Гости нашего мира

Ада Ммант

Я всю жизнь прожила в детдоме, и, как все дети, мечтала иметь нормальную семью, где есть мама и папа. И не дождалась, а теперь мне в одночасье предлагают вернуть все это. Я снова взглянула на Леопольда потом на Макса, за последние полгода они стали для меня семьей. А я стала самостоятельной девушкой, которой уже не нужны родители. Да, мне жутко хотелось увидеть родителей, увидеть свою родину, посмотреть какие они. Но вернуться на Кандору и там жить я не хотела, теперь моим домом была Земля.

Глава 2

«Случайных встреч на свете не бывает,

Все предначертано судьбой:

— Она с людьми в свою игру играет

И вот свела меня с тобой…»

Уже закончился июнь, и прошла большая часть июля. Лео раздобыл для меня липовый аттестат, и я подала документы на поступление в художественный институт на дизайнера. Мне всегда хотелось творить! Анжелика тоже решила поступить куда-нибудь учиться, правда так сильно, как я, задираться не стала, ее устроило обыкновенное швейное училище.

Все это время мы продолжали работать в ресторане, и шеф даже пообещал нас оставить работать и на время учебы, правда, с наступлением учебного года мы могли работать только в вечерние смены. И это всех очень устраивало. С Леопольдом теперь мы виделись регулярно, они с Анжеликой стали встречаться, наверное, у них была любовь. Хотя в эту чепуху я не верила…

Наступили вступительные экзамены, и меня целыми днями не бывало дома. Мне предстояло сдать пять экзаменов: рисунок, живопись, композицию, русский и историю. И сегодня состоялся первый экзамен. Я нарядилась в блузку песочного цвета с короткими рукавами и в темно-синюю юбку до колен.

В институте творилось невероятное, в этот знаменательный день его можно было сравнить с пчелиным ульем. Все как пчелки слонялись туда-сюда и приглушенно шептались — точно жужжали. Я без труда отыскала свою аудиторию, где проходил мой первый экзамен, и немного мандражируя вошла внутрь.

Большинство поступающих уже расселись по местам. И мне не много не мало, но совсем не осталось выбора. У меня оказалась самая худшая позиция. Сегодня мы сдавали рисунок, и, поэтому огромную роль играл хороший градус. Но я не стала отчаиваться, я всегда шла по принципу — чем сложнее, тем больше опыта и успеха. Хороший художник обязательно заметит мои старания. Я подвинула мольберт, достала бумагу и карандаши, ластик положила на мольберт и стала присматриваться к композиции. Натюрморт состоял из вазы с фруктами, из нескольких хрустальных предметов с водой и столовых приборов. Натюрморт представлял собой довольно сложную композицию.

Зазвенел звонок, предупреждавший абитуриентов о том, что экзамен начался. Я тут же схватила карандаш и стала наносить наброски. Легкие штрихи мягко ложились на белую бумагу. На экзамен отводилось три часа времени, но я закончила немного раньше и теперь ждала звонок. Мне не хотелось прослыть выскочкой. И работу я сдала самая последняя и успела посмотреть чужие, поэтому сделала свое маленькое заключение о том, что этот экзамен я уже прошла. Мне не хотелось хвалиться, но я являлась одной из сильнейших, а таких у нас, как я заметила, среди абитуриентов человек восемь.

Я собрала вещи и отодвинула к стене мольберт, из аудитории я выходила тоже последняя, получилось, что, закрывая дверь, я пятилась назад спиной и случайно столкнулась с кем-то. Какого же было мое удивление, когда я увидела, с кем именно столкнулась. Передо мной стоял тот темноволосый парень со станции, он озорно мне подмигнул и, усмехнувшись, сказал:

— Привет, ну вот, мы и встретились! — произнес он это так обыденно, точно наша встреча и правда была неминуема.

Он поднялся с пола, затем поднял меня, все это время я была в оцепенении и не могла вымолвить ни слова. Его это немного насторожило, и он поспешил спросить:

— С тобой все в порядке? Ты не ушиблась? — и потянулся ко мне руками, чтобы проверить все ли у меня кости на месте. Я отпрянула от него как ошпаренная и, заикаясь, промямлила:

— Все, со мной, все хорошо, — затем я развернулась на каблуках и быстро зашагала прочь, забыв о том, что мои художественные принадлежности остались валяться посреди коридора.

