Чужой голос в чужом доме

Авенир Декабрист

Молодую пару преследует цепь случайных, нелепых, драматически напряжённых событий: обвинение в убийстве, плен, разрушение дома. Хорошо, что находятся друзья, готовые помочь оправдаться, распутать клубок детективных противоречий… Чувства проходят проверку на прочность, характер ─ на стойкость, дружба ─ на отзывчивость.

Глава 2 Юля в поиске

После небольшой ссоры с мамой, возникшей на почве стеснённости во временном жилье, Юля вышла погулять. Денёк выдался холодным. Ветер то налетал, швыряя в лицо листья, срывающиеся с ветвей не полностью раздетых деревьев, то затихал, и тогда на мгновение возникало ощущение бархатной поры. Мысли девушки путались, спонтанно переключались на разные, не связанные друг с другом, объекты. Юля вспомнила о необходимости дописать курсовую работу, но успокоила себя неделей срока. Потом напомнил о себе ноющий зуб, и Юля пожалела, что не сходила к стоматологу в пятницу, а сегодня воскресенье. Вчера обещала отцу съездить вместе на дачу: заняться наведением порядка, собрать поздние яблоки. Только папа уехал рано, видимо, стало жаль будить спящую дочку. При мысли о даче Юля встрепенулась и начала раскручивать воображение: «А что, если Володя живёт на их даче? Но, зачем?! В каком случае такое возможно? Если он, допустим, прячется от кого-то. От кого можно прятаться? Например, от бандитов ─ если помешал им, или знаешь нечто про их дела… Ещё от полиции, но это в случае, если сам совершил противозаконное. Однако, полиция его не ищет, значит, Володя чист перед законом». Такое умозаключение обрадовало девушку, и она даже забыла на минутку про дачу.

Взгляд остановился на вывеске с названием местной телестудии. Юля неожиданно приняла решение зайти туда. Однако, дверь не открывалась. А режим работы указал на выходной. «Зайду завтра», ─ решила Юля…

В понедельник Кумарина не поехала в институт. До областного центра тридцать километров, и перспектива трястись в автобусе при больном зубе не радовала. Направилась с утра в стоматологию, причём на этом решении настояла мама…

Юля очутилась перед зданием телестудии аккурат в обеденный перерыв. «Тьфу, ты! ─ чертыхнулась она. ─ Видимо, нечто сверхъестественное не пускает сюда. Впрочем, это называется собственной неорганизованностью: могла вчера запомнить распорядок работы… О! схожу-ка я в больницу. Вдруг, там изменения какие». Юля прекратила внутренний диалог и поспешила к больнице…

─ Девушка, видите расписание, когда врач принимает, когда свидания с больными ─ всё указано. Читайте! А вы стучите!

Юля недружелюбно взглянула на неприветливую женщину в белом халате, захотелось ответить колкостью, но здравый смысл остановил.

─ А по телефону можно узнать состояние больного?

─ Приходите вовремя, ─ женщина закрыла окошечко.

Разъярённая Юля стремительно походила взад-вперёд. Открылась входная дверь, ввалились молодая хихикающая пара. Девушка постучала в окошечко. Никакой реакции в ответ. Юля направилась к выходу. Открывая дверь, сказала вслух: «Сейчас не откроют. Перерыв»…

«Для полного круга ада требуется ещё в полицию заглянуть», ─ саркастически подытожила свои действия Юля. Со злым лицом, распыляющим флюиды на встречных прохожих, Юля подходила к полиции.

─ Кумарина, куда несёшься?

Юля глянула в направлении, откуда донёсся звук голоса, увидела однокурсницу Лену; напряжение спало, и Юля, выдохнув вместе с воздухом накопившийся с утра негатив, приветливо улыбнулась.

─ Привет, Ленка! Да вот к полицаям иду.

─ Что произошло?

─ Не слышала разве? Я всем рассказывала. Во-первых, на наш дом кран упал, во-вторых, друг пропал… то есть наоборот…

─ Так, это на ваш дом упал?! Надо же! Вы не пострадали?

─ Лен, давай позже расскажу. Мне надо туда, ─ Юля показала на здание полиции. ─ У меня друг пропал!

Юля пошла. Позади послышалось:

─ Тебя в институте сегодня не было.

Юля не стала оборачиваться.

