Последний сеанс

Агата Кристи

В Южной Африке бушует гражданская война. Немецкий предприниматель герр Шефер сделал ставку не на тех людей, и теперь ему приходится бежать из страны. Еще один перевалочный пункт – ферма одного из его компаньонов, – и он окажется в безопасности; ему помогут пересечь границу. Но, стуча в дверь старого приятеля, Шефер даже не догадывается, что за ней притаилось его далекое прошлое. Кое-кто из тех времен, когда он проливал чужую кровь на полях Первой мировой…

SOS

I

— Ах! — с восхищением воскликнул мистер Динсмид.

Он отступил назад и окинул круглый стол одобрительным взглядом. Блики огня играли на грубой белой скатерти, ножах, вилках и прочих предметах сервировки.

— Все… все готово? — неуверенно спросила миссис Динсмид. Это была маленькая увядшая женщина с бесцветным лицом, поредевшими волосами, зачесанными назад, которая вечно нервничала.

— Все готово, — ответил ее муж с каким-то свирепым радушием.

Это был крупный мужчина с сутулыми плечами и широким красным лицом. Маленькие поросячьи глазки сверкали под кустистыми бровями, на большом подбородке отсутствовала растительность.

— Лимонад? — предложила миссис Динсмид почти шепотом.

Ее супруг покачал головой.

— Чай. Гораздо лучше во всех отношениях. Посмотри на погоду: льет дождь и дует ветер. Хорошая чашечка горячего чая — именно то, что нужно на ужин в такой вечер.

Он шаловливо подмигнул, затем снова принялся рассматривать стол.

— Хорошее блюдо из яиц, холодная отварная солонина, хлеб и сыр. Вот что я хочу на ужин. Иди, мать, и все приготовь. Шарлотта ждет на кухне, чтобы помочь тебе.

Миссис Динсмид встала и тщательно свернула клубок своего вязанья.

— Шарлотта выросла и стала очень хорошенькой девушкой, — тихо сказала она. — Хорошенькой и милой, я бы сказала.

— А! — произнес мистер Динсмид. — Точная копия своей мамочки… Ну, иди же, не будем терять время.

Несколько минут он ходил по комнате, напевая себе под нос. Один раз подошел к окну и выглянул наружу.

— Кошмарная погода, — прошептал он. — Не похоже, что сегодня у нас будут гости.

Минут десять спустя миссис Динсмид вошла с блюдом яичницы. За ней шли две дочери с остальными блюдами. Мистер Динсмид и его сын Джонни замыкали шествие. Отец уселся во главе стола.

— За хлеб наш насущный и все остальное, и так далее, — шутливо произнес он. — И благословен будь тот, кто придумал консервированные продукты. Что бы мы делали, хотел бы я знать, в такой дали от всего, если бы время от времени не могли вскрыть консервную банку, когда мясник забудет о своем еженедельном визите?

И он начал умело нарезать солонину.

— Интересно, кому пришло в голову построить дом в такой глуши? — с раздражением спросила его дочь Магдалена. — Никогда не видим здесь ни одной живой души.

— Да, — согласился ее отец. — Никогда ни одной души.

— Не представляю себе, что заставило тебя его купить, папа, — сказала Шарлотта.

— Неужели, моя девочка? Ну, у меня были свои причины, свои причины.

Он бросил мимолетный взгляд на жену, но она нахмурилась.

— И к тому же в доме водятся привидения, — продолжала Шарлотта. — Я бы здесь ни за что не осталась ночевать одна.

— Полная ерунда, — ответил отец. — Ты никогда ничего не видела, правда? Брось.

— Может, и не видела, но…

— Но что?

Шарлотта не ответила, но слегка вздрогнула. Сильный порыв ветра с дождем ударил в оконную раму, и миссис Динсмид со звоном уронила ложку на поднос.

— Что ты нервничаешь, мать? — спросил мистер Динсмид. — Бурная ночь, вот и все. Не волнуйся, здесь, у камина, нам ничего не угрожает, и вряд ли хоть одна душа нас потревожит. Ну, будет просто чудо, если кто-нибудь явится. А чудес не бывает. Нет, — прибавил он как будто про себя, с каким-то странным удовлетворением. — Чудес не бывает.

Не успели эти слова слететь с его губ, как внезапно раздался стук в дверь. Мистер Динсмид остолбенел.

— Что это? — пробормотал он. У него отвисла челюсть.

