вместе! — она скорчила недовольную рожицу.

— Да какая разница?

— Ну, блин, мы давно не курили, нужно было вместе…

— Так давай закурим!

Резким движением она схватила пачку и спрятала в сумочку.

— Тебя затошнит, если сейчас закуришь еще одну. Покурим после ужина.

Еда и правда чуть остыла, но было вкусно. Мне очень нравилось ужинать с Ками. С ней все приобретало какой-то волнительный смысл. Я бесконечно любил наблюдать за ней, чем бы она ни занималась. Наверное, в такие моменты я выглядел глупо со стороны. Вряд ли мужчину украшает телячий восторг в глазах, а он у меня определенно был. Она, конечно, уже не замечала этого. Умудрялась есть и переписываться одновременно. Улыбалась! Что-то радует ее. Интересно, что? По какой-то причине за 10 лет я так и не научился прямо спрашивать у нее обо всем, что меня интересовало. Мое чувство такта за долгие годы превратилось в стиль общения. С другой стороны, она никогда не стеснялась задавать вопросы прямо, и я всегда ей все рассказывал.

— Ну так что?

— Что?

— Твой друг, что он хотел?

— Он хочет, чтобы я был свидетелем на его свадьбе!

— Да ладно! — наконец ее внимание оторвалось от телефона. Она аккуратно убрала его за тарелку. — Как это круто! Неужели я его совсем не знаю? А кто невеста?

— Невесту не знаешь точно, его, может, и видела, он местный.

— Ты же не пойдешь один? Когда свадьба?

— Я пойду с Викой.

— Это с какого такого перепуга?

— Они с Викой тоже дружат и пригласили нас обоих.

Она отложила вилку и оттолкнула от себя тарелку. Вытащив сигарету из пачки и аккуратно зажав ее между пальцами, она застыла в молчаливом ожидании. Я вытер жирные от рыбы руки сухой салфеткой и, наклонившись через стол, чиркнул зажигалкой. Она затянулась, передала сигарету мне, затем, подкурив еще одну, выпустила дым. Противники курения точно не видели, как она курит. Она бы никого не оставила равнодушным!

— Как же меня достала твоя «немощь». Неужели мы не можем хоть день о ней не говорить?

— Я и не говорю!

— Почему она появилась в нашей жизни? Почему ты таскаешь ее с собой на свадьбы?

— Ммм… а как ты думаешь? Может потому, что она моя жена?

— Разве у нас не принято, что нельзя таскать свою жену везде с собой? Что люди говорят? Наши традиции ведь не позволяют этого! Разве нет?

— Ой, да брось, какие традиции? С каких пор ты начала чтить наши традиции? Да и кто вообще сейчас их соблюдает? Они еще живы лишь потому, что время от времени мы прикрываемся ими, дабы в своих глазах выглядеть лучше остальных. Сплошное лицемерие.

— Ладно, ладно! Таскай ее с собой, раз нравится! Мне-то что?

Стряхнув пепел и отложив сигарету в пепельницу, она снова принялась за свой телефон. Я глубоко вздохнул и все-таки удержался от комментариев. Ненавижу, когда прерывают разговор, так и не разобравшись, тем более когда сами и были его инициатором. Но кому, как не ей, это знать!

Оплатив ужин, мы вышли на улицу и направились к стоянке. Все же идеальная была погода для прогулки. Однако предлагать ей сейчас что-либо было бесполезно. Пока она сама не заговорит, себе дороже к ней лезть!

Она забрала у меня из рук свою куртку, повесила на вешалку сзади и села за руль. Я сел рядом, достал телефон и написал Вике:

«Представляешь, Эльдар предложил мне стать свидетелем на свадьбе!»

«Ого! Жаль, мне никто не предложил быть свидетельницей!»

«Это было бы странно. Муж свидетель, жена свидетельница».

«Ты поздно будешь?»

«Не знаю пока».

«Не ночуешь, значит, дома?»

