Крылья из огня и тени

Ава Рид, 2020

Восемнадцатилетняя Мила, обладающая даром предвидеть смерть людей, оказалась в плену у Ролана. Она снова втянута в борьбу между светом и тьмой. Но Ролан – не единственный, кто хочет использовать необычные способности девушки. Ангел тьмы Ашер готов пожертвовать всем, чтобы освободить Милу. Ради возлюбленной он согласен заключить сделку со своим братом Эларианом. Но цена, которую придется заплатить, может оказаться слишком высокой.

6

Ашер

— В сторону, идиот! — крикнул Ашер, обращаясь к Цето, но было уже поздно.

Светящийся хвост Дворака уже коснулся Цето и мощным ударом отшвырнул его. Так сильно, что тело Цето оставило вмятину в полу, взлетело в воздух и ударилось о стену, проделав в ней дыру, и только потом рухнуло на пол.

Пока что Дворак превосходил их: он был быстрее и могущественнее. Если Ашер в ближайшие секунды не обнаружит его слабое место или не переиграет его, все кончится плохо.

Дворак был человеком — когда-то давно. Тогда никто еще не знал о существовании аномалий, не знал, как они возникают и что сами Вечные могут их создавать, намеренно или случайно. Именно из-за Дворака первые Вечные собрались вместе, чтобы обсудить правила и закрепить их, сойдясь на том, что правила необходимы. А из-за Лии, вскоре после этого, Вечные решили, что им больше не стоит связываться с людьми и следует стать хранителями равновесия. Что есть границы, которые переступать нельзя.

Дворак был стерт, изъят из системы. Это совершил сам Элариан — убил его. Но одна аномалия породила другую. Бесконечность, которая таилась внутри его, никуда не делась, надежно закрепилась в этом мире и создала новое «я», сформировав его заново. Создав аномалию, существующую вне равновесия. Потерянную душу. Существо без приюта и без надежды. Об этом по меньшей мере ходили слухи — а много лет спустя и о том, что кто-то его поймал. Что он не исчез. Высказывали теории о том, почему это существо больше не нарушает равновесия: оно уравновешивало само себя. Создание вроде Дворака было уникальным. Никто не знал, как это вообще оказалось возможным, откуда взялись эти слухи, и в какой-то момент эта история превратилась в миф. Просто история, которую пересказывали друг другу.

По меньшей мере до этого момента. До сегодняшнего дня Ашер надеялся, что эти предположения ошибочны. Подлец Элариан действительно поймал Дворака и спрятал его от всех.

Энергия Ашера наполнила его меч, так что тот засветился.

Проклятье! Ашеру нужно было найти слабое место, единственную уязвимость, которая позволит ему победить это существо. Чтобы у него появился шанс. Цето по-прежнему лежал на полу без сознания — контуры его тела отчетливо различались в свечении Дворака.

Ашеру придется справляться в одиночку.

Они кружили по залу. На совершенно человеческом лице его противника, прозрачном и бледно-синем, появилась ухмылка, исполненная чувства превосходства. Его огромные глаза были бессмысленными и мутными.

До этого момента Ашер предпочитал сражаться на земле, потому что раны все еще болели. Лоза поработала как следует, разодрав ему почти всю спину.

Однако Ашер отчетливо ощущал процесс исцеления, который протекал медленнее, чем обычно. Он уже почти завершился: кожа еще оставалась тонкой и чувствительной, но он ощущал, что она уже почти зажила. Он с нетерпением ожидал этого момента. Он сможет снова призвать крылья только тогда, когда не будет бояться, что раны на спине снова раскроются. Что-то препятствовало процессу исцеления, какое-то заклятье, наложенное на лозу, иначе раны зажили бы уже давно. Даже если бы Элариану не удалось сильно ослабить или даже уничтожить своего противника, который пытался до него добраться, он добился по крайней мере одного — невероятно сильно его разозлить!

Стиснув зубы, Ашер следил за каждым движением Дворака, осторожно выжидая. К счастью, пока что ему удавалось держать противника под контролем, даже без помощи крыльев. Потому что он предугадывал его движения и метания.

Дворак замер, оскалив зубы. Его очертания засветились еще сильнее. Цето слабо застонал и на мгновение поднял взгляд на тварь.

Черт побери! Ашеру придется рискнуть, он должен увести тварь от Цето. А это можно сделать только одним способом.

Его крылья материализовались, беззвучные и могучие. Он ощутил их пульсацию, их силу. Они выросли у него на спине — стремительно разрастаясь, перо за пером. В эти мгновения Ашер ощущал этот процесс сильнее, чем когда-либо. Уже давно он не причинял ему такой боли, как сейчас.

Верхняя часть туловища Дворака тоже засветилась и стала прозрачной, как все остальное. Его голова, руки и торс еще напоминали человеческие, а дальше его тело становилось похожим на змеиный хвост. Он не был ни призраком, ни человеком.

