Крылья из дыма и золота

Ава Рид, 2019

Свет и тьма, добро и зло, жизнь и смерть. Это равновесие, которое поддерживают Вечные, теперь нарушено. Ангел света Тариэль отправляется на поиски тех, кто может уничтожить весь мир. Восемнадцатилетняя Мила обладает даром предвидеть смерть людей. Она приезжает в Прагу, родной город матери, чтобы найти там способ избавиться от своего проклятия. Тариэль догадывается, что Мила как-то причастна к аномальным событиям, угрожающим миру, и начинает следить за ней. Ангел тьмы Ашер предпочитает не вмешиваться в дела смертных. Но сверхъестественный дар Милы привлекает его внимание. Неужели девушка с необычными способностями повергнет мир в хаос?

6

Мила

Первые дни на родине Мила представляла себе иначе. Может, она рассчитывала, что все будет несколько проще, но прежде всего она не ожидала, что ей станет так страшно. Она не предполагала, что вопросов у нее появится еще больше, чем раньше.

Несмотря на все это, она не собиралась сдаваться. Ей больше не хотелось видеть кошмарные сны — ни из-за своего проклятья, ни из-за того, что случилось с матерью. И уж точно не из-за чужака, который хотел украсть ее сумку и стал серым у нее на глазах. Пытаясь прогнать из памяти эту картину, она на мгновение зажмурилась так сильно, что стало больно. Она не могла объяснить, что случилось, но в глубине души понимала — и это ее пугало.

Мила должна разобраться, как узнать все и при этом преодолеть свои страхи. Она хотела бороться, искать и находить.

Но когда Мила пришла на улицу Йиловска и увидела, насколько та длинная, она едва не разревелась от отчаяния. Улица была застроена панельными домами. В Праге их немного, но здесь они выстроились в ряд. Мила не могла даже предположить, сколько человек живет в каждом из них. Шестьдесят, а может, и больше. Если ей повезет, меньше. Было ясно одно: если она возьмется за дело сегодня и позвонит в первую дверь первого дома в начале улицы, ей придется повторять это снова и снова, пока она не найдет ответ. Даже если для этого ей придется пройти улицу до конца, до последней двери последнего дома.

Если бы справочная служба здесь, в Чехии, была хоть чуть-чуть доступнее или давала более подробную информацию, она обратилась бы прямо туда. Но теперь на поиски понадобится много дней.

Мила подняла лицо к небу и закрыла глаза. Солнце согревало ее. Сегодня был прекрасный день.

Держа в руках сумочку с пожелтевшей фотографией матери, она двинулась вперед. Подойдя к первому зданию, Мила решила пройти его снизу вверх. Если в какой-то квартире никто не откроет, она вернется на следующий день и попробует снова.

Прежде чем позвонить в первую дверь, Мила расстегнула куртку. Она вспотела, вероятно, больше от волнения, чем от жары. Пальцы слегка дрожали при нажатии на маленькую кнопку домофона. Мила вздрогнула, когда послышалось жужжание и входная дверь открылась. Дверь одной из квартир на первом этаже открылась. В проеме показалась какая-то женщина.

— Dobrý den! — доброжелательно поприветствовала ее Мила и подошла ближе. — Простите за беспокойство, но не знаете ли вы случайно эту женщину? — Мила показала ей мамино фото. — Возможно, она жила в этом доме или где-то неподалеку примерно двенадцать лет назад, или у нее были здесь друзья. Ее звали Зузана Церник.

Возможно, эта женщина средних лет была слишком молода или жила здесь недавно, а может, мама с Милой вообще жили в другом здании. Так много вариантов.

Незнакомка внимательно всмотрелась в фото, а потом, сжав губы, посмотрела на Милу и покачала головой. «Это только начало», — сказала себе Мила и направилась к следующей двери. Она позвонила, подождала, и, когда ей открыл мужчина средних лет, она поприветствовала его и повторила ему те же слова. Он подозвал свою жену, та тоже взглянула на фотографию, но ни он, ни она не знали маму Милы. В следующей квартире ей открыла симпатичная девочка со множеством веснушек и дыркой между передними зубами. Мила сказала ей «привет» — дружелюбно, хотя и с тяжелым сердцем. Девочка была Серой. Такая молодая и такая серая. Мила прерывисто вздохнула. За время своего поиска ей предстоит встретить стольких Серых. В этом она была уверена. И этого ей не хотелось. Больше никогда. Она не хотела видеть их. Знать, что случится ужасное, и не иметь возможности что-то изменить — настоящее проклятье.

