Я буду рисовать только тебя

Агата Санлайт, 2022

– Не хотите встретиться после нанесения татуировки? Сходить в ресторан? – Простите. Я замужем и у меня ребенок! – Я же не в постель приглашаю. Невинный обед с тем, кто сделал вам рисунок для татуировки! – Польщена вашим предложением. Но встречаться с другими мужчинами против моих правил. – Иногда стоит нарушить собственные правила! Уж я-то знаю! Потому что именно сейчас нарушил собственные. Не пытаться привлечь внимание замужней женщины.

Глава 1

Горский

Несколькими часами раньше…

— Приветствую. Очень рад видеть. Влад, извини. Ко мне пришла постоянная клиентка. Давай в следующий раз, — Максим встретил Горского в дверях, когда тот принес показать тату-мастеру новые эскизы.

Целую папку прихватил. Вдохновение было — хоть ложкой черпай. Даже странно, что именно татуировки настолько стимулировали творчество Горского. Но… неисповедимы пути музы…

— Ладно. Я оставлю. Потом поглядишь, — согласился Влад.

Не к спеху. Главное тут не скорость, а результат. Понять — в правильном он движется направлении или же нет. Перед тем, как заняться татуировками, Горский прошерстил в сети все, что туда выкладывали мастера и создатели каталогов. И, вроде бы, понял — где собака зарыта. Однако за мастером тату последнее слово. Ему видней.

Влад собирался выйти, когда карие глаза Максима задорно сверкнули, а улыбка коснулась уголков губ.

— Слу-ушай! А может клиентка даже и в тему?! То, что доктор прописал?

— Твоему бизнесу? — ухмыльнулся Горский.

Ну какие же еще таблетки успеха может прописать врач любому делу, кроме как постоянных клиентов? Разве что только больше постоянных и богатых клиентов?

— Да не-ет! Тебе доктор прописал!

— Твою клиентку? Знаешь, если мне будет нужна женщина, я схожу в «Королевы». Уж поверь, там телочки получше твоих посетительниц…

— Ты все о своем, о больном? — усмехнулся Максим. Горский показал старому другу и бывшему однокласснику кулак. Как в школе. Даром, что прошло столько лет. Они все еще общались. Хотя судьба развела мужчин по разным углам бизнес-просторов. Но старая дружба не ржавеет.

Да и общие интересы никуда не делись. Горский все еще рисовал, хотя и в качестве хобби. Максим тоже стал своего рода художником. По коже…

— Я о том, на что ты намекаешь!

Горский в тот момент еще не знал, насколько Фортуна с ним играет, шутит, издевается.

Максим имел в виду совсем другое. А вот мысли Горского очень скоро устремились именно в то самое русло, на тему которого он иронизировал.

— Дурак! — совсем по-школьному усмехнулся Максим. — Ей нужен необычный дракон. Китайский. Мудрый. Не агрессивный. Попробуешь нарисовать?

Горский развел руками.

— Ну даже не знаю… Я представлял, что буду приносить эскизы, а ты сам переносить их на эм… клиентов… Если можно так выразиться.

— Давай! Вот и проверим насколько твои эскизы подходят! И насколько ты уловил струю… — уговаривал неугомонный Максим.

Горский отмахнулся.

— Ла-адно! А что за клиентка?

— Журналистка. Красивая. Даже очень. Кстати, у нее та же знаменитая уже особенность, что у жены твоего нового бизнес партнера — Заглятдинова.

— Пониженная температура тела? Я думал таких единицы по всему миру.

— Да, нет. Их побольше. И, как ты знаешь, по теории вероятности, удивительные события сходятся. У нас в городе их, как выяснилось, не так мало.

— Экология… Излучение… Генномодифицированные овощи… — усмехнулся Горский. — Красивая, говоришь?

— Сам увидишь.

— А сколько ей?

— Не знаю. Но вроде как лет 36–38. Может меньше или больше. Жасмин ее зовут. Сама имя поменяла вместе с паспортом.

— Сорокалетняя женщина? Соблазнительная красотка? Ну ты даешь! — Горский усмехнулся. — Ты, видать, совсем тут засиделся за своими машинками для тату. Молодых девочек давно не встречал!

На светских раутах и в элитных клубах Влад знакомился с девицами не старше тридцати. Хотя сам давно разменял четвертый десяток. Однако он поддерживал себя в форме и женщины буквально вешались на богатого красавчика.

— Слушай. Я ж тебе не жениться на ней предлагаю. А татушку нарисовать, — уговаривал Максим.

Горский подумал. Раз она такая «возрастная», значит и отвлекать от процесса не будет. Что ж. Может и к лучшему. На красоток он потом полюбуется. Вон хоть в своем клубе. И то дело. А тут нужно пристреляться. Если планирует создавать новые каталоги для тату-салонов, опыт работы с реальным клиентом не повредит.

— Пошли! — кивнул Горский. Надел бахилы и двинулся за Максимом в соседнюю комнату.

Вошел и застыл. Остекленел. Забыл, что хотел сделать.

Он уже не думал, сколько лет этой женщине. Какие у нее жизненные обстоятельства и профессия.

Только смотрел и сглатывал. Машинально облизывал губы. Потому что очень хотелось… Всего. Сразу.

Ее.

Женщина носила давно не модные уже лосины со свитером-лапшой. И сапожки. И как же они ее украшали! Почище чем все эти новомодные, брендовые шмотки украшали светских львиц. Королев богатых тусовок и богинь светских раутов.

Густые волнистые каштановые волосы, типичные для женщин с пониженной температурой тела, были собраны в толстенную косу.

Огромные миндалевидные глаза смотрели с интересом и легким недоверием. Ну да! Прежде она не видела подобного «мастера» в салоне Максима.

Фигурка женщины, которую при другой встрече Горский назвал бы девушкой, оказалась такой… Что в паху у Влада налилось тяжестью. Вот просто так, лишь потому, что неотрывно пялился на незнакомку. Крутая, округлая попка, тонкая талия, пышная грудь. Длинные ноги.

И шея. Лебединая. Иначе не назовешь.

Маленький носик и губки бантиком.

Горский еще никогда так не возбуждался во время рисования. Приходилось все время оправляться и менять позу. Потому что неудобство резко усилилось, когда женщина сняла свитер и Влад мог пялиться на ложбинку между ее идеальными грудями.

Ширинка натянулась и Горскому пришлось в очередной уже раз поддернуть брюки.

И хотя мысли его крутились далеко от татуировки, а фантазии — так и вовсе — неслись вскачь совершенно в иную, более интимную степь, рисовал Влад сегодня удивительно вдохновенно. Словно пытался сделать так, чтобы каждый его штрих оказался достоин Жасмин.

Будто он рисовал не татуировку, а произведение искусства для Лувра, как минимум. Или участвовал в важном конкурсе, который кровь из носу необходимо выиграть.

И каждый восхищенный взгляд Жасмин на рисунок подогревал вдохновение Влада.

Ей нравилось! Даже очень! Глаза сверкали, а улыбка приподнимала уголки губ.

Горский сам себе поражался. Но не мог не радоваться как ребенок, тому что Жасмин оценила его старания и умения. Выглядело глупо. Это ведь обычная проверка от Максима. Да и не понравится одному клиенту — можно попробовать с другим. Угодить всем и каждому невозможно. Это утопия.

К тому же, на татуировке нет ни имени, ни фамилии художника. Нет подписи, нет инициалов. Никто не узнает, кто автор рисунка. Да и женщину эту он видел в первый и в последний раз.

И все же Горский из кожи вон лез. Старался. И ликовал, прямо-таки ликовал, когда видел, что Жасмин восхищена его творчеством.

Ближе к концу работы Влад «наводил марафет» так, словно Максим потом не нанесет поверх уже настоящий рисунок. Добавлял штриховку, выравнивал каждую линию… Дополнял тени на каждой крошечной чешуйке дракона.

Впрочем, Горский прекрасно осознавал: он делает это вовсе не потому, что хочет, чтобы рисунок был идеален…

Он просто не хотел расставаться с Жасмин. Тянул время, уж если по-честному…

Так бы и сидел тут, рядом с ней. Пусть молча, пусть за работой. Но рядом.

Потому что… с трудом представлял, как с ней расстаться…

Открытие стало окончательным выносом мозга для Горского.

И он решил, что пора с этим заканчивать.

Завершил работу. Собирался уйти, но так и остался сидеть.

Почему? Да хрен его знает!

Горский поменял положение на стуле, потому что внезапно стало жутко неуютно от собственного сильного возбуждения, хотя еще недавно он совсем забыл об этом… А потом спросил у Жасмин, что, раскрыв рот, разглядывала рисунок на своем плече.

— Нравится?

А потом пошло-поехало.

Горский собирался побыстрее уйти от этой женщины, потому что она очень странно на него действовала. Словно существовала какая-то невидимая нить, с помощью которой Жасмин привязала его к себе. Причем, поддергивала нить, заставляя приближаться и приближаться. Ощущать, что расстояние между ними слишком уж большое. Слишком уж официальное.

