Завидная невеста

Аглая Отрада, 2021

Если начинаешь терять все, что дорого в жизни, и кажется, что летишь в пропасть, не спеши сдаваться. Может, тебя туда кто-то подталкивает? Я же растерялась и, наверно, совсем пропала бы. И только малыш от любимого и желание его спасти помогли выбраться из ада и вернуть свою жизнь.

Глава 3

Я просто утонула в своих страданиях. Непонятно, чему было хуже. Телу, которое разламывалось от боли и приступов дурноты. Или душе, которая была разорвана на кровоточащие лохмотья. Если б не Анчи, я готова была просто умереть. Но о наглом усато-хвостатом чудовище некому позаботиться. И тут же слезы снова подступили к горлу, грозя задушить. Это же Платон принес его…

— Белочка, смотри, что я нашел, — он вынул из-за пазухи дрожащий серый жалобно попискивающий комочек. — Оставишь? Или будем искать приемных родителей?

— Конечно, оставим! — взвизгнула я. Сбылась самая несбыточная детская «хочушка»! Я всегда, сколько себя помню, просила завести котика. Но бабушка была неумолима. «Не будет в нашем доме этой инфекции!» — категорично заявляла она. Со временем я смирилась. И даже забыла о своей мечте. И Судьба сама дала мне ее. Уже готовую.

Я горько всхлипнула. Теперь Анчоус, так мы назвали его из-за любви к маленьким сушеным рыбкам, будет единственным напоминанием о бездарно профуканном счастье.

Только подумала, как этот кошачий аристократ вальяжной походочкой прошествовал от порога до кровати. Обманчиво ленивый, расслабленный, он мгновенно превращался в тугую пружину, когда видел цель. Сейчас он прыгнул ко мне на кровать и начал топтаться по животу, больно выпуская когти. Говорят, коты так лечат своих хозяев.

Анчи, меня не вылечить… Я опять захлюпала носом от безысходной тоски, понимая, что попала так, что хуже некуда. Я сгребла кота в охапку и уткнулась носом в его густую шерстку.

Однако не успела промочить любимцу шкурку, раздался звонок. Сердце подпрыгнуло от радости и тут же затрепыхалось от страха. Несомненно, это Платон. Вот теперь точно больше некому. Я безумно хотела его увидеть и в то же время понимала — между нами все кончено. Даже если он еще не видел этого мерзкого видео, то я все равно не имею права скрывать от него свой позор. Ведь хуже будет, если я буду делать вид, что ничего не произошло, а он узнает от других.

Не буду унижаться и кричать: «Ты все неправильно понял!» Я смирилась. Но и рассказывать о своем падении я тоже не хотела. У меня не было сил.

Закрыв уши руками, я молилась, чтоб он быстрей ушел. Но звонок не умолкал. Наоборот, его звякание становилось настойчивей и неожиданно срезонировало с телефонным звонком. Да-да! Я предпочитаю не избавляться от такого раритета, как домашний телефон. С бабой Клавой созваниваемся по-соседски. И вообще.

Мои нервы сдали. Чему быть, того не миновать. Я поднялась с кровати, запахнувшись в халат, поползла к двери.

Утопив взгляд в пол, чтобы не смотреть Платону в глаза, распахнула дверь.

— Уткина Изабелла Ивановна? — раздался незнакомый голос, от которого почему-то бросило в дрожь. Вселенная нашла такой оригинальный способ надо мной поиздеваться? Вместо Платона на лестничной площадке стояли двое мужчин. «Двое из ларца, одинаковы с лица», — сразу же пришло в голову. Они и правда, выглядели как однояйцевые близнецы. Серые строгие костюмы, короткие стрижки и абсолютно непроницаемые выражения лиц. Кажется, тоже одинаковых. Так выглядят или охранники высокопоставленных особ, или коллекторы.

— Что вам нужно? — не ответив на вопрос, не слишком учтиво задала я встречный. Наверно, вежливая Белочка просто скончалась от злоупотребления спиртным, и вместо нее в моем теле поселилось вот это — грубое, невоспитанное, порочное создание.