Проклятье, которое напоминало ей о том, как важно довести дело до конца. Напоминало ей о цели. Поэтому Мила двигалась дальше, от двери к двери.

Снаружи начался дождь. Несильный, просто легкая морось. В полуостывшем чае, стоявшем перед Милой, плавали кусочки лимона и свежие листики мяты. Сделав большой глоток, она осмотрелась по сторонам. Вечером атмосфера в кафе изменилась. Теперь оно походило на весьма уютный бар, заведение с собственным характером. Мила нашла это кафе сегодня, отправившись на разведку по Малой Стране.

На недостаток посетителей тут не жаловались, но и переполненным кафе не назовешь. Мила медленно размешивала ложкой чай. Почему-то это монотонное движение успокаивало ее и помогало привести мысли в порядок.

Мила устала, надежда таяла с каждым днем. Снова и снова она приезжала на улицу, название которой записала ее мама, и звонила в двери. Спрашивала, не знают ли жильцы кого-то, не помнят ли ее и не могут ли ей помочь. «Ne, je mi líto». Это предложение Мила слышала так часто, что слова начали причинять ей боль. «Нет, мне очень жаль», — говорили все эти люди. Или просто качали головой и закрывали дверь у нее перед носом. Иногда равнодушно, иногда с искренним сочувствием.

Так много людей, а ответа не было ни у кого из них. Ни у кого.

Сегодня она решила устроить себе выходной и не пошла туда. Вместо этого она отправилась в библиотеку, в «Národní knihovna Cěské republiky»^[1], и принялась искать там книги о проклятьях, старые сказания и легенды, в основном чешские, и все, что было связано с серым цветом. Она копалась в архиве, в уставленных книжными шкафами коридорах, но ничего не нашла. Ничего, что хотя бы отдаленно походило на ее проклятье.

Ее мысли невольно перешли от размышлений о поиске ответа к воспоминаниям о ночи в парке — что случалось уже не в первый раз. Она и сейчас с трудом могла поверить, что все кончилось хорошо. Даже боль в плече вскоре исчезла. Физически на ней не осталось никаких следов, но ее сознание не могло отвлечься от размышлений о случившемся. Конечно, это могло произойти где и когда угодно. Не повезти может любому человеку, где бы он ни находился, это совершенно очевидно. Но лучше ей от этого не становилось.

Только сегодня Мила нашла в себе силы выйти за пределы Старого города и снова пересечь мост.

«Трусиха», — упрекнула она себя, хотя толку в этом особого не было. Некоторые страхи приходится преодолевать постепенно, бережно и тщательно отодвигая их в сторону. Она могла бы честно признаться себе, что причиной ее беспокойства был вовсе не случай на Малой Стране. Нет, ее задело кое-что другое.

Как наяву она вспоминала чувство, охватившее ее той ночью, и жар, который превратился в абсолютный холод, в одно мгновение уничтожив ее страх перед незнакомцем. Это чувство было таким… необычным. Мила нахмурилась. Да, необычным. Ей показалось, будто что-то выросло внутри нее, и внезапно оказалось, что она больше не одна — внутри самой себя. Это нечто будто принадлежало ей и одновременно не принадлежало. Если бы только она могла это описать.

С тех пор что-то изменилось.

Ты сходишь с ума, это звучит как абсолютная чушь!

Слабо покачав головой, она прикусила губу. Но ведь так все и было — или нет? В одно мгновение вор превратился в Серого. Именно так, а до этого он Серым не был, и это значило…

Она коротко покачала головой и с трудом сглотнула. Нет, должно быть какое-то другое объяснение.

Рука Милы застыла, перестав мешать чай в стакане, когда дверь кафе распахнулась и Милу окатил порыв свежего воздуха.

Она посмотрела на новых посетителей и уже хотела отвести взгляд, но это оказалось невозможно. Она сидела, потрясенная, и смотрела — на него и его спутника, — и не могла поверить, что снова встретила его. Не решаясь заговорить с ним, поблагодарить его и спросить, как его зовут, она неподвижно застыла на стуле и только смотрела на него. Его лицо было словно высечено из камня. Здесь, в приглушенном освещении кафе, она могла рассмотреть его лучше, чем в ночной темноте. Волосы у него были светлее, чем ей показалось тогда; короткие и хорошо уложенные. Она отметила, что у него слегка заостренный подбородок. Незнакомец хмурился, и из-за этого его лицо казалось напряженным.