Горскому ужасно не хватало воздуха. Словно он вдруг оказался на вершине горы, в разреженной атмосфере. Было страшно неуютно в одежде. Будто пришел в какой-нибудь элитный стриптиз клуб, насмотрелся и вот теперь отчетливо понял, что брюки однозначно лишние.

Стало жарко, словно на дворе не ранняя весна, а разгар лета. Причем, те самые «аномально высокие температуры», которые иной раз наступают в средней полосе. А скорее даже наступают на ее жителей.

Давят духотой, жарой, к которым те не привыкли.

Горский приглашал Жасмин на свидание. Уговаривал. Даже узнав, что она замужем и мать сына-школьника. Почему-то это Влада не остановило. Хотя замужние женщины всегда были для Горского табу.

Нет, в отличие от бизнесменов его тусовки, Влад вовсе не считал, что дама «с придатком», как часто называли семейных женщин, жутко неудобна для любовной связи. Что с ней слишком уж много хлопот.

Влад никогда не жалел ни времени, ни усилий на женщину, которая ему, действительно, нравилась.

И если нужно согласовать ее расписание с его возможностями, подстроиться, пусть даже не выходить в свет — да ради бога. Зачем всем демонстрировать свою женщину? Чтобы завидовали? Зависть — плохое чувство. Злое, неудовлетворенное. Не нужно, чтобы оно осыпалось на чужое счастье как саранча на чужие посевы…

Нет. Горского совсем не смущали проблемы, которые часто перечисляли его знакомые бизнесмены, в разговоре о романах с замужними дамами.

Влада смущало совсем другое.

Горский не терпел измен. Особенно женских. Его мать бросила отца и ушла к какому-то молодому хлыщу. С тех пор жизнь Влада перевернулась с ног на голову.

Отец нанял няню и долго учился жить без любимой женщины.

Вот почему для Горского самым большим минусом в отношениях была возможность разбить чужую семью.

Почему же сейчас его это не остановило? Да что там — не остановило — не волновало!

Влад не знал. Только по какой-то ему самому неведомой причине запрет вдруг показался глупым и ничтожным. Даже больше того — надуманным.

И Горский попытался убедить Жасмин. Уговорить, соблазнить…

Каждый ее отказ злил, буквально доводил до исступления. Горский едва сдерживался, чтобы не выругаться так, как уже очень давно не ругался. Чтобы не схватить ее и не поцеловать. Чтобы ощутила, прочувствовала, прониклась… Поняла — от чего отказывается.

Хотя Жасмин повела себя именно так, как и должна была, по мнению Горского, повести себя замужняя женщина, которую зовет на свидание другой мужчина.

Влад в лепешку готов был расшибиться, чтобы переубедить ее.

Но Жасмин оказалась крепким орешком.

Горский еще какое-то время настаивал, понимая, что сам себя мучает. Почему-то казалось — дергает нервы — болезненно так, чувствительно.

А затем заставил себя все-таки уйти, вручив Жасмин визитную карточку.

…Остаток дня Горский бессмысленно слонялся по новому заведению, которое они с Заглятдиновым собирались открыть через пару месяцев. Влад любил все сам контролировать. Начиная от покраски стен и заканчивая качеством мебели.

Помощники и наемные работники Горского все это прекрасно знали. Только вот сейчас он просто бродил по полупустым помещениям, бессмысленно пялясь то на ребят из строительной бригады, то на тех, что закупали и расставляли мебель. Несколько раз едва не наткнулся на помощников дизайнера, которые отвечали за интерьер.

Те шарахались и шли дальше.

Горский был здесь телом, а эмоциями и мыслями остался в тату-салоне. С Жасмин.

Думал о том, как выглядит ее татуировка после работы Максима. Вспоминал как она следила за его пальцами из-под длинных полуопущенных ресниц. Как вдруг вскидывала взгляд на его лицо и Горский резко переставал понимать, как нужно дышать. Словно враз терял эту способность.

Вот так просто вдруг словно лишался кислорода. В висках начинала пульсировать кровь, а сердце стучало как заведенное. Будто Горский пришел на очередную тренировку и едва не проиграл спаринг. А то и вовсе — участвовал в боях без правил в варварском антураже. Это популярное теперь развлечение для богатых и среднего класса, которое Радиф Заглятдинов устраивал регулярно, по книгам какой-то писательницы Ясмины Сапфир, служило отличным способом сбросить пар и успокоить расшатанные нервы. А в бизнесе это немаловажно. Найти то, что помогает избавиться от стресса. Выплеснуть эмоции, чтобы те ушли безвозвратно. Негатив от встречи с нечистоплотными партнерами, злость на жадных банкиров, которые снова повысили ставку кредита, нервяк из-за какой-нибудь важной сделки… Все это уходило, когда Горский и такие же бизнесмены, как он, приходили «помахаться» в «Амазонки» в костюмах варваров из юмористического фэнтези.

Горский даже взял себе на заметку прочитать-таки цикл этой Сапфир «Убить нельзя научить». Но пока не нашел времени.

Он и сам не заметил, как за фантазиями на тему Жасмин, воспоминаниями, которые будоражили, заставляли желать женщину еще сильнее, еще отчаянней, провел несколько часов. Пока желудок урчанием и спазмами не напомнил, что у Горского есть органы несколько выше паха.

Влад зачем-то позвонил Максиму.

— Давно не общались! — усмехнулся тот.

— Клиентка довольна?

— Еще как! Жду эскизы.

— Пообедаем в «Пикнике для фейри»?

— Хорошо.

Горский чувствовал, что Максим уже знает, зачем его пригласили. Однако ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать координаты Жасмин. Обязательно. Во что бы то ни стало. А у Максима, наверняка, есть ее телефон…

Одноклассник скрупулезно собирал контакты постоянных клиентов. Конечно — татуировка — это не пиллинг и регулярно ее не делают. Но все-таки. Если появлялись новые услуги в салоне, что-то необычное в плане рисунков или техники их нанесения, он связывался с теми, кто оставался верен «Тату у Максима».

* * *

Жасмин

Татуировка не болела, лишь изредка чесалась. Я пришла домой и, не снимая повязку, занялась делом.

Налила себе чаю и уселась за компьютер.

Надо подобрать публикации для трех сайтов предприятий, которые я вела. Плюс закончить новостную ленту для одной интернет-газеты.

Преимущество работы самозанятой в том, что ты сам себе хозяин. Хочешь внеплановый выходной — ради бога. Хочешь — очередные каникулы — никто не помешает.

Не нужно ехать с утра на работу. Трястись в общественном транспорте, чувствуя, как твои кости и органы перемешиваются в кашу в толкучке. Ехать в диких пробках на личном автомобиле, если он есть. И тратить кучу времени только лишь на дорогу.

Да много еще можно перечислять.

Минусы — ты сам приобретаешь себе инструменты, какими бы дорогими они ни были. Сам обеспечиваешь себе нормальные условия труда, сам все делаешь, а государство стрижет с тебя приличные купоны. Налог на самозанятость. По факту — налог за воздух, которым ты дышишь в родной стране.

Ничего не попишешь. В нашей стране все для людей… Которые у власти и у денежной кормушки. Включая труд и остальные ресурсы других граждан.

Время от времени, когда я передыхала между очередным небольшим материалом и новостью, почему-то вспоминался Горский.

Черт! Я уже и забыла, как же это приятно, когда шикарный, породистый мужик так на тебя облизывается. Поедает глазами. Возбуждается, просто глядя на тебя…

Я сама не понимала — как же соскучилась по этому ощущению…

Алекс… Мы с ним были женаты, кажется, лет сто. У нас подрастал сынишка. Уже пошел в школу…

Благо наши доходы позволяли нанять ему няню-спутницу. Которая занималась ребенком, пока родители заняты.

Но… это не помогало нам стать ближе, уделять друг другу больше внимания и времени.

Алекс… Предпочитал мне свой компьютер с мультиками и всякие там мужские поделки на улице. Не то чтобы он сильно много делал для дома… Так, по мелочи. И о-очень медленно.

Светлана Максимовна, наша няня, пенсионерка, но еще очень бодрая и энергичная только посмеивалась. Мол, ящик уже два месяца стоит в коридоре. А Алекс мой до сих пор собирается и собирается починить крепления в шкафчике, чтобы вернуть ящик на родину.

Утепление двери началось еще летом… А затем зимой прекратилось. И вот весна… Алекс наконец-то заговорил о нем снова.

Заговорил. Вот ключевое определение.

Начал готовиться к работе. Вот правильное описание.

Мы с мужем здоровались утром, когда он собирался на работу. Приветствовали друг друга вечером, когда он собирался погулять с ребенком или отдохнуть за компьютером с мультиками или фильмами.

И… занимались сексом. Вот именно сексом, а не любовью.

Он одаривал меня парой коротких и торопливых поцелуев. Иногда в губы, иногда в живот. А затем брал. Резко, довольно жестко и поспешно.

Сбрасывал напряжение и снова занимался своими любимыми делами.

