Я буду жить!

Агата Колобанова

Гранд был счастлив. У него было все: свой дом, любящие хозяева… и всего этого он лишился в одночасье, став из прекрасного молодого здорового породистого пса бездомным, никому не нужным, обреченным калекой.Но жизнь продолжается, и Гранд не намерен сдаваться. Он будет жить и получит куда больше, чем потерял!

Часть 3. Собака, которая плачет

Совсем недавно бабушка обсуждала с соседкой статью из газеты. Статью про то, как нехорошие люди привязали в лесу свою собаку и бросили ее там умирать. Вой собаки услышали грибники и спасли ее.

А ночью Оля услышала собачий вой.

Бабушка сказала, что это, наверное, кто-то из соседей вывез собаку на дачу, и та просится в дом, не хочет ночевать во дворе.

Оля хотела бы верить бабушке. Но вой не стихал. Он продолжался всю ночь. И весь день. И всю следующую ночь.

Девочка сидела на кровати и слушала полный тоски голос. И понимала, что вой становится все слабее и все чаще затихает.

«Без еды можно прожить месяц, а без воды — только три дня» — вспомнила она слова папы.

Там, где-то там, сидит собака. Привязанная к дереву. Без еды и воды.

Бабушка вряд ли отпустит ее искать собаку. И не пойдет искать собаку вместе с ней. Значит, придется спасать тайком.

Что может понадобиться? Вода. Воду можно налить в пластиковую бутылку — у бабушки их много. Еда. С этим сложнее. Хотя…

«Бабушка, такие вкусные у тебя оладушки сегодня! Я еще хочу!» — неожиданно заявила Оля за завтраком.

«Ух ты, малоежка наша добавки просит!» — обрадовалась бабушка, щедро накладывая в тарелку горяченькие оладушки.

Притворяясь голодной, Оля начала обгрызать один из них. Потом сделала вид, что прислушивается.

«Ой, а что это нам в калитку кто-то стучит?»

«Да вроде не жду я никого…» — озадаченная бабушка вышла из кухни.

Быстро, пока она не вернулась, Оля переложила в пакетик все оладушки кроме одного. Этот надо доесть на глазах у бабушки. Для конспирации.

Теперь у нее есть и еда, и вода. И любимый плюшевый рюкзачок в виде собачки, в который удалось запихать даже бутылку с водой.

Найти собаку оказалось несложно. Оля просто отправилась в ту сторону, откуда слышался вой. На пустырь возле развилки. Собака сама услышала ее шаги и начала звать на помощь.

Собака оказалась большой. Настоящая овчарка, как в кино. Вот только эта овчарка не была привязана. Она просто лежала и плакала. И выглядела страшно — вся в крови, в ранах и в грязи.

Оля попыталась покормить собаку, но та, поскуливая, тянулась к бутылке с водой и даже не смотрела на оладушки.

Вот только… как поить собаку из бутылки?

Сначала Оля попыталась лить воду прямо в пасть собаки. Но слишком много проливалось мимо.

Потом попробовала поить с ладони. Вода капала на землю, просачиваясь между пальцами.

В конце концов, Оля просто вытряхнула на траву оладушки из пакета, и налила воду в пакет.

Собака пила жадно и долго. А девочка придерживала руками края пакета и пыталась понять, почему собака лежит тут и никуда не уходит. Ведь совсем же недалеко отсюда поселок, люди, еда, вода…

Дождавшись, когда собака утолит жажду, Оля показала ей оладушек.

«Иди сюда. Иди. На-на-на!»

Собака потянулась к оладушку, постаралась достать его языком. Потом заскулила. Так, скуля, высунула вперед обе передние лапы и, подтягивая на них тело, поползла, волоча за собой неподвижные задние.

«Так ты… не можешь ходить?! Прости, прости, прости!» — захлебываясь слезами, девочка подхватила оладушки и на ладонях поднесла к собачьей пасти, — Кушай, кушай!»

Гранд жадно набросился на угощение. Потом долго, очень долго слизывал жирные крошки с детских ладоней. Оладушек было мало, до смешного мало, недостаточно, чтобы насытиться. Но это была самая вкусная еда в его недолгой собачьей жизни.

«Ты не грусти, я позову подружек, они хорошие. Мы сделаем тебе домик из травы и веток. Это называется „шалаш“. И в домике сделаем тебе постельку из травы. И будем тебе каждый день носить еду и воду, пока ты не поправишься. А еще мы принесем зеленку и бинты, и вылечим все твои раны. И ты станешь здоровый и красивый, как раньше!» — бормотала Оля, сквозь душащие ее слезы. Она не знала, кого успокаивает — эту напуганную и израненную собаку или саму себя. Но сейчас, когда она придумала, что делать дальше, ей стало гораздо легче. Потому, что одно дело — смотреть и плакать от бессильной жалости, а другое — помогать делом.