Черноволосый незнакомец их быстро поднял и бросился за мной, я же, как «полная дура» припустилась пуще прежнего. Правда, ему удалось меня нагнать у ворот института. Я не знаю, что со мной произошло, но мне жутко было находиться в его обществе. Я обернулась назад, и он схватил меня за руку, и резко повернув меня к себе лицом, сунул в руки мой синенький пакетик, а затем просто сказал:

— Ты забыла.

— Ага, спасибо, — как-то вяло поблагодарила его я и посмотрела ему в глаза: большие, карие, они казались такими темными, как сама преисподняя. По телу пробежал легкий холодок. Он мне улыбнулся, в глазах загорелся озорной огонек, я тоже ему улыбнулась, не смея отвести глаз. С минуту мы стояли, смотрели друг на друга, а затем он представился:

— Я Макс.

— Я Лера.

— Очень приятно, будем знакомы, — усмехнулся Макс и взял у меня из рук пакет обратно — ума не приложу, зачем он мне его возвращал вообще?! Затем мы прошли через ворота, и Макс предложил прогуляться по городу. Я не смогла отказаться, да и отговорка никакая не приходила на ум, а на работу было к четырем, так что в запасе у меня имелось целых три часа.

Мы, не спеша, гуляли по невскому проспекту, после зашли в блинную, и Макс накормил меня блинами с мясом и грибами. Оказалось, что он живет в Петергофе, а учится здесь, в том же институте, в который я собиралась поступать, только на дизайнера другого профиля. Я не стала вдаваться в рассказ о своей жизни, просто сказала, что приехала сюда учиться.

Разговор наш проходил непринужденно и весело, и я стала за собой замечать, что мне нравится этот парень, пусть немного худощавый, не сильно высокий, зато с безумно красивыми глазами и обворожительной улыбкой. Волосы у него были подстрижены по последней моде — креатив, что-то вроде легкого «бриза» на голове. Я смотрела на него, и он казался мне самым красивым на всем белом свете. И еще в нем чувствовалась какая-то таинственная притягательность. Читать его мысли мне совсем не хотелось, я боялась, что если это сделаю, то мои подозрения оправдаются, а мне так не хотелось, чтобы он оказался пришельцем. Я надеялась, что Макс просто обыкновенный парень из периферийного городка…

Мои отведенные три часа подходили к концу, я даже и не заметила, как быстро пролетело время, мне было так уютно в обществе Максима, что совсем не хотелось с ним расставаться. Но нужно было идти на работу. Мы остановились у входа в метро, и я, чуть замявшись, сказала:

— Мне пора, очень было приятно с тобой пообщаться, надеюсь, еще увидимся.

— Хочешь я тебя провожу, — предложил Макс, и я поняла, что ему тоже не хочется расставаться со мной.

— Нет, не надо, — отказалась я от предложения, Макс немного нахмурился, и я поспешила объяснить, почему меня не стоит провожать: — Понимаешь, я сейчас еду на работу, а не домой.

— Ясно, и все же я могу проводить тебя до работы, — настаивал на своем Макс. Мне было очень приятно, но потом я представила, как начнет смеяться надо мной Анжелика и всячески подшучивать, и мне сразу стало не по себе.

— Спасибо Макс, но как-нибудь в другой раз.

— Ладно, тогда возьми мой телефон, — он стал копаться в карманах своей рубашки в поисках ручки и листка, чтобы записать свой телефон, но не нашел.

— Диктуй, я запомню у меня феноменальная память, — тут же нашла я выход, Макс с сомнением на меня посмотрел, и все же продиктовал номер телефона. Я думаю, сомневался он не в том, что я запомню номер, а в том, что я ему позвоню…

Я помахала ему на прощание ручкой и отправилась в метро, спустилась по эскалатору и уселась в электричку. Электропоезд тронулся и унес меня по темным туннелям в сторону площади Ленина, я вышла на станции Чернышевская и, не спеша, отправилась к ресторанчику.