Если я просила поговорить, что-то обсудить, муж всегда был: либо уставшим, либо занятым, либо практически спящим.

Если я пыталась пообщаться, пока Алекс еще вполне бодренький, не спящий и за компьютером, муж общался, даже не поворачиваясь. Сидя ко мне спиной. Подвисая на интересных моментах фильма или же мультика.

Я по сто раз задавала одни и те же вопросы. А он потом рявкал: мол, чего сто раз спрашиваешь. А то, что мне ни разу не ответили — ерунда. Дело житейское.

Я порой просила обнять меня, ласково. И получала короткие объятия, между делом, одной рукой. Потому что надо.

Со временем я и просить перестала.

Получала нежность от сына, который и обнимал, и целовал.

Прижимала свое маленькое чудо и, прикрыв глаза, понимала, что все равно счастлива.

Я привыкла. Муж не пил, не курил, не изменял.

Я это знала точно. Ибо с работы он приезжал домой, в командировки не ездил.

Я научилась радоваться этому. Находить плюсы в том, что мы — семья. Хотя нежность и ласка, не говоря уже о понимании и общении давно исчезли из обихода, как ненужные и изжившие свое рудименты.

И вот я сидела рядом с мужчиной, который смотрел на меня, как на восьмое чудо света. Пыхтел, едва касаясь, и облизывал взглядом, как ребенок самое любимое мороженое.

Ну как тут не понежиться, не порадоваться и не запомнить этот момент надолго?

Естественно, я не собиралась идти на свидание с Горским. А уж мужчина, который услышав, что женщина замужем, не отступается, вообще вызывал у меня недоумение и здоровое недоверие. Значит, никаких серьезных намерений Влад ко мне не питал. Никаких правильных мыслей в мою сторону у него ни разу не возникало.

Только лишь одни неправильные, несерьезные и очень даже фривольные.

Оно мне надо?

Нет! Совсем нет!

Просто секс я имею дома несколько раз в неделю.

Ближе к вечеру я разогрела своим мужчинам ужин, расставила тарелки и заварила свежий чай.

— Мама! Мама! — еще из парадного закричал мне мой маленький лучик света. Мой Матвей. Прибежал, обнял, прильнул. Я прижала своего непоседу и выдохнула. Хорошо… Как же хорошо!

Провела рукой по светлым кудряшкам, коснулась курносого носика.

Мой сыночек! Крупный не по годам. Как будто уже классе в третьем. Ладони как у меня размером. Растащил все мои носки, где нет цветочков, сердечек и котиков. Остались только такие и розовые…

Малыш поцеловал меня, помыл руки и уселся за стол.

Следом зашел и Алекс.

Небрежное «Привет» — и они уже ужинают.

Я расположилась за столом, чтобы хоть так ощутить единение семьи. Близость мужа. Родство с сыном.

Почему-то вдруг начала сравнивать своего Алекса и Горского… К сожалению, не в пользу первого. Алекс слегка поправился, хотя живот был едва заметен. Крепкие плечи и мощная грудь напоминали о том, что муж не брезгует и занимается гирями.

Светлые волосы, как и у Горского, собраны в низкий хвост. Только они не такие густые… Хм…

И глаза у мужа тоже голубые.

Они были чем-то похожи. И это сходство усиливало внешние преимущества Горского…

Впрочем, он ведь не женат, ребенка не воспитывает. Тут можно уделять время себе любимому, побольше и почаще. Все-таки у семейных мужчин есть и другие, более важные дела…

Не знаю кого я сейчас убеждала. Саму себя?

Тем не менее, Алекс с его мелкими чертами лица все равно выглядел симпатичным. И он был моим. Я знала его много лет, доверяла, хотя и пожалела об этом уже совсем скоро… Сейчас он казался роднее и ближе…

Так смотришь на шикарного артиста в кино или в журнале, восхищаешься, невольно сравниваешь с мужем. А потом прижимаешься к нему: близкому и теплому и понимаешь: вот оно, твое, до мозга костей.

…Какое-то время мы ели приготовленное домохозяйкой нежное пюре и курицу с подливкой. Жирной, зажелировавшейся, с пряными специями.

— Я пригласил на твой день рождения в субботу Веру с семьей и Надю. Будет тебе и вера и надежда на лучшее…

Я поперхнулась чаем и воззрилась на мужа, словно он только что превратился в зеленого человечка и предложил мне слетать на Альфа Центавра.

— Э-э-э… Ты? Пригласил?

В подобное даже не верилось. Чтобы мой Алекс вдруг решил устроить мне праздник? Да ла-адно!

— Да. Я решил, что мы уделяем друг другу мало внимания. Я редко делаю тебе приятное… Ну и все организовал. Сюрприз будет. Просто расслабься и получай удовольствие.

У меня дыхание сперло и предвкушение праздника затмило все сегодняшние события. Татуировку, которая безумно мне нравилась. Встречу с Горским, которая заставила вспомнить, что я все еще женщина. Красивая и желанная.

Умеющая заставить мужчину тяжело дышать и почти как неандерталец пожирать меня взглядом. Забыв о приличиях и цивилизации. Даже о том, что я все вообще-то вижу.

Я забыла обо всем.

И зря…

Бесплатный сыр встречается только в мышеловках. А сюрпризы от мужа, который сто лет воспринимал тебя как должное… редко хорошо заканчиваются…

Увы… Я об этом даже не думала.

Я чувствовала себя счастливой от мысли, что обо мне позаботились! Что меня, наконец-то, решили порадовать. Подумали о том, как это сделать. Пригласили моих подруг. Организовали праздник.

Я много лет подобного от мужа не видела…

Почему-то вдруг вспомнилась фраза одной подруги, недавно вышедшей замуж.

«Вот только меня «окольцевали», как мужики стали буквально проходу не давать. Они словно чувствуют соперника и делают стойку, будто животные. Раз женщина востребована, значит нужна и самому.

Казалось, Алекс ощутил внимание ко мне Горского. И ведь не только внимание! Он так убеждал меня встретиться! Соловьем заливался…

Знала бы я во что все выльется… Наверное, уехала бы куда глаза глядят и пропустила собственный праздник.

* * *

Горский

— Владислав Всеславович?

Горский аж вздрогнул и сосредоточился на дизайнере. Высокой, породистой женщине. Даже здесь, в царстве бетона и краски для стен она цокала на шпильках и щеголяла в красной юбке, обтягивающей эффектные бедра и белой блузке, открывающей вид на пышную грудь.

Впрочем, она не шла ни в какое сравнение с Жасмин… Хотя, насколько знал Горский, Аделина Чернова было намного моложе, нежели любительница китайских драконов.

Однако поставь их вместе, и все решили бы, что это Жасмин вдвое моложе. И взгляды в любом случае прилипли бы к первой.

Да, вторая вызывала на себя огонь мужского внимания. Причем именно — вызывала. Потому что так вела себя и подавала. Красила пухлые губы ярко-алой помадой. Густо подводила черные глаза и накладывала столько тонального крема с пудрой, чтобы лицо выглядело, как у куклы.

И все равно узкий нос, с небольшой ложбинкой ближе к кончику, слишком уж массивная челюсть с выпуклым шариком подбородка, делали Аделину менее привлекательной, чем Жасмин…

Да мать же твою! Почему он вообще их сравнивает? Может потому, что дизайнер активно «подбивала под него клинья». Почти как мужик!

Ох уж эти эмансипированные бизнес-леди! Амазонки джунглей современного бизнеса! Привыкли брать быка за рога. Вот и ищут себе бычка, которого можно взять…

Видимо, не один год, учитывая возраст Аделины.

Увы!

Таким женщинам сложно довольствоваться обычными мужчинами. Им подавай такого же богатого, красивого и желательно моложе себя.

С первого дня работы над проектом Аделина крутилась вокруг Горского. Проходу ему не давала. Как завзятый плейбой — очередной потенциальной пассии.

Еще бы цветы посылала и конфеты — вот был бы уже полный набор опытного бабника.

Впрочем, Аделина и тут не подкачала. Прислала Горскому набор запонок из белого золота с розовыми бриллиантами.

Стоило все, конечно, самолетно. Выглядело более чем презентабельно — президент не побрезгует.

Однако Горский отправил подарок назад, с запиской: «Это мне стоит вознаграждать столь опытного архитектора. Тем более, что вы лично занялись моим заказом».

Аделина, и правда, далеко не всегда сама разрабатывала даже очень «жирные» проекты.

Частенько отправляла помощников. Опытных и довольно известных на всю страну дизайнеров.

Однако стоило Горскому лично прийти договориться о заказе, как Аделина тут же лично взялась за интерьер нового клуба для фэнтезийных праздников. Как называл свои заведения Радиф Заглятдинов.

— Владислав Всеславович? Вы меня слышите?

Горский усмехнулся и сосредоточился на Аделине.

— Повторите, пожалуйста. Задумался.

Женщина обиженно надула губы. И это она еще не знает, что Горский сравнивал ее с Жасмин. Обычной журналисткой фрилансершей, без собственного дела и прически «каждая волнистая прядь уложена опытным парикмахером».

