Солнечная девушка

Аврил Тремейн, 2014

Калеб и Джонатан решили пожениться. И хотя регистрация брака состоится в Нью-Йорке, они непременно хотят вернуться в Сидней, чтобы отпраздновать это событие с друзьями и близкими. Подготовку торжества они поручают брату Калеба – ресторатору Лео и давней подружке Джонатана по имени Солнышко. С первой же встречи Лео понимает, что сотрудничество будет непростым. Молодые люди ни в чем не могут прийти к общему мнению, однако их неудержимо влечет друг к другу. Как и Солнышко, Лео не стремится к серьезным отношениям и потому соглашается на четыре свидания, но вскоре убеждается, что испытывает к девушке не только страсть, но и более глубокие чувства. Чем ближе день торжества, тем острее Лео и Солнышко осознают, что настало время принять окончательное решение и, возможно, навсегда изменить себя и свою жизнь…

Глава 2

«Кому: Калебу Куотермейну

От кого: Лео Куотермейна

Тема: Ты серьезно?

Калеб, братишка, что за дела? Где твой список приглашенных? Правда ли, что речь идет о 150 гостях? Я думал, это будет скромный обед для своих.

Завтра на меня обрушится Солнышко с приглашениями, и мне хотелось бы понять, кто и как себе это представляет. Не хочется выглядеть полным идиотом.

ЛК».

«Кому: Джонатану Джонсу

От кого: Солнышка Смарт

Тема: Свадьба века

Привет, дорогой.

Сегодня вечером обедала в «Ку Брассери». Потрясающе! Завтра мы с Лео снова встречаемся, но в другом месте. Не могу дождаться!

В прикрепленных файлах посылаю образцы приглашений. Первое ультрамодное, кремовое с темно-серым. Второе невероятно романтичное в розовато-лиловых тонах. Третье в стиле ар-деко, голубое с желтыми, коричневыми и серыми акцентами.

ПОЖАЛУЙСТА, полюби последнее. Я понимаю, что это звучит ужасно, но открой его — и увидишь!

Все остальное на мази. Говорю тебе, это будет свадьба года!

Санни.

P. S. И отвечаю «нет» на твой постоянный вопрос. Я еще не сделала».

Тук-тук-тук. Тот же звук, только по деревянному полу.

Лео увидел, что она озирается по залу. В «Мейнфер» не было открытого пространства, как в «Ку Брассери», и найти человека было не так просто, потому он остановился и помахал рукой.

Его взгляд автоматически упал на ноги Солнышка. Коралловая замша. Каблук дюйма четыре. И, как ни странно, никакого лака на ногтях ног. Он вдруг понял, что не видел лака и во время прошлых двух встреч. И на ногтях рук тоже.

Привет, мистер Эсте Лаудер! С каких пор ты начал замечать лак на ногтях?

Да нет. Конечно, не замечал. Просто она казалась девушкой, которая скорее умрет, чем выйдет из дому с ненакрашенными ногтями. С другой стороны, на девушку, которая ест, как Генрих VIII, она тоже совсем не походила.

Подойдя к нему, Солнышко приветствовала его лучезарной улыбкой. На ней были темно-зеленые брюки в обтяжку и туника в стиле шестидесятых. Перед туники украшал психоделический черно-красный узор, на первый взгляд, размазанная грязь. Но лишь на первый взгляд. На шее болталась та же цепочка с подвеской в виде луны и солнца, и никаких других украшений. Тоже странно. Где другие цацки?

Как и вчера, прежде чем он уклонился, она поцеловала его в щеку. Потом уселась, будто устала, и с грохотом бросила на пол тяжелую матерчатую сумку.

— Уф-ф! Я принесла кучу вариантов приглашений, поэтому сумка такая тяжелая.

Лео не понимал, как ей удается носить вещи, не сочетающиеся по цвету.

— Ты просмотрел список гостей Калеба? — Она подмигнула ему.

— Да.

— Так! Их сто пятьдесят, правильно? Лео скрипнул зубами.

— Да, сто пятьдесят. Ты можешь даже не вспоминать возможные варианты, которые рассматривала вчера. — Он сердился, и больше оттого, что сердиться не на что. Это же не его свадьба, черт возьми. Но просто это раздражало!

Солнышко с любопытством наблюдала за ним.

— Значит ли это, что у тебя на уме потрясающее местечко на сто пятьдесят человек? Которое к тому же можно забронировать всего за два месяца?