Сразу возле входа в помещении вестибюля здания полиции висели две доски: одна называлась «Найти человека», другая, висевшая ближе к двери ─ «Их разыскивает полиция». На этой доске с преступниками и подозреваемыми висела фотография Владимира. В прошлый свой визит Юля видела её на другой доске. «Вот как?! Переквалифицировали уже, ─ подумала Юля. ─ Интересно, почему?» Пошла по коридору, мельком глянув на дежурного. Тот не стал спрашивать «куда?», видно, запомнил девушку. В кабинет Соловьёва врываться не хотелось, постучала и ждала. Неожиданно дверь резко распахнулась, едва не стукнув Юлю по лбу. Энергично вышел Соловьёв, увидел Юлю, сразу же сообщил, не дожидаясь вопроса:

─ Кумарина, зайди к Кузькину в восьмой. Он расскажет. Мне некогда!

Капитан стремительно пошёл по коридору. Юля двинулась в том же направлении. Постучала в кабинет номер восемь.

─ Кто там, такой несмелый? ─ раздался незнакомый голос.

Юля вошла и увидела троих полицейских, стоящих у окна. Один продолжал заинтересованно глядеть на нечто любопытное. Двое обернулись. Кузьма подошёл к Юле.

─ Выйдем.

Его коллеги уставились на незнакомую девушку. Юля быстро вышла, за ней поспешил Кузькин, закрыл дверь.

─ Пойдём на улицу, ─ сказал он, не ожидая ответа широко зашагал по коридору.

Разговор продолжился метрах в десяти от входа.

─ Юля, ничего нового сообщить не могу… Разве что… тот, пострадавший в вашей квартире, начал произносить звуки, пока непонятно, о чём бормочет.

─ Замечательно, ─ обрадовалась девушка. ─ А ты говоришь ничего нового! Это ж потрясающая новость! ─ Юля погасила радость и спросила настороженно: ─ А почему в розыск Овечкина?

Кузькин замялся с ответом, начал обдумывать, что сказать. Это явственно читалось на его лице.

─ Понимаешь… я в принципе не имею право разглашать… в общем, так надо.

─ Конкретнее можно?! ─ потребовала Юля.

Кузькин шумно вдохнул и выдохнул.

─ Короче, по нашим, так сказать, внутренним каналам его считают подозреваемым.

─ С какой стати?! Может, чтобы расширить поиск или…

─ Нет, его кое в чём подозревают. Сама посуди, ─ торопливо начал объяснять Кузьма. ─ Зачем ему куда-то исчезать, если ни в чём не виноват?! В том-то и дело, что не совсем гладко получается у твоего дружка.

─ Что он натворил, по вашим понятиям… «внутренним»?

─ Пока ничего сказать не могу… сам ещё не знаю. Дело… новое, по обвинению, будет вести другой полицейский.

─ Вот это да! Доработались вы тут! ─ Юля с раскрасневшимся лицом побежала прочь.

Кузьма в душе сочувствовал привлекательной девушке, но по долгу службы не мог сообщить Юле о вчерашнем разговоре с коллегами… Тогда к нему подошли двое: старший лейтенант Шонин и сержант Егоров; они поделились мнением, что разыскиваемый Кузькиным Овечкин может быть причастным к убийству мужчины, найденного на пустыре по улице Октябрьской. Подробности они не излагали, но посоветовали поддержать их версию, тем более, что нераскрытое убийство постоянно упоминалось на планёрках. Кузькин чувствовал, что на Овечкина хотят повесить это преступление, но чувства не являются доказательной базой. Кузьма находился на распутье: поддаться намерениям сослуживцев, или пойти наперекор и защищать возможно невиновного Владимира Овечкина. А уже утром сам капитан Соловьёв доложил вышестоящему руководству о переориентации поисков Овечкина. Шонин напросился вести расследование: мотивировал тем, что у него есть не только соображения, но и факты. Капитан освободил Кузькина от поисков пропавшего. Ничего не поделаешь! Кузьма должен следовать указаниям, и он впрягся в общее дело: искать уже подозреваемого.

Кузьму вывела из кратковременной задумчивости Юля. Она вернулась, обратилась спокойно, без следов недавней вспыльчивости на лице.

─ Кузьма, скажи честно… к тебе подходил Владимир после нашего знакомства в парке?

