Одиссея городского чуда. История II. Нашествие ангела

Агата Колобанова

У Стаса есть тайна. Настолько удивительная, что люди в нее не поверят даже если он сам все расскажет. Он понимает речь зверей и может говорить с ними. Прямо в городе. на виду у всех, он живет в своем параллельном мире, полном неведомых людям трагедий и радостей. Живет… и молчит о о своей тайне.Так и жил, одинокий, скрытный, не понимаемый людьми, пока однажды, сентябрьским вечером, не остановился на дороге, чтобы помочь незнакомой девушке. Кто ж знал, к чему может привести эта встреча…

Часть 9. Ночные разговоры

Днем было бы проще. Днем в округе полно ворон. Вороны — птицы умные и наблюдательные, все видят, все запоминают. И рассказчики отличные.

Только вот поздновато сейчас для ворон. Придется заехать завтра днем и поговорить с ними.

Зато вот прямо сейчас можно найти тех, кто ничуть не менее наблюдателен. И кто видит все, что происходит по ночам.

К моему удивлению, на зов довольно быстро откликнулся гулкий голос.

Неясыть.

Хорошее здесь место, раз неясыти живут с людьми бок о бок. Спокойное.

«Чего орал? Зачем звал?» — поинтересовался он, устраиваясь на ветке яблони.

«Поговорить надо», — честно ответил я.

«А мне-то зачем это надо?»

Я достал из рюкзака пакет с угощениями. Сегодня — нарезанная кусочками куриная грудка.

«Ладно. Говорим», — снизошел мой новый знакомец.

Не поворачивая головы, я покосился на кроны близрасположенных деревьев. Потом — на крыши строений.

Вот она, вторая неясыть. Подруга моего собеседника. Сидит на дровяном навесе.

Что ж. Двое собеседников лучше, чем один. Вдвое больше глаз, больше увидели и запомнили.

И рассказали.

Да, они видели. Видели, как собака болела. А потом собаки не стало. А потом появился человек и пришел в дом, где летом жили люди. А сейчас не живут.

Перелез через забор, дошел до двери и осторожно открыл ее. Ушел внутрь, вышел с сумками. Унес сумки к машине, которая стояла за воротами. А на следующую ночь пришел к другому такому же дому. И сделал то же самое.

Пока была жива собака, человек этот не приходил. А когда собаки не стало, ходил четыре раза. Каждую ночь. И каждый раз — в новый дом. А потом перестал ходить.

Потому что настали дни, когда людей много.

И когда людей снова стало мало, уже не приходил.

Значит, вот как.

Собаки не стало, и сразу четыре дома подряд некто обнес. Я так понимаю, «дни, когда людей много», это выходные. В будни вор в дома забирался, а в выходные кража была замечена. Дачный сезон сейчас еще не до конца закрыт, остались в домах не вывезенные на зиму ценные вещи. Но на неделе дачники уже предпочитают жить в городских квартирах. Самое «урожайное» время.

И, похоже, отравили собаку прямо посреди дня. Логично. Пройти и перекинуть приманку через забор — минутное дело. Днем никто не обратит внимания. Люди, в основном, на работе или занимаются своими делами. А вот ночью сама собака шум и поднимет, когда отравитель подойдет к забору.

Плохо. Нужно серьезно поговорить с собаками. Днем мы не можем их сторожить, они сами должны о себе позаботиться. Иначе скоро Лиде некого будет пристраивать.

***

Подзывать стаю даже не пришлось. Они с большим интересом наблюдали за моей болтовней с совами.

«Приходит плохой человек. Кидает через забор еду. Еда неправильная. Брать нельзя», — сообщил я мохнатой компании.

«Да ладно! Не бывает такого. Еда всегда хорошая», — усомнился один из недопесков.

«Ага, ага. Как это нельзя брать еду? Тогда другие съедят!» — подхватила мохнатая братия.

Переорать это многоголосое безобразие не распугав их рыком было невозможно. Поэтому я просто дождался, когда галдеж стихнет.

«Еда плохая. Сделана назло собакам. Плохими людьми. Есть нельзя. Будет больно и плохо».

Объяснять собакам, что они могут умереть, бесполезно. В голове это у них не укладывается. Другие умереть могут, но они-то как? Словно дети — верят, что мир существует только пока существуют они сами.

А вот боль и болезнь — понятия им знакомые. Этим я и пытался их напугать.

«А я помню. Мне мальчишки дали кусок мяса. Я его съел. А они обратно вытащили. За бечевку. Было больно, а они хохотали. Покусал одного», — неожиданно поддержал меня седоусый.

Тут уже и отец собачьего семейства припомнил, как съел старую склизкую рыбу, и потом его долго этой самой рыбой тошнило. И мать собачья припомнила, что как-то раз застрял у нее между зубами кусок кости и долго ранил десны и мешал жевать пищу.

Молодняк слушал завороженно. Для истории про плохую еду, которая причиняет вред, были чем-то сродни страшным сказкам, которые дети людей так любят рассказывать друг другу, забившись вместе под стол или в шкаф. Чтобы было страшнее.

Выдохнув, я пошел к дому.

На завтра внушения хватит. А потом я приеду и еще собак позабалтываю. И так пока они окончательно мне не поверят.

***

«Анюта, пора собираться. Ночь уже почти. Лида, я завтра свободен и могу заехать днем. Вы во сколько будете?»

«А сможете меня у метро подобрать часа в четыре? Тогда вместе приедем и вот как приедем, сразу сможете собаками и заняться», — предложила ангелица. — «А я тогда смогу прикупить собакам еды побольше и сразу, чтобы на себе не тащить».

В принципе, логично. Эта хвостатая орава кушает хорошо. Таскать еды нужно много. Проще довезти на машине.

«Хорошо. Подвезу».

Да.

Теперь мне придется вернуться сюда. И снова. И снова.

Потому что сюда пришел человек, сеющий смерть ради своей выгоды.

И теперь в опасности и Лидины собаки, и не только Лидины.