— Кхм… Я предлагаю вместо обычных арок сделать нечто более интересное. В духе клуба, — наконец перешла к делу Аделина.

— Например?

— Например, стилизованное объемное изображение греческих богов, варваров, каких-нибудь еще фэнтезийных героев. Что скажете?

Ну что сказать? Как дизайнеру ей равных не было.

— Отличная идея.

— Тогда эскизы сброшу вечером. Сделаем каждую арку уникальной. Одновременно она будет настраивать на нужный лад. Не хотите сделать паркет в виде шахматных квадратиков? Тоже будет напоминать фантастические фильмы.

— Пришлите мне все объемные эскизы. Я посмотрю.

— Хорошо. Еще я предлагаю сводчатый потолок. Сейчас мало книг в стиле фэнтези обходятся без замков с таким потолком.

— Это долго и дорого?

— Не слишком долго и не особенно дорого. Калькуляцию я вам тоже вышлю.

— Договорились.

Аделина продолжала стоять возле Горского и страстно дышать. Влад вскинул бровь.

— Что-то еще?

Женщина пожала плечами.

— Не хотите поужинать вместе?

Горский усмехнулся. Он только недавно предлагал нечто подобное Жасмин… Мать твою! Опять эта женщина в мыслях, перед глазами. И Аделина выглядит рядом с ней пестрым попугаем рядом с маленькой изысканной калибри.

— Нет. Спасибо. Вечером жду эскизы.

Аделина фыркнула, крутанулась на каблуках и поцокала прочь.

Горский выдохнул и приготовился к следующему раунду осады от неугомонной, уставшей от одиночества и неустроенности личной жизни бизнес-леди.

Почему-то даже тем, что отказалась от настойчивых приглашений Влада, сама не проявляла инициативу, не клеилась и даже глазки не строила, Жасмин казалась лучше Аделины.

Несмотря на всю свою холеность и ухоженность. Несмотря на откровенную заинтересованность.

Все-таки дорогая женщина и женщина, которая выглядит дорого — вещи совершенно разные. И последнее может быть лишь подарком природы…

Горский продолжил инспекцию заведения.

Первый этаж.

Второй.

Третий.

Впервые клуб Радифа обещал стать таким масштабным и многопрофильным.

На третьем этаже планировался большой гадальный салон. С яркой атрибутикой подобного заведения. Ручными воронами, светильниками в виде магических шаров.

Здесь собирались принимать посетителей Лина Заглятдинова, жена Радифа, ее друг-гадатель Шамиль и еще парочка гадалок, что работали теперь на Лину.

На втором этаже помещения выглядели как спортивные арены и были соответствующего размера.

Здесь планировалось проводить как бои варваров по фэнтези, так и всякие другие «боевые мероприятия». Например, рыцарские турниры по историческому фэнтези и даже пейнтбольные сражения для тех, кто любит стрелялки-бродилки.

Нужные помещения для оборудования, оружия и прочего также предусматривались. «Реквизит»: пистолеты для пейнтбола, доспехи, мечи и прочее, закупались или изготавливались на заказ.

Задумывалось нечто грандиозное…

Значит, Жасмин журналист…

Горский усмехнулся.

Опять мысли Влада устремлялись к женщине, которая отказала ему даже в обычном дружеском ужине и отправилась домой к мужу. И почему-то Влада не останавливали собственные незыблемые моральные принципы.

Ну ладно, ситуацию в салоне Максима он мог еще сам себе объяснить азартом. Впервые женщина так резко и сразу отказывалась встречаться с Горским. Впервые женщина отказывалась встречаться с ним, в принципе!

Но сейчас… Почему сейчас голова не встала на место? Почему Горского не отвлекли и не охладили его порывы несколько часов работы? Которую он любил и которой уделял прежде куда больше времени, чем любой женщине?

Зато у Влада появилась свежая идея.

Можно пригласить Жасмин сюда работать. В виде пресс-секретаря, пиарщика и рекламщика в одном лице.

У клубов Радифа давно есть свой сайт. Этому заведению планировалось посвятить куда больше места, нежели остальным. Жасмин могла бы вести сайт «Фентезийных вечеринок». Потому что пока им занимались пара ребят, которых нанял Горский и не особо успешно.

У Жасмин за плечами была журналисткая карьера и, по словам Максима, она сейчас как раз вела пару сайтов.

Ну а между делом можно затащить ее на какую-нибудь вечеринку. Благо, открытие планируется меньше чем через месяц!

Иногда журналисту нужно лично посещать мероприятия, о которых он пишет. Так сказать — получать впечатления.

Горскому жутко понравилась его задумка. Правда, придется ждать… А ему так хотелось провести с Жасмин несколько часов…

И даже не то чтобы в постели. Скорее вместе…

Впрочем, этот вопрос можно решить иначе.

Если любимый ресторан закрылся на ремонт, нужно просто найти другой, похожий. По меню и антуражу.

Горский был совершенно уверен, что все получится.

Поэтому набрал Сашу. Свою постоянную любовницу.

— Привет. Жду тебя сегодня на ужин. Если можешь, сама закажи в том ресторане. Лобстеров там, креветок, что-то еще из морепродуктов, как ты любишь…

— Хорошо, — промурлыкала светская львица.

Эта дочка владельца крупного строительного концерна сейчас имела свои массажные салоны и жила отдельно от отца. В свои тридцать еще искала принца и каждые полгода ложилась на пластическую операцию, чтобы принц на белом коне не проехал мимо. Залип и притормозил.

Впрочем, Саша выглядела весьма привлекательно…

Даже напоминала Жасмин…

Горский тряхнул головой.

Да что сделала с ним эта журналистка! Любая шикарная женщина теперь до нее не дотягивает! И каждую он сравнивает с любительницей китайских драконов! Бред же!

Ну да, он хочет ее поиметь. Да, при воспоминании о ней в штанах становится тесно и в голове плывут глупые сладкие мысли. Хочется зачем-то улыбаться, как идиот или блаженный и смеяться не к месту. Дыхание вдруг обрывается, будто враз перекрыли кислород, но в голове эйфория, как от наркотика. Наверное… Горский не употреблял и старался не общаться с теми светскими тусовщиками, что предпочитали «подзаряжаться весельем». Если тебе не хватает собственных эмоций — найди способ, чтобы хватало. Но не трави себя. Вот как он всегда думал.

И да, похоже нашел способ. На свою голову. От одних мыслей будто под кайфом…

Ну что ж… Саша должна отвлечь Горского от воспоминаний о Жасмин.

Эта женщина умеет. Возбудить, убедить, заставить забыть обо всем…

Тем более, она моложе…

Так считал Влад Горский, потому что еще никогда не влюблялся по-настоящему.

* * *

Жасмин

Я поцеловала Матвея, погладила и пожелала спокойной ночи.

Муж остался почитать сыну сказку, а я села за компьютер и зашла на гадальный сайт.

Очень популярный и модный.

Элины Заглятдиновой, жены того самого Радифа Заглятдинова, нынешнего партнера Влада Горского по бизнесу.

Я редко заказывала гадание. В основном, перед какими-то значимыми событиями в своей жизни… Но тут почему-то захотелось…

Тем более, что на сайте было написано, что сейчас гадалка онлайн и результаты будут уже через полчаса.

Я нажала кнопку «расклад на ближайшее будущее». Из трех вариантов «расклад на неделю», «расклад на месяц», «расклад на год», выбрала первый. Нажала на свою бланку — бубновую королеву.

Теперь остается только немного подождать.

В предвкушении праздника я практически уже знала, фантазировала что покажет сайт…

Пока Элина Заглятдинова раскладывала свои карты, я бездумно набрала в поисковике «Влад Горский»… И сразу же получила десятки ссылок.

Как выяснилось, личность Горский известная и даже особо искать не пришлось ни по соцсетям, ни где-то еще.

О Горском писали в газетах, снимали его для телепередач.

Ага. Вот почему этот «художник» выглядит как крутой бизнесмен. Потому что он — крутой бизнесмен.

Новый компаньон Радифа Заглятдинова до кучи был еще и акционером нескольких банков и владельцем пары крупных юридических консультаций. Причем, там работали несколько известных юристов, которые успели прогреметь с резонансными делами.

Однако партнерство Горского и Заглятдинова заинтересовало меня куда больше. Я смотрела некоторые видео «Фэнтезийных вечеринок», фотографии и отчеты коллег по перу.

Впечатляло. Размахом, антуражем, я бы даже сказала — духом праздника.

Горский присоединился к бизнесу Заглятдинова сравнительно недавно, но уже здорово расширил дело.

Они открыли несколько новых клубов и теперь доводили до ума два самых грандиозных. С гадальным салоном, целым этажом для «войнушек» и традиционными залами для ролевых вечеринок.

Интересно.

Я зачем-то разглядывала фотки Влада.

Он красовался на светских раутах и презентациях.

Состояние вроде бы получил не без помощи отца, владельца нескольких крупных обувных фабрик. Однако успел его здорово преумножить, вместо того, чтобы прожигать жизнь, подобно классическому золотому мальчику.