Миссис Динсмид негромко вскрикнула и поплотнее закуталась в шаль. Румянец разлился по лицу Магдалены, она подалась вперед и сказала отцу:

— Чудо произошло. Лучше тебе пойти и впустить в дом гостя.

II

За двадцать минут до этого Мортимер Кливленд стоял под потоками дождя в тумане и рассматривал свой автомобиль. Что за проклятое невезение! Два прокола за десять минут, и вот он застрял за много миль от любого городка, среди этих голых холмов Уилтшира, надвигается ночь, и никаких надежд найти кров. Поделом ему за то, что пытался срезать путь. Если бы только он поехал по главной дороге… А теперь он заблудился на этом проселке, скорее похожем на колею от повозок, и понятия не имеет, есть ли поблизости хотя бы деревня.

Мортимер озадаченно осмотрелся вокруг, и его глаза уловили проблеск света на склоне холма выше дороги. Через секунду туман снова закрыл его, но, терпеливо подождав, он снова заметил этот проблеск. После недолгого размышления Кливленд оставил свой автомобиль и стал взбираться на холм.

Вскоре он вынырнул из тумана и увидел, что этот свет льется из окошка маленького коттеджа. Там, по крайней мере, можно укрыться от дождя. Мортимер ускорил шаги, пригибая голову под яростными порывами ветра и дождя, которые, казалось, изо всех сил стараются прогнать его назад.

Кливленд был в своем роде знаменитостью, хоть большинство людей никогда не слышали его имени и не знали о его достижениях. Он считался крупным специалистом в области психологии и написал два отличных учебника о подсознании. Он также являлся членом Психологического научного общества и изучал оккультные явления — в той мере, в какой они соответствовали его выводам и направлению исследований.

Мортимер был по природе до странности чувствителен к окружающей атмосфере и путем целенаправленной тренировки развил свой природный дар. Когда он наконец добрался до коттеджа и постучал в дверь, он ощутил возбуждение и нарастающий интерес, как будто все его способности к восприятию внезапно обострились.

Он ясно слышал голоса в доме. После его стука наступила внезапная тишина, затем скрип о пол отодвигаемого стула. В следующую минуту дверь распахнул мальчик лет пятнадцати. Кливленд посмотрел через его плечо на сцену внутри дома.

Она напомнила ему интерьер с картины одного из старых голландских мастеров. Круглый стол, накрытый к ужину, вокруг сидит семейство, все это освещает пара мигающих свечей и огонь камина. Отец, крупный мужчина, сидит по одну сторону стола, маленькая седая женщина с испуганным лицом — напротив него. Лицом к двери, глядя прямо на Кливленда, сидит девушка. Ее испуганные глаза смотрит прямо на него, рука с чашкой застыла на полпути ко рту.

Кливленд сразу увидел, что это красивая девушка совершенно необычной внешности. Ее волосы, золотисто-рыжие, окружали ее лицо ореолом, подобно туману; глаза, очень широко расставленные, были чистого серого цвета. Ее рот и подбородок были как у мадонны с ранних итальянских картин.

На мгновение воцарилась мертвая тишина. Затем Кливленд вошел в комнату и объяснил, в какое затруднительное положение попал. Он закончил свою банальную историю, и наступило молчание, еще более непонятное. Наконец, словно сделав над собой усилие, отец семейства встал.

— Входите, сэр, — мистер Кливленд, вы сказали?

— Это мое имя, — с улыбкой подтвердил Мортимер.

— Ах да! Входите, мистер Кливленд. Собачья погода на улице, правда? Пройдите к огню. Закрой же дверь, Джонни, не стой там полночи.

Кливленд прошел вперед и сел на деревянный табурет у огня. Мальчик Джонни закрыл дверь.

— Динсмид, так меня зовут, — представился хозяин. Теперь он был само радушие. — А это моя хозяйка, а это две моих дочери, Шарлотта и Магдалена.

В первый раз Кливленд увидел лицо девушки, которая сидела спиной к нему, и увидел, что она так же красива, как и ее сестра, но совершенно другой красотой. Очень темные волосы, мраморно-бледное лицо, тонкий нос с горбинкой и серьезный рот. То была какая-то застывшая красота, суровая, почти зловещая. В ответ на представление отца она склонила голову и посмотрела на него напряженным, ищущим взглядом. Она как будто обобщала его, взвешивала его на весах и выносила свое суждение.

— Выпьете капельку чего-нибудь, а, мистер Кливленд?

