Заложница миллиардера

Агата Лав, 2020

Я не видела его лица, не знаю, какого Он роста и телосложения. Я слышала только металлический щелчок зажигалки и его холодный приказ: – Девушка останется в доме. Меня заперли в его богатом доме, но я не понимаю, чего он хочет. И чего хочу я на самом деле? Вырваться на свободу? Или узнать, кто он и почему живет затворником?

Глава 5

Нажимаю снова, но лифт отказывается слушаться. Ну конечно, так просто на хозяйский этаж не попасть! У сумасшедших затворников всё продумано!

— Чтоб тебя, — шепчу со злостью и бесцельно провожу пальцами по панели с кнопками.

Вот что делать? Что придумать? Я не хочу сдаваться и примерять роль послушной заложницы. Сказали ходить по указанным этажам, а я, значит, рада стараться? Нет, ничего подобного. Не нужны мне круассаны с брусничным джемом в постель и исполненный список желаний к вечеру.

Пусть других одаривает, меня не надо, я как-то не мечтала оказаться в роскошном замке на правах комнатной собачки, которой можно указывать место и радовать новым помпончиком на ошейник. Наш нелюдимый Хозяин так себе это представляет? Я радостно захлопаю в ладоши и променяю свободу на возможность попросить… что, кстати, попросить? Что вообще просят у богатых мужчин с душевными проблемами и сбитой программой социального поведения?

Сумку, за которой очередь тянется на полгода?

— Сам ее носи, — шиплю. — Можно сразу на голове. И статусно, и лица никто не увидит.

Пальцы сами соскальзывают ниже, и я замечаю отверстие для ключа под кнопками. Весь металл вокруг замочной скважины исцарапан, подсказывая, что ею часто и неаккуратно пользовались. Это точно не Марина. Интересно, а у нее есть доступ на второй этаж?

Я трогаю кнопку 1, но отсчитываю пару секунд и зажимаю кнопку STOP, которая светится красным ободком. Лифт плавно тормозит и включает предательский звоночек, который зачем-то сообщает всем вокруг о моем “гениальном” плане. Но поворачивать поздно, я кладу ладони на створки и пытаюсь найти точку, куда лучше всего приложить силу. Раздвинуть их и прикинуть место, на котором остановился лифт. Вдруг повезло и я угадала с моментом?

— Что ты делаешь?

Я подскакиваю на месте, когда в кабинке раздается холодный мужской голос. Я оборачиваюсь, прижимаясь спиной к створкам, и оглядываюсь по сторонам.

— Выше, — Хозяин подсказывает.

И не врет.

Под потолочным ободком можно разглядеть маленькую камеру, а звук идет из динамика над панелью с кнопками.

— Так что ты делаешь, Александра?

— Пытаюсь выйти на втором этаже.

— Для этого нужен ключ.

— Я догадалась, спасибо. — Смахиваю выбившиеся прядки и отворачиваюсь от камеры.

Какой смысл смотреть в нее, если я все равно не вижу его. Он контролирует всё в доме и вновь разглядывает меня, когда я могу лишь слышать его грубый голос.

— Вы не отпустите меня? Вы же понимаете, что я не хочу находиться здесь, и это никак не исправить…

— Не хочешь?

— Что? Конечно, нет.

— У меня сложилось другое впечатление.

Мужчина замолкает, обдумывая что-то, а я пытаюсь осмыслить его слова. О чем он вообще? Что он напридумывал на мой счет?

В этот момент лифт приходит в движение, но буквально на несколько секунд. Он доходит до правильной точки, и с характерным звуком раскрываются стальные дверцы. Я бросаю взгляд на панель, чтобы проверить догадку, и недоверчиво кошусь на комнату, которая предстает передо мной.

На хозяйском этаже нет коридора. Тут планировка пентхауса, когда из лифта попадаешь в просторную гостиную. Она разбегается во все стороны и кажется полупустой, мебели слишком мало даже для лаконичного дизайна, а вот солнечного света в достатке. Панорамные окна занимают всю противоположную стену, и на них нет ни штор, ни занавесок.

Я перешагиваю порог кабинки и вхожу на второй этаж. Сердце на мгновение решает, что оно бьется в груди итальянки, и выстукивает что-то страстное и буйное.

Тише, Саша, тише.

Сама же хотела попасть сюда и поговорить с ним.

По-человечески.

Вот с ним же можно поговорить по-человечески?

Я снова оглядываюсь по сторонам, проходя в центр. Замечаю новые детали, как беговая дорожка и разбросанные брендовые пакеты. Стеклянные полки с какими-то кубками. Или это вазы? Современное искусство, в котором я не понимаю? Вот бильярдный стол я сразу узнаю, а еще бандажные бинты, что лежат на угловом диване.

Ничего ужасного пока.

Ни оружия, ни разных вызывающих вещей.