«Не знаю».

«Значит, и я не знаю, готовлю ли я тебе еду в ближайшие дни!»

«Спасибо, родная!»

«Не за что, милый!»

Я отложил телефон в карман, сделал музыку на магнитофоне погромче и, полистав песни, наконец нашел более или менее приглядную.

Ками ловко управлялась с рулем. Все девушки, которые на моей памяти водят, сидели за рулем напряженно, а она как будто родилась прямо на этом сиденье.

До сеанса оставалось 20 минут, а мы еще должны были заехать к ее брату. Но с учетом рекламы, которая обычно длится минут 15, я все же надеялся успеть.

— Так, значит, я не могу, говоришь, поставить тебя на колени? — оттаяла она наконец.

— Конечно, не можешь! Это не в твоих силах! Уже нет!

Мне нравилось играть с ней в эти игры. Игра, конечно, простенькая, но безумно возбуждающая.

Она включила свет в салоне и одной рукой расстегнула пуговицу на своих джинсах.

— Ты уверен?

— Конечно, я уверен!

Не отрывая взгляда от дороги, она немного приподнялась на сиденье, расстегнула аккуратно молнию и, спустив свои джинсы до уровня чуть ниже колен, как ни в чем не бывало поехала дальше.

— Иди ко мне, мой мальчик!

— Ты сдурела? Начнем с того, что ты за рулем и водишь не настолько классно. И нет, даже не думай, ты не сможешь поставить меня на колени в машине.

Она сидела какое-то время молча. Затем снова приподнялась и, спустив свои черные кружевные трусики вниз, села, чуть откинув левую ногу в сторону.

— Давай, мой мальчик, я покормлю тебя!

Господи, как же она безумна! Ее реакция была классической в нашей схеме взаимоотношений. Когда ее что-то задевало, особенно связанное с другими девушками или женой, она обязательно должна была показать, как доминирует в сексуальном плане. Тем самым как бы говорила: «Видишь, ты не можешь передо мной устоять, ты принадлежишь мне!» Мог ли я устоять? Да, мог! Но подыгрывать в этой игре я очень любил. Я же джентльмен. Как я могу нарушать сценарий, написанный дамой? Я не могу быть занудой, который гасит женскую инициативу, тем более такого рода. Я не могу не соответствовать уровню ее безумия, ведь таких девушек больше нет в мире! Таких больше не делают! Специальная, ограниченная серия, специально для меня!

Я нагнулся, полез головой под руль и начал целовать ее бедра, поднимаясь все выше. От ее запаха закружилась голова. Как же я любил ее запах! Как же я любил ее безумство! Она положила руку мне на голову и начала водить пальцами по волосам.

— Да, мой мальчик, я не могу поставить тебя на колени! Ты прав, мой хороший! — ее голос постепенно превращался в сладкий стон. — Я накормлю тебя…

«Накормить» меня, по крайней мере так, чтобы я наелся, она не успела. Минуты через три машина притормозила.

— Он уже у ворот, остановись!

Она торопливо натянула трусики, затем джинсы и судорожно начала возиться с пуговицей. Ее брат стоял у ворот и разговаривал с кем-то.

— Не спеши, он зашел во двор! — успокоил я ее.

Через минуту он вышел с сумкой и направился к машине. Она поправила волосы и вышла ему навстречу. Они обнялись, о чем-то заговорили, и я пристально наблюдал за ними в свете фар. Наблюдал за их мимикой и жестами, за тем, как шевелятся их губы. Она смеялась!

