Элла Алекс

Ав Жуковский, 2021

Турист-одиночка, тоскующий по утраченной любви, столкнулся на острове Родос с невероятной чередой совпадений и случайных знакомств. Они кажутся настолько плотно спрессованными во времени, что вызывают оторопь и надежду. Благодаря им он сумел подняться над тоской и обнаружил: стоит только позволить случайностям случиться, и провидение бесспорным образом начнет проявлять заботу и любовь. Так были ли это случайности? Или весь их сценарий – чей-то замысел с единственной целью вернуть Алекса к полной жизни? Биографичный рассказ о дружбе и путешествиях, об афтершоках любви, а также о средиземноморцах и их разнообразных способах жить.

6. Готовлюсь быть голым.

В своей комнате наверху, стаскивая через голову футболку после первого дня в Олд-тауне, я засомневался: а всего ли только один день прошел? Слишком много событий. Слишком необычно для моих путешествий. По личной статистике, познакомиться за один день сразу с двумя интересными людьми — это вчетверо, вдесятеро больше среднеарифметической нормы. А получить в путешествии за день сразу пару приглашений, одно из которых откровенно обескураживало — это уж явный перехлест.

Я продолжал сомневаться в идее поездки на нудистский пляж. Быть голым — не мое, а голым в компании с незнакомым человеком — это как типа «чоо?». Да и что делать на пляже целый день? Как по мне, так три часа там — уже скучно. Конечно, в этот раз будет с кем пообщаться, ведь двое — уже компания. Но никто не гарантирует, что она будет интересной. Первый контакт с Эли, весь этот смех и веселье, могли создать просто обманчивый образ. А вдруг Эли способен говорить только о бабах, спорте и еде? Это ж придется терпеть его весь день, и из вежливости никуда не денешься с подводной лодки. Плюс весь день перед глазами будут маячить неприбранные нудистские стати. Ну и в чем интерес? Дать подрумяниться своему бледному заду? Не больше ли минусов? На что я подписался?

С этой мыслью я улегся на ровную жесткую широкую кровать Роксаны. Попробовал отвлечься чтением, но на этот раз оно оказало эффект снотворного: через три минуты, не заметив, как закрылись глаза, я едва не уронил «Киндл» себе на грудь, и последним осознанным движением отложил читалку на тумбочку. Потом — подушка и темнота. Мне снились чайки с утюгами.

Наутро, стоя в ванной перед аккуратной дизайнерской раковиной, я сонно водил взад-вперед зубной щеткой и думал все о том же. Череда мыслей лениво повторялась и повторялась, как поезд игрушечной железной дороги ползает по своему скучному неизменному кругу. Вариаций в мыслях было минимум. Их не стало больше и когда я спустился вниз, и нашел в кухне обещанный горячий кофе: Клаудия уже встала, но ее нигде не было слышно. Новых мыслей не прибавилось и с первой сигаретой, выкуренной с кружкой кофе в саду за столиком под растянутым тентом. Было около десяти, солнце начинало раскалять воздух.

Все так же сонно и лениво я проверил, высохли ли плавки и полотенце, вывешенные накануне во дворике. Разумеется высохли. И тут до меня дошло. Какого черта? Чего я сомневаюсь? Вчерашний новый знакомый — такой же живой человек. Если что-то пойдет не так, остров настолько же мой, как и его