— Разрешите войти? У нас к вам серьезный разговор.

Хорошим манерам моих визитеров явно не учили, поэтому для приличия спросив разрешения, они молча задвинули меня в квартиру и закрыли дверь.

— Что вы себе позволяете? Выйдите немедленно из моей квартиры! — потребовала я. Если б это произошло вчера, я бы от страха забыла, как дышать. Но после того, что со мной приключилось, у меня будто выключилась кнопка страха.

— Вот по поводу вашей квартиры мы и пришли поговорить. Господин Агапов собирается купить ее у вас. Причем не по рыночной стоимости, а гораздо выше. С профитом, так сказать, — спокойно, словно и не уловив моего истерично-приказного тона, пояснил цель их визита один из «коллекторов».

— Я не собираюсь продавать квартиру. Вы зря потратили время. Поэтому уйдите, пожалуйста, — устало повторила я. Ну так не бывает. Дурной сон получает не менее дурное продолжение. Сморщившись от боли, я потерла виски и выразительно посмотрела на незваных гостей.

— Ваша квартира стоит копейки. Вам предлагают сумму вдвое большую. Вы можете купить новую, просторную, в прекрасном месте! — похоже, ко мне применяют метод заезженной пластинки. Не слышат, что я говорю, а тупо повторяют свое предложение.

Может я попала в какую-то программу типа «Розыгрыш»? Тогда все становится на свои места и логично объясняет весь кошмар, который творится со мной. И на видео вовсе не я, а загримированная актриса? Дублер?! Но Платон не мог со мной так поступить! Да и Динка!

Я подозрительно огляделась. Может, в мое отсутствие здесь натыкали камер?

Самое паршивое чувство, когда вокруг все знают, что происходит, а ты нет. Ну подождите!!! Разозленный Бельчонок — это вам не комнатный хомячок!

— Все, ребята, спасибо! Дальше без меня. Я поняла, что вы никакие не представители Агапова! Кина не будет! — облегченно выдохнула я.

«Коллекторы» переглянулись.

— Одну минуточку, мне нужно позвонить, — то ли первый, то ли второй стремительно вышел из квартиры.

— Советую и вам последовать за своим коллегой! Розыгрыш не удался!

Ну, я сейчас устрою Динке!

Однако визитер не собирался уходить. Тот, кто выходил, вернулся и снова начал сказку про белого бычка.

— Изабелла Ивановна! Розыгрыш тут не при чем. Мы, действительно, действуем от лица господина Агапова. Ваш дом старый, но добротный. И что важно — два этажа и два подъезда плюс большой подвал. Все это легко переоборудовать развлекательный комплекс. Местоположение очень удобное — и в центре, и в то же время в тихом уголке. Теперь вы понимаете, что квартиру придется продать по-любому. Вы же не хотите, чтобы с вами произошел несчастный случай? — уже вкрадчиво произнес он.

— Вы мне угрожаете? Так я напишу жалобу в прокуратуру! И вашему Агапову придется объясняться. А если со мной что-то случится, имейте в виду — здесь прописана моя мама. И она не будет выписываться, — соврала я про маму, которой уже давно нет. Под ложечкой противно засосало от плохого предчувствия. Я очень хотела верить в розыгрыш, но шансы на то, что это именно он, стремительно таяли.

— Вы хозяйка квартиры и имеете право поступать со своим имуществом так, как пожелаете!

— Повторите эту фразу еще раз и вложите ее себе в головы! Я не желаю продавать квартиру. Меня полностью устраивает район и наш старый добротный дом! А теперь все-таки покиньте мое жилище. Иначе я напишу на вас жалобу! Про неприкосновенность жилища вы, надеюсь, слышали? — отчеканила я, из последних сил удерживая дух боевой Белочки.

Очевидно, визитеры и не рассчитывали на быструю сдачу. Свою задачу они выполнили — донесли до меня предложение Агапова — и теперь с чистой совестью убрались. Правда, уже с порога донеслось:

— А мы надеемся, что вы нас услышали.

