Неправильная сказка

Агата Лав, 2022

Судьба Яны сложилась так, что она танцует стриптиз в ночном клубе и не хочет никого пускать в душу. А Андрей красив и богат. Только чертовски заносчив, из-за чего нажил проблемы с серьезными людьми. Они пересекутся в клубе и заметят друг друга. Но возможно ли чистое чувство в столь грязном месте? Золушки крутятся у шеста? Он встретил ее там, где любовь невозможна… и полюбил. Ранее книга публиковалась под псевдонимом Саша Слова и названием «Север – это на юг».

Глава 6

Север

— Север, — настойчивый голос наплывает сверху.

Я с трудом открываю глаза и смотрю на девушку мутным взглядом. Какого черта? Что еще… Я кого-то трахал после клуба и забыл показать, как отпираются замки изнутри? Красотка не может найти выход самостоятельно…

И кто такой Север?

— Тебе лучше не опаздывать, — женские руки бесцеремонно вырывают из-под головы подушку. — Вставай.

Вспомнил.

— Да, — киваю и поднимаюсь на ноги рывком. — Где туалет?

— Тут кроме входной только одна дверь.

Да, точно. Тесная однушка, которая хоть как-то дышит исключительно за счет того, что ее переделали в студию. Но место приятное. Скромно и уютно, и без розовых деталей. Хотя ванная определенно девчачья, заставленная бесчисленными склянками, среди которых не развернуться.

Когда я возвращаюсь в комнату, девушка уже крутится у столешницы.

— Есть сок?

— Нет, — Яна качает головой.

Конечно. Обещан же был только чай. И два бутерброда, которые я замечаю на маленьком столике, бонусом.

— За хорошее поведение?

— Именно, Север.

Ей нравится придуманное ею же имя. Она даже растягивает его, будто раскатывает сладкий леденец во рту, играя языком… Черт, опять. Рядом с ней сложно думать об отвлеченном. Это из-за легкой светлой туники, что девушка набросила на голое тело. Может, не голое, но разыгравшаяся фантазия рисует именно такой вариант. Тем более виднеется оголенное плечо, которое притягивает взгляд отсутствием лишних деталей.

Ее налитое гибкое тело нашептывает слишком красочные и реалистичные образы, чтобы не сбиваться, и я же трогал ее, чувствовал жар, целовал…

— Ты не ешь, — ее будничный голос вырывает из яркого миража.

— Север не голоден.

— Привыкаешь?

— К Ване я привык бы быстрее.

— Тебе бы не пошло.

— Север так Север.

Она так щедро улыбается, что можно ослепнуть. Или нет… Стоп, это другое!

— Серьезно? — я зацепляюсь за ее теплый сестринский взгляд. — Ты собираешься запихнуть меня во френд-зону?

Яна не смущается и выдерживает пристальный взгляд. После чего переключает внимание на красное полотенце, которое вдруг понадобилось сложить в четыре слоя.

— Я всегда мечтала о старшем брате, — признается она после паузы.

Так глупо и по-детски. Когда это я успел показать себя плюшевым созданием, которому можно говорить такие бредни? Вчера, когда без всяких поползновений завалился на диван и сразу же отключился?

— О брате, который хочет трахнуть тебя? — уточняю он. — Который почти трахнул тебя?

Она со проглянувшей злостью сминает полотенце в руках и швыряет его в раковину.

— Перебесишься, — шипит она по-кошачьи, обернувшись и коротко взглянув на меня.

И выходит из кухни. Отлично, приходится подниматься и идти за ней. Черта с два теперь выйдет выбросить ее из головы, уже перемудрил, уже опоздал.

— Яна.

— Я спать, я работаю в ночь.

Ненавижу бабские загоны и никогда не участвовал в этом дерьме, довольствуясь титулом подлеца и подонка, но тут что-то заставляет тянуться к ней. Ловить за руку с осторожностью. Но она все равно резко дергается и уже дышит с обещанием бури.

— Не вырывайся, успокойся.

Я расцепляю пальцы, чувствуя, что все равно не уговорю.

— Тебя без этого ждет дерьмовый денек, — добавляю спокойно и пытаюсь поймать ее взгляд.

Меня ведь тоже ждет дерьмовый день. К чему и тут сцепляться?

— Еще какой, — она неожиданно выдыхает с лютой злостью, сбивая с толку окончательно.

Да что я сделал, мать твою?! Яна же уже завелась, щелчок и ее несет. Она впивается в мою талию, грубо сминая футболку, и ныряет руками под легкую ткань. Резкие размашистые движения очерчивают мой торс, лаская разжигающими прикосновениями, образами которых я совсем недавно дразнил себя. Теперь это происходит, но я не рад.

Она же сцепляет руки крепче, вонзившись в кожу, и наталкивает меня на себя. Прижимается… блять, как тесно… Я чувствую касание упругой налитой груди, а ее душные пальцы ложатся плотными браслетами на запястья и тянут вперед. Навстречу.

— На, бери, — с вызовом бросает она и кладет мои руки на свою задницу, заставив сдавить плоть.

И начинает целовать, влажно, неистово, касаясь языком и обжигая сбившимся дыханием. Черт! Нужно поймать ее, нужно… Нужно! Я смыкаю пальцы вокруг раскрасневшегося лица Яны и останавливаю жадное движение, когда до ее губ остается всего ничего. Хотя безумно хочу вновь ощутить их сладкий вкус, от которого у меня вся кровь устремляется вниз.

— Бери же! — кричит она.

Вот и истерика.

— Успокойся, — повторяю я, словно надеюсь заразить собственным спокойствием.

— Да чего ты хочешь?!

— Теперь не знаю.

Это правда. Хотя я точно хочу перестать лапать ее, когда в ее бездонных глазах стоят слезы. Поэтому я без рывка, но уверенным нажатием освобождаю свои руки. Я переношу их на девичьи плечи и чуть отодвигаю Яну от себя, чтобы не отвлекаться на ее жар, хотя, разозлившись, она становится еще желанней. Сама же делает хуже.

— Тише, — я советую то ли ей, то ли себе и размеренно выдыхаю.

— Ты опоздаешь на работу, — вдруг произносит Яна.

Она успокаивается, ее голос забывает резкие нотки, а готовые вот-вот сорваться слезы утихают. Она опускает голову и просто ждет, когда я уже свалю. Она кажется такой маленькой и запутавшейся. И я не последний дурак, чтобы не понять отчего ее злая выходка, к чему она успела привыкнуть и какой монеты ждет от любого мужика.

Я шагаю в сторону и подбираю свою рубашку со спинки дивана. Кроссовки находятся под дверью, я беру их и отряхиваю пыльные носки. Замечаю, что девушка молча нависла рядом, облокотившись на тумбу для обуви.

— Ты надолго здесь? — спрашивает Яна.

— Точно не знаю. Но дело не на пару дней.