Он не улыбался. На этот раз он был в простых джинсах, свитере, обычных ботинках — ничего белого, не то что той ночью. Мила слегка наклонила голову вбок и, повинуясь внезапному побуждению, подняла руку и приветственно помахала ему, не зная, заметит ли он ее.

И он заметил — она поняла это, потому что он тут же бросил короткий взгляд на своего спутника и подошел к ней. Они оба остановились у ее столика, который теперь показался ей слишком маленьким.

— Привет, — сказал он дружелюбно, но словно с некоторой нерешительностью.

Если бы в этот момент Мила сохранила способность размышлять, ей пришли бы в голову такие слова, как «напряженный», «обеспокоенный» и, может быть, даже «в дурном настроении».

— Привет. — Мила отпила глоток чая, немного отодвинула стул назад и встала.

— Пожалуйста, сиди, мы…

В это мгновение его спутник шагнул вперед, мимо него, и уверенно протянул Миле руку. В отличие от ее спасителя, он улыбался. Он производил совершенно иное впечатление — и выглядел тоже иначе. Только сейчас Мила хорошенько его разглядела.

Он был выше, внушительнее, элегантнее. Выразительные скулы, борода шла ему — она не старила его, а делала его лицо запоминающимся. Было что-то еще, нечто большее… но у нее не получалось сформулировать. Помедлив секунду, она все-таки приняла его руку. Медленно, осторожно. Она коснулась его пальцев, теплых и мягких, и в этот момент он посмотрел прямо на нее своими темными глазами. Она не могла отвести взгляд, и тут же оно вернулось — это ощущение шевельнулось в ней, и с ним вернулось тепло. Мила хотела отдернуть руку, отвести взгляд, но он сжимал ее пальцы крепко, словно не желая выпускать. Он притянул ее ближе к себе, и она заметила, как участилось ее дыхание.

Жар, холод…

— Хватит, — прошипел кто-то весьма сурово, так что Мила чуть не поперхнулась.

Чары спали. Высвободив руку, Мила слегка пошатнулась.

— Прости, это было невежливо. Меня зовут Ашер.

Его голос звучал мягко и одновременно грубо. Льстиво. Кроме того, от Милы не ускользнуло, какие у него внимательные, вопрошающие глаза, как напряженная усмешка сменила дружелюбную улыбку.

— Рад видеть тебя снова, — произнес рядом знакомый голос.

Мила моргнула один раз, потом другой и попыталась заставить себя дышать спокойнее. Расслабиться. У нее нет никаких причин так странно себя чувствовать.

«За исключением этого необычного момента», — подумала она и невольно заинтересовалась, одна ли она это заметила, ощутила это странное чувство. Руку слегка покалывало, словно электричеством. Миле пришлось собраться с силами, чтобы окружающие ничего не заметили. Просто воображение разыгралось, делов-то. Просто воображение. Может, рука онемела. Или он слишком сильно ее сжал. В сознании Милы проносилось множество объяснений, и она неосознанно отбрасывала их одно за другим. Она с трудом сглотнула.

Все в порядке. Ничего особенного.

— Спасибо, — наконец ответила она — слишком тихо и с большим опозданием. Мысленно она лишь покачала головой, вспомнив, как мама слегка закатывала глаза, когда замечала ее невежливость.

— Меня зовут Мила. Не хотите присесть? Столик маловат, но… — предложила она.

— Спасибо, — заговорил ее спаситель, и это начало фразы прозвучало так, будто дальше последует «но…», однако Ашер оказался быстрее.

— Будем очень рады.

Он тут же уселся за столик; Мила, немного помедлив, тоже опустилась на свой стул.

Ее спаситель последовал их примеру, хотя и с меньшим энтузиазмом.

Никто ничего не говорил. Не в силах вынести тишину, Мила взяла слово.

— Спасибо… ну, ты знаешь. Я просто хотела еще раз тебя поблагодарить.

В ответ он лишь кивнул, так что она продолжила, пока Ашер заказывал напитки.