— Собственно говоря, да. В следующем месяце я открываю новый ресторан, но не в Сиднее. До него полтора часа езды на юг. Он так и называется «Юг».

Лео устыдился тому, что он произнес это с таким самодовольством, будто ему пятнадцать лет! Правда, самодовольство произвело нужный эффект. Солнышко радостно захлопала в ладоши. Он почувствовал себя полнейшим дураком.

— О, я о нем читала! — воскликнула она. — Он примостился на высоком утесе, и оттуда прекрасный вид на океан. Верно?

— Угу.

Снова восторженный хлопок.

— Обалденно. И когда мы сможем съездить посмотреть его?

Обалденно? Боже правый!

— Это не обязательно. Я лично отбирал штат для «Юга», они знают свое дело. Достаточно сказать, что нам надо, и они сами все сделают. Но если хочешь, могу прислать тебе фотографии интерьера.

Солнышко посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Нам обязательно надо туда съездить. Может, твои сотрудники действительно прекрасны, но Джон доверил мне проследить, чтобы все было безупречно. Я точно знаю, что ему нравится, и не могу его подвести. Нам надо подумать, как расставить столики. Определить лучшее место для встречи гостей, рядом с которым будут стоять приветственные коктейли. Например, на улице. Тысяча разных вещей.

Лео почувствовал, как в голове застучал пульс.

— Давай я об этом подумаю, — сказал он просто для того, чтобы остановить словесный поток. На самом деле он никуда не собирался.

— Спасибо, Лео!

Два месяца! Два месяца с этой хитрой, бессовестной обманщицей.

— Так! Поговорим о дизайне приглашений. Я покажу тебе три варианта, но не стану говорить, какой мне больше нравится, не хочу на тебя давить.

— Тебе и не удастся.

— Ну, я подумала, что мой выбор может на тебя повлиять. — Она понимающе улыбнулась. — Вдруг ты нарочно выберешь не то, что мне нравится! Мне бы этого не хотелось.

Лео сдержал подступивший смех. Это бы только раззадорило ее.

— Раз уж мы не отвергаем возможность рассылки по имейлу, я тоже хочу кое-что тебе показать, — мягко вставил он, не желая сдавать позиции, по крайней мере с ходу. — Мы делали что-то подобное для рекламного ланча в «Ку Брассери».

Через полчаса Лео с удивлением обнаружил, что согласился с печатным приглашением в стиле ар-деко, но он тоже одержал победу! Солнышку понравилась электронная версия, она настояла, чтобы они разослали что-то подобное в качестве дополнительного уведомления, снабдив привлекательной фотографией окрестностей ресторана.

— Но мы должны держать это место в секрете, — тоном заговорщицы добавила она, — пусть все гадают, пока не получат приглашения. Так веселее.

Она взяла на себя печать приглашений и написание адресов от руки, для чего собиралась обратиться к знакомому каллиграфу. Пообещала показать окончательный вариант дизайна с образцом почерка, на который ему было глубоко плевать. Он должен позаботиться о рассылке электронных уведомлений, согласовав с ней окончательный вариант, на который ей наверняка не плевать.

Он уже собирался исчезнуть на кухне, когда Солнышко вернулась к тому, что ей нужно посмотреть «Юг».

— Ничего не получится. Без меня ты не можешь поехать, а я свободен только в понедельник днем. — Ха! — В это время ты в магазине, верно?

Солнышко достала пухлый ежедневник. Лео отреагировал не сразу.

— Ты же сидишь в «Фейсбуке», зачем тебе бумажный ежедневник?

— Мне его сделала мама, так что приходится, и потом, он мне нравится. Натуральная пенька, бумага ручной работы. Она сделала такие и для Джона с Калебом. Посмотрим, что тут у нас. Ура, есть! В понедельник я могу! Ура!

В голове снова застучал пульс.

— У меня очень гибкий график. В основном я работаю дома и, как правило, ночью, когда больше вдохновения. Днем редко и никогда в магазине, за исключением случаев, когда устраиваю показы. У меня потрясающий менеджер, не любит, когда я вмешиваюсь.

— Любопытно с ним поговорить.

— Могу вас познакомить. А-а, вижу, ты мне не веришь. Знаешь, я не всегда во все лезу.

Лео не удержался и с сомнением хмыкнул.

— Ну, понятно! Тогда лучше не спорить. Так! Мы можем поехать на моей машине.

— Я собираюсь взять свой байк.

— Байк? — Она опешила.

— Мотоцикл, — пояснил он.

— Но у тебя же есть машина?

— Нет.

