Влечение. Мой опасный босс

Адалин Черно, 2023

Я целый год упорно трудилась на того, кого ненавижу всем сердцем. На мерзкого, беспринципного, тираничного Артема Гадаева. Я могла стерпеть все, но не то, что он себе позволил. Не его настойчивых рук на моих бедрах, ни его горячих губ на моей шее. Я кинула заявление ему на стол, вот только у босса оказались совсем другие планы. В них входила я. Целиком. И желательно без одежды. – Заявление на увольнение я не приму, – спокойно сообщает босс. – Это еще почему? – Тебе разве не нужны деньги? На операцию бабушке. – Нужны, но вас это не касается. – Еще как касается. Я могу их дать. Целиком, всей суммой. Прямо сейчас. Хочешь? Переведу на твою карту или на счет клиники. – В счет моей будущей зарплаты? Я чувствую подвох. Босс особой щедростью не обладает, а тут – даст такую крупную сумму? – В счет тебя, Ева.

Глава 6

Чтобы хоть как-то отвлечь их от разговора об увольнении, говорю, что забыла телефон на работе и прошу у мамы номер Никиты. Я его на память не помню. Уверена, почему-то, что он у нее есть и оказываюсь права. Мы не так часто созваниваемся, да и в этом никогда не было необходимости. Никите я звонила редко и еще реже о чем-то его просила, предпочитая решать проблемы самой. Сегодня я на это не способна. После сообщения о необходимой операции мне нужен кто-то, кому я смогу склонить голову на плечо и поплакать. А еще — попробовать поговорить с Никитой. Возможно, он одолжит денег на операцию.

— Да, — его голос звучит бодро и радостно, так что я отбрасываю мысль о том, что могла его отвлечь от важного дела.

Да, отношения у нас немного странные. Мы словно чужие друг другу.

— Привет, — говорю в трубку. — Ты сможешь меня забрать? Я в больнице, бабушке стало плохо и…

— В какой ты больнице? Я приеду так быстро, как только смогу.

Называю ему адрес, а затем передаю маме телефон и снова попадаю под шквал нравоучений. Папа преимущественно молчит, но маму не перебивает, значит, поддерживает все ею сказанное. А говорит она много. О том, что у Артема, между прочим, можно было бы попросить денег «в счет зарплаты». О том, что увольнение — не выход, тем более сейчас, когда наше положение так шатко. Сбежать не выходит, поэтому вынужденно все это слушаю и лишь киваю головой. Идея сбежать на необитаемый остров кажется мне спасением, но на билет мне не хватит денег, поэтому слушаю дальше.

Заканчивается все тем, что Гадаев — прекрасный и понимающий человек. Он едва ли не эталон мужчины. Уверена, если бы Никита не был сыном ее подруги, мама бы не задумываясь сбросила его со счетов и велела присмотреться к Гадаеву. Такой мужчина пропадает. Решительный, дерзкий, горячий…

Та-а-а-к! Мои мысли ушли явно не в ту сторону.

Переключиться позволяет подъехавший автомобиль Никиты. Я, изрядно к этому времени пропитанная нравоучениями и «идеальным» Гадаевым, рада Ника видеть, как никогда прежде. На радостях я даже первая его обнимаю и целую в щеку. Для будущего разговора это даже хорошо.

— Привет, — шепчет мне на ухо. — Как ты?

— Держусь, но за бабушку очень переживаю.

Никита деловито кивает, здоровается с моей мамой, протягивает для приветствия руку отцу. Делает все, что должен делать идеальный зять. Не зря родители его так любят. Непонятно только, почему я к нему так холодна. Впрочем… теперь-то мне это как раз понятно. Если бы Никита за те месяцы, что мы вместе, сумел разжечь во мне то, что удалось Гадаеву за несколько минут, я бы прямо завтра дату свадьбы назначила, а пока…

До сегодняшнего дня я думала о том, как сильно расстроятся родители, когда мы с Никитой расстанемся. Сейчас, конечно, не время. Они только узнали о моем увольнении. Новости о Никите они не переживут.

— Мы поедем, мам… — говорю сразу, чтобы пресечь дальнейшие попытки меня донимать, но мама и не планирует. Все-таки, Никита делает ее добрее.

— Все так серьезно? — спрашивает Никита уже по пути домой. — С бабушкой.

— Говорят, нужна операция и лучше всего сделать ее в Израиле. Там лучшие клиники и врачи. А у нас, — развожу руками, — сам понимаешь.

— Да, — кивает. — У меня есть знакомый кардиолог, я могу поспрашивать, к кому обратиться, но думаю, что хорошие врачи на полгода вперед заняты пациентами.

— Никит… а ты сможешь помочь с деньгами? — спрашиваю и прикусываю внутреннюю сторону щеки.

Просить я не привыкла. Да что там, я даже не знаю, как это правильно делается!

— Не уверен, но постараюсь, — Никита спускает меня с небес на землю. — У меня все деньги сейчас крутятся, свободных очень мало.

— Я отдам, Никит, если получится. За полгода где-то.

О том, что у меня намечается безработица, умалчиваю. Все еще надеюсь найти достойную работу и хорошей зарплатой. Не может же на Гадаеве рынок вакансий сойтись клином.

— Что-нибудь придумаем, малыш, — обещает Никита.

Когда подъезжаем, он напрашивается на чашку кофе. На секс я не настроена, но соглашаюсь. Подумала, что после просьбы о деньгах неплохо побыть немного ласковой. Настолько, насколько это у меня получится.

Поднимаемся по лестнице вместе, держась за руки, а когда оказываемся на моей лестничной площадке, я так и застываю, шокированная увиденным. Под моей дверью стоит Гадаев собственной персоной. После офиса он успел переодеться в джинсы и свитер. Ну и прихватить мой телефон с собой, разумеется! Я замечаю знакомый чехол в его руках.