Несмотря на ее сложный нрав, на ее репутацию, все трепетали перед ней. Когда-то ее родители и брат отказались от нее и попросили не появляться в их доме. Уж слишком не соответствовала она, не подходила под местные стереотипы и понимание того, какой должна быть девушка. Она не подпадала ни под один шаблон. Однако она всегда делает лишь то, что сама считает нужным. Пусть иногда она делает глупости, но у нее напрочь отсутствует чувство вины по этому поводу. Она делает глупости так, что и в голову не приходит ее осуждать. Даже сейчас ее старший брат стоит рядом, обнимает и разговаривает с ней на равных. Знали бы, где я живу, вам бы стало ясно, какая это у нас редкость. Ей прощалось все, перед ней расступались даже самые закоренелые стереотипы нашей народности только потому, что она и не нуждалась ни в чьем прощении.

— Ну что, успеваем?

Она села, захлопнула двери и, перед тем как тронуться назад, развернулась, чтобы смотреть на дорогу через заднее стекло.

— Сколько раз повторять, пользуйся зеркалами!

— Мне так удобнее!

— Это тебе кажется, что так удобнее, потому что не привыкла еще к зеркалам.

— А еще мне кажется, что кто-то, когда начинает умничать, становится нудным-занудным!

Она улыбнулась и пальцем игриво щелкнула меня по носу. Настроение у нее наконец поднялось. Я не любил, когда она грустила. В ее жизни было предостаточно поводов для грусти. Уж больно много она пережила. В том числе и из-за меня…

— Два билета, пожалуйста! — обратился я к молодой девушке в огромных очках, сидящей за кассой.

— Выбирайте места, — безучастно ответила она. Видно, что устала, причем, казалось, не только от рабочего дня, но и от самой жизни.

— Третий ряд, места 7 и 8! — ответил я.

Все из-за желания уединиться так стремились на задние ряды, что уединиться можно было только на передних. Это я усвоил уже давным-давно.

Мы аккуратно прошли на свои места, пытаясь не споткнуться в темноте о ступеньки. Третий ряд, как я и ожидал, был абсолютно пуст. Ками, как и всегда, села не на свое место. Ей не было разницы, на какое место садиться, когда зал был полупустой. Не задумывалась она о таких вещах. А вот меня всегда это заботило. Только вот уговорить ее пересесть, естественно, было невозможно.

Я не знаю, почему мы с ней все время ходили в кино. Она не особо-то и любила кино. Я вот любил очень, но, когда был с ней, я больше смотрел на нее, чем на экран. Она, как обычно, делала вид, что увлечена сюжетом, а я поглядывал на нее постоянно и кормил попкорном с рук. В полумраке картина, где она своими пухлыми губами подхватывает попкорн, была куда более завораживающей, чем картина на экране, где психи крошили друг другу свои психованные головы.

Где-то к середине фильма она залезла в обуви на кресло, положив ноги под себя, и прилегла мне на плечо. За весь фильм она не вымолвила ни слова. Интересно, о чем она думает, когда молчит? Казалось бы, кому, как не мне, об этом знать? Но я не знал! Я всегда притворялся, что меня не интересуют вещи, о которых она сама не рассказывала. Она же, в свою очередь, не горела желанием проявлять инициативу в этом. Интересовала ли меня ее подпольная жизнь на самом деле? Я не мог дать внятный ответ на этот вопрос. Касаемо наших с ней сложных отношений, я уже мало что знаю и понимаю. Однозначным в этой истории был ответ лишь на один вопрос — что я к ней чувствовал? Безусловно, я любил ее, но были вещи, которые я уже никогда не смог бы ей простить, так же как вещи, которые не простит она…

Фильм закончился, и в зале включили свет, тем самым ознаменовав окончание безумных фантазий режиссера и возращение в обыденную реальность. Ками медленно встала и начала потягиваться, разминая мышцы и обнажая при этом свою талию. Бьюсь об заклад, в этот момент половина зала смотрела на ее практически идеальную фигуру. Эта мысль невероятно грела мое мужское самолюбие.

Оставляя зал немного полюбоваться моей сногсшибательной девушкой, я начал собирать мусор и попкорн, который мы разбросали по полу.

— Прекрати, для этого тут есть обслуга! — раздраженно произнесла она, оттягивая меня за руку так, будто я совершаю преступление.