Я слышу щелчок, что доносится справа, и оборачиваюсь на звук. Раскрывается дверь, и мое внимание сразу привлекает огонек сигареты. Красно-оранжевый круг танцует в темноте, в которую погружена другая комната, и указывает направление для взгляда. Я была права, когда решила, что он высокий.

Он делает глубокую затяжку, и огонек уплывает в сторону. Превращается в пепел, который падает на пол.

— Мы поговорим так, — бросает мужчина.

Я не вижу его, но отчетливо чувствую, как в комнате меняется настроение. Будто появление Хозяина приглушает освещение, тяжелая энергетика пронизывает каждый сантиметр пространства, и оно перестает быть просторным и залитым светом. Наоборот, мне тесно. Я никак не могу привыкнуть к острым ощущениям, которые приходят ко мне каждый раз, когда я оказываюсь под взглядом незнакомца. Он безотчетно пугает меня, и мне приходится уговаривать себя остаться на месте, а не начать пятиться в дальний угол.

Я искала его и хотела поговорить, но наедине с ним во мне просыпается маленькая девочка. Жертва, которую заперли в богом забытом доме и забыли рассказать, для чего она нужна.

Я прикрываю глаза на нервах и делаю только хуже. Так он кажется еще ближе, почти рядом, я улавливаю его размеренное глубокое дыхание и кажусь себе совсем хрупкой и беззащитной. Я настолько запутываюсь, что мне мерещится, что тягучие волны его вдохов и выдохов проходят по моей коже.

Задевают меня и проникают под одежду.

— Ты пришла молчать? — бросает он после затяжки. — Ты же для чего-то нарушила правило и пришла ко мне?

Я вдыхаю горьковатый воздух, который уже напитался табачными нотками, и открываю глаза. Хотя уже не знаю, хочу ли разглядеть его черты в сумраке или нет. Ведь это водораздел, я интуитивно чувствую, что если узнаю, кто он, вернуться назад мне будет намного сложнее.

— Я подумала, что уговорю вас отпустить меня, — говорю как есть.

— Так быстро? Я разочаровал тебя?

— Я не знаю, кто вы.

Он усмехается.

— Не начинай, — он как будто отмахивается от меня, а в его голосе появляется ядовитая злость. — Тут нет идиотов, мы оба прекрасно понимаем, для чего ты забралась в мою глушь.

— Я… Нет, стоп, послушайте меня…

Я взмахиваю руками, не зная, как еще пробиться. Он умеет выставлять невидимую стену, между нами лишь воздух, а у меня чувство, что гранитный камень. Не достучаться. Никак.

— Ты репетировала это? — Он указывает ладонью на мое потерянное лицо, сбрасывая пепел на пол. — Не верю, крошка. Потренируйся еще, а то ни единой слезинки. Слабовато, я видел концерты круче.

— Я не актриса, но вы доведете меня до слез. Не сомневайтесь, вы на верном пути.

Отворачиваюсь на мгновение, чтобы отдышаться.

Он ужасен.

И непреклонен.

— Ты сама приехала, — отрезает он. — Сама постучалась ко мне в дом.

— Мне всего лишь нужна была помощь!

— И поэтому ты первым делом скинула координаты этого места? — он тоже повышает голос, скрежеща металлом. — Хватит. Ты не первая девочка с красивыми глазами, которая думает, что умнее всех. Мне не двадцать, я не ведусь на стройные ноги и рабочий рот…

Что?!

— Не смейте! Нет!

— Вот гордость отрепетировала на пятерку. Молодец.

Он принимает меня за кого-то другого и поэтому не готов слушать. Плевать ему на мои вопросы и на мою случайность в его судьбе, он уже всё решил и давит катком безграничной силы.

— Сколько вы будете держать меня здесь?

— Мои люди соберут на тебя досье, и я пойму, как заткнуть тебе рот. Ты сможешь уехать, когда я буду уверен, что об этом месте никто не узнает.

— А как же координаты, которые я скинула?

— У меня отличная система охраны, они всё пресекли.

Сигаретный всполох летит на пол. Мужчина бросает окурок, но не тушит его ботинком, оставляя тлеть.

— Сколько сейчас платят за меня? — интересуется он лениво. — Я заплачу больше. Расскажешь, как вышла на дом, и я выпишу чек.

Я молчу.

А что говорить?

Он слышит только себя.

У меня не укладывается в голове, как Марина могла назвать его хорошим человеком. Она точно говорила о нем? Передо мной совсем другой человек — заносчивый, грубый и ожесточенный. В каждой интонации его голоса звучит холод, колкий и острый, как стекло.

— Боишься продешевить? — снова усмешка.

— Мне не нужны деньги, я просто хочу домой. Я не знаю, кто обидел вас и почему вы живете жизнью, которую я никак не могу понять, но я тут ни при чем. Я случайная девушка, меня никто не присылал и не обещал денег. Я не понимаю половину из того, что вы говорите. Только чувствую вашу злость… Вы пугаете меня, — я выдыхаю с нервным отголоском. — Вам интересно, как я нашла ваш дом? Я расскажу бесплатно.