— Мы могли бы столько всего обсудить, если бы поехали вместе.

— У меня нет машины.

— А у меня есть. Ты можешь поехать со мной.

— Давай сразу договоримся: ты не будешь мной командовать. У меня нет машины. У меня мотоцикл. Я поеду на мотоцикле, потому что я так хочу. Почему бы тебе просто не поехать со мной?

Какого черта он это предложил?! Терпеть полтора часа, как Солнышко Смарт прижимается к нему? Нет уж, спасибо! Одна радость: она не сможет разговаривать.

Все равно будет раздражать одним своим присутствием. Этими своими брюками в обтяжку, пышным бюстом, прижавшимся к его спине, дыханием ему в шею. Будет обнимать его, совать руки под куртку.

Что? Нет. Нет! Черт, зачем ей совать руки ему под куртку?

— Спасибо, нет. — Лео не сразу сообразил, что она говорит о поездке на мотоцикле. Спасибо, нет. Резко, холодно, без вариантов.

И это задело его! Проклятие.

— Почему?

— Не люблю мотоциклы.

Не люблю мотоциклы! Прекрасно. Какое ему дело до ее нелюбви к мотоциклам? Все женщины, с которыми он встречался, только и ждали, чтобы вскарабкаться на его «дукати»!

Хотя он же не встречается с ней. Черт! Что за жуткая мысль! Спокойно, Лео.

— Почему? Не сможешь надеть шпильки в десять дюймов? В этом все дело?

— Не ношу шпильки в десять дюймов. Я не клоун на ходулях. Дело не в обуви. И не в одежде. И даже не в том, во что превращаются волосы в этих шлемах. Просто хочу остаться в живых.

— Отлично. Ты поедешь на машине, я на мотоцикле. Встретимся на месте.

Она вдруг как-то сникла. У Лео появилось абсурдное желание погладить ее по голове. Он никогда никого не гладил по голове. Не дотрагивался до чьих-то волос. Никогда.

Он буквально подпрыгнул на стуле.

— Лучше я пойду на кухню.

— Что, прямо сейчас? Ох. Не думала, что мы говорим уже так долго.

Она слегка покачала головой. Встряхнулась. С прежней самоуверенностью задрала нос:

— У меня есть и другие варианты расстановки цветов и свадебного торта. И еще я хотела поговорить с тобой об обуви. Хочу для такого случая сделать тебе туфли на заказ.

— Цветы не срочно. С тортом тоже можешь не заморачиваться. У меня в штате отличный кондитер. И туфли мне не нужны.

— Туфли — это подарок. От меня. Для Калеба и Джона я тоже сделаю. Обещаю, подобных ты нигде не встретишь. Чтобы не было, как раньше на свадьбах, когда шестеро друзей жениха стояли в одинаковых светло-голубых смокингах с темно-синей каймой на лацканах! — Она с преувеличенным возмущением пожала плечами. — О, Лео, пожалуйста, скажи «да».

Лео посмотрел на ноги в сильно поношенных коричневых туфлях, потертых, но удобных и мягких, как растопленное масло. У него есть и другие. Хорошие туфли. Итальянские. Больше он ничего не хотел. Не хотел ее чертовых туфель.

Но посмотрел в ее гипнотически прекрасные разноцветные глаза, с мольбой обращенные к нему, и услышал собственный голос:

— Я подумаю.

— Спасибо тебе. Надо еще кучу всего обсудить, но, вижу, тебе сегодня некогда, так что иди. До понедельника я распоряжусь насчет цветов. А еще музыка. Нет, с этим я даже связываться не буду. Я знаю, обычно ты выходишь в свет с этой потрясающей певицей Натали Кларк. Она отлично подойдет. Я надеюсь. Ладно, дорогой, хватит про музыку. О, дорогой, вижу, ты опять злишься. У тебя краешек рта немножко дергается. Но нам еще нужно поговорить по поводу твоей и моей одежды, раз уж мы ближе всех к официальной части праздника. Мы не должны выглядеть как из одного приюта, но можем сделать много всего, чтобы выглядеть по теме. Лео со страхом уставился на нее:

— Хочешь сказать, это будет тематическая вечеринка?

— Я не говорю про всякие ужасы типа Элвиса, Средневековья, викингов или Хеллоуина! Но я видела картинки с тыквами! Я говорю только о цветовых акцентах, определенном стиле.

— Ты меня пугаешь.

— Обещаю, тебе понравится.

— Действительно, пугаешь. Давай это отложим, ладно? На потом.