В Горском чувствовалось что-то такое по-мужски основательное… То, что привлекло меня в личном общении.

Горский часто появлялся на фото с разными женщинами. И было видно, что прекрасный пол его любит. И все-таки мне постоянно чудилось, что этот мужчина не придавал большого значения тем отношениям, которые демонстрировал.

Не знаю почему мне вдруг так подумалось.

То ли из-за того, как небрежно обнимал спутниц Горский. То ли из-за того, что на фото, где они не позировали, Влад почти не смотрел на своих дам. Во всяком случае, точно не раздевал взглядом, как меня в тату-салоне Максима.

А может это мне только хотелось так видеть и оценивать снимки?

Я бы так и листала фотографии Горского, если бы не получила по вотсапу сообщение от Веры.

«Привет. Алекс пригласил нас к десяти. Давай все же приедем к двенадцати?».

«Хорошо».

«А Таню ты позвала?»

Ах, да! Таниных координат у Алекса не было. И он даже не подумал спросить у меня. Словно хотел сделать сюрприз, но слегка схалтурил. Действовал «на отвали».

Эта мысль неприятно резанула. Таню Алекс отлично знал. И мы всегда звали ее на совместные праздники. Он не мог не вспомнить про мою третью подругу…

Я сама написала Тане, и та сразу ответила, что придет.

«Таня будет».

Сообщила Вере.

«Отлично».

«А зачем Алекс звал вас так рано?» — не могла не поинтересоваться я.

«Мой Димка будет жарить шашлыки».

А-а-а! Алекс любил шашлыки. И жарить их он любил тоже. Но опять же! Он не нашел что-то, что люблю я. Что интересно мне. Что меня развлечет. А решил сделать так, как самому приятно.

Вроде как дареному коню в зубы не смотрят. Но на душе снова стало немного муторно.

А подруга подлила масла в огонь.

«Тебе что подарить? Ну чего хочешь?»

Во-от! Она спрашивала! Ей было интересно и важно, что именно хочу я! В отличие от моего мужа…

Даже не знаю почему я так завелась. То ли подействовал Горский, то ли еще что… Но настроение резко упало с плюса на ноль и поползло ниже…

«Давай лучше деньгами. Так надежней. Соберу и сама куплю что хочу».

«Ок».

Я вернулась к фото. А тут сзади на плечо легла рука Алекса. Теплая такая, требовательная.

— Кто это? — муж чуть сжал мое плечо. — Что за светский хлыщ?

— Влад Горский.

— И почему ты его разглядываешь?

Тон мужа стал подозрительным, и я почему-то соврала.

— Предложил заказ. Я думаю.

Могла бы сказать, что именно Влад рисовал мне татушку и даже показать ее.

Могла бы пояснить, что рисунок очень понравился. Однако Горский совсем не походил на обычных тату-мастеров из салона Максима и поэтому я им заинтересовалась.

Что тут такого?

Все ж таки я доверила ему рисовать на своем теле…

— Хороший заказ? — интерес мужа из ревнивой плоскости резко перешел в деловую. И почему-то это снова резануло. Малейший намек на крупный заказ — и благоверному уже плевать, что я рассматриваю другого мужика.

Не знаю. То ли у меня наступил ПМС. То ли еще что. Но сейчас мне все в Алексе не нравилось.

Его невнимательность к деталям моего дня рождения. Вплоть до того, что муж не пригласил Таню. Его меркантильность, которая сразу же вытеснила собственничество.

Однако я взяла себя в руки. Проглотила неприятные слова и запила горечь во рту чаем.

Закрыла ссылки про Горского и посмотрела результаты гадания, которые уже мигнули сообщением на сайте Элины Заглятдиновой.

«Вас ждет встреча со старыми друзьями, которых вы очень хотите увидеть. Сюрприз от близких. И ссора. Неприятные эмоции, которые перерастут в нечто еще более неприятное. Стрессовая ситуация, которая изменит вашу жизнь и разделит ее на «до» и «после».

Мда… Совсем не такого расклада я ожидала.

Вернее, начало как раз выглядело предсказуемым…

А может карты наказывают меня за то, что гадаю на событие, о котором уже почти все знаю?

Вроде как проверяю их, инспектирую.

Бррр… Ерунда! Кто верит в гадания? Так бы мы все знали о будущем! Не ошибались и не попадали впросак.

Я выключила компьютер и отправилась в постель.

Алекс появился почти сразу же. И посмотрел так…

— Татушка еще болит.

Тонко намекнула на то, что постельных утех Алексу лучше не ждать.

Он понял. На сей раз с первого намека. Я прикрыла глаза и сразу же вырубилась.

* * *

Горский

Горский очень любил свой новый дом в бывшем поселке КГБ, а ныне элитном, закрытом жилом комплексе за городом.

Участок делился словно на две части.

Первая выглядела как кусочек леса с озером. С некоторых пор здесь это стало модным и Горскому тоже понравилась идея. Вроде бы местные были обязаны этим трендом Ярославу Оленеву. Чей участок весь представлял собой практически девственный лес.

Горский видел его с семьей на приемах. Но особо не общался с Оленевыми.

Вторая часть участка была чем-то вроде сада. Здесь уже зацветали вишни, черешни, сливы, малина.

Широкие брусчатые дорожки петляли мимо клумб и фонтанов в виде тритонов и русалок.

Здесь пахло сладким цветочным нектаром, свежескошенной травой и простором.

Горский с детства любил простор. И терпеть не мог находиться там, где места мало.

Поэтому и предложил Заглятдинову новую версию клуба. Раза в четыре больше по площадям нежели предыдущие.

И вот сейчас, выйдя из своего синего внедорожника, Горский почему-то подумал, что в его владениях не хватает одного. Жасмин.

Вообразил, как бы она вышла на крыльцо и встретила его…

В уютном домашнем спортивном костюме или лосинах со свитером, как некоторые женщины любят ходить дома…

Нарисовал в фантазии ее красивую фигурку… и почему-то сразу возбудился.

Аж в висках зарабабанило.

Что ж… Саша, наверняка, уже ждет…

Горский улыбнулся своим мыслям и отправился в дом.

Здесь пахло пирогами с мясом и капустой, как любил Влад и морепродуктами, которые заказала Саша.

Пироги выстроились на столе просторной кухни. Оставила домохозяйка.

Запах морепродуктов тянулся из спальни.

Горский сразу направился туда.

У Саши был свой ключ. Фактически она стала постоянной женщиной Горского уже года два назад. И в отличие от предыдущих любовниц, Влад выдал ей ключ от дома, что многое значило…

Так думали они оба.

Саша лежала на большой кровати Горского, изогнувшись в соблазнительной позе. Эдакая нимфа на отдыхе.

Гибкая, подтянутая. Крутые бедра, пышные груди. Увеличенные. Ну и что? Пластический хирург постарался. Выглядели почти натурально.

Милое личико. Немного слишком широкий носик, черные глаза, подчеркнутые татуажем-подводкой, как и у Жасмин. Томный взгляд с поволокой. Высокие скулы и мягкая линия подбородка.

Горскому всегда нравилось, как она выглядит. Не просто красивой, эффектной, но еще и породистой.

Нравилось, что в погоне за модой и подружками, лишних процедур украшательства Саша не делала.

Ее губы не казались огромными, натянутыми, будто вот-вот лопнут.

Да и все остальное было… очень даже…

Вот только у Жасмин переход между талией и бедрами казался еще более заметным. Как и между талией и грудью. Подобного не добиться операцией, если не удалить пару нижних ребер.

А еще лицо у Жасмин было кукольное. Прямо как у девочки. Саша же больше напоминала женщину-вамп. Тоже шикарный типаж. Но не то…

Да мать же твою! С какой стати рядом с роскошной любовницей, он думает об этой отставной журналистке? Которую и видел-то пару часов?

Саша томно подтянула рукой столик с креветками на шпажках, лобстером и прочими морскими гадами, приготовленными лучшими поварами.

Выгнулась.

— Чего больше хочешь? Меня или ужин?

Горский хотел сказать: «Женщину». Но все же выдохнул:

— Тебя…

Саша улыбнулась с предвкушением.

Приподняла юбочку кружевного розового пеньюара, демонстрируя минимальное белье.

А затем начала снимать его.

Горский сбросил одежду, словно переодевался в пожарной охране. Рванул к любовнице в полной боевой готовности.

Трусики и бюстгальтер затрещали, когда Горский принялся снимать их.

— Осторожней… мачо… Порвешь мой любимый комплект… А он стоит как шесть наших обедов…

Горский позволил Саше самой избавиться от одежды.

На предварительные ласки его уже не хватало. Только «жарить» как выражались некоторые его знакомые. И вот сейчас только Влад понял смысл этого слова.

Жарить женщину.

Именно этого он и жаждал.

Короткий поцелуй, втянутые в рот соски… Саша застонала, выгнулась, запустила пальцы в волосы Горского. Запах ее духов с ароматом роз растворился в дымке воспоминаний. Горский чувствовал запах дегтярного мыла, который исходил от Жасмин.