Не розыгрыш. К сожалению. Призрачная надежда на то, что все это не по-настоящему, злая шутка, испарилась окончательно. Я прекрасно понимала, если сильные мира сего чего-то возжелают, их ничто не остановит. И несчастные случаи, которыми меня только что запугали, совсем не пустые угрозы. И самое страшное — защитить меня некому. Неужели вот тот звонок — это не чья-то дурацкая шутка, а Платон и, правда, решил от меня отказаться из-за другой?!

Именно с этого начались мои злоключения, будто кто-то проткнул мешок с несчастьями именно над моей головой. И сколько их еще вывалится на меня? Я не вынесу! Я всего лишь Белочка, воспитанная и скромная. Слезы вновь выступили на глазах, стекая солеными ручейками по щекам. Я была уверена, что смерть бабушки — это последнее страшное событие, и больше в моей жизни не будет ничего плохого.

И вот это плохое сыпется, как из рога изобилия. И противный голос где-то внутри меня нашептывает, что неприятности точно еще не кончились. Осталось пару месяцев до диплома, а я не представляю, как буду ходить в институт, как на меня будут оглядываться и едва ли не тыкать пальцами. Как буду сидеть в тоскливом одиночестве вечерами и перебирать осколки счастливых воспоминаний. Как буду представлять Платона, гуляющего с какой-нибудь оторвистой (раз имела наглость позвонить) девицей по нашим местам. Мое живое воображение тут же нарисовало отчетливую картинку, от которой в душе образовалась холодная пустота. А тут еще эти представители господина Агапова! Чего от них ждать, неизвестно. Но точно, ничего хорошего.

К вечеру раздался телефонный звонок. Я сняла трубку. А в ответ давящее молчание.

— Что вам нужно? — попытавшись собраться с духом, я спросила почти спокойно.

Чтобы избежать дальнейшей нервотрепки, я со злостью выдернула телефонный шнур. Зазвонитесь теперь! И дверь не открою! И ничего они не сделают!

Однако беда пришла оттуда, откуда не ждали. Утром я выпустила Анчи на балкон. Свои аристократические лапы пачкать о все еще сырую землю он не собирался. Просто уселся на толстые перила и любовался возней воробьев, которые дрались под окном за крошки. Это баба Клава, как всегда, подкармливала пернатых. За что я ей была благодарна. Мне тоже жалко птичек, которым зимой трудно добывать корм. Но в институт я уходила еще затемно, и возвращалась так же, поэтому и не получалось. Или это были мои отговорки? Ведь человек никогда не забывает важное для него. А все неважное и объясняет забывчивостью.

Выпроводив кота, я свернулась на диване калачиком, утопая в такой уютной и засасывающей депрессии. Еще бы! Ничего не надо делать, можно ужалеть себя в хлам. И самое главное — стыдно за это не будет.

В голове прокручивались сотни эпизодов моей прошлой счастливой жизни, заставляя сердце сжиматься от боли. Чтобы еще больше растравить душу, я полезла в телефон — полюбоваться нашими совместными селфи с Платоном, местами, где мы были и кучей забавных эпизодов, связанных с нашими отношениями. Вот Анчи первый раз осознанно уселся на лоток. У него такая мордаха сосредоточенная была, будто он собрался «Таймс» читать. Анчи! Как бы не простудился!

Я метнулась на балкон, но кота там не было!

— Анчи, Анчи! — истошно завопила я,

— Эй, малышка! Ты чего кричишь! — неожиданно услышала я голос Вадима. — Что случилось?

— Кот пропал, — дрогнувшим голосом ответила я. Не дай Бог с Анчи что-то случится, я не перенесу этого.

— Ну значит, еще не догулял, вот сейчас добирает. Весна ведь, — беззаботно хихикнул Вадим.

— Анчи — домашний кот. Кастрированный. Ему дамы не нужны. Он любит тепло, хорошо поесть и зрелища.

— Прямо описание среднестатистического мужика. Он любит тепло, хорошо поесть и зрелища.

— Вадим, меня совершенно не интересуют мужчины. К тому же, Анчи — домашний кот, — повторила я. — И он не мог загулять. Если поможешь искать, буду очень благодарна.