— Тогда я не спросила, как тебя зовут?..

На мгновение повисла тишина, и Миле показалось, что он так и не ответит.

— Тариэль. Меня зовут Тариэль.

«Ашер и Тариэль», — мысленно произнесла она. Очень необычные имена. Старомодные. И при этом по-настоящему особенные. Ей они понравились.

— Спасибо, Тариэль, — повторила она еще раз и улыбнулась.

— Вы и правда уже встречались? Это действительно интересно, — внезапно весело произнес Ашер, пристально глядя на Тариэля. Положив ногу на ногу, он откинулся на спинку стула. — Расскажи, как вы познакомились.

Теперь он смотрел на Милу, словно требуя ответа. А ей почему-то не хотелось ему подчиняться. Держа руки под столом, она на мгновение сжала кулаки, а затем снова расслабила пальцы и опустила плечи.

Мила прищурилась. Они с Ашером некоторое время играли в гляделки, а потом она наконец произнесла:

— Если бы ты спросил повежливее, я бы, может быть, и рассказала.

Сами ее слова звучали безобидно, а вот интонация, с которой она их произнесла, и то, что читалось между строк, — вовсе нет. Миле не нравилось, когда ее пытались заставить что-то сделать. Она всегда реагировала наперекор, своенравно, может быть, даже недружелюбно, но ей было все равно.

Ашер внезапно рассмеялся. Тариэль удивленно посмотрел на него и на Милу. Он смеется над ней? В его глазах искрилось веселье. Ничего не говоря, он медленно скользнул взглядом по ее лицу.

Подошла официантка. Завладев напитками, Ашер поставил воду перед Тариэлем, а себе забрал бокал красного вина.

— Туше, милая.

Он поднял бокал, кивнув Миле, понюхал его содержимое, отпил глоток, а потом чуть заметно скривил губы и поставил бокал на стол.

У Милы слова застряли в горле. Как раз когда она снова обрела способность говорить и набрала воздух в легкие, чтобы сообщить ему, каким бесцеремонным он ей кажется, он продолжил:

— Мила. — Он произнес ее имя нараспев, словно наслаждаясь им. — Милая, милая. Именно это твое имя и означает.

Он словно понял, о чем она думает и что хотела ему высказать, и потому решил ее опередить, не дав ничего возразить.

Мила дернула подбородком. Ей не хотелось, чтобы его слова, его рассуждения о значении ее имени вызывали у нее какие-то чувства.

Но именно это и происходило.

— Меня зовут Милена.

Ухмылка Ашера становилась все шире и шире, и Мила заметила, что она втянулась в его игру. Хотя и не знала, во что именно они играли.

Что она здесь делает?

— Это означает «дружелюбная, милостивая, добродушная», — перечислил он. — Думаю, «милая» мне больше нравится.

— Ашер, может, подождешь меня снаружи? — вмешался Тариэль, уберегая Милу от риска сказать то, о чем она впоследствии могла бы пожалеть.

Ашер поджал губы. В нем будто происходила какая-то внутренняя борьба, и на секунду он отвел взгляд от Милы. Наконец он встал, выполняя просьбу Тариэля. Он слегка склонил голову, словно изображая поклон, что совершенно выбило Милу из колеи.

— Желаю приятного вечера, Мила. Надеюсь, мы скоро встретимся.

Как только он вышел из кафе, Мила глубоко вздохнула. Она сама не заметила, как ее пальцы сжимаются, вцепившись в ткань джинсов.

— Извини, он ужасно невежливый.

— Все в порядке. — И это, в каком-то безумном смысле, была чистая правда. Сейчас, когда он ушел, Мила снова смогла расслабиться.

— Это твой друг?

— Зависит от того, что понимать под словом друг.

Мила лишь кивнула. Его слова показались ей странными. Как вообще можно по-разному понимать слово «друг»? Но она не стала углубляться. Ей показалось, что это слишком личный вопрос. Слишком сложный.

— Как я уже сказала, спасибо, что проводил меня и присмотрел за мной. Не думала, что мы встретимся снова.

— Меня это совсем не затруднило. Теперь у тебя все нормально?

— Да. Все в порядке.

Она понятия не имела, что заставило ее соврать. Может быть, соврать было проще, чем сказать правду.

Тариэль отпил воды и наклонился к ней немного поближе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Национальная библиотека Чешской Республики.