Солнышко сморщила носик. Лео уже знал: значит, она готовится привести новые аргументы, поэтому поспешил поднять руку, останавливая ее:

— Увидимся в понедельник. И, Солнышко, постарайся не забывать, что свадьба уже состоялась. Это будет праздничный обед.

— Но…

— В понедельник.

Она издала приглушенный звук, говоривший о разочаровании.

— Хорошо! В понедельник! Но я останусь здесь обедать, не побегу домой, как примерная маленькая девочка. У меня свидание.

— Тогда я пришлю кампари, пока ты будешь его ждать. — Теперь он был спокоен. Даже очарователен.

— Спасибо, ты очень любезен, — отозвалась она. Спокойная. Разумная. Очаровательная.

— Только сегодня я не смогу подойти поболтать с Гари.

— Ничего страшного, Гари не будет.

— Но мне казалось, ты сказала… — Лео нахмурился.

— Да, понимаю. — Она коротко засмеялась. Раздражающим коротким смехом. — Нет, сегодня я обедаю с Беном.

— Еще один банкир-инвестор?

— Нет, бальзамировщик.

— Ты шутишь, да? — Лео снова выкатил глаза.

— Нет. — Она выглядела серьезно смущенной. — Почему ты решил, что это шутка?

— Бальзамировщик? Как тебя вообще угораздило познакомиться с бальзамировщиком? Ты что, делаешь обувь для мертвых?

— Не то чтобы делаю. Мне пришлось с этим столкнуться. Два года назад. Для моей сестры.

— Не знал, что у тебя была сестра. — Он что-то вспомнил задним умом насчет ее глаз. В утробе… Тройня… Близнецы!

О боже! Бальзамировщик. Сестра. Ее сестра-близнец умерла. А он чертов идиот!

Это случилось снова. Ее лицо изменилось. Этот пепельный цвет. Пустота. Дрожащие губы. Да что же это такое, черт побери?

— Солнышко. Нет ответа.

— Солнышко!

Она встрепенулась. Тряхнула головой, пустота в глазах исчезла, они наполнились слезами, она часто заморгала, отгоняя их.

Проклятие! Лео схватил салфетку и протянул ей. Она зажала ее в руке. Снова моргнула. Он смотрел, затаив дыхание. Если хоть одна слеза упадет, ему придется… придется… Нет, невозможно… разве он сможет? Держись, держись. Она сделала глубокий, медленный вдох, и слезы отступили. Лео тоже сделал глубокий, медленный вдох и, чувствуя, что избежал катастрофы, опустился на стул рядом с ней.

— Извини. Моя сестра умерла два года назад. Скоро годовщина, и я немного нервничаю. Теперь это уже почти прошло, но время от времени… Ладно, давай вернемся к…

— Как ее звали? Твою сестру? — Лео не мог так просто вернуться к чему бы то ни было.

Солнышко помолчала несколько секунд.

— Ты готов это услышать, Лео? Это не для слабонервных.

Он не знал, готов или нет и к чему он должен быть готов. Не понимал, почему не ей сменить тему, хотя она явно хотела. И почему ее улыбка так его тревожит. Почему хотелось взять ее за плечи и трясти, пока не вытрясет из нее загнанные внутрь слезы.

Он вообще ни черта не понимал, меньше всего — почему его должна интересовать сестра Солнышка Смарт.

— Что, хуже, чем Солнышко?

— Уф-ф! Да, во всяком случае, Лунность так считала.

— Лунность? Ты это серьезно?

— Угу.

— Боже правый. Лунность. И Солнышко. Как это случилось?

— Родители были хиппи.

— Нет, я имел в виду, что случилось с…

— О, дорогой, я испортила салфетку. Извини.

— Плевать на салфетку.

— На самом деле столовые салфетки имеют интересную историю. Ты знаешь, сначала вместо них использовали тонко раскатанные куски теста? Потом их заменили куски хлеба, которыми вытирали руки.

Что за чертовщина? Он совершенно растерялся.

— Э-э, нет, не знал.

Она ослепительно улыбнулась:

— Но ты ведь спрашивал про Лунность. Именно ей я обязана тем, что сижу здесь с тобой. Они с Джонатаном встречались, когда были подростками.

— Не может быть!

— Может! Джон ее обожал, но Лунность довольно быстро сообразила, что должна поменять Х-хромосому на Y, если хочет, чтобы их отношения развивались. Короче, стала склонять признаться в том, кто он есть, а меня призвала в качестве моральной поддержки. Мы втроем очень сблизились, образовав что-то вроде шведской семьи, только без секса. И вот я сижу здесь и занимаюсь организацией свадебного обеда для Джона и твоего брата. — Ослепительная улыбка исчезла. — Одна из причин, почему я так скучаю по Джону, связана с сестрой.