— Какая же ты тупая!

— На себя посмотри, взрослый мужчина, собираешь бумажки под сиденьями. Вон уборщица идет!

— За собой нужно прибираться, где бы ты ни находился. Это базовые нормы поведения, отличающие нас от животных. Чему тебя учили в детстве? Ладно родители, но в школе же должны были чему-то научить! Ааа… я и забыл, тебя же выгнали из школы! — произнес я, пытаясь придать своему сарказму как можно более циничный окрас.

— Ну уж точно не учили пресмыкаться, а вот из тебя это уже не выбьешь!

— Как же меня достали твои тупые понятия!

— Господи! Да у кого они тупые? Посмотри, там уборщица идет! Представляешь, ее наняли на работу специально для этого!

— Твоя проблема в том, что ты постоянно путаешь некий напускной аристократизм, который пытаешься пародировать, с высокомерным, идиотским быдлячеством!

— Это ты тупое быдло, раз не понимаешь элементарных правил устройства общества!

Ее попытки заставить меня оставить мусор на сиденье не увенчались успехом. Так мы и вышли из зала, споря о том, кто должен убирать мусор в кинотеатрах: зрители или уборщица. Хорошо то, что у нее была действительно похвальная привычка: когда спор затягивался и наскучивал ей, она умела моментально менять тему как ни в чем не бывало.

— Давай сфоткаемся! — предложила она и пристроилась рядом с фигурой одной из героинь у афиши. — Кто круче? Я или она?

— Определенно, вам обеим место в психушке!

— Знаешь, в чем разница между нами?

— В размере груди?

— Ее парень — герой…

— Точнее, он антигерой. То, что ты не чувствуешь разницу, многое о тебе говорит.

— Как бы ни было, у нее есть крутой чувак, а у меня только уборщик!

— Да пошла ты!

Мы сделали десяток фото у афиши, купили пару фигурок из фильма и вышли на улицу. Была уже глухая ночь. На небе горели маленькие «городские» звезды, едва выглядывающие из грязно-серых облаков. Я хотел предложить ей пройтись, но усталость уже давала о себе знать. Ехать еще два часа. Мы с Ками жили в сотне километров от города, в небольшом курортном районе, расположенном посреди гор. Райончик этот отличался удивительной красотой природы. Однако, несмотря на безумную популярность у туристов, альпинистов и любителей горных лыж, инфраструктура у нас оставляла желать лучшего. Для того чтобы посмотреть фильм, пройтись по магазинам и посидеть в приличном ресторане, приходилось спускаться в город.

— Хорошо, что мне не нужно идти на работу завтра! — с облегчением вспомнил я.

— Тебе повезло, малыш! А вот мне нужно!

— Ну да! Смотри не опоздай, а то босс накажет! — ехидно подметил я и опять заслужил ее излюбленный жест в виде среднего пальца. Третий раз за день, я делал успехи.

— Он и тебя сможет наказать, если захочет! — произнесла она с видом обиженного ребенка.

— Скорее я вас обоих накажу! — поспешил я возражать.

— Ага! Ну конечно! Ты свою «немощь» наказать не можешь, что уж говорить о настоящих мужчинах!

— Рот закрой, сама ты немощь!

— А я думала, скажешь: «Рот закрой, он не настоящий мужчина!»

— С чего мне такое говорить?

— Вот-вот!

— У меня просто принцип — о людях в преклонном возрасте либо хорошо, либо ничего! Я человек воспитанный, знаете ли!

Она громко и неестественно рассмеялась, как, впрочем, и всегда, когда затрагивались больные темы. Хоть наша словесная потасовка, естественно, была шуточной, есть темы, слишком чувствительные даже по отношению к шуткам.

— Какого бы преклонного он ни был возраста, он еще многих сосунков вроде тебя может приклонить!

— Приклонить? Я, конечно, понимаю, что ты привыкла стоять перед ним на коленях, но по себе не суди!