Энергия Дворака окружала его, словно щит. Если к нему подойти слишком близко, он мог прицельно высвободить ее и таким образом нанести удар. Насколько сильный — можно было увидеть на примере Цето.

— Вам не следовало являться сюда, — произнес Дворак, а затем оттолкнулся от пола, словно гибкий и ловкий дракон, и с оглушительным рыком метнулся к Цето.

Преодолевая боль, Ашер мощно взмахнул крыльями, оторвался от земли, перехватил Дворака в последний момент и защитил Цето, преградив монстру путь. Сконцентрировав энергию, Ашер направил ее в свой меч, нанеся магический удар, который потребовал у него огромных усилий. Из горла Ашера вырвался громкий крик. Удар пришелся твари прямо в лицо, так что она остановилась, заурчала от ярости, и свет, исходивший от ее кожи, замерцал.

Ашер рванулся вверх, продолжая отвлекать его, и не смог сдержать вздоха облегчения, когда заметил, что у него действительно получилось. Дворак последовал за ним, а Цето оказался в безопасности, насколько это вообще было сейчас возможно.

Яростный рев чудовища заставил Ашера рассмеяться. Он не ожидал, что этот день станет еще омерзительнее. Однако этот вой был не единственным, что его тревожило. Он надеялся, что крылья, которые пробились сквозь тонкую кожу, смогут продержаться достаточно долго.

Дворак нагнал его, подлетел ближе, и Ашер быстро сместился в сторону. Дальше от Цето. Казалось, что комната бесконечно уходит вверх. С каждой секундой она становилась все темнее, все холоднее. Дышать становилось труднее — а потом стало сложно и двигаться.

У твари, которая следовала за ним, похоже, никаких трудностей не возникало: в отличие от Ашера, она без усилий справлялась с холодом, который царил под потолком, и даже ускорилась.

— Давай, сюда, сюда! — крикнул Ашер, с трудом втянув воздух: холод обжигал его легкие.

Возможно ли, что… проклятье! Да, стены сужались. Его крыло чиркнуло по одной из них, и на мгновение он едва не потерял равновесие. Он позволил мечу исчезнуть, потому что все равно больше не смог бы использовать его: тот превратился в балласт. Вместо этого он воспользовался своей силой иначе, снова направив магию в ладони и превратив их в горящие факелы. Не слишком яркие — просто чтобы видеть, что происходит вокруг, — не больше необходимого. В своем положении он не мог себе позволить тратить энергию впустую.

— Цето, клянусь, если ты сейчас же не очнешься, я тебя своими руками добью, — прошипел он. Угроза, которую Ашер произносил слишком часто, но никогда — всерьез, потому что любил своего брата. Он должен вытащить его отсюда как можно скорее.

Подняв взгляд, Ашер не поверил своим глазам. Чтобы убедиться, он вытянул вверх свою светящуюся руку.

— Дверь, — пробормотал он. — Элариан, ради всего, что для меня важно, рано или поздно я заставлю тебя страдать за это!

Дворак был совсем рядом. Здесь так тесно… Достаточно одного мощного удара крыльев, чтобы пробить эту дверь. И все-таки он не стал бы делать этого без Цето и, скорее всего, не справился бы сейчас, когда монстр подобрался совсем близко. Особенно если учесть, что раны мешали ему использовать крылья в полную силу…

Выругавшись, Ашер покачнулся в воздухе и, дрожа, вдохнул. Он ощутил, как кожа лопается на спине. Чересчур отчетливо.

Он снова посмотрел на дверь. По бокам у нее были ручки. Крючки. Для чего?

У Ашера не было времени об этом раздумывать. Потому что существо, обитавшее между мирами, нагоняло его.

— Тебе конец, Темный, — проговорила тварь, и, когда Дворак хотел схватить его, Ашер вскрикнул, позволив своим крыльям исчезнуть. Падение казалось бесконечным. Он неизбежно приближался к Двораку, который прижался к стене, пытаясь получше закрепиться и преградить Ашеру путь.

Как раз в тот момент, когда Ашер с радостью подумал, что уже увернулся от твари, слева пришел мощный удар. Еще до того, как Ашер ощутил боль, до него донесся запах обожженной плоти. Собрав все силы, на пределе возможностей он ринулся к земле. Сохранить концентрацию было невозможно, крылья возникали очень медленно… слишком медленно.

Слишком поздно.

Его падение оставило кратер. Обломки и камни полетели в стороны, пыль застила взгляд. Удар о землю выбил весь воздух из его легких.

Казалось, что прошла вечность, прежде чем Ашер снова смог вдохнуть. И еще больше времени, прежде чем он смог пошевелиться. Дворак уже давно опустился на землю и стоял на краю ямы, которой предстояло стать для Ашера могилой. Его присутствие так четко ощущалось, что Ашеру даже не было необходимости его высматривать. У Дворака уже давно не было оснований прятаться.