Всю смену я витала в облаках: все мои мысли были о Максиме. Я на автопилоте обслуживала посетителей и вполуха слушала трепет Анжелики. Та вся светилась и искрилась счастьем, как новогодняя елка в декабре, подключенная к электрической сети. Наверное, это действие милого и обаятельного Леопольда, я даже стала замечать, что моя подруга «размякла» — стала немного добрее и милее.

С этого дня вся моя жизнь закрутилась, завертелась, я с трудом успевала осознавать происходящее. Мне удалось сдать все экзамены, и теперь я с нетерпением ждала, когда вывесят все результаты. Мысленно я готовила себя ко всему: в нашей стране можно было ожидать всего чего угодно. Двоечники становятся директорами, медалисты даже не могут поступить в институты — кругом взятки да блат. Людей навалом, и мест на всех не хватает. Конечно, я всегда была уверена в своих силах, но, ни блата, ни денег на взятки у меня не имелось, мы с подругой с трудом сводили концы с концами. А ведь хотелось не только пить и есть, хотелось жить и наслаждаться этой жизнью.

С Максом мы тоже не встречались, как-то не получалось — совсем не хватало времени, а в институте не состыковывались. Я была так нагружена, что приходила домой и просто вырубалась от усталости, даже позвонить ему не могла.

И вот, сегодня у меня выдался выходной, я отправилась в институт, узнать результаты экзаменов их как раз сегодня должны были вывесить. Я поднялась по лестнице и вошла в холл. У доски объявлений, оказалось настоящее столпотворение: кто-то плакал, кто-то смеялся, а кто-то искренне радовался. Мне стало немного страшно, целый час не могла подойти к доске с вывешенными результатами. Решилась только тогда, когда холл немного опустел, и рядом практически никого не осталось. На ватных ногах, подошла к стене и заглянула в списки. Я чуть не взвыла от радости, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных. Мне хотелось петь и ликовать, кричать всему миру, что я это сделала — поступила в художественный институт и скоро стану перспективным дизайнером. С небес на землю меня вернул знакомый голос:

— Молодца, — похвалил меня Макс и, немного прищурившись, протянул: — О-го-го, да у тебя самый высокий бал. Поздравляю, искренне, рад за тебя. Теперь будем чаще видеться.

Я виновато на него посмотрела и тихо прошептала:

— Ты извини, что я тебе все это время не звонила, просто на меня столько дел навалилось: поступление, работа…

— Да ничего, я сам был немного занят, — отмахнулся от моих извинений Макс и, усмехаясь, предложил: — Давай, что ли отметим твое поступление.

— У меня нет денег, — виновато призналась я.

— А они и не нужны, — хохотнул Макс, взял меня за руку и повел на улицу. — У меня есть интересное предложения, надеюсь, ты об этом не пожалеешь, — вкрадчиво произнес он и загадочно мне улыбнулся. До самого вечера мы гуляли по Питеру ели экспресс-фуд, пили кока-колу и катались на лодках по каналам. Мне так было весело и хорошо, что я не хотела, чтобы этот день кончался. Мы сидели в парке на лавочке и ели мороженое. И когда я подумала, что нам пора расставаться, Макс как-то странно на меня посмотрел и тихо сказал:

— Я хочу кое-что тебе показать, пообещай только не орать, хорошо.

— Хорошо, — вяло выдавила я из себя, сердце мое гулко забилось в груди: мне стало страшно, ведь я догадывалась, что настал момент, когда Макс собрался мне продемонстрировать свои способности. Он взял мою ладонь и помог подняться со скамейки, я трусливо отвела глаза, не зная, чего от него ожидать. Макс прижал меня к себе, и мы стали отрываться от земли, подниматься вверх. Я сжала зубы и зажмурила глаза, от него я ожидала чего угодно, но, никак не могла представить, что мы будем с ним летать.

С трудом, преодолевая страх, я открыла глаза: мы парили в ночном небе, над сверкающем Петербургом, и это было так волнующе и так невероятно…

— Тебе нравится? — шепнул Макс и загляну в мои испуганные глаза.

— Слов нет! — тихо пискнула я, и Максим весело рассмеялся.