Черт! Не знаю, зачем я это выпалила. Из всех людей Вадима меньше всего я хотела бы видеть в помощниках. Да и вообще видеть. Тут же на щеках снова краснотой проступила печать моего несмываемого позора. Но жизнь Анчоуса важнее моих терзашек. Я быстренько сменила пижаму на спортивный костюм, прыгнула в ботинки на босу ногу, на ходу натянула куртку и бросилась на выход.

Сердце колотилось, как бешеное. Ну, пожалуйста! Только не это! Я потеряла Платона, репутацию. Еще и кота! Шмыгая носом, вылетела из подъезда.

— Анчоус! Миленький! Где ты есть? — звала я любимца, но он не откликался.

— Имя какое смешное! Анчоус! Ты с выдумкой, — подмигнул Вадим. — Ой, а это не он?

Вадим ткнул пальцем в сторону дальних кустов, где и, правда, виднелось серое пятно. Стремглав понеслась я туда.

— Анчи, солнышко мое! Что с тобой?!

Паника захлестнула меня, когда я убедилась, что серенькое пятнышко не что иное, как распластанная на земле тушка моего любимца. Схватив его на руки, немного выдохнула — под пушистой шкуркой слышно было биение сердца. Но безжизненно повисшие лапы и хвост говорили о том, что состояние моего любимца опасное.

— Ого, что это с котейкой? — присвистнул Вадим. — Кажется, ему нужна помощь. Давай в ветеринарку отвезем. Я на машине.

Вот сейчас точно не до принципов. Чуть ли не вприпрыжку я бежала за Вадимом, который семимильными шагами направлялся к нашей местной парковке. Плюхнувшись на заднее сидение его авто, я пыталась реанимировать кота. Дула ему в нос, терла лапки и заледеневшие ушки и давилась слезами. Он лежал у меня на руках такой беззащитный, жизнь еле теплится…"Только не умирай!" — я даже не понимала, говорю я это вслух или в мыслях. Анчи — это теперь единственное, что связывает меня с Платоном.

Я так утонула в своих переживаниях, что не заметила, как мы приехали.

— Кажется, здесь!

Вадим вышел из машины, открыл дверь с моей стороны.

— Давай животину, а то ты с ней не выберешься.

По моим испуганным глазам он, очевидно, понял, что помощь нужна и мне. Не раздумывая, протянул руку и, как куклу, вытащил меня наружу и поставил на ноги.

Я засеменила к зданию с многообещающей вывеской «Айболит» и вдруг застыла. «Приходи ко мне лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок…» — это в далеком сказочном прошлом. Сейчас ни один Айболит без денег спасать зверя не будет. Я беспомощно оглянулась на Вадима. Вот так и достигают дна… Мне придется просить денег — ведь я выскочила без кошелька и даже без телефона. Хорошо еще, что на автомате закрыла дверь и сунула ключ в карман.

Господи, вот же вариант «Сами мы не местные, помогите люди добрые…»! Я умоляюще посмотрела на парня. Кусая губы от неловкости, пробормотала:

— Вадим, ты не мог бы…

Спасибо, долго не пришлось унижаться. Словно прочитав мои мысли, он перебил меня.

— Ты без денег? Ну, естественно, выскочила ж как кошка угорелая. Идем скорей.

— Я тебе все верну. Просто я, правда, не подумала даже, что с ним такое может случиться! Спасибо!

Мне было так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю, но деваться некуда. Вадим открыл дверь, и пока я растерянно оглядывалась вокруг в поисках нужного кабинета, он уже чуть ли не за рукав тащил доктора.

— Эй, господа хорошие, здесь вообще-то очередь! — раздались недовольные голоса.

— Так растерзайте меня всей очередью, — флегматично ответил Вадим, закрыв нас с Анчи своей спиной от недовольных взглядов. Чем вызвал у меня приступ благоговейной благодарности.

