Чувства по контракту

Агата Лав, 2022

– Я подписала документы на развод. – Отлично! – подбадривает подруга. – Сережа сам виноват, он выкинул ваш брак на свалку. – Да… Только через месяц я снова выхожу замуж. – Что?! Я не знаю, как объяснить. У меня нет выбора. Бизнесмену Аверину плевать согласна я или нет, он относится к нашему браку, как к сделке. И как к страховке, что я не расскажу тайну, которую случайно узнала о нем и которая может похоронить его империю.

Глава 4

Когда к входу подают машину Аверина, я сильно сомневаюсь, что мне удастся в нее забраться.

Красиво и изящно — точно нет.

Без шансов.

Для этого нужно иметь какой-нибудь титул в художественной гимнастике. Машина Аверина низкая и спортивная, а под капотом, небось, зверь. Хотя она красивая. Даже сексуальная. Не новомодный спорткар, который создавался как преступление против вкуса и как повод, чтобы разорять вмиг разбогатевших юнцов из тик-тока и футболистов. Нет, у Аверина раритетный монстр цвета мокрого асфальта.

— Спасибо, — кидает он парковщику и садится за руль.

Черт.

Я мысленно выдыхаю и одним взглядом отгоняю парковщика. Паренек решил, что я жду, когда он откроет передо мной дверцу. А я пытаюсь переварить тот факт, что Нил Андреевич запорхнул в машину с такой легкостью, что мне теперь придется прорабатывать психотравму по поводу своей неуклюжести у психолога.

Вот как ему так удалось?

Я дергаю ручку и помещаю свою пятую точку в кресло, а потом перекидываю ноги через порог. Ну вроде бы вышло аккуратно, уже хорошо.

— Только не говорите, что любите гонять. Я не переношу скорость.

— Я люблю гонять, — без единой эмоции произносит Аверин. — Но не на городских дорогах.

— А где?

— На автодроме.

— Это у вас хобби? — Мне действительно становится любопытно. — Опасно, наверное.

— Опасно не пристегиваться, Александрина Викторовна.

Аверин опускает хмурый взгляд на мои бедра. Я запоздало понимаю, что действительно забыла о ремне безопасности.

— Точно, — я выдыхаю и дергаю ремень, — простите.

Мой новый босс трогается с места в тот момент, когда я защелкиваю ремень. Мы проезжаем по брусчатке, минуя улочки делового центра. Здесь есть несколько ресторанов, парковые зоны для релакса и еще одна свечка пятизвездочного отеля.

— Я езжу на автодром по субботам, раз в две недели, — продолжает Аверин, притормаживая у ползущего вверх шлагбаума. — Это есть в моем расписании. Оксана кинет вам его в течение дня.

— Мне нужно будет что-то подготавливать к таким субботам?

— Да, в багажнике должна быть сумка со спортивной формой, два бокса с едой и букет роз.

— Букет роз?

— Хозяйка автодрома — тщеславная женщина, и ей принадлежит множество объектов в городе. Мне несложно делать ей приятно, чтобы потом не иметь проблем.

— А с ее мужем не будет проблем?

— Она не замужем.

— Ох, тогда вы еще больше рискуете. — Я иронично улыбаюсь, но по повисшей паузе понимаю, что с господином Авериным лучше не остроумничать, он не воспринимает шутливую интонацию и коротко смотрит в мою сторону, как будто я сказала глупость прямо посреди квартального отчета. — Женщины влюбчивы, особенно тщеславные.

Я пожимаю плечами и переключаюсь на свой сотовый. Показываю, что больше не лезу не в свое дело.

— Значит, сумка, два бокса с едой и букет роз.

— Оксана пришлет все списки, — комментирует Аверин.

Представляю, какой там талмуд. Что-то мне подсказывает, что там даже сорт роз указан и цвет ленты, которой их надо повязать.

Я убираю сотовый и откидываюсь на спинку. А вот водит Нил Андреевич по-настоящему комфортно. Я постепенно расслабляюсь, чувствуя, что нахожусь в надежных руках. Аверин управляет мощным авто уверенно и спокойно, он не красуется, закладывая сумасшедшие виражи, и не ставит рекорды, разгоняясь за считаные секунды. Наоборот, его стиль вождения безумно мне импонирует. Он отлично ориентируется в потоке и даже не злится, когда седан перед нами включает поворотник в самый последний момент.

— У вас есть личный транспорт? — спрашивает Аверин.

— Нет.

— А водить умеете?

— Да, я иногда пользуюсь каршерингом.