─ Зачем? ─ машинально вылетело у Кузькина. Он спохватился и ответил: ─ Нет, не подходил. Для чего ему подходить ко мне?

─ Ревность свойственна молодым… любящим.

Кузьма улыбнулся.

─ Вот как?! Разговора не было, встречи, даже случайной, не было. Я ведь только по фотографии знаю его в лицо.

─ Ну, ладно. Пока. ─ Юля повернулась уходить, задержалась в позе полуоборота. ─ Знай: Володя ни в чём не виновен!

─ Лично я не подозреваю твоего Овечкина, но некоторые факты настораживают… ─ Кузьма осёкся, лёгкая досада промелькнула на лице: он ненароком проболтался.

─ Ну-ка, подробнее! ─ Юля снова повернулась всем телом к собеседнику.

Кузьма поморгал несколько секунд, поднял руку ладонью вверх, посмотрел на небо, затянутое слоистыми облаками.

─ О, дождь капает. ─ Юля молча ждала объяснений, и Кузькину волей-неволей пришлось объяснять: сказал «А» ─ говори «Б». ─ В конце августа на пустыре по улице Октябрьской, как раз напротив вашего дома, найден мёртвым мужчина. Свидетели видели в том месте, судя по описанию, Овечкина… поздним вечером. Вскоре и ты пришла в полицию с заявлением о его исчезновении. Связь событий ─ налицо.

Юля задумалась, вспоминая события месячной давности. Действительно, перед исчезновением Владимир уходил от неё в одиннадцать часов вечера. «Ну и что?!» ─ завершила Юля свои мысли.

─ Случайное совпадение ─ не более! Найду его и докажем вам, так и знайте!

Юля ушла во взбудораженном состоянии.

С шестнадцати до восемнадцати часов в больнице часы свиданий с больными. Юля пришла чуть раньше. Когда доступ разрешили (вышла медсестра), образовалась толпа посетителей. Юле пришлось выжидать, ибо необходимо получить разрешение на посещение не ходячего пациента. Минут через двадцать дошла очередь и до Юли. Она объяснила медсестре, что ей просто необходимо посидеть рядом с человеком, находящимся в бессознательном состоянии. Вдруг тот сообщит важную новость о пропавшем родственнике. Медсестра сразу обескуражила: разрешение может дать только лечащий врач, а он сегодня работал до четырнадцати часов. Юля ушла совершенно расстроенной: ничего позитивного за день.

Долго бродила по улицам, бесцельно меняя маршрут. Домой заявилась поздно вечером.

─ Где шаталась весь день? ─ хмуро встретила Инга Александровна.

─ Мама, ты всю жизнь считалась образцом интеллигентности для меня. Надо подбирать выражения.

─ Дочь, а я тебя считала образцом воспитанной, послушной девушки, главное ─ здравомыслящей… Небось своего Овечкина искала?

─ Да, я ищу хоть какую-то информацию о Володе.

Инга Александровна издала звук недовольства от услышанного.

─ Что ещё за Во-лодя?! Давай договоримся: при мне говорить только Владимир, а наедине ─ как хочешь.

Юля разделась, сходила в ванную, прошла на кухню ─ уединиться в «однушке» больше негде. Мама вошла следом.

─ Поужинай… Подать?

─ Спасибо, не хочется.

Мама присела на стул, помолчала.

─ Приходил Николай. Изъявил желание помогать… Я сказала, что пока не в чем.

Юля резко подняла голову, бросила взгляд на маму.

─ Не в чем?! Да, конечно, какие у нас могут быть дела?!

─ Давай без сарказма! Николай не полицейский, чтобы искать Овечкина. Он хотел помочь с благоустройством… Нормальный молодой человек… с положением в обществе, перспективный.

─ Это что? Замаскированная критика Вол… Владимира?

─ Посуди сама: Овечкин простой программист. Чего он добился и добьётся ли?!

Юля обхватила голову руками, сжалась, на глазах навернулись слезинки. Как спрятаться от невзгод суровой действительности?! Где она, спасительная умиротворяющая ячейка, подобная детской колыбели, в огромном пространстве отчуждения и нервозности?! Юля вспомнила свою комнату в прежнем доме. Как далёк сейчас тот благодатный мир ушедшего времени, словно канувший в чёрную дыру! Она не выдержала и заплакала навзрыд. Мама тихонько погладила её по голове, поцеловала в висок и удалилась, чтобы дать ребёнку побыть одной.