— Спасибо, — сказал Мортимер. — Чашка чая меня вполне устроит.

Мистер Динсмид минутку поколебался, затем взял со стола пять чашек и одну за другой вылил их в миску с помоями.

— Этот чай остыл, — ворчливо пояснил он. — Приготовь нам другой, пожалуйста, мать.

Миссис Динсмид быстро встала и поспешно вышла с чайником. У Мортимера возникло впечатление, что она рада уйти из комнаты.

Вскоре появился свежий чай, и неожиданного гостя стали усиленно угощать.

Мистер Динсмид говорил без умолку. Он болтал добродушно и весело и все рассказал о себе незнакомому человеку. Он недавно удалился на покой, а прежде работал в строительном бизнесе, да, и весьма успешно. Они с хозяйкой думали, что им будет полезен воздух деревни, никогда раньше не жили в деревне. Конечно, они выбрали неудачное время года, октябрь и ноябрь, но им не хотелось ждать. «Жизнь — штука ненадежная, знаете ли». Поэтому они купили этот коттедж. Восемь миль до ближайшего жилья и девятнадцать миль до любого городка. Нет, они не жалуются. Девочкам немного скучно, но они с матерью наслаждаются тишиной.

Так он говорил, почти загипнотизировав Мортимера непрерывным потоком слов. Конечно, здесь нет ничего, кроме довольно распространенной любви к домашнему уюту. И все-таки при первом взгляде на интерьер он уловил что-то еще, какое-то напряжение, какую-то натянутость, исходящую от одного из этих пятерых, только он не понял, от кого. Просто глупо, его нервы совсем расшатались! Они все были поражены его внезапным появлением, вот и все.

Мортимер задал вопрос о ночлеге и получил радушное приглашение.

— Вам придется остаться у нас, мистер Кливленд. На многие мили вокруг нет других домов. Мы предоставим вам спальню, и хотя моя пижама может оказаться немного просторной для вас, это все же лучше, чем ничего, а ваша одежда к утру высохнет.

— Вы очень добры.

— Не стоит благодарности, — добродушно ответил хозяин. — Как я уже только что сказал, в такую ночь и плохой хозяин собаку на двор не выгонит. Магдалена, Шарлотта, идите наверх и займитесь комнатой.

Девушки покинули комнату. Вскоре Мортимер услышал их шаги где-то над головой.

— Вполне могу понять, что двум таким привлекательным юным леди, как ваши дочери, может быть здесь скучно, — заметил Кливленд.

— Хорошенькие, правда? — с отцовской гордостью спросил мистер Динсмид. — Не слишком похожи на мать и на меня самого. Мы — скромная пара, но очень привязаны друг к другу. За это я вам ручаюсь, мистер Кливленд. Мэгги, разве не так?

Миссис Динсмид чопорно улыбнулась. Она снова начала вязать. Деловито позвякивали спицы. Вязала она очень быстро.

Вскоре комната была готова, и Мортимер, еще раз поблагодарив, объявил о своем намерении пойти спать.

— Вы положили в постель бутылку с горячей водой? — спросила миссис Динсмид, внезапно вспомнив об обязанностях гостеприимной хозяйки.

— Да, мама, две.

— Правильно, — одобрил Динсмид. — Проводите гостя наверх, девочки, и узнайте, не нужно ли ему еще что-нибудь.

Магдалена подошла к окну и проверила, надежно ли оно заперто. Шарлотта окинула последним взглядом столик с принадлежностями для умывания. Потом они обе задержались у двери.

— Спокойной ночи, мистер Кливленд. Вы уверены, что у вас есть все, что нужно?

— Да, благодарю вас, мисс Магдалена. Мне очень неловко, что я доставил вам столько хлопот. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Они вышли, закрыв за собой дверь. Мортимер Кливленд остался один. Он медленно и задумчиво разделся. Надев розовую пижаму мистера Динсмида, собрал свою мокрую одежду и положил ее за дверью, как велел хозяин. Снизу доносился рокот голоса Динсмида.

До чего же болтлив этот человек! Очень странная личность. Есть что-то странное во всей их семье, или это просто игра его воображения?

Мортимер медленно вернулся обратно в комнату и закрыл зверь. В задумчивости постоял у кровати. А потом вздрогнул…

Столик из красного дерева у кровати был покрыт слоем пыли. И на ней явственно выделялись три буквы: «SOS».

Мортимер уставился на них, не веря своим глазам. Он получил подтверждение всех его смутных подозрений и предчувствий. Значит, он прав. Что-то в этом доме неладно.