Или такси.

Или помощью супруга. Когда мы только познакомились, Сережа обожал возить меня по моим делам. Даже просить не надо было, он сам спрашивал, куда мне надо. Потом его энтузиазм померк, а поездки превратились в рутинную обязанность. Перед разводом же я вовсе чувствовала его раздражение и предпочитала воспользоваться автобусом.

— Тогда вам выдадут служебный автомобиль, вам будет трудно без колес. — Аверин поворачивает к забору из витых прутьев. — У вас будут пропуски и ключи ко всем местам, где я бываю. Парковка тоже будет своя.

Мы заезжаем на закрытую территорию небольшого жилого комплекса. Для машин здесь отведено всего несколько метров, мы почти сразу ныряем под землю, но я успеваю заметить несколько домов всего по пять этажей. Я где-то читала, что элитное жилье выглядит именно так. Мало этажей и мало людей. Никаких муравейников и очередей в лифтовом холле.

— Мое место D11. D12 всегда свободно для моего ассистента.

— Хорошо. — Я киваю.

— Я живу на третьем этаже и обычно не пользуюсь лифтом. Вам он нужен?

Я выбираюсь из машины вслед за Авериным. Он поправляет пиджак и ждет, когда я выберу дорогу.

— Можно и по лестнице. Моя бабушка жила в хрущевке без лифта, я привыкла.

Слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать. А выходит так, что я сравниваю жилье Аверина с побитой жизнью хрущевкой.

— Здесь есть лифт, — холодно замечает Нил Андреевич.

— Не сомневаюсь. — Я улыбаюсь, пытаясь сгладить неловкость. — Так куда идти? Где лестница?

Он молча поворачивает направо. Я иду за ним и начинаю чувствовать себя крошкой в этих бесконечных и просторных коридорах. И эхо от тяжелых шагов бьет по ушам. Перед моими глазами широченная спина моего нового босса, который, наоборот, чувствует себя здесь как рыба в воде. Мне же трудно не крутить головой. На стенах висят картины в музейных рамах и со специальной подсветкой. Между лестничными пролетами стоят напольные вазы с пышными букетами, а в воздухе чувствуется тонкий аромат чего-то жутко лимитированного и поставляемого контрабандой в наше непростое время.

— Третья? — Я вижу номер его квартиры и не могу скрыть удивление.

— Что-то не так?

— Да нет… Просто я так понимаю, на каждом этаже располагается всего по одной квартире.

Я чувствую его взгляд как жестокое июльское солнце.

Жжется.

— Такого точно не было в хрущевке, — добавляю.

Мне становится интересно, его вообще возможно выбить из равновесия? Я прекрасно вижу, что веду себя не так, как он привык. Говорю лишнее и не прячу того, что мне все в диковинку. Но он никак это не комментирует. Только стреляет темными глазами, в которых под арктическими толщами не разглядеть даже отголосков живых эмоций.

— Дверь открывается смартфоном или часами, — Аверин продолжает экскурсию.

Он распахивает входную дверь, и мы проходим в его квартиру.

Она просторная и современная. Стены с какой-то модной обработкой, которая выглядит как бетон, матовый потолок и черные рельсы со светильниками, а на полу темный паркет, выложенный французской елочкой, и мрамор. Двери можно определить только по ручкам, они так филигранно спрятаны в стены, что не видно швов. А вот окна сразу бросаются в глаза, они занимают всю противоположную стенку и заливают квартиру солнечным светом.

Впрочем, Нил Андреевич «гасит» солнце. Он отдает команду голосом, и на окна наползают плотные шторы.

И зачем переплачивать за панорамный вид, если закрывать его?

Становится совсем мрачно. Да и ощущение, что я попала в цифровую крепость, усиливается. Все автоматизировано и доведено до совершенства. По специальным каналам подается очищенный и увлажненный воздух, свет реагирует на движение, а два экрана в гостиной сами включаются на новостных каналах.

— Комната для прислуги здесь. — Аверин указывает на еще одну дверь. — На вас работа с клинингом, химчисткой, доставкой продуктов. Ремонтники тоже на вас. В гостевой спальне проблема с камином. Ее надо решить до выходных.

Я делаю пометку в заметках.

— У вас есть домашние животные?

— Нет.

— А живете вы один?

Черт.

Звучит плохо. Словно я опять лезу в его личные дела.

— Я не в том смысле, я для дела…

— Здесь бывают женщины, но живу я один. Вам не придется заниматься заботами других людей.

Я киваю.