Закашлявшись, Ашер вцепился пальцами в обломки, на которых лежал, и медленно приподнялся. По меньшей мере два ребра были сломаны. Он сплюнул кровь.

— Проклятая скотина, — выдавил он и, стиснув зубы, выпрямился. Его костюм был совершенно изорван, и все-таки Ашер поправил его, прежде чем поднять взгляд на своего противника.

— Мне жаль, что ты еще жив, Темный, — отчетливо произнес Дворак.

Ашер рассмеялся и тут же смолк, потому что его снова пронзила боль. Проклятье. У него не было времени ни на исцеление, ни на то, чтобы сотворить какое-нибудь заклинание. В колдовстве он никогда не был силен. С какой стати? От заклинаний никогда не было особого толка. Ашер был слишком могущественным, слишком старым, он ни в чем подобном не нуждался.

В противном случае его давно бы уже здесь не было.

Исцеление уже началось, но с каждой секундой, с каждой раной оно становилось медленнее. Да, Ашер был могущественным, но, как и у всего остального, у его могущества тоже были границы.

Прошипев что-то себе под нос, Ашер поморщился, когда одно из ребер резко и с громким треском сместилось. Теперь он снова мог спокойно дышать.

Он быстро перебирал в мыслях имеющиеся возможности. Лететь не вариант. Ашеру нужно экономить силы. Особенно с учетом того, что у него здесь нет прямого доступа к сущности мира. Ему не удавалось ощутить эфир, и он был уверен, что это не случайно. Элариан знал, что делает. Ни Дворак, ни незваный гость не должны иметь доступа к этой энергии. Каждый, не важно, враг или нет, должен быть ослаблен. Поэтому Ашер мог использовать только ту энергию, которую носил в себе. Элариан невероятно предусмотрителен.

В правой руке Ашера возник меч.

— Давай покончим с этим, — прошептал он и заметил, как Дворак, который светился изнутри, изогнул губы, обнажив обломанные зубы.

Одним прыжком он оказался рядом с Ашером, оттесняя его в глубь ямы, уклоняясь от любых ударов и отбивая меч в сторону, словно зубочистку.

Молниеносным движением он снова добрался до Ашера и на этот раз вцепился в него крепко, словно язва. Его холодные руки, бледно-синие, словно у утопленника, схватили Ашера за горло и медленно оторвали от земли. Смех Дворака раскатился по залу. Ашер лихорадочно размышлял, призывал свою силу, дым и туман, огонь и пламя. Но Дворак лишь рычал, не выпуская его.

Ашер отбивался. Он был не из тех, кто сдается. Грудная клетка твари оказалась совсем близко к нему, и… что это? С первого взгляда он ничего не заметил, но, присмотревшись, он обнаружил, что в груди Дворака что-то светится. До этого его отвлекали бесчисленные светившиеся точки. Но сейчас… Сейчас, когда, оказавшись вблизи, он разглядел ее. Тварь подняла его еще выше. Наклонив голову, он заметил, как светящаяся точка исчезла и появилась снова. Если бы Ашер мог, он бы рассмеялся.

Ключ. Светящийся ключ. Слабо, почти незаметно он светился в груди его противника, и Ашер мысленно отдал Элариану дань уважения.

— Я с этим покончу, Темный. Здесь и сейчас. А твоего друга отправлю следом.

— Я так не думаю, — прошипел Ашер, наперекор своим инстинктам отпустил руки Дворака, которые тут же еще сильнее сдавили ему горло, и быстро призвал меч. Прежде чем тварь успела отреагировать, он взмахнул клинком и отрубил Двораку руки.

В следующее мгновение Ашер упал на землю, ценой огромных усилий сумев приземлиться на ноги. Дворака это только разозлило. Места, которых коснулся меч Ашера, светились и дымились. Затем его руки снова присоединились к телу. Все равно что пытаться разрубить туман. Попросту невозможно.

— Ты упрям, я должен это признать. Но твоя борьба бессмысленна.

Тварь подошла к нему, скользя над землей, — и Ашер этого ожидал. Он позволил мечу исчезнуть и застыл, ожидая, пока Дворак подойдет к нему вплотную.

Сейчас!

Он быстро выбросил руку вперед, и в то же мгновение, когда Дворак хотел вцепиться в Ашера и когда верхняя часть его тела оказалась беззащитной, Ашер пробил ее рукой. Монстр пронзительно завизжал от боли: Ашер все глубже и глубже погружал руку в его тело.

Мысленно Ашер ругался не переставая, потому что засунуть руку в грудь этого древнего создания было все равно что опускать ее в лаву — или в кислоту. Его кожа начала растворяться, но он не останавливался. Ему нужен был этот ключ!