«SOS». Крик о помощи. Но чей палец вывел его в пыли? Магдалены или Шарлотты? Они обе задержались там, вспомнил он, на пару секунд, перед выходом из комнаты. Чья рука тайком опустилась к столику и нарисовала три эти буквы?

Лица обеих девушек появились перед его внутренним взором. Лицо Магдалены, смуглое и отрешенное, и лицо Шарлотты, каким он его увидел в первый раз, с широко открытыми глазами, испуганное, во взгляде что-то неуловимое…

Он опять подошел к двери и открыл ее. Гулкого голоса мистера Динсмида больше не было слышно. В доме стояла тишина.

«Сегодня я ничего не могу сделать, — подумал он. — Завтра… Ну, завтра посмотрим».

III

Кливленд проснулся рано. Спустился вниз, прошел через гостиную и вышел в сад. Утро было свежее и прекрасное после дождя. Не он один встал рано. В глубине сада стояла Шарлотта, прислонившись к ограде, и смотрела на холмы. Его сердце забилось чуть быстрее, когда он спустился вниз и подошел к ней. Все это время Мортимер был втайне убежден, что именно Шарлотта оставила ему то послание. Когда он подошел к ней, она обернулась и поздоровалась с ним.

— Доброе утро.

Ее взгляд был по-детски открытым, ни намека на какую-то тайну.

— Очень доброе утро, — с улыбкой отозвался Мортимер. — Погода сегодня утром совсем не похожа на вчерашнюю.

— Действительно.

Мортимер сломал веточку с ближайшего дерева и начал небрежно рисовать на гладком песке у своих ног. Он вывел букву «S», затем «О» и снова «S», пристально наблюдая в это время за девушкой. Но опять не смог заметить ни проблеска понимания.

— Вы знаете, что означают эти буквы? — внезапно спросил он.

Шарлотта слегка нахмурилась.

— Разве не эти буквы посылают корабли… лайнеры, когда терпят бедствие? — спросила она.

Мортимер кивнул.

— Кто-то написал их на столике у моей кровати вчера ночью, — тихо произнес он. — Я подумал, что, возможно, это сделали вы.

Она посмотрела на него, широко раскрыв от изумления глаза.

— Я? О нет.

Значит, ошибся. Резкий укол разочарования пронзил Мортимера. Он был так уверен, так уверен… Его не часто подводила интуиция.

— Вы совершенно в этом уверены? — настаивал он.

— О да.

Они медленно пошли вместе к дому. Казалось, мысли Шарлотты чем-то заняты. Девушка отвечала невпопад на те немногие замечания, которые он делал. Неожиданно она выпалила, тихо и поспешно:

— Странно, странно, что вы спросили меня об этих буквах, «SOS». Я их не писала, конечно, но… легко могла бы написать.

Кливленд остановился и посмотрел на нее, а она быстро продолжала:

— Я понимаю, это звучит глупо, но я так напугана, так смертельно напугана, и когда вы вошли вчера ночью, мне показалось, что это ответ на что-то.

— Чем вы напуганы? — быстро спросил он.

— Не знаю.

— Вы не знаете?

— Я думаю, это дом. С тех самых пор, как мы переехали сюда, этот страх все растет. Все кажется другим. Отец, мать, Магдалена — все они кажутся другими.

Мортимер ответил не сразу, и не успел он открыть рот, как Шарлотта снова заговорила:

— Вы знаете, говорят, в этом доме водятся привидения.

— Что? — Ему стало еще интереснее.

— Да, здесь один мужчина убил свою жену… о, это было много лет назад. Мы узнали об этом только после того, как переехали сюда. Отец говорит, что привидения — это вздор, а я… я не знаю.

Мортимер стал быстро соображать.

— Скажите, — деловито произнес он, — это убийство было совершено в той комнате, в которой я ночевал?

— Я ничего об этом не знаю, — ответила Шарлотта.

— Интересно, — Мортимер почти обращался к самому себе, — да, это возможно.

Шарлотта непонимающе смотрела на него.

— Мисс Динсмид, — мягко обратился к ней Мортимер, — у вас когда-нибудь были причины подозревать в себе способности медиума?

Она удивленно смотрела на него.