Во вторник Юля вновь не поехала в институт. Срочно требовалось встретиться с лечащим врачом незнакомца ─ это как глоток воздуха. Юля с нетерпением дожидалась окончания обхода. Наконец, врач Касаткин вышел.

─ Кто родственник Ерохина?

Несколько человек, ожидающих в фойе приёмного покоя, переглянулись.

Врач, не получив ответа, уточнил:

─ Артём Ерохин. Находится в коме. Сказали, кто-то настойчиво добивается попасть к нему.

А-а! ─ встрепенулась Юля. ─ Это ж я интересуюсь. Мне нужно!

─ Что ж молчите. Забыли фамилию родственника?

─ Я и не знала… потому что не родственник. Он пришёл к нам домой, ─ начала скороговоркой объяснять Юля, словно опасаясь, что врач не дослушает её. Посетители заинтригованно посматривали на непривычную посетительницу. ─ А я ушла как раз. Он сказал родителям, что должен передать важное сообщение, очень личное для меня.

По мере рассказа лицо врача приобретало улыбчивость. Он жестом руки приостановил объяснения.

─ Стоп. Всё понятно. Видите ли, фамилию пациента уже выяснили в полиции, потому и я знаю. Только вчера пришло сообщение. Он не местный, я и удивился: неужели так быстро родственники приехали. А оно вон как выходит. Ну, коли вы лицо заинтересованное, слушайте… Состояние Артёма Ерохина стабильное. Жизнь вне опасности. Но, как долго будет находиться в бессознательном состоянии ─ неизвестно. Он бормотал, словно в бреду, про какие-то мешки, которые завалили его. А ночью дежурная медсестра делала обход, и оказалась возле него именно в момент, когда Артём начал бредить, причём достаточно понятно. Медсестра запомнила такие слова: «Где всё началось». Потом он успокоился и перестал бормотать, словно человек, который уже сделал свою работу. Дыхание успокоилось, и он заснул без движений, без звуков. Думаю, он больше ничего не скажет, пока не придёт в нормальное состояние. Артём подсознательно как бы считает, что выполнил поручение… Сидеть рядом с ним я вам не разрешаю, хотя бы потому, что это бессмысленно. Приходите иногда, узнавайте. Вопросы есть?

─ Нет. Спасибо! ─ Юля даже отвесила небольшой поклон врачу и пошла на выход.

Шла по улице в задумчивости, соображая, что могут значить непонятные слова этого Артёма. «Где всё началось. А что началось? ─ размышляла Юля. ─ Что угодно может начаться… и кончиться. Непонятно!» Вспомнила об угрозе Володе со стороны полиции, и решила всё-таки пойти в телестудию.

Когда Юля входила в дверь «Виктории», расположенной на первом этаже пятиэтажного жилого здания, неподалеку остановились два автомобиля: один ─ на противоположной стороне улицы, неподалеку, второй ─ на той же стороне улицы, что и телестудия, только подальше, метрах в ста. Из первой машины вскоре вышел Николай, подошёл к двери студии, взялся за ручку двери, поколебавшись, опустил руку, медленно побрёл к своему автомобилю. Дважды обернулся, будто намереваясь вернуться. За его действиями внимательно наблюдал из второй машины старший лейтенант Шонин…

Дежурную сотрудницу телестудии «Виктория» звали также Викторией. Разговор получился задушевным. Юля рассказала абсолютно всё с мельчайшими подробностями. Виктория пообещала организовать журналистское расследование. Юля встала, чтобы уйти, но Виктория придержала её.

─ Так врач сказал, что Артём не местный?

─ Ну да.

─ Отсюда вывод: твой Володя тоже не был в нашем городе, когда встречался с Артёмом. Возможно там, где живёт этот Артём Ерохин. Врач не сказал, где?

─ Нет. И я не спрашивала. Как-то не дошло сразу, что это важная зацепка.

─ Возможно… ─ Виктория задумалась, устремив взгляд в сторону. ─ Слушай, Юля, а как ты познакомилась с Владимиром?

Юля удивлённо посмотрела на Вику.

─ Разве так важно? На дне рождения общего знакомого.