Почему-то вдруг отчетливо увидел ее нежное плечо, гладкую кожу, на которой выводил рисунок. Прикрыв глаза, вообразил, как целует ее медленно и спокойно вздымающуюся грудь и в паху чувствительно заныло. Горский схватил Сашу и фактически надел на себя.

Быстро задвигался, глядя не на любовницу, а за ее плечо.

Воображение играло с ним злую шутку.

Горский не хотел думать о Жасмин. Представлять ее на месте Саши. Чувствовать ее, именно ее, а не любовницу.

Но ничего не мог с собой поделать.

Он снова слышал запах Жасмин, будто тот въелся в тело, пропитал насквозь, уже и не выветришь. Ощущал нежность и бархатистость кожи любительницы татушек, а вовсе не Саши. Кожа Саши была горячей, упругой и чуть бархатистой. Кожа Жасмин — прохладной и глянцевой. Именно это сейчас и чувствовал Горский.

Словно его организм нарочно обманывался, чтобы избавиться от неудовлетворенности.

И это еще как помогало.

Горский излился несколько раз.

Саша обняла его ногами и шепнула на ухо:

— Ты сумасшедший любовник. Обожаю тебя, Влад… А сегодня ты просто дикарь. Я бы даже сказала — неандерталец. Поэтому я всегда хочу тебя, Горский…

Влад медленно выдохнул, перевернулся, глядя в потолок, и произнес, не думая ни о чем, кроме того облегчения, которое сейчас испытывал. Скорее, наверное, даже избавления.

— Я хотел тебя как сумасшедший, Жасмин…

* * *

Жасмин

Если бы кто-то спросил, что я ненавижу в праздновании своих Дней Рождений, я бы перечислила все, что случилось в субботу.

Муж, как всегда, уехал в последнюю минуту за забытым соком и потом еще пошел чистить проезд от остатков подтаявшего снега.

Как обычно, мне предстояло встречать гостей одной!

Не знаю почему, но сейчас это особенно злило!

То же мне сюрприз! Вот уж спасибо! Ведь знает, как я это не люблю!

Валентин, сын Веры, с порога принялся носиться по дому и лестнице. И Матвей несколько раз порывался последовать его примеру. Как всегда, Веру Валентин не слушался. А подруга устало возводила глаза к потолку и ничего не могла сделать. Как и ее муж — Андрей. Андрей был младше Веры больше чем на пять лет и выглядел очень моложаво. Симпатичный, хотя и невысокий, довольно подтянутый. С коротким смешным ершиком каштановых волос. Думаю, женщинам он нравился. Тем, что западали на такие типажи.

При этом он всегда ласково и восхищенно смотрел на Веру. Худощавая, она выглядела гораздо старше своих лет. И как бы ни укладывала тонкие и жидкие волосы, их недостатки все равно бросались в глаза. Вера была умной и талантливой журналисткой. Хорошей и доброй подругой. И я понимала, что ее можно любить именно за эти достоинства. Но мне было больно видеть, как мной пренебрегает Алекс, пока Андрей осыпал жену комплиментами, буквально купал в восторженных взглядах.

Я любила эту пару: веселую, интересную. Но общение с ними в последнее время не всегда приносило приятные минуты. Не из-за них — из-за моего благоверного.

— Валя! Прекрати!

— Валя! Да хватит уже!

— Валя!

— Валя!

— Валя!

Я терпеть не могла делать замечания чужим детям. Считала это неэтичным. Но опять пришлось брать все в свои руки. Я резко сделала замечание — и Валентин послушался.

Сел за стол! Наконец-то!

Этот худющий, как спичка, с вредным лицом мальчуган рос все более неуправляемым. Я предполагала: все из-за того, что Валя гораздо меньше сверстников. Вероятно, его обижали или не принимали в серьез. А может и вовсе не принимали… В популярные детские компании. Мой Матвей по-прежнему был выше Вали на две головы, хотя и родился на год позже.

Валя игнорировал мать и очень редко слушался отца. И это меня тоже задевало.

Только близкие этого семейства знали, чего стоило Вере родить ребенка.

Непрерывная тошнота, больницы, капельницы. Бедняжку выворачивало от любой еды. Потом отказ почек… Она еле выжила. А Валю выхаживали в инкубаторе еще два месяца.

Но разве дети ценят подвиги родителей? Наверное. Только не все.

Наконец-то, пришел Алекс. Забрал детей играть наверх, и Вера прямо выдохнула. Осушила бокал вина и застолье пошло бодрее.

Надя, как всегда, опоздала. А Таня пришла последней.

Но это меня уже не особо волновало.

Алекс устроил Андрея на улице заниматься шашлыками.

Так что за столом царило женское братство.

Мы пили «Сливочный Бейлис», смеялись, болтали.

И меня вроде бы отпустило…

Но тут Вера завела любимый разговор о своих домашних питомцах. Зверушек подруга очень любила. Поэтому у них был и котик, и аквариум, и хомячки в придачу.

И вот Вера вдруг спросила — почему мы снова не заведем рыбок.

— У вас был такой аквариум! 200 литров, огромные цихлиды. Почему снова не заведете?

— Мы отдали рыб во время переезда из квартиры в дом, — пояснила я остальным девочкам. С ними мы в тот момент еще не так плотно общались. — Ну и вроде как… не завели заново. Как-то не до того было…

И тут за чем-то спустился Алекс.

— Для аквариума нам нужен кафель в гостиной! — заявил с ходу. — А то Жасмин у нас же все проливает. И постоянно. Даже посуду моет и везде лужи. И никогда за собой не вытирает!

Ну да… Я не вытирала иной раз только месяц назад. Когда мы всей семьей слегли с коронавирусом. Сил не было. Приходилось больной еще и готовить, убираться.

— Вообще-то, когда я здорова, я убираю! Я неплохая хозяйка! — возмутилась я.

— Кстати. Пирог очень вкусный! — решила сбавить градус эмоций Таня. И зря! Алекс нашелся и тут.

— Ну еще бы! Это ведь не Жасмин его готовила! Наша домохозяйка!

— Ну да. Светлана Матвеевна помогала мне готовить стол. И что тут такого? — возмутилась я. — Как будто я сама невкусно готовлю!

— Да вкусно ты готовишь, вкусно! — муж сказал это таким тоном, словно его пытали и с ножом у горла требовали подтверждения.

— Он шутит! — попыталась разрядить обстановку Надя. — Мы знаем, что ты вкусно готовишь.

Я промолчала. На языке вертелись злые слова. А обида подкатывала к горлу слезами.

Я дождалась, пока Алекс уйдет, и мы еще выпили…

А потом девушки предложили настольную игру. Вообще-то обычно мы играли в другую. Но тут подвернулась новая, с ассоциациями. И мужчины в придачу.

Естественно, шашлыки на ветру и холоде не прожарились.

И Алекс, свалив мясо на противень, посмотрел на меня:

— Дорогая. Ты всегда так вкусно готовишь мясо. Подскажи что добавить.

— У Светланы Матвеевны уточни.

Я не могла не ответить таким образом.

— Да ладно тебе! У нас же гости!

Ну да! Когда он говорил мне гадости о гостях не думал. А теперь вот — на тебе! Вспомнил!

— Подлей воды, я положу специй, — сквозь зубы произнесла я. Исключительно из вежливости к пришедшим. Они не обязаны присутствовать при наших семейных разборках. Не за этим пришли. И не для того тратят свой законный выходной.

Когда Алекс сел за стол, Таня предложила.

— А вот теперь пусть муж скажет жене поздравления и приятности!

Видимо, снова хотела сгладить углы.

Но и тут потерпела фиаско.

Алекс закатил глаза к потолку и опустив заявил:

— Я пока не могу. Надо подумать.

Ну да. Сказать гадости он экспромтом мог и не раз. А «приятности» у него никак не выходят. Надо долго думать, что же во мне хорошего.

Внутри закипало. Устроил мне праздник, чтобы показать какая я плохая? Какая никчемная жена и хозяйка, о которой муж не может сказать ни слова хорошего? Ни одного комплимента? Ни одного ласкового слова?

Заметив, что женщины за столом странно на него косятся, а присоединившийся к нам Андрей и вовсе разглядывает винегрет в собственной тарелке как будто впервые его обнаружил, муж разродился.

— Ты у нас красавица, Жасмин! Поздравляю!

Я чокнулась со всеми, выпила и захотела провалиться сквозь землю. Уйти с собственного праздника.

Мы с Алексом прожили вместе больше 10 лет! Я родила ему сына! Я помогла ему устроиться на работу! И даже не один раз! Мы жили в доме, который мне достался от матери! Я искала ему врачей и лекарства, когда муж слег с ковидной пневмонией! И я не заслужила ни одного доброго слова?

Ему нужно думать, прикидывать, размышлять, чтобы сказать мне что-то хорошее???

От этих мыслей то накатывала горькая злость, то душила боль, то хотелось разрыдаться в голос.

А тут еще эта игра. Командами. На ассоциации.