— Понимаете, я думаю, что именно вы написали вчера ночью «SOS», — тихо сказал он. — О, совершенно неосознанно, разумеется. Преступление загрязняет атмосферу, так сказать. Такой чувствительный мозг, как ваш, мог таким образом подвергнуться влиянию. Вы воспроизводили ощущения и впечатления жертвы. Много лет назад она, возможно, написала на столе «SOS», а вы неосознанно повторили ее действия вчера ночью.

Лицо Шарлотты прояснилось.

— Понимаю, — сказала она. — Вы думаете, этим все объясняется?

Чей-то голос позвал ее из дома, и девушка ушла, оставив Мортимера мерить шагами садовую дорожку. Был ли он удовлетворен собственным объяснением? Объясняло ли оно все факты, которые он знал? Объясняло ли оно то напряжение, которое он ощутил, когда вошел в дом вчера вечером?

Может быть, но все же у него тогда возникло это странное чувство, что его внезапное появление заставило их застыть от ужаса. Он подумал: «Я не должен увлекаться психологическими объяснениями, они, возможно, годятся для Шарлотты, но не для остальных. Мое появление ужасно их напугало, всех, кроме Джонни. В чем бы ни было дело, Джонни тут ни при чем».

Мортимер был в этом совершенно уверен; как ни странно, он точно знал, что это так.

В эту минуту сам Джонни вышел из коттеджа и подошел к гостю.

— Завтрак готов, — застенчиво объявил он. — Прошу вас в дом.

Мортимер заметил, что пальцы парня покрыты какими-то пятнами. Джонни почувствовал его взгляд и грустно рассмеялся.

— Я вечно вожусь с химикатами, знаете ли, — объяснил он. — Папу иногда это приводит в ярость. Он хочет, чтобы я стал строителем, а я хочу заниматься химией и научными исследованиями.

Мистер Динсмид появился в стеклянной двери перед ними, широкий, оживленный, улыбающийся, и при виде него в Мортимере снова проснулись прежнее недоверие и антагонизм. Миссис Динсмид уже сидела за столом. Она поздоровалась с ним своим бесцветным голосом, и у него опять возникло впечатление, что она почему-то боится его.

Магдалена пришла последней. Она коротко кивнула Кливленду и села за стол напротив него.

— Вы хорошо спали? — внезапно спросила она. — У вас была удобная кровать?

Она смотрела на него очень серьезно, и когда Мортимер учтиво ответил ей утвердительно, то заметил промелькнувшее на ее лице выражение разочарования. Интересно, что она ожидала услышать, удивился он.

Кливленд повернулся к хозяину и любезно спросил:

— Кажется, ваш парень интересуется химией?

Раздался грохот. Миссис Динсмид уронила чашку с чаем.

— Ну-ну, Мэгги, что это ты? — сказал ей муж.

Мортимеру показалось, что в голосе Динсмида прозвучал укор и предостережение. Он повернулся к гостю и начал непринужденно говорить о преимуществах строительного бизнеса и о том, что не следует давать мальчикам слишком много воли.

После завтрака Кливленд вышел в сад и курил в одиночестве. Было ясно, что приближается момент, когда он должен покинуть коттедж. Получить кров на ночь — это одно, продлить свое пребывание здесь без веской причины будет трудно, а какую причину он мог выдвинуть? И все же ему почему-то очень не хотелось уезжать.

Обдумывая ситуацию снова и снова, он пошел по дорожке, идущей вокруг дома. На нем были туфли на рифленой резиновой подошве, и Мортимер шагал практически бесшумно. Он как раз шел мимо окна кухни, когда услышал слова Динсмида, которые сразу же привлекли его внимание.

— Это огромные деньги, огромные.

Ему ответил голос миссис Динсмид. Он звучал слишком слабо, и Мортимер не разобрал слов, но Динсмид ответил:

— Почти шестьдесят тысяч фунтов, сказал поверенный.

Мортимер не собирался подслушивать и в задумчивости повернул обратно. Упоминание о деньгах проясняло ситуацию. Каким-то образом стоял вопрос о шестидесяти тысячах фунтов, это делало ситуацию яснее — и безобразнее.

Магдалена вышла из дома, но голос отца почти сразу же позвал ее, и она вернулась в коттедж. Вскоре сам Динсмид вышел к гостю.

— На редкость славное утро, — добродушно произнес он. — Надеюсь, ваша машина не слишком пострадала.

«Хочет выяснить, когда я уйду», — подумал про себя Мортимер.

А вслух еще раз поблагодарил мистера Динсмида за гостеприимство в трудный для него момент.

— Не стоит благодарности, не стоит благодарности, — ответил тот.