— Заносите в процедурную, — не обращая внимания на то, что на моем лбу крупными буквами было написано: «Паника!», буднично сказал он. Понятное дело, он каждый день сталкивается с болью и страхом. И пусть это животные, которые не могут говорить, но они так же страдают, как и люди. Врачи умеют абстрагироваться, поэтому не бросаются утешать или успокаивать владельцев всех этих хвостиков и лапок, которые нуждаются в помощи. Я все понимаю. Но мой кот умирает! И мне нужна надежда!

— Доктор, пожалуйста…, — губы кривятся от желания сдержать рев, в глазах слезы. Я сама не знаю, что именно значит это"пожалуйста", но произношу это как заклинание.

— Сейчас посмотрим. Не паникуйте раньше времени. Вы же знаете, что у кошек девять жизней?! — Не давая ложной надежды и в то же время немного успокаивая, произнес Айболит. — Посидите лучше в коридоре.

Я послушно занесла Анчоуса в кабинет, положила его на стол и вышла.

Пожалуйста! Пожалуйста! Заезженной пластинкой вертелось у меня в голове.

— Малышка, ты так не раскисай. Все в порядке будет с твоим котом.

Вадим присел рядом и взял меня за руку. Еще утром от его «малышка» у меня самой, как у кошки, поднялась бы шерсть на загривке. Но сейчас страх за Анчи притупил все остальные эмоции. Я просто каким-то задним умом отметила, что меня бесит его фамильярность, и молча убрала руку. Хотя чего там! После того, что между нами было, глупо думать о личностных границах. Он их не видит, считает, что уже можно и не церемониться.

Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось несколько часов, но когда вышел наш доктор, я чуть не подпрыгнула от волнения. В горле пересохло.

— Доктор…, — просипела я.

Он взял меня за руку и повел в кабинет. И от того, что он не стал ничего говорить при людях, мне чуть не стало совсем плохо.

Айболит подозрительно посмотрел на мое лицо цвета бледной поганки и покачал головой.

— Девушка, вы так переживаете, будто положили на операционной стол близкого человека. Простите за цинизм, это кот. И если вы доведете себя до нервного срыва, за вашим питомцем некому будет ухаживать. Вы без кота проживете. Кот без вас нет.

— Что с ним? — одними губами произнесла я.

— Все в порядке. Относительно. Я не зря сказал, чтоб вы поберегли себя. И провели ревизию своего окружения. Скорей всего, у вас есть недоброжелатели. Вашего кота основательно накачали снотворным или транквилизатором. Я нашел место укола на лапке. Мы взяли кровь на анализ, потом скажу точнее, что за дрянь. Ему поставили капельницу, через часик можете забрать. Но он еще долго будет ходить с очумелым видом. Телефон на визитке, если вдруг что, звоните.

Тревога, державшая меня в жестком капкане, потихоньку разжала свои стальные щупальца. Силы покинули меня, и я чуть не осела на пол прямо в кабинете. Опять спас Вадим. Он подхватил меня под мышки и усадил на кушетку.

Анчи жив. Это главное. Может, на этом мои беды закончатся? И опять обращенное неизвестно к кому — «пожалуйста!»

— Где оплатить? — как сквозь вату услышала я голос ангела — хранителя моего кота и демона-искусителя для меня.

Я, конечно, сама виновата в том, что между нами произошло. Но надо отдать должное, Вадим вел себя очень корректно. И если бы не та отвратительная запись, я бы подумала, что он просто добрый самаритянин, помогающий таким вот бедолагам, как я. Но деньги я, конечно, верну.

Слава Богу, у меня немного отложено про запас. И запас появился с появлением Платона. Вот такой каламбур. Он категорически запретил мне ходить в магазин, и сам всегда забивал мой холодильник до отказа продуктами. Мотивируя тем, что с удовольствием будет поглощать то, что я приготовлю. Или он. Так как с меня повар… ну такое себе. Сердце снова сжалось жалобным несчастным комочком. За что он со мной так? Как котенка, пригрел, а потом выбросил на лютый мороз.

Правда, долго растравливать душевную рану мне не пришлось. Неприятности другого плана выбили из головы мысли о Платоне.