Джон встречался с девушкой. Шведская семья без секса. Хлеб вместо салфеток? Лео окончательно потерял дар речи.

— В любом случае тебе не надо этого объяснять. Я знаю, ты тоже скучаешь по брату.

— Это несравнимо.

— Да, понимаю. Если тебе понадобится увидеть Калеба, ты можешь просто вскочить в самолет.

— Скорее случится обратное.

— Он прыгнет в самолет? О да, понимаю, это ему необходимо увидеть тебя. Ну, понятно. Ты главный и не нуждаешься в том, чтобы кого-то видеть.

Ее проницательность пугала.

— И никаких эмоциональных проблем. Хороший способ существования. Мой подход к отношениям заключается в том, чтобы достичь подобной степени отчуждения и спокойствия. Владеть своими чувствами.

Лео немного испугался.

— Твой подход к отношениям?

— Да. Например, отделить секс от любви, как в нашей шведской семье с Джоном и Лунностью. Согласись, это упрощает жизнь.

— Проще — может быть. Но не лучше.

— Конечно, самое простое — совсем исключить любовь из жизни. Так я теперь и поступаю.

— Почему?

— Тут больше нет места. — Она слегка похлопала себя по груди в области сердца.

— Но ты же совсем не такая.

— Ну да, мне приходится много над этим работать.

— Почему? — Господи, зачем он твердит одно и то же, как попугай?

— Потому что природа заложила во мне склонность сильно привязываться к людям. Я должна как-то обезопасить себя.

— Что? Почему? — Нет, не может быть, чтобы он снова это повторил. — Я хотел сказать: чего ты боишься?

— Боли. Это больно — любить кого-то слишком глубоко.

Лео захотелось сказать, что это смешно, но слова не шли с языка. Что он понимает? Он живое доказательство того, что секс, как правило, не имеет отношения к любви, что бы там ни говорили.

Солнышко, по крайней мере, может прикоснуться к другому человеку, не впадая в панику, а значит, превосходит его на целую голову. Как он мог получить то, что имел Калеб, если даже не в состоянии обнять плачущую женщину? Разве он это заслужил, жалкий тип?

— Но мы, кажется, говорили про бальзамирование. — Солнышко подмигнула. — Что гораздо интереснее. Это очень сложная и ответственная работа. И заставляет тебя задуматься, верно?

У Лео голова шла кругом оттого, сколько раз менялась тема разговора за последние несколько минут. Туфли, тыквы, секс, любовь, бальзамирование, салфетки.

— Задуматься? — тупо повторил он.

— Ну, например, кремация или похороны? Мы все должны подумать об этом заранее. И если тебе интересно, раз уж ты ездишь на мотоцикле, думаю, Бен с удовольствием…

— Э-э, нет, спасибо. Я скажу, чтобы тебе принесли выпить.

В разгар вечера Лео высунул голову с кухни, якобы чтобы посмотреть, все ли в порядке в зале. На самом деле — чтобы посмотреть на очередного бойфренда Солнышка.

Бальзамировщик Бен оказался красивым парнем. Прямо какой-то чертов викинг!

Они заказали запеченную баранью ногу, блюдо, рассчитанное на несколько человек, которое подавалось с хрустящей жареной картошкой, пшеничными лепешками, овощами в ассортименте и приправами. Такое количество еды могло насытить всю съемочную группу «Хоббита», включая троллей.

Лео подглядывал еще пару раз. Бен оба раза смеялся. Солнышко собиралась отправить в рот очередной кусок, торчащий на вилке. Лео пришло на ум, что прожорливость Солнышка достойна чемпионата по поглощению еды.

Ему всегда казалось, что для разнообразия было бы приятно познакомиться с женщиной, которая любит поесть. Однако вид непрерывно жующей Солнышка его раздражал.

Очень, очень раздражал.

До его обострившегося слуха донеслась очередная вспышка смеха.

Так! Он снял фартук. Надо разобраться, что, черт возьми, их так веселит. Он вымыл руки, надел чистую куртку шеф-повара и двинулся вперед. Солнышко удивленно подняла глаза:

— Лео! Какой сюрприз.

Она представила мужчин друг другу.

— Что, не понравилось? — спросил он, усаживаясь на стул.

— Не смешно. С завтрашнего дня придется сесть на диету.