Затем мы опустились на землю и вновь уселись на скамейку. Я стала дрожать, совсем не понимая, то ли от холода, то ли от произошедшего. Как не стыдно признаваться, но порой я была такой трусихой — хоть плач. Макс взял мои руки в свои ладони и стал их растирать. Я виновато посмотрела на него и сказала:

— Извини меня, ты, наверное, думал, что я буду в восторге от увиденного. Это так, просто меня пугает все то, что происходит со мной в последнее время. И прежде чем тебе об этом рассказать, я хотела бы знать, почему ты, — я ненадолго замялась, старалась найти подходящие слова, — почему, ты обратил на меня внимание?

— Ты очень красивая, ты мне сразу понравилась, — немного растерянно протянул Макс и, куда усердней, стал растирать мои руки.

— И это все? — не веря ему, воскликнула я.

— Нет, не все. Я чувствую, что ты особенная, такая же, как я, и у нас с тобой много общего. До встречи с тобой, никогда раньше такого не чувствовал. Понимаешь, я всю жизнь прожил, считая себя изгоем, одаренным «уродом», который должен прятать от всех свои способности. О моем даре знаешь только ты. Прости, но я был больше не в силах носить этот груз один. Надеюсь, ты меня понимаешь?

— Да, — согласилась я с Максом, — я понимаю тебя, и хоть наши таланты отличаются, мы с тобой похожи, только Лео считает, что мы пришельцы.

— Кто этот Лео? — резко спросил Макс и подозрительно на меня посмотрел.

— Это мой друг, мы недавно с ним познакомились. У него тоже есть скрытые таланты.

— И что, из-за своих талантов он считает себя пришельцем? — усмехнулся Макс и чуть слышно рассмеялся. — Я себя пришельцем не считаю, я такой же, как и все остальные, у меня все на месте и даже кровь, как и у всех красная.

— Я тоже так считала, пока кое-что о себе не узнала, — я порылась в сумочке и отыскала, недавно купленный, бритвенный станок. У меня в сумке имелось все самое необходимое для девушки моего возраста: пара колготок, лак для ногтей, щипчики для бровей, маникюрные ножницы. Я кончено постоянно облегчаю сумку, но в последнее время, все как-то руки не доходили.

Я сняла с лезвия крышку и велела Максу внимательно смотреть, затем, закусив нижнюю губу, я провела лезвием по ладони. Кровь выступила наружу. Макс с изумлением смотрел на меня: я вытерла ладонь и поднесла ее к его лицу. На ней не осталось ни единой царапины, она была гладкой как кожа младенца.

— Здорово, — восхищенно вымолвил Макс и, взяв из моих рук бритву, решил провести эксперимент над собой, но у него ничего не вышло: его кожа просто не резалась. Я выхватила бритву и попробовала сама. Макс залился безудержным смехом и, хрипя, взмолился: — Прекрати мне щекотно.

— Вот, видишь! — испуганно воскликнула я, — Ты вообще, даже на нас с Лео не похож, ни то, что на других людей.

— Ну, и что, это же не повод, считать себя инопланетянами, — продолжал твердить Макс, и это мне показалось очень знакомым, еще совсем недавно я сама так же говорила — ну, хоть в этом мы были схожи.

— Я Лео тоже так говорю, а он все равно стоит на своем — пришельцы и все тут! Иногда мне кажется, что он прав. Понимаешь, я сама из интерната, меня новорожденную бросили в кустах. А Лео утверждает, что тоже приемный. — Я посмотрела в карие глаза и, увидев в них изумление, досадливо протянула: — Только не говори, что ты живешь не с родными родителями.

— Меня усыновили в пять лет, а до этого я тоже жил в интернате, а еще раньше с другими приемными родителями. Правда, когда мне было три года мы попали в сильную автомобильную катастрофу единственный, кто выжил это я, — признался Макс, несмотря на то, что ему не хотелось меня разочаровывать. — Да, я думал, что мы похожи, но не настолько. Сам я не помню, но родители рассказывали, что меня тоже нашли совсем маленьким, им об этом директриса детдома рассказала.

— Странно все это, не находишь? — деревянным голосом произнесла я, точно сильно охрипла, обожравшись мороженого.

— Согласен, но как нам узнать, кто мы, в самом деле, пришельцы или люди?!

— Даже представить себе не могу. В детдоме об этом нам точно никто не расскажет.

Мы, молча, сидели на лавочке, я качала ногой туфлю, а Макс скрестил на груди руки и уставился в антрацитовое небо, словно там находились все ответы на наши вопросы. Я взглянула на часы: стрелки сошлись на двенадцати, и это означало, что мне нужно отправляться домой. Учебный год еще не начался, и у меня на работе была первая смена. Я поднялась со скамейки, и Макс вопросительно на меня посмотрел.

— Мне пора возвращаться домой, завтра много дел.

— Я тебя провожу, — предложил Макс, и мне стало ясно, что отказ на этот раз он не примет.

— А как же ты сам, тебе, в такую даль. Возившись со мной, потеряешь уйму времени.

— За меня не беспокойся, я что-нибудь придумаю, — загадочно улыбнулся Макс и ненадолго задержал свой взгляд на звездном небе.

Мы успели на метро, сели в электричку. От станции прошлись пешком, у крыльца общежития неловко распрощались, и я отправилась домой. Макс же, на прощание, поинтересовался, во сколько я заканчиваю работать. Моя смена заканчивалась в четыре. Выяснив, что ему нужно, он пожелал спокойной ночи и ушел.

Поняла я, что он не знает, где я работаю, только тогда, когда сняла с себя фартук в четыре часа. Мне стало очень грустно, так сильно хотелось его снова увидеть, что хоть волком вой! В таком вот подавленном состоянии я и вышла из ресторана.

— Чего грустим? — тут же послышался приятный бархатный голос Макса, я повернула голову и увидела его: он стоял в светлых брюках и белой рубашке, облокотившись о ствол дерева, и улыбался. Я подарила ему ответную улыбку, мое сердце от радости екнуло в груди, мне хотелось плясать от счастья. Но ничего подобного я делать не стала, просто немножко наврала:

— Я немного устала, и у меня болит голова.

— Жаль, а я хотел тебе устроить экскурсию по заячьему острову, — поддразнил меня Макс. — Ну раз ты болеешь, лучше тебя проводить до дома.

Мне стало смешно, надо мной никто еще так деликатно не подшучивал, и, подойдя, ближе к Максу я легонько его толкнула в живот, затем рассмеялась и отчаянно запротестовала:

— У меня все в порядке, а голова скоро пройдет, просто надышалась на кухне…

— Тогда, другое дело, цепляйся, — он протянул мне руку и я, немного смущаясь, ее взяла, и мы как школьники, держась за руки, отправились на экскурсию.

Экскурсия мне понравилась очень, но больше всего мне нравился мой гид. Не смотря на свою обманчивую внешность «разболтая», Макс оказался очень начитанным и интересным собеседником, хотя, как я вообще могла подумать, что человек искусства, мог быть недалекого ума…

После экскурсии нам ужасно захотелось, есть, но у нас кончались деньги, и мы отправились на поиски банкомата. Это не составило огромного труда, в первом же большом магазине таковой агрегат нашелся. Макс достал карточку, и банкомат с аппетитом ее сожрал. После нескольких попыток ввести код, макс растерянно посмотрел на меня, и обреченно сообщил:

— Не поверишь, но я забыл ПНИ-код.

— А это точно твоя карта? — с сомнением спросила я, хотя сама не понимала своей настороженности.

— Да, — утвердительно кивнул головой Макс.

— И, что теперь делать?

— Не знаю, банкомат сожрал мою карту и не отдает, теперь месяца два придется ее возвращать. Так что сегодня обойдемся пирожками с капустой, ты уж меня извини, — виновато сказал Макс и, уже повернулся, чтобы уйти, но я его остановила:

— Подожди, мне что-то не хочется, есть капусту, у меня есть другое предложение.

Макс изумленно уставился на меня, а я тем временем подошла ближе к банкомату и положила ладонь на табло, затем повернулась к Максу и выяснила, сколько он хочет снять денег с карточки. Пару минут, и банкомат стал выплевывать поочередно: карточку, деньги и чеки.

Я все это собрала и вложила в руки обалдевшего Макса, и тихо напомнила:

— Номер твоего ПИН-кода: два, три, два, шесть — не забудь.

До самого кафе Макс шел, молча, пытался переварить все то, что я сделала, и только когда нам принесли еду, тихо спросил:

— Как тебе это удалось? И что ты умеешь еще?

— Я умею контактировать со всей электроникой, и еще читать мысли, — важно заявила я, словно рассказывала ему о том, как мне удалось получить Пулировскую премию за связанный носок. После того, как он услышал о чтение мыслей, рука с куском хлеба так и застыла у рта, а сам Макс чуть покраснел.

Уверена, он сейчас подумал о чем-то нехорошем. Нехорошем в том смысле, что ему определенно пришла идея о том, как бы обчистить пару банков и стать миллионером за несколько минут. Но по правде, его мысли я читать тоже не могла и поспешила его успокоить: — Мысли пришельцев я читать не умею.

От подобного заявления Макс поперхнулся, и я весело рассмеялась над своей шуткой. Мы поели, я рассказа ему о своих друзьях — Анжелике и Леопольде. И потом он проводил меня до дома. Целоваться мы не стали: он не пытался, и я не решилась лезть вперед батьки в пекло. Наверное, я немного сомневалась в его чувствах, и боялась выставить себя пустоголовой дурочкой, возомнившей о себе невесть что…

* * *

Начался учебный год. Я как добропорядочная студентка посещала все занятия, и учителя не могли мною нахвалиться. Мне тоже нравилось учиться, и от занятий я получала огромное удовольствие. С Максимом мы постоянно встречались в институте и изредка гуляли вместе, так как после занятий мне приходилось работать. В ресторане тоже все шло своей чередой, директор даже немного повысил нам зарплату. Подруга мая так же без дела не слонялась и в свободное время мне рассказывала про свои дела в училище.

И все бы хорошо, но однажды я заметила, что за мной следят. Я, конечно, давно почувствовало что-то неладное, правда только вчера убедилась в этом воочию. У меня выдался выходной, и после института мы с Максом отправились кататься на пароходе.

Странный человек в темной куртке стал преследовать нас после института, я не сразу на это обратила внимание, только когда Макс проводил меня домой. Он ушел, а из-за угла выглянул все тот же мужчина. И тогда я припомнила, что видела его и на корабле, и в парке, и в электричке. Мне стало немного страшновато, я как пуля взлетела на шестой этаж, ворвалась в комнату и закрылась на все замки, а было их у нас целых три. Хотя я думала, если, кто-то и решится к нам забраться, у него это получится, мы же жили не в сейфе.

Анжелика домой еще не пришла, она сегодня работала «У Сэма». Меня стало трясти от страха, я прижалась к двери и попыталась услышать, ни идет ли кто. В такой позе я провела целый час, после чего немного успокоилась и вошла в комнату. Выпила две кружки чая и улеглась на кровать.

Утром я чувствовала себя превосходно, поднялась, растолкала подругу, оделась и отправилась в институт. Только до него мне так и не удалось добраться: у самых дверей общежития меня схватили мужики и затолкали в черную машину, марки которой я не знала, я в них просто не разбиралась, только понимала где отечественная, а где иномарка. Это была иномарка — джип неизвестного мне производства. Хмурые дяди тут же велели мне заткнуться, пригрозив быстрой и безболезненной расправой.

Я испугалась не на шутку и спорить не стала, уверена, мои глаза в этот момент были по пять копеек, made in СССР, не меньше. Окна в машине оказались все черные-черные, так что я даже не представляла, куда меня везут. И чего от меня хотят. Дело заключалось еще и в том, что похитившие меня люди и сами не знали, зачем меня похитили, по их мыслям я могла понять только одно: меня везут на какую-то фабрику.

Пока мы ехали, дядьки в «черном» отобрали у меня все мои вещи, обшарили мою одежду и отняли сотовый телефон.

Самый любопытный стал в нем копаться и, смеясь, спросил:

— Зачем тебе сотовый телефон, у тебя в нем не одного номера не записано.

— Он просто новый, — быстро соврала я, мужик недоверчиво его осмотрел и иронично хмыкнул:

— Да в нем, небось, уже сдохло десять аккумуляторов, — но, не смотря на свое заявление, сунул телефон себе за пазуху.

Я зло фыркнула, это была моя единственная надежда на связь с ребятами. Как они теперь узнают, что со мной произошло, я не представляла. В эту минуту я могла только представить, как они за меня переживают, и мне стало жутко себя жалко.

Конец ознакомительного фрагмента.