Андрей и Вера работали как единый механизм. Чувствовали друг друга и понимали. Хотя встреть я их отдельно на улице, никогда не поставила бы в пару. Казалось, она его тетя или старшая родственница!

А мы с Алексом, красивая пара, по мнению многих. Оба статные, высокие, молодые на вид… Мы вообще не могли сыграться.

Проигрывали раз за разом. В итоге, я почему-то дико разозлилась и отказалась играть.

— Ну тогда убираем игру! — обиженно произнесла Таня. И я ее понимаю. Она готовилась, читала правила, выясняла, тренировалась. Чтобы развлечь меня и наших гостей. А тут… Я со своим демаршем… Как обиженный ребенок!

Я посмотрела на обиженное лицо подруги. Крупной, милой, немного грустной…

Ей очень шла бежевая кофточка с котиком на груди…

— Да ладно вам! — опередила меня с репликой Надя. Женщина без возраста. Когда мы познакомились ей уже было за тридцать и сейчас она выглядела также. Взрослой, но не возрастной.

Пепельная блондинка, с серыми глазами. Одна из немногих, которых я считала привлекательными с таким цветом волос, светлыми бровями и ресницами.

Плотная, но не полная.

— В общем… Давай я буду ведущей? — предложила я Тане. Было жутко обидно, что расстроила ее из-за Алекса. И злость на мужа закипала еще сильнее. Отчего играть в этой команде стало совсем невыносимым.

— Чтобы самой не играть? — возмутилась Таня.

Я вздохнула. Ну вот как ей объяснить, что не в игре дело? Не в ней и не в том, что мне не нравится?

А в том, что я обижена на Алекса. Мы и так друг друга плохо понимаем. Уступаем Вере и Андрею. А тут еще каждый его промах бесит меня до темноты в глазах.

Ну как можно было не угадать, глядя на темную карту с готической летучей мышкой по ассоциации «еда» слово «кровь»?

Там правда, еще Андрей хитро постарался. Начал путать Алекса, едва тот взялся за нужную карту. Мол, Жасмин же не любит клоунов! А тут клоун на карте. Может она хочет ему кровь пустить! И этот дебил выбрал клоуна!

— Я не хочу играть в паре с мужем, — честно призналась я.

Таня выдохнула с облегчением.

— Давайте тогда без пары!

И тут игра пошла лучше. По сути, я никогда не страдала особой азартностью. Мне нравилась сама игра, состязание. Победа была вовсе не обязательным условием приятного времяпрепровождения.

Поэтому теперь, побеждала я или уступала, уже особенного значения не имело.

Мне было весело и немного горько от того, что наши семейные друзья стали свидетелями отношения ко мне Алекса.

Этот праздник стал для меня тортом с перцем. Вот приносят тебе красивый, пышный, облитый густым кремом тортик. Ты аккуратно режешь его, смакуешь и… вдруг глаза на лоб лезут от острой начинки.

Шашлыки прибежали есть дети. Валя, как обычно, не слушался. Залезал на спинку дивана, постоянно проталкивалась между ней и другими гостями. И родители не могли его урезонить. А мой Матвей сидел и уплетал мясо за обе щеки.

Пришел и Алекс. Спокойный и позитивный, будто ничего не случилось. А для него ничего и не произошло. Он привык относиться ко мне так и демонстрировать это всем окружающим. Думаю, так муж самоутверждался. Показывал — какой он самец. Какой крутой перец. Тот самый, из торта.

Я ощущала, как же хочется наорать на него, дать пощечину. Но терпела… Терпела, пока не закончилась игра, и гости не выехали за наш забор.

А потом я встала и высказала мужу все!

— Зачем нужно было устраивать этот праздник?! Зачем звать моих друзей, чтобы унизить меня?! Можно было сделать это в узком семейном кругу! По-тихому и без привлечения публики!

Муж так удивился, аж брови поднял. Словно вообще не понимал, о чем речь.

— Да ничего я не сделал! Чего ты разоралась?

— Зачем ты начал говорить гадости?

— Какие?

— По поводу того, что я все разливаю и не убираю!

— Ну это же была правда! Да, сейчас убираешь. Молодец! А месяц назад?

Пожалуй, это снисходительное «молодец» ранило меня больше, чем придирка.

— Мне не требуется твое поощрение! Месяц назад мы все болели! И я, больная, готовила и делала домашние дела. Ухаживала за твоим сыном!

— Он и твой сын!

— Да! Но ты сидел в карантине. А ребенком занималась я!

— Да чего ты разоралась?!

— Я просто не понимаю… — меня душили злоба и слезы. — Какого черта ты позвал людей. Унизить меня можно было и без них!

— Я тебя не унижал!

— А зачем ты сказал, что пирог готовила не я?

— Но ведь это правда!

— И что? Я могла вообще заказать еду в ресторане! Это мой праздник! Я, что, обязана пахать у плиты? Я плохо готовлю?

— Я ведь сказал, что ты хорошо готовишь!

— После того как всем рассказал про пирог. Зачем? Я спрашиваю — зачем?

— Не знаю… Зачем-то мне это было нужно…

Прозвучало как удар хлыста.

— А я знаю зачем! Я кормлю семью! Я ращу сына! Я сижу с ним, работая дома! А ты… ты зарабатываешь гроши! И чтобы ощущать себя мужиком, унижаешь меня!

— Да ничего я тебя не унижаю! Ты разливала и не вытирала! Когда мы болели!

— И ты так ничего хорошего обо мне не сказал! Не сказал тост!

— Я сказал!

— Да! Пару слов! Обещал подумать… И так не сумел сказать мне ничего хорошего. Кроме того, что я неряха и сама не готовила?

— Ну не нашел! И что?

— Что ж! Женщина всегда стремится быть такой, какой ее хотят видеть!

Я схватила подаренную мужем на День Рождения чашку и с размаху грохнула ее об пол.

И тут Алекс подскочил, как полоумный. Глаза бешеные, совершенно невменяемые, скулы острые, хоть хлеб нарезай.

У меня сердце ушло в пятки, стоило лишь взглянуть на мужа. Он словно кидался в драку. Собирался кого-то избить.

А муж схватил меня и принялся трясти, как тряпичную куклу. Было больно, страшно и очень обидно! Из горла вырвался надсадный крик. Муж потащил меня в ванную и швырнул коленями об кафель.

Я едва успела сгруппироваться — помогли йога и адреналин, который вдруг так ошпарил, что вся кожа загорелась.

Я закричала громче, а муж толкнул меня, и я едва не упала спиной в душевую кабинку, а головой — прямо на кран. Сама не знаю, как удержалась. Наверное, в последнюю минуту мой Ангел Хранитель очнулся и спас от неминуемой гибели.

Ужас захлестнул волной, испарина выступила на висках. Меня аж затрясло.

Узкий пятачок ванны. И бесноватый мужик перед глазами… Это сочетание мне не забыть еще долго.

И тут я увидела сына.

Он стоял возле дверей ванной и ошарашенно моргал. Шмыгал носом…

Начал что-то лепетать, и… Алекс вдруг остановился.

Его бешенство словно выключили. Сын стал тем рычагом, который меня выручил, спас от непоправимого. Не знаю, что сделал бы Алекс, не появись Матвей…

С минуту муж словно включался для нормальной жизни.

Взгляд стал более осмысленным, руки перестали сжиматься в кулаки.

Внезапно муж демонстративно собрал осколки и отправился на второй этаж…

Я поднялась наверх, увидела стеклянную горку под своим рабочим столом и горько заплакала.

Я чувствовала себя такой же горкой мусора, сломанной, униженной и растоптанной.

Я так радовалась тому, что Алекс решил устроить мне праздник! После того, как я месяц лечила его. Бегала больная в аптеку, с температурой, с раздирающей горло болью. Искала ему нужные препараты, которых нигде не было.

После того, как готовила ему бульоны, следила одна за ребенком.

У него же пневмония! А я переношу вирус в легкой форме!

И после всего этого, он посмел…

Алекс пришел, положил руку мне на плечо, но я отскочила словно ошпаренная.

Пальцы, что недавно сжимали мои руки стальными тисками и швыряли как тряпичную куклу были чужими, отвратительно гадкими.

На заднем фоне Матвей просил: «Папа, обними маму, погладь!»

А я чувствовала, что меня сломали. Морально.

Что больше никогда не смогу относиться к мужу, как прежде.

Он не попытался понять мою обиду. Не осознал, что поступил жестоко и несправедливо. Он сделал еще хуже.

Я плакала, меня трясло. Я снова плакала.

На заднем фоне муж и сын что-то пытались сделать.

Но я словно на время ушла в себя. Не понимала, не хотела принять реальность.

Наконец, слезы утихли, и реальность из маленького островка — стула и стола — вдруг разрослась до моего дома, а после — и до остального мира.

Я умылась и пришла к сыну.

Пожелала спокойной ночи. Обняла, крепко прижала, чмокнула в лобик…

Легла в постель, втайне надеясь, что муж уйдет этой ночью.

Но разве наши надежды когда-нибудь сбываются?