Я продолжаю говорить, пока есть возможность.

— У меня сломалась машина, других людей на трассе не было. Я крутилась на обочине и не знала, что делать, начинало темнеть, сотовый сел, а под капотом я действительно ни черта не понимаю. Я прошла к повороту и оступилась, скатилась с обочины и тогда заметила странный отблеск. Это оказалось забором вашего дома.

Я перевожу дыхание и пытаюсь припомнить какие-нибудь детали. Хотя, с другой стороны, это может оказаться лишним. Он же мнительный и недоверчивый, еще решит, что я заранее продумала все мелочи и подготовила легенду, чтобы звучать убедительно.

— Я открыла калитку и подошла к двери дома. Вы открыли мне.

Всё.

Простая и логичная история.

Почему ему сложно поверить в нее?

Я смотрю в темноту, и мне становится неуютно. Кажется, будто наши взгляды встречаются… Вернее, что он смотрит мне прямо в душу, ловит в свою ловушку, а я даже не могу разглядеть, какого цвета его глаза.

— Вы не верите мне? — задаю прямой вопрос, но отворачиваюсь в сторону.

— Вера — слишком дорогое развлечение. — Он как-то тускло выдыхает, после чего слышится металлический стук.

Я уже слышала такой. Да, точно. Как раз когда он приоткрыл мне дверь в первую встречу и приказал ждать на веранде. Но я не могу понять, что это за звук.

А еще я замечаю, как вдруг изменился его голос. Напитался нечеловеческой усталостью.

— Вам плохо?

— Что?

— Не знаю, я просто… У вас голос стал другим, словно вам больно.

Запоздало прикусываю язык, но это всегда было моей слабостью: когда я нервничаю, я начинаю рассуждать вслух.

— Иди, Александра. Мы закончили.

Я не могу спорить с ним таким. Я же слышу, что что-то случилось, пока я рассказывала, как попала в его дом. Он скрывает и пытается говорить расслабленно, но хриплые выдохи его выдают. Ему точно плохо.

Я резко разворачиваюсь и иду к лифту. Проклинаю свою сердобольность, которая нашла за кого переживать и кому подыгрывать, нажимаю кнопку первого этажа и покидаю хозяйские покои. Только и успеваю вновь услышать тот странный металлический перестук, который звучит отчетливее и ближе, а потом угадываю фоторамку на стене.

Под стеклом хранится потрепанная журнальная вырезка. Мне не хватает зрения, чтобы разобрать заголовок, но я вижу цифру 6, которая почему-то нарисована красным маркером на опаленной футболке.

Створки лифта закрываются, а через несколько секунд я оказываюсь в холле. Марина выходит встретить меня и зовет в столовую, где готовит обед. Я иду к ней и даже пытаюсь помочь, но мысли далеко, я стараюсь уложить в голове всё, что услышала и увидела на втором этаже. Страх постепенно притупляется, а желание понять этого человека разгорается сильнее.

— Он известный человек, да? — Я накрываю ладонь Марины, заставляя ее отвлечься от нарезки мяса. — Я сейчас поняла, почему он может прятаться. Что-то случилось, и он стал отшельником, но его продолжают осаждать журналисты и детективы. Ну или…

— Что или?

— Или он может быть преступником.

Я закусываю нижнюю губу. Этот вариант мне нравится меньше всего.

— Или вампиром, — Марина вымученно подшучивает.

— Подсказок не будет. — Я киваю за нее. — Вы очень преданы ему, слова лишнего не говорите. Хотя так и должно быть, я уже поняла, что вокруг него только проверенные люди, а этот дом как крепость. Он очень богат и может позволить себе жить как угодно, хоть сходить с ума с комфортом в четырех стенах.

— Он нагрубил вам?

— Немного. С ним сложно общаться.

— Вы просто новенькая, а он с трудом переносит новых людей.

— Хотите сказать, с вами он добряк?

Я усмехаюсь, не веря в такой расклад. Но Марина смотрит серьезно, она хмурится, словно не может подшучивать на эту тему, и отвечает мне вежливой полуулыбкой.

— Давайте я буду относить ему завтраки по утрам. Или ужины? Может, он тогда быстрее привыкнет ко мне и я тоже смогу назвать его хорошим человеком.

— Это плохая идея.

— Почему же? Уверена, вы не подаете ему поднос в постель, а оставляете в гостиной. Я видела там маленькую кухню с обеденным столом. Ставите на него, да? И уходите, иногда молча, а иногда обмениваетесь с ним парочкой фраз, — я вижу по ее глазам, что угадала. — С этим я справлюсь, Марина.

— Лучше составьте список вещей.

— А в доме есть врач?

Марина щурит глаза, чувствуя подвох в моем вопросе.

— Вы плохо себя чувствуете?

— Значит, есть. Вы можете ничего не рассказывать о Хозяине, я сама разберусь.