Клонированная

Ада Николаева, 2020

«Ваша точная копия за выходные!» – гласила незамысловатая рекламная вывеска, которую Мила видела каждое утро, направляясь на работу. Пока в один день не решилась и не обзавелась собственным клоном. Содержит нецензурную брань.

Мила еле поспевала за стройной высокой девушкой в белом халате, практически бежавшей по коридору.

— Нам сюда, — сообщила она и жестом пригласила пациентку в кабинет. — Проходите.

Женщина прошла внутрь, где за столом ее ожидал полноватый и заметно лысеющий доктор.

— Присаживайтесь, — он указал на стул напротив. — Рассказывайте, что вас к нам привело?

— Я каждый день вижу рекламу, — выдавила Мила, — когда иду на работу и возвращаюсь с нее до-мой.

— Так.

— Точная копия за выходные…

— Да, — подтвердил доктор. — Это наш слоган.

— Я долго думала, — женщина слюной протолкнула ком, образовавшийся в горле. — У меня есть сбережения, нет семьи, и я всегда мечтала о сестре.

— Вы же понимаете, что мы не производим сестер?

— Конечно, — Мила поспешила объясниться. — Я знаю. Я много читала о вашей клинике. Вы созда-дите мою точную копию: внешне, внутренне и даже с моей памятью. Это по-своему лучше сестры, ведь она — это я. Мы будем полностью друг друга понимать.

— Да, — подтвердил доктор. — Вы точно готовы?

— Да-а… — пациентка потупила глаза.

— Точно? — напористо переспросил он.

— Да.

День 1

Мила очнулась в палате, где находилась уже не одна. На соседней койке только начала приходить в себя полноватая женщина с тонкими каштановыми волосами и вздернутым кругловатым носом.

— Привет, — тихо произнесла она.

— Привет, — ответил ей незнакомый голос.

— Боже, — воскликнула женщина. — Я так звучу со стороны?! Совсем не как в голове.

— И не говори, сама себя не узнаю.

Женщины хихикая, выбрались из своих постелей и встретились на середине палаты.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, а ты?

— Тоже.

Спустя пару минут, к ним наведалась медсестра и сообщила, что процедура прошла без осложнений, и Милы могут отправляться домой.

***

В приподнятом настроении названные близняшки ввалились в темную пропахшую старьем квар-тирку. Атмосфера одиночества, наконец, начала покидать это место, наполнившись смехом и женской болтовней.

— Помнишь, как я… Мы. Как мы пытались привлечь внимание того блондинчика? Как там его зва-ли?

— Ой, не помню и не хочу вспоминать! Так стыдно, — одна из женщин схватилась за покрасневшие пухлые щеки. — Не напоминай!

— Ладно, может, тогда посмотрим что-нибудь? Дневники Бриджит Джонс? Я знаю, что ты обожа-ешь этот фильм!

— Читаешь мои мысли, — рассмеялась вторая. — Только давай захватим чего-нибудь пожевать. В холодильнике остался тортик.

— Знаю, я же его там и оставила.

Теперь уже обе хихикали и в обнимку направились в кухню.

***

— Марк или Дэниэл?

— Знаешь же что Марк! — выпалила вторая.

— Конечно, знаю! Но вдруг ты передумала.

— С чего бы? Я всегда его выбирала, как и Бриджит.

Закончив просмотр первой части картины, женщины сразу приступили ко второй. Они наслажда-лись тем, насколько похожи и как восторгаются одним и тем же.

День пролетел так быстро и весело, что они даже не успели заметить, как настал вечер.

— Приготовишь ужин?

— Ты же знаешь, мы обе это ненавидим, — фыркнула женщина.

— Давай на «камень, ножницы, бумага»? — предложила вторая.

— Только хотела это предложить!

Проведя три раунда, одна из Мил проиграла и была вынуждена оторваться от просиженного ди-вана и направиться в кухню.

— Боже, я так со спины выгляжу?! — выпалила женщина, оставшаяся сидеть перед телевизором.

— Встань и покажись, — предложила вторая. — О, Боже. Что за целлюлит?

— А я о чем…

— Нам срочно нужно взяться за себя!

— Ты же знаешь, мы пробовали и не раз, — женщина плюхнулась обратно на диван.

— Знаю. И почему мы такие безвольные?

— Плевать, — скривилась Мила. — Что будешь готовить?

— Разморожу мамину лазанью.

— Эх, а я надеялась, что твои кулинарные навыки окажутся лучше моих.

— С чего бы? Я такая, какая была всегда.

— Ну да…

***

Молча ужиная слегка водянистой от переморозки лазаньей, женщины думали об одном и том же, не решаясь спросить друг друга. Вечер воскресенья подходил к концу и оставался всего один нерешенный вопрос — кто же пойдет завтра на работу?

— Кто на работу будет ходить? — грубо и резко выпалила одна из Мил.

— Думаю, будет честно, если по очереди, — моментально ответила вторая, заранее все решив в своей голове.

— День через день? — другая Мила думала о том же.

— Может неделю через неделю?

— А ты сама хочешь неделю ходить, пока я буду дома дрыхнуть? Я — нет.

— Не особо. Согласна, давай день через день.

Женщины снова притихли, сосредоточившись на поглощении пищи. Они думали об одном и принимали идентичные решения, которые полностью избавляли их от возможных конфликтов. Но подумав о конфликтах, они синхронно вспомнили о Виктории, которая всегда создавала перепалки из воздуха.

— Завтра эта дрянь опять что-нибудь ляпнет…

— Как у такой стервы вообще мужик появился?

— Сама удивляюсь, — фыркнула вторая. — С ее то носом.

— Нам бы кого найти, — осторожно произнесла другая. — Давно одни.

— Нет подходящих. Нет достойных.

— Это точно.

День 2

Зазвонил будильник. Одна из Мил была бесконечно счастлива, оставаясь в такую рань в постели, в то время как другая, проклиная все вокруг, собиралась на ненавистную офисную работу.

— Иди уже, — бубнила дремлющая женщина. — Хватит греметь, я же сплю.

— А я иду нам деньги зарабатывать, так что молчи!

***

В большом опенспейс офисе всегда стоял бедлам: много людей и шума, война за кондиционер и кофемашину, а также вражда между сотрудниками. Мила ненавидела это место все семь лет, что проработала здесь. Изо дня в день она говорила себе, что уйдет и изменит все в своей жалкой жизни. Так она утешала себя, но никогда ничего не меняла, потому что страшно боялась потерять то, что имела, не имея при этом ничего.

— Какой интересный тон у твоей помады, — усмехнулась писклявая и чрезмерно худая женщина в паре метров за узким столом. — Жаль, что она почти не видна на твоих тонких губах… Хотя цвет совсем не по возрасту, так что это только к лучшему.

— Все лучше, чем твой огромный нос, — огрызнулась в ответ Мила. — Помаду то можно смыть, а вот его ничем не убрать.

Конец ознакомительного фрагмента.