Все-таки с ним трудно разговаривать. Он так строит фразы и так ведет себя, что с каждым мгновением во мне крепнет идиотское желание. Хочется взмахнуть ладонью перед его лицом и спросить: «Эй, там есть кто живой?!»

Я впервые вижу такого человека. Как робот, честное слово.

— Можно еще вопрос? А где лекарства?

— Какие лекарства? — Аверин хмурится.

— Вы сами сказали, что у вас бывают припадки…

— Это бывает крайне редко.

— Но я все равно должна знать, что делать в такой ситуации.

— Можете подержать меня за руку.

Он что, умеет шутить? Пусть и зло.

— Но вчера в руках Оксаны была аптечка, — я упрямлюсь. — Я видела.

— Можете еще подуть на меня.

Точно злится.

Программа дает сбой, и на его лице появляются эмоции.

— Так и сделаю, Нил Андреевич. Потом не жалуйтесь.

Босс пригвождает меня к полу тяжелым взглядом, но я выдерживаю атаку. Не отвожу глаз, хотя успеваю подумать, как бы самой не свалиться с припадком. Вон какой грозный стоит и дышит так, что на окнах наверняка появились морозные узоры.

— Пойдемте в спальню, — бросает он и делает шаг.

— В спальню?

— В спальню, Александрина Викторовна. — Еще один его выдох, который звучит как едва сдерживаемое ругательство. — Вы будете всё переспрашивать?

— Нет, только то, что меня смущает или вызывает недопонимание.

— Я вас смутил?

— Чуть-чуть.

Я закусываю нижнюю губу, потому что мне становится смешно.

Может, это нервное.

А может, во мне играет детское и совершенное неуместное ликование. Но я вижу, что задеваю его. Я — против шерсти. Я — залом на его идеальном пиджаке, с которым почему-то не справился лучший на свете отпариватель.

— В спальне находится гардеробная. Я покажу, куда вы будете вешать одежду после химчистки.

— Спасибо за пояснение. — Я вежливо улыбаюсь.

Аверин смотрит с недоверием, но ничего не говорит. Молча шагает по бесконечному коридору, который, наконец, приводит к спальне. Тоже огромной и серой. Я замечаю, что вторая прикроватная тумбочка пуста. А на его стороне стоит бутылка с водой и книга.

— Здесь есть управление, — говорит босс, когда мы оказываемся в гардеробной. — Вы сможете перемещать вешалки, чтобы было легко достать. У Оксаны есть схема, как нужно хранить одежду.

Ну конечно же, здесь есть схема!

Я уже не удивляюсь этому, хотя вот количество одежды поражает меня. Костюмы, смокинги, рубашки, поло… На многих вещах висят магазинные бирки, подсказывая, что до них так и не дошла очередь.

— Вы носите только темную одежду? — Я оглядываю его гардероб, в котором лишь рубашкам разрешается быть белыми. — Даже летом?

— Если продержитесь на работе до лета, узнаете.

— Я еще даже не согласилась на работу. Это же ознакомительная встреча, Оксана так ее назвала.

Аверин разворачивается ко мне, сокращая дистанцию.

— Вам не нравится мое предложение?

— Я никогда не работала личным ассистентом, мне пока трудно судить. — Я пожимаю плечами и уже хочу отвести глаза, но потом решаюсь ответить прямо: — Но вы мне кажетесь… своеобразным человеком.

Его взгляд заостряется. Как будто никто и никогда в его жизни даже намека не бросал на подобное.

— Своеобразным человеком?

— Вы будете всё переспрашивать, Нил Андреевич? — Я снова спасаюсь мягкой улыбкой.

Как флажок вывешиваю: «Это всего лишь шутка, чтобы разрядить обстановку! Не нужно так хмуриться и сурово смотреть, вы так и заставляете меня нервничать».

— У всех нас разный жизненный опыт, — добавляю. — Я раньше не видела таких людей, как вы. Вот и всё. Мне нужно привыкнуть.

Мы проводим в квартире еще минут пятнадцать. Босс показывает оставшиеся комнаты, а потом звонок заставляет его ехать обратно в офис. Я тоже еду с ним. На сотовый как раз начинают приходить письма от Оксаны. Она кидает мне расписание Аверина, которое кажется бесконечным. Нил Андреевич, вообще, в курсе, что в сутках всего двадцать четыре часа?

— Черт, — я тихо выдыхаю сквозь губы, когда машина босса минует шлагбаум и подруливает к ступенькам делового центра.

У входа я вижу Сережу.