Магдалена и Шарлотта вместе вышли из дома и прошли рука об руку к грубой скамье, стоящей неподалеку. Черноволосая и золотистая головки вместе составляли приятный контраст, и под влиянием порыва Мортимер сказал:

— Ваши дочери совершенно не похожи друг на друга, мистер Динсмид.

Рука хозяина, который как раз раскуривал трубку, резко вздрогнула и выронила спичку.

— Вы так думаете? — спросил он. — Ну да, наверное, вы правы.

Мортимера осенила догадка.

— Но, разумеется, не обе они ваши дочери, — непринужденно произнес он.

Он увидел, как Динсмид взглянул на него, мгновение поколебался, а потом решился.

— Вы очень проницательны, сэр, — ответил он. — Да, одна из них — найденыш, мы взяли ее младенцем и вырастили как собственную дочь. Сама она об этом ничего не знает, но вскоре ей предстоит это узнать. — Он вздохнул.

— Вопрос о наследстве? — спокойно высказал предположение Мортимер.

Собеседник бросил на него подозрительный взгляд.

Затем он, по-видимому, решил, что лучше всего быть откровенным, и заговорил, почти агрессивно и открыто:

— Странно, что вы это сказали, сэр.

— Случай телепатии, а? — улыбнулся Мортимер.

— Дело вот в чем, сэр. Мы взяли ее к себе, чтобы выручить мать — за вознаграждение, так как в то время я только начинал свой строительный бизнес. Несколько лет назад я заметил в газете объявление, и мне показалось, что ребенок, о котором там говорилось, — это наша Магдалена. Я пошел к поверенным, и мы с ними много беседовали, обо всем. Они отнеслись ко мне с подозрением, это естественно, но сейчас все прояснилось. Я сам отвезу девочку в Лондон на следующей неделе, пока она ничего об этом не знает. Ее отец, по-видимому, был богатым еврейским джентльменом. Он узнал о существовании ребенка всего за несколько месяцев до своей смерти. Он нанял агентов, чтобы они нашли ее, и оставил ей все свои деньги, если ее найдут.

Мортимер слушал с пристальным вниманием. У него не было причин сомневаться в истории мистера Динсмида. Это объясняло смуглую красоту Магдалены и также объясняло, возможно, ее отчужденность. Тем не менее, хотя сама история могла быть правдой, хозяин что-то недоговаривал.

Но Мортимер не собирался вызывать подозрения у своего хозяина. Наоборот, ему следует уйти с дороги и успокоить их.

— Очень интересная история, мистер Динсмид, — сказал он. — Мои поздравления мисс Магдалене. Наследница и красавица, перед ней большое будущее.

— Это правда, — с чувством согласился ее отец, — и к тому же она на редкость добрая девочка, мистер Кливленд.

Вся его фигура дышала сердечностью и теплотой.

— Ну, — произнес Мортимер, — полагаю, теперь мне нужно идти. Должен еще раз поблагодарить вас, мистер Динсмид, за ваше исключительно своевременное гостеприимство.

В сопровождении хозяина он прошел в дом, чтобы попрощаться с миссис Динсмид. Она стояла у окна спиной к ним и не слышала, как они вошли. В ответ на оживленное восклицание мужа «вот, мистер Кливленд пришел проститься с тобой» она нервно вздрогнула и резко обернулась, уронив то, что держала в руке. Мортимер поднял этот предмет и подал ей. Это был миниатюрный портрет Шарлотты, выполненный в стиле двадцатипятилетней давности. Мортимер повторил ей слова благодарности, которые уже сказал ее мужу. Он снова заметил страх во взглядах, которые она украдкой бросала на него из-под ресниц.

Обеих девушек не было видно, но в планы Мортимера не входило настаивать на том, чтобы их повидать. И у него была на этот счет своя догадка, которая вскоре подтвердилась.

Он прошел примерно полмили от дома, спускаясь к тому месту, где оставил машину вчера ночью, когда кусты возле тропинки раздвинулись и на дорогу впереди вышла Магдалена.

— Я должна была вас увидеть, — произнесла она.

— Я вас ждал, — ответил Мортимер. — Ведь это вы написали «SOS» на столике в моей комнате вчера ночью, правда?

Магдалена кивнула.

— Почему? — мягко спросил Мортимер.

Девушка отвернулась и начала обрывать листья с куста.

— Не знаю, — сказала она, — честно, я не знаю.

— Расскажите мне, — попросил Мортимер.