— Нет! — прорычало существо и задрожало — а вместе с ним вся комната. Дворак встретился взглядом с Ашером, и на этот раз в глазах чудовища появился страх. — Кто ты? — спросил он.

Как будто распознал, что дремало глубоко в душе Ашера. Что тот скрывал от себя самого, чтобы оно не сожрало его изнутри. Потому что беспредельно увеличивать свою силу — это не то, к чему следовало стремиться. В конце концов, именно эта сила одерживала победу. Даже над ним самим. Ничего больше.

Огромным усилием Ашер преодолел последние сантиметры и ухватил небольшой ключ, который засветился и запульсировал под его пальцами, словно живое сердце.

Не переставая вопить, Дворак скорчился от боли, а потом его тело наконец потускнело, распадаясь на мельчайшие частицы. Его свечение замерцало и погасло, он превратился в дым и туман, и в конце концов не осталось ничего, кроме этого ключа.

Чувствуя, как колотится сердце, Ашер стоял в темноте, держа в дрожавшей руке ключ. Он понимал, как ему повезло. Одно мгновение промедления, один неверный шаг, и все окончилось бы иначе.

Запрокинув голову, он несколько раз глубоко вдохнул и закрыл глаза. Тишина опьяняла. Этот покой…

Но ему нельзя было забываться — нельзя было поддаваться ни этому чувству покоя, ни усталости, ни боли.

Усилием воли он заставил себя открыть глаза, левой рукой снова создал свет и наконец, чуть помедлив, решился посмотреть на правую. Обуглившиеся пальцы. Повсюду ожоги и кровь. Кожа обгорела почти до локтей. Рукав костюма был разорван и слегка дымился.

— Черт, — пробормотал он.

Ашер понимал, насколько серьезно их положение. Его способности к исцелению почти исчерпались, и они вряд ли бы его спасли. Его резервы были небезграничны. Прежде всего ему нельзя забывать, что он должен вытащить себя и Цето из этой дыры. И оставалось две возможности: направить энергию на то, чтобы исцелить руку, насколько это возможно, — по сути, потратив ее впустую, или оставить все как есть и понадеяться, что он потеряет не слишком много пальцев. Шрамы уж точно останутся.

«Сначала ключ», — решил Ашер и заставил себя разжать пальцы и раскрыть ладонь. Это заняло больше времени, чем он ожидал.

Теплый ключ лежал у него на ладони, маленький и незаметный. Элариан, этот проклятый… Ашер зарычал. Это был ключ от двери, расположенной на потолке. Скорее всего, она была защищена мощным заклинанием и без этого ключа никто не мог ее отпереть — даже Дворак. Но у монстра не получилось бы вырвать ключ из своего тела — потому что этот ключ был его сердцем. Заключение или смерть. У него был выбор. Возможно, он даже не знал, что этот выбор у него был. Бедное создание. Да, Ашер ему сочувствовал.

Здоровой рукой, которая по-прежнему излучала слабый свет, он схватил ключ, а затем сжал его в зубах. Затем он осторожно провел рукой над ранами, защитив руку черной повязкой. Такая магия не отнимала энергии и была единственным, что он мог сделать, чтобы минимизировать последствия.

Ключ снова переместился в его левую руку. Немного передохнув, Ашер сконцентрировался на том, чтобы призвать крылья. Они проявились и принялись расти — медленно, но неуклонно.

Наконец он взмахнул крыльями — его лицо исказилось от боли, — вылетел из кратера и подошел к Цето. Тот по-прежнему лежал без сознания, засыпанный мусором и обломками. Насколько Ашер мог различить, его грудная клетка поднималась. Он был жив.

Быстро и при этом осторожно Ашер просунул руки под тело брата, вскинул его на плечо и полетел к потолку, к двери, которая, как он надеялся, должна была привести его к цели. Он отчетливо ощущал, как лопается кожа на спине.

Крепко вцепившись в ручки, прикрепленные рядом с дверью, он подлетел к ней и повернул ключ в замке. Ключ щелкнул, и со скрипом и скрежетом дверь распахнулась. Сквозь нее проникал свет.

Стараясь действовать быстро, он пропихнул Цето в дверь, а следом пробрался сам. Они приземлились на пол в незнакомом помещении. Хаотичном, непритязательном, с безумными картинами, косо и беспорядочно развешанными на стенах. Окон нигде не было видно, но повсюду стояли свечи и десятки сосудов, от которых пахло травами.

Ашер чувствовал его присутствие…

— Добро пожаловать, брат. Приветствую тебя в моем королевстве, — раздался теплый баритон. Ашер почти и забыл, как звучит этот голос.

— Элариан, — прорычал Ашер.

— Люцифер, — весело ответил на приветствие тот.