Страхи… вот что всегда осуществляется с пугающей точностью. Входит в нашу реальность с пинка и разрушает ее.

А надежды… На то, видимо, они и надежды. Чтобы вести нас сквозь тернии жизни, как спасительный свет маяка в шторм ведет хрупкое суденышко к берегу.

* * *

Горский

Следующие пару дней Горский провел в каком-то дурмане. Он словно бредил Жасмин. Она стала его наваждением, его сумасшествием, его одержимостью.

В толпе людей на улице Владу то и дело мерещилась гибкая, изящная фигурка.

Запах дегтярного мыла преследовал Горского везде и всюду. Даже там, где его не могло быть.

Желание захлестывало ночами, когда Владу снилось как он владеет Жасмин. Берет ее в разных позах. И почему-то эти сны, эротические фантазии совсем не походили на то, что случилось с Сашей.

Торопливый секс, чтобы, наконец-то, сбросить пар. Нечто механическое, без особых эмоций.

Потому что ему «надо».

Не-ет! Жасмин он брал медленно, начиная с прелюдии, которую всегда считал излишней тратой времени и сил. Не видел в ней особого смысла.

Горский целовал ее всю, наслаждаясь тем, как женщина под ним выгибается, слабо постанывает, как приподнимает бедра, ища контакта с его торчащим колом членом.

От возбуждения мозги плавились.

Горский кончал каждую ночь, а потом сам сдирал простынь, чтобы домохозяйка не видела результаты его фантазий о Жасмин.

Не то чтобы стеснялся… Вовсе нет.

Было странно, непривычно и немного неприятно, что женщина имеет над ним такую власть.

Даже не видя ее, не держа в объятиях, не касаясь, он жаждал ее. Обожал.

Желание выжигало изнутри.

Горский впервые испытывал нечто подобное.

То и дело Владу вспоминался бесславный финал общения с Сашей.

— Кто эта Жасмин? — возмущалась она. — Чем она взяла тебя? Как ты мог?

Горский не любил обижать женщин. Он видел, как дрожат губы Саши, как она сдерживает рыдания. Потому что гордость не позволяет расплакаться. Выпустить наружу обиду на то, что любовник, с которым у нее в основном хороший интим, назвал другое имя, когда кончил.

— Она красивая?

— Где ты ее встретил?

— Ты пригласил меня потому что ОНА ТЕБЯ ЗАВЕЛА???

Горский не хотел отвечать на эти вопросы.

Не хотел обижать Сашу правдой. А лгать не любил, в принципе.

Да и смысл? У них не было серьезных отношений. Они не строили планы на будущее. Не планировали жить долго и счастливо. Родить детей и не расставаться до старости.

Однако постоянная любовница, очевидно, считала иначе. И Горский понимал это.

Не только сейчас, когда Саша буквально атаковала его вопросами, делала один словесный аперкот за другим.

Понимал и раньше. Осознавал, что для женщины двухлетние «регулярные» отношения с мужчиной — это уже не просто секс. Скорее некое подобие жизни вместе. Тем более, что у Саши были ключи от дома Горского… К несчастью только не от его сердца… души и всего остального организма.

Когда-то Горский не видел проблемы в фантазиях Саши.

Ведь тогда он так не жаждал другую. Словно усталый изнуренный путник в пустыне, который видит оазис с фруктами, источниками прохладной хрустальной воды и уютной тенью…

Его устраивало то, что в постели ухоженная, красивая, интересная женщина. С которой есть о чем поговорить и после…

Женщина, знающая себе цену. Та, что не вешается на каждого встречного толстосума, лишь бы дал пропуск к красивой жизни. Та, что и сама из себя что-то представляет.

Женщина, которая не прыгает из постели в постель ради карьерного роста или карабкаясь по социальной лестнице. Которую не требуется проверять на всякие нехорошие болячки, прежде чем заняться сексом.

Горского все устраивало.

До того дня…

Ровно до момента, когда встретил Жасмин.

А теперь?

Он не мог сказать Саше ничего обнадеживающего.

А она смотрела с видом гордячки-аристократки, которой признался в любви простолюдин. Она выглядела королевой. Обиженной, оскорбленной, с надутыми как у ребенка губами…

И Горский восхитился бы. Если бы не Жасмин. И не ее ненавязчивая грация. Благородный поворот головы. Не такой как у Саши — заученный. Натренированный и поэтому пафосный. Красивый, но до зубовного скрипа неестественный.

— Знаешь, что? Когда разберешься в своих чувствах и желаниях, тогда и звони! Но не раньше!

Она вскинула голову, всхлипнула, но не расплакалась. Сцепила зубы. Оделась и ушла.

Без пощечин, без скандалов и истерик. Настоящая аристократка. Отличная женщина и хорошая любовница.

Оставила Горскому запах роз и жгучее, плавящее все внутри желание увидеть на ее месте Жасмин.

Он уже знал, что больше Саше не позвонит.

Потому что она заслуживает большего. И требует соответственно. Все честно. Без дураков.

Но сейчас он уже не мог этого дать. Даже пообещать в будущем. Даже подарить призрачную надежду…

Горский откинулся на кровать и, глядя в потолок, думал о Жасмин.

Вновь проигрывал в памяти их единственную встречу. Забыв о той, что недавно заменила ему любительницу китайских драконов. Стала своего рода суррогатом…

…Спустя несколько дней, когда Горский не мог даже сосредоточиться на работе, то и дело подвисал, вспоминая Жасмин, а потом не мог вспомнить — чем занимался, Влад принял решение.

Набрал номер Максима.

— Привет.

— Привет. Несешь еще эскизы? Или есть желание потренироваться?

— Слушай. Такое дело. Мне нужен телефон и адрес этой Жасмин.

Горский привык говорить все начистоту. Тишина в трубке ясно поведала ему о том, как удивлен старый друг и даже ошарашен. Однако Влад ждал, пока Максим скажет свое слово.

— Слушай Влад. Ты знаешь, как ты мне дорог. И наша дружба. Мы ведь уже это обсуждали. В последнюю встречу в кафе. Разве ты не помнишь?

— Помню.

Как же не помнить! Тогда Максим прочитал Горскому целую лекцию о своем трепетном отношении к личным данным клиентов. Ему только трибуны не хватало.

— Я бы даже плюнул на свои принципы. Влад. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Но она замужем. Пойми. Это неэтично и некрасиво… И у нее ребенок!

— Я понимаю. Все знаю. Но мне нужен ее телефон!

— Знаешь, что у нее ребенок? Я вроде бы не говорил…

— Я приглашал ее на свидание. Тогда, пока рисовал. Она сказала сама.

— И все равно хочешь ее номер? И адрес?

— Сам в шоке.

Максим еще некоторое время молчал. Думал, видимо. Сомневался.

И Горский прекрасно его понимал. Жасмин — клиентка Максима. И данные ее такие же секретные, как данные пациентов врача. Горский никогда не стал бы обращаться к другу по такому поводу… Тем более, второй раз. Никогда раньше… До нынешней ситуации…

— Так зацепила? — на выдохе уточнил Максим.

— Да, — коротко ответил Горский. — Да. И поверь, я с этим боролся. Я ведь с тобой в прошлый раз не спорил? Так?

— Так.

— Я старался. Но это выше моих сил. Я должен с ней встретиться! Должен!

Максим немного помолчал, и Владу почудилось, что друг все-таки выберет правила, анонимность клиентской базы, а не помощь давнему товарищу.

Начал прикидывать. Так… Если Максим настолько уж правильный. А он, действительно, правильный.

В школе никогда не списывал. Если уходил к подруге на ночь, маму не обманывал расхожей легендой, что останется у приятеля. Выкладывал все прямо и без утайки.

Тогда… Есть другой выход. Нанять Алексея. Отличного частного детектива. Руководителя сыскного агентства, принадлежащего Ярославу Оленеву. Тому самому чудаку из леса, сумевшему заразить своими чудачествами половину поселка.

Алексей, наверняка, найдет Жасмин за считанные часы. Она ведь не какая-нибудь свидетельница под прикрытием… От тату-салона женщину увезло такси. Значит, если расспросить водителей, узнать какой фирмой пользуется Жасмин…

Мысли Горского прервал вопрос Максима:

— Все так серьезно?

— Больше, чем ты можешь представить…

Вряд ли Горский признался бы в этом еще хоть кому-то. Но Максиму он доверял. Более чем.

— Ладно. Скину все по вотсапу. Но, если она спросит, кто дал координаты, скажи, что убедил меня, будто очень хочешь узнать, как, в итоге, получилась татушка. Насколько она ей понравилась после заживления. Мол, это твой первый такой опыт. Планируешь снабжать меня свежими эксклюзивными эскизами. Поэтому мнение клиентки для тебя многое значит…

— Конечно! Так и скажу!

— Ну удачи…

Судя по голосу Максима, в удачу Горского на поприще покорения Жасмин он верил не больше, чем в то, что евро станет дешевле рубля в ближайшие годы.

— Спасибо, — с чувством произнес Влад и сбросил вызов.