Магдалена глубоко вздохнула.

— Я — человек практичный, — сказала она, — не такой, который воображает себе что-то или придумывает. Вы, я знаю, верите в привидения и духов. Я не верю, и когда я говорю, что с этим домом что-то не так, — она показала рукой на холм, — я имею в виду, что там есть что-то осязаемо плохое, а не просто эхо прошлого. Это началось, когда мы здесь поселились. С каждым днем становится все хуже: отец стал другим, мама стала другой, Шарлотта стала другой…

— А Джонни стал другим? — прервал ее Мортимер.

Магдалена посмотрела на него, в ее глазах забрезжило понимание.

— Нет, — ответила она, — я только что это поняла. Джонни не стал другим. Он единственный, кого это не коснулось. Вчера вечером, за чаем, он был прежним.

— А вы? — спросил Мортимер.

— Я боялась… ужасно боялась, просто как ребенок, только я не знала, чего боюсь. А отец вел себя… странно, это нельзя назвать по-другому, странно. Он говорил о чудесах, а я молилась, действительно молилась, чтобы произошло чудо, и тут вы постучали в дверь.

Она вдруг замолчала, глядя на него.

— Наверное, я вам кажусь сумасшедшей, — с вызовом произнесла она.

— Нет, — ответил Мортимер, — напротив, вы выглядите совершенно нормальной. Все нормальные люди предчувствуют опасность, когда она близка.

— Вы не понимаете, — возразила Магдалена. — Я боялась… не за себя.

— А за кого тогда?

Но Магдалена снова покачала головой с озадаченным видом.

— Я не знаю. Я написала «SOS» под влиянием порыва. Мне показалось — это абсурд, несомненно, — что они не позволят мне поговорить с вами, — все остальные, я хочу сказать. Не знаю, о чем я собиралась вас попросить. И сейчас не знаю.

— Неважно, — ответил Мортимер. — Я это сделаю.

— Что вы можете сделать?

Кливленд слегка улыбнулся.

— Я могу подумать.

Она с сомнением смотрела на него.

— Да, — сказал Мортимер, — многого можно этим добиться, больше, чем вы думаете. Скажите мне, было ли сказано какое-то слово или фраза, которая привлекла ваше внимание перед ужином вчера вечером?

Магладена нахмурилась.

— Не думаю. По крайней мере, я слышала, как папа сказал что-то маме насчет того, что Шарлотта как две капли воды похожа на нее, и рассмеялся очень странно… Но ведь в этом нет ничего странного, не так ли?

— Нет, — медленно произнес Мортимер, — не считая того, что Шарлотта не похожа на вашу мать.

На минуту-другую он глубоко задумался, потом поднял взгляд и увидел, что Магдалена с сомнением смотрит на него.

— Идите домой, девочка, — сказал он, — и не тревожьтесь; предоставьте все мне.

Она послушно пошла по тропинке к коттеджу. Мортимер прошел чуть дальше, потом упал на зеленый дерн. Закрыл глаза, выбросил из головы все сознательные мысли, все усилия, и серия картинок замелькала в его мозгу.

Джонни! Он все время возвращался к Джонни. Джонни, совершенно невинный, полностью свободный от сети подозрений и интриг, но тем не менее вокруг него все вращалось. Он вспомнил, как разбилась чашка с блюдцем в руках миссис Динсмид за завтраком сегодня утром. Что ее так взволновало? Случайно упомянутое им увлечение парня химикатами? В тот момент он не обратил внимания на мистера Динсмида, но теперь ясно увидел его, как он застыл с поднесенной ко рту чашкой.

Это вернуло его снова к Шарлотте, такой, какой он увидел ее, когда вчера ночью открылась дверь. Она сидела и смотрела на него поверх чашки с чаем. И за этим воспоминанием быстро последовало другое: мистер Динсмид выливает чай поочередно из каждой чашки и говорит: «Этот чай остыл».

Он вспомнил поднимающийся над ними пар. Тот чай наверняка не был очень холодным.

Что-то шевельнулось в его мозгу. Воспоминание о том, что он не так давно читал — может быть, месяц назад. Какой-то рассказ о целой семье, которая отравилась из-за небрежности мальчика. Пакетик мышьяка, оставленный в кладовке, который просыпался на лежавший внизу хлеб… Он читал об этом в газете. Вероятно, мистер Динсмид тоже его читал.

Ситуация начала проясняться…

Через полчаса Мортимер Кливленд быстро вскочил на ноги.