Теперь настала моя очередь громко и театрально смеяться.

— Ладно, ладно, мой мальчик, я шучу. Никто не сравнится с тобой. Успокойся, мой хороший!

— Я спокоен. Спокойнее даже вашей с ним сексуальной жизни.

— Эх, мальчик мой, что ты знаешь о нашей с ним сексуальной жизни? — протяжно произнесла она и кинула в мою сторону ключи, которые я еле поймал. — Ты поведешь!

— Сама веди!

— Я устала!

Мы ехали обратно, болтая о всяком. Одной рукой я поглаживал ее ноги, которые, по своему обыкновению, лежали на мне, когда она сидела на пассажирском сиденье. Она говорила о работе, точнее, о своем персонале. Бедные, несчастные люди, которым трудно позавидовать. Ками работала администратором в гостинице ее бывшего мужа. Муж, застукав ее на измене, развелся с ней, а работы так и не лишил. Он сохранил с ней дружеские отношения, периодически плавно переходящие в интимные. Ну а что? Люди его возраста и статуса могут позволить себе маленькие слабости. Похвально, что он не стал заморачиваться тем, что же скажут люди. Не было ему дела до людей. Слишком, наверное, был занят.

Что интересно, данный мужчина был плюс ко всему моим дальним родственником. Тут у нас дальнего родства не бывает, родственник так родственник. Я еще не упоминал о том, что уличена она была в измене именно со мной. Да и по сей день он прекрасно знает о наших с ней отношениях. И да, при всем этом она продолжает работать в его гостинице, жить в квартире, подаренной ранее им же, и ездить на машине, соответственно, того же происхождения. Либо он идиот, либо он сильный мужчина, занятый делами поважнее, чем месть двум молодым людям, которым он вполне в отцы годится. Я вам так скажу: идиотом он точно не был!

Она рассказывала про персонал, который, понятное дело, ее недолюбливал. Нрав у Ками, как вы понимаете, дикий, и ее «обслуге» доставалось от нее сильно. Говорила она преимущественно о провинностях несчастных. Честно вам скажу, никакой их вины, даже судя по ее словам, я не усматривал. А попробуйте ей это сказать!

Через некоторое время она утихла. Заснула! Я и сам не прочь бы отдохнуть, голова была уже в тумане. Благо за рулем ночью я умел отлично держаться.

Дорога была очень живописной, особенно при лунном свете. В какой-то момент равнина без каких-либо плавных прелюдий переходила в горы. Как будто въезжаешь в другой мир. Асфальт начинал петлять между огромных каменных стен, величие которых человека, оказавшегося тут впервые, могло бы напугать. Ну или восхитить. Во всяком случае, без мурашек точно бы не обошлось. Однако при всей живописности картина была мне настолько знакома, что ничуть не восхищала, а, скорее, от скуки вводила в сон.

Я старался ехать очень аккуратно, чтобы не разбудить Ками на крутых поворотах. На страже ее сна дорога казалась еще более утомительной. Я проезжал одно небольшое селение за другим, пока наконец не подъехал к крошечному городку, с которого и начиналась курортная зона. Городок спал, и я не встретил ни души, пока его проезжал. Да там и проезжать-то нечего, один проспект и был всем городом. Когда-то, еще в советское время, это был промышленный город. Я помню, еще ребенком, как люди по утрам толпились у канатной дороги, дожидаясь, пока вагончик поднимет их прямо из середины города высоко в горы. Вы только представьте эту картину!

Весь город работал в шахтах. Что-то там добывали, я уже толком и не вспомню, что именно. Сейчас-то всего этого нет давно. Городок начинал забывать свое предназначение. А мне все жалко, что закрылась канатная дорога. В детстве я называл эти красные кабинки, плывущие по небу, автобусами. Я так ведь и думал. Сказал бы я детям из большого города, что автобусы плывут по небу, подумали бы, что я чудак.