— Которая продлится ровно день, — добавил Бен, подмигнув ей.

Он подмигнул! Какого дьявола подмигивать? Солнышко засмеялась:

— Или поцелуй меня, Бен, в этом случае сгорает шесть с половиной калорий в минуту. Если, конечно, поцелуй страстный. Мне кажется, страсть заметно ускоряет метаболизм.

— Где ты это вычитала? — Бен рассмеялся.

— В Интернете.

— Тебе надо повторить арифметику, Санни. Если я буду целовать тебя, ну, скажем, пятнадцать минут, у тебя все губы полопаются, а калорий уйдет всего лишь сотня. Это треть пшеничной лепешки.

— Пытаешься увильнуть от поцелуя? — Она взмахнула ресницами. Лео подумал, что так она похожа на развратную кретинку, однако говорить не стал.

— Ты же знаешь, я всегда готов. — Бен улыбнулся очень интимно. — Но если хочешь устроить марафон, придется купить цистерну бальзама для губ.

— Это овощ. — Солнышко подцепила ломтик картошки и отправила в рот. — Не считается.

— О да, это овощ! — Бен расхохотался. — Такой же, как ты орех.

— Как ты кусок мяса, если уж проводить аналогию.

— О да. Знаю, для тебя я всего лишь кусок мяса. Как и все мы.

Зазвонил телефон.

— Это мой. — Бен достал мобильник. — Извините, я должен ответить.

— Все? — спросил Лео, когда Бен отошел.

— Это я о своих бывших, да простит меня Господь! — Она засмеялась.

— Звучит, будто их целый легион.

— Не совсем.

— Ты спишь с обоими?

— А почему тебя это интересует?

— Просто интересно: ты готова со всеми? Если учесть всю гадость о любви, сексе и куске мяса, которую ты недавно вылила.

— Это не гадость.

— Полнейшая гадость.

— Ладно. Я никогда никого не любила, а секс у меня был. Но могу поспорить, у тебя его было столько, что хватит на целую книгу «Пятьдесят оттенков Лео». И ни одной жены. Даже постоянной девушки, верно? Да и любви тоже, наверняка.

Лео почувствовал, как у него хрустнула челюсть. Господи, как же ему хотелось показать ей все пятьдесят оттенков.

— Дело не в этом.

— Именно в этом. Что с тобой не так, Лео? Здесь маловато места? — Солнышко ткнула его пальцами точно в область сердца. Ему показалось, в самое сердце. — Не думаю, что ты можешь читать мне мораль только потому, что я ложусь в постель без любви, так же как ты.

— Ты собираешься трахаться с обоими?

— Не собираюсь. И не буду. Никогда. И сколько бы ты ни сверлил меня взглядом, ничего не изменится.

— Я не сверлю тебя взглядом. Не сверлю.

— Еще как сверлишь. Это даже мило.

— Я не милый.

— Милый. Такой типичный лицемерный миляга.

— Я не лицемерный.

— Давай продемонстрируй мне моногамность, и я тебе поверю.

— При чем тут моногамность?

Опять этот изгиб губ в уголке рта. Лео почувствовал, что больше не может сдерживаться.

— Но я и есть моногамный.

— Ну да. Одна моногамная связь за другой. Если их целая вереница, это не считается.

Ему захотелось стащить ее со стула и… И что? И ничего, вот в чем дело. Ничего.

— Бен возвращается, так что думай, как знаешь. Десерт вам сейчас принесут.

— О, дорогой, мне точно придется сесть на диету.

— Просто пусть Бен поцелует тебя дважды. — Лео встал.

Она схватила его за руку, пытаясь удержать. Прежде чем он успел сообразить, его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони и замерли. Он разжал их и высвободил руку.

Взгляд Солнышка скользнул с его руки на лицо. В ее глазах было сомнение. И беспокойство. И нежность, которая его взбесила. Ему это не нужно. Не нужно, чтобы эта проклятущая Солнышко Смарт трогала его и лезла в мысли.

— Почему ты на меня сердишься, Лео?

Он вдруг с невыносимой ясностью почувствовал исходивший от нее аромат. Нарциссы. Женщина, которая только что под завязку натрескалась мяса, не может пахнуть цветами. Как ей это удавалось?

— Я на тебя не сержусь. — Врун. — В понедельник отправлю тебе карту на имейл.

Лео быстрым шагом удалился на кухню. Он злился на себя, потому что она действительно сердила его. Но оставался главный вопрос, «почему». Что? Почему?

О господи!