IV

Снова вечер в коттедже. Сегодня на ужин были яйца-пашот и банка консервированной свинины. Вскоре с кухни пришла миссис Динсмид с большим чайником чая. Семья заняла свои места вокруг стола.

— Совсем не такая погода, как вчера вечером, — произнесла миссис Динсмид, бросив взгляд в окно.

— Да, — согласился мистер Динсмид, — сегодня так тихо, что слышно, как муха пролетит. А теперь, мать, разлей чай, пожалуйста.

Миссис Динсмид наполнила чашки и передала их сидящим за столом. Затем, когда она уже поставила чайник на стол, она внезапно негромко вскрикнула и прижала руку к сердцу. Мистер Динсмид повернулся вместе со стулом, следуя взгляду ее испуганных глаз. В дверях стоял Мортимер Кливленд.

Он прошел вперед, держась любезно и извиняясь.

— Боюсь, я вас напугал, — сказал он. — Мне пришлось кое за чем вернуться.

— Кое за чем вернуться! — воскликнул мистер Динсмид. Лицо его побагровело, вены вздулись. — За чем, хотел бы я знать?

— За чаем, — ответил Мортимер.

Быстрым жестом он достал что-то из кармана, взял со стола одну из чашек и вылил ее содержимое в маленькую пробирку, которую держал в левой руке.

— Что… что вы делаете? — ахнул мистер Динсмид. Его лицо стало белым как мел, краска исчезла с него, как по волшебству. Миссис Динсмид издала тонкий, испуганный визг.

— Я думаю, вы читаете газеты, мистер Динсмид? Уверен, читаете. Иногда попадаются на глаза статьи о том, как отравилась целая семья, некоторые выздоровели, некоторые — нет. В этом случае один человек не выжил бы. Первыми под подозрение попали бы консервы из свинины, которые вы ели, но, допустим, доктор оказался бы подозрительным человеком, и его не убедила бы теория испорченных консервов. У вас в кладовой лежит пакетик с мышьяком. На полке под ним лежит пакет с чаем. В верхней полке имеется удобная дырочка, и совершенно естественно предположить, что мышьяк попал в чай случайно. Вашего сына Джонни могли обвинить в небрежности, не более того.

— Я… я не понимаю, что вы имеете в виду, — прохрипел Динсмид.

— Думаю, понимаете. — Мортимер взял вторую чашку с чаем и наполнил вторую пробирку. К одной пробирке он приклеил красный ярлык, к другой — синий.

— Пробирка с красным ярлыком содержит чай из чашки вашей дочери Шарлотты, — сообщил он, — а вторая — из чашки вашей дочери Магдалены. Я готов поклясться, что в первой я найду мышьяка в четыре или в пять раз больше, чем во второй.

— Вы сошли с ума, — сказал Динсмид.

— О, слава богу, нет. Ничего подобного. Вы сказали мне сегодня, мистер Динсмид, что Магдалена — ваша родная дочь. Шарлотта — девочка, которую вы удочерили, ребенок, так похожий на свою мать, что, держа сегодня в руке миниатюру этой матери, я ошибочно принял ее за портрет самой Шарлотты. Ваша родная дочь должна была унаследовать состояние, и так как было бы невозможно скрыть от посторонних глаз вашу дочь Шарлотту и кто-нибудь, кто знал ее мать, мог раскрыть правду такого сходства, вы решили использовать… щепотку белого мышьяка на дне чашки с чаем.

Внезапно миссис Динсмид тонко рассмеялась, раскачиваясь из стороны в сторону в приступе истерики.

— Чай, — пропищала она, — так он сказал, чай, а не лимонад.

— Придержи язык! — зарычал в гневе ее муж.

Мортимер увидел, что Шарлотта смотрит на него через стол своими широко открытыми, удивленными глазами. Потом он почувствовал на своем плече ладонь, и Магдалена потянула его за собой подальше, где их никто не слышал.

— Эти пробирки, — она указала на них. — Папа. Вы ведь не…

Мортимер положил свою руку ей на плечо.

— Дитя мое, — произнес он, — вы не верите в прошлое. Я верю. Я верю в атмосферу этого дома. Если бы ваш отец не переехал в него, возможно — я говорю, возможно, — у него бы не зародился такой план. Я сохраню эти пробирки, чтобы обезопасить Шарлотту сейчас и в будущем. Кроме этого, я ничего не стану делать — в благодарность, если хотите, той руке, которая написала «SOS».