Я начал подъезжать к своему дому, который находился на окраине. Ками жила чуть дальше, в поселке. Ее поселок был последним населенным пунктом в этом ущелье.

Свернув с трассы и переехав небольшой мост, через несколько минут я остановил машину у ворот.

— Эй, просыпайся, родная!

Я провел рукой по ее волосам. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Мы что, уже приехали?!

— Я-то уж точно да!

— Вот я продрыхла! Почему ты меня не разбудил? Дурак!

— Зачем? Мне было на руку, всю дорогу болтал по телефону.

— Вот урод, с кем болтал? С какой из своих шлюх?

— Нет у меня никаких шлюх!

— Полным-полно!

Мы долго не могли найти одну ее кроссовку под сиденьем. Когда наконец справились, она пересела за руль и приоткрыла окно, чтобы попрощаться. В таком сонном состоянии она казалась беспомощной и даже милой.

— Ты точно сможешь доехать? — забеспокоился я.

— Смогу, конечно!

— Как доедешь, отпишись сразу!

— Хорошо! — она начала закрывать окно, потом остановилась и сонным голосочком добавила. — Передавай привет своей «немощи»!

— Езжай давай и не сигналь, разбудишь соседей!

Она отъехала пару метров и, конечно же, посигналила. Я стоял и ждал, пока красный свет задних фар не скрылся за поворотом.

Внутри было такое приятное ощущение, поддавшись которому я произнес вслух: «У меня лучшая любовница в мире!» Конечно же, она была гораздо больше, чем любовница. Она была для меня всем! Иногда казалось, что она и есть — Я!

Ворота были заперты на ключ, и пришлось перелезать через забор. Нелегкая это задача, скажу я вам, в такой поздний час. «Интересно, Вика закрыла или родители?» — подумал я, не зная, на кого чертыхаться. Входная дверь тоже оказалась заперта. Хорошо, что под резиновым ковриком обычно лежал запасной ключ. Я старался не шуметь, так как на первом этаже спали родители. Взобравшись на второй этаж, я хотел зайти в спальню, но не тут-то было! Снова заперто! Я прошел в кладовку и в ящике для инструментов достал что-то напоминающее отвертку и спокойно отворил двери. Если хорошо постараться, засов можно было открыть даже пальцем. Потому она старалась абсолютно зря, пытаясь удержать меня таким способом. Ну вы же знаете, это просто такой символизм, изображающий женскую обиду. Всего-то нужно загладить вину букетом цветов или походом в ресторан. Я пробрался в комнату, тихонько разделся, стараясь не греметь своим ремнем, и залез под одеяло. Она сразу дернулась.

— Нет, дорогой! Ты сегодня спишь в зале!

— Размечталась!

Я приобнял ее сзади. Она повернулась и начала выталкивать меня ногами с кровати. У нее были невероятно сильные ножки!

— Ты спишь в зале, я же заперла двери и ясно дала это понять!

— Ну, Вик, малышка, ты же знаешь, я не смогу уснуть, если не ляжешь мне на плечо!

— Твои проблемы! — она отвернулась и свернулась калачиком.

— Я не дам тебе уснуть, пока не ляжешь мне на плечо!

— Отстань!

— Нет!

Я продолжал ее трясти, пока она не сдалась.

— Вот ты урод!

Она повернулась, легла мне на плечо и закинула на меня одну ногу. Да, я и правда засыпал в десять раз быстрее в таком положении. К этому «пазлу» мы уже привыкли за долгие годы совместной жизни.

— Спасибо, «одеялко»!

Я поцеловал ее в макушку. Сразу же начала обволакивать сладкая дремота. Я уже практически уснул…

— Дамир!

— А?

— Надеюсь, на твоем лице нет ничьих ДНК?

— Если честно, нет, не повезло сегодня!

— Ты всегда говоришь «если честно», когда врешь! Не целуй меня больше, пока не искупаешься!

— Ага…

Я провалился в сладкий и глубокий сон.