─ Понятно. ─ Виктория постучала пальцами по столу. ─ Хорошо… Может, у вас есть какие-то памятные для вас места? Допустим, где случился первый поцелуй… и так далее.

Юля вспомнила нечто такое, отчего лёгкая краска озарила лицо.

─ Есть такое место! ─ Глаза Юли заблестели. ─ Поняла! Он может находиться там! Только это далековато, и что ему там делать?!

─ Как что? Скрываться! Сама же говоришь, что считают подозреваемым.

─ Но подозреваемым Владимира стали считать только вчера.

─ Значит, Владимир считал себя подозреваемым с самого начала, потому и спрятался. Я так думаю. ─ Вика доброжелательно прикоснулась к локтю Юли. ─ Скорей всего, как ты полагаешь, да и я соглашусь, твой Владимир действительно ни в чём не виновен. Но! Неизвестно, что думают по этому поводу и в полиции, и другие участники непонятной для нас цепочки событий. Будем искать. Мы наведём справки в полиции, в чём его обвиняют. Соберём необходимые факты, опросим возможных свидетелей. А ты поезжай на ваше место. Надеюсь, найдёшь своего жениха. Только имей в виду, что действовать необходимо крайне осторожно, чтобы не навредить ни себе, ни Владимиру.

Расстались подругами. Юля чувствовала необычный подъём настроения и сил, словно от реальных результатов.

Едва Юля вышла из здания, как Николай поспешно выскочил из автомобиля, пересёк улицу и двинулся ей навстречу.

Машина Шонина подъехала ближе, правое стекло чуть опустилось. Шонин, с чёрными очками на глазах, намеревался подслушивать разговор.

На следующий день с утра с директором телестудии «Виктория» беседовал старший лейтенант полиции Шонин. Он пригрозил директору жёсткими мерами, в случае, если телестудия будет вмешиваться в расследование особо важного секретного дела. Юлию Кумарину Шонин охарактеризовал как сообщницу подозреваемого, и назвал всякую помощь ей, как противодействие полиции. Сотрудницу телестудии по имени Виктория надлежало отправить в длительную командировку.

После визита в телестудию Шонин отпросился у капитана Соловьёва на три дня, якобы для проверки некоторых фактов.

В это утро окрылённая Юля поехала в институт с намерением сделать максимум возможного в учёбе: защитить курсовую работу, сдать зачёт и встретиться ещё с одним преподавателем, чтобы договориться о пропуске практических занятий. Юля собиралась на следующий день отправиться в то место, где у них с Владимиром состоялось первое по-настоящему близкое свидание. Юля шла по улице и недоумевала, как она сама не догадалась о значении слов Артёма; спасибо Виктории, что надоумила…

Вечером Юля домой не вернулась. Родители подумали, что она заночевала у одной из подруг: подобное случалось…

В семь часов вечера следующего дня Кумарины долго гадали, где их дочь может находиться, почему не едет домой.

─ Хоть бы предупредила, несносная девчонка, ─ в сердцах сказала Инга Александровна.

─ Вот ты мне никогда не рассказываешь о подробностях жизни дочери, ─ упрекнул супругу Валентин. ─ Я многое узнаю только потом, когда уже свершилось.

Инга резонно ответила:

─ Какой же ты отец, если сам не разговариваешь по душам с дочерью!

В этот момент, предрекающий лёгкую семейную ссору, (маленькую такую «ссорку», как они сами называли) прозвучал звонок у входной двери.

─ При-ехала, ─ проворчала Инга нараспев.

Валентин поспешил открывать. До слуха Инги донеслось:

─ Здравствуйте! Извините, что поздно. Терпения нету, вот и пришли. С кем, как не с вами поговорить о наболевшем?!

─ Простите, не узнаю, ─ прозвучало из уст Валентина.

─ Мы ─ Овечкины, ─ послышался мужской низкий голос. ─ Стало быть, родители Владимира.

─ Здравствуйте, проходите, ─ пригласил Валентин Яковлевич.

Вскоре в комнату вошли незнакомые для Инги люди: невысокий коренастый мужчина и вызывающе накрашенная женщина, ростом повыше мужа.

─ Добрый вечер, ─ сказала хозяйка, и жестом руки показала на диван. ─ Располагайтесь.

Гости уселись, разглядывая загромождённую комнату с кроватью, диваном и коробками, составленными одна на другую почти до потолка.

─ Что ж, ─ по-хозяйски начал Валентин, ─ давайте знакомиться. Меня зовут Валентин Яковлевич, супругу ─ Инга Александровна.

Инга легким наклоном головы сопроводила слова мужа.

─ А мы просто Клавдия и Матвей, что путаться в этих отчествах! ─ заявила, широко улыбаясь, гостья.

─ Всё же мне кажется неуважительным назвать незнакомого человека просто по имени, будто детского товарища, ─ серьёзно заявила Инга.

Валентин с укоризной глянул на супругу. Клавдия вышла из положения по-своему:

─ Так мы же знакомы… только что! Мы и дочку вашу Юлю знаем: Вова приводил её к нам.

Ингу покоробило слово «приводил». «Будто овцу какую! ─ подумала она. ─ Если станет Овечкиной ─ так и будут звать: овца». Углубившись в свои размышления, Инга пропустила мимо ушей начало фразы Матвея Сидоровича, услышала только:

─ От вас зависит.

Гости уставились на хозяев, и Инга машинально спросила:

─ Почему?

Клавдия и Матвей молча застыли с раскрытыми ртами. Валентин также недоумённо посмотрел на супругу. Клавдия приняла вопрос Инги как вызов, как не согласие. Она встала.

─ Я работаю продавцом, и мне рано вставать.

─ Подождите, ─ попытался наладить контакт Валентин. ─ Давайте уточним понимание проблемы и наметим план.

─ Да что намечать?! ─ произнёс Матвей вставая. ─ Мы, в основном, хотели дочку вашу повидать. Думаю, она много больше вашего знает. Её, как видим, нет дома?

─ Она второй день ночует в областном центре, ─ пояснил хозяин. ─ Сами ждём не дождёмся.

─ Я её вчера видел, ─ сказал Матвей, вновь усаживаясь на диван.

─ Где, ─ торопливо выпалила Инга.

─ Я на своём автобусе подъезжал к автовокзалу и видел, как она садилась в полицейскую машину.

─ Час от часу не легче! ─ огорчилась Инга.

─ Что ты так эмоционально всё воспринимаешь?! ─ пожурил Валентин. ─ Она же знает полицейского, который разыскивает Владимира, этого… Кузьму, что ли. Возможно, он и пригласил её, чтобы подвезти до института и поговорить по пути.

Клавдия тоже села и озабоченно спросила:

─ И что он говорит, этот Кузьмин?

─ Говорит, что вашего сына не просто ищут, а уже подозревают в чём-то, ─ проинформировала Инга.

─ Ох, ты! Так и знала! ─ произнесла Клава. Матвей напряжённо уставился на жену, ожидая разъяснений. ─ Соседка говорила, что к нам приходил полицай, когда мы на работе были. Он у соседки, стало быть, интересовался, не видели ли сына нашего в последнее время.

─ Приехали! ─ подытожил тему Матвей. ─ Хватит выжидать. Завтра сам пойду в полицию!

Гости встали.

─ А вы как нас нашли? ─ поинтересовался Валентин. ─ Мы ведь здесь временно живём… пока квартиру дадут.

─ Узнали в администрации, куда расселили вас, пострадавших, ─ сказал Матвей. ─ Мы ведь приходили туда, по вашему адресу. Глядим: о-о-о! ─ Матвей убрал с лица возникшие при последних словах следы эмоциональности и встал. ─ Однако, мы пойдём.

Ночью Инга Александровна проснулась, ворочалась, долго не могла уснуть: не комфортно спать вдвоём на узком диване, да и не уйдёшь в другую комнату ─ разве что в кухню. Супруг тоже начал менять положение. Инга решила, что он также не спит, прошептала тихонько:

─ Что от нас зависит?

Валентин спросонья не понял, что жена имеет в виду фразу из их беседы с Овечкиными, из-за которой разговор не заладился. Ответил бормотаньем:

─ Всё зависит.

─ А точнее?

Вместо ответа послалось сопение, другие звуки, которые ранее Инга вроде и не замечала на широкой супружеской кровати в прежней квартире. Захотелось встать и уйти, но она только с произнесла с досадой:

─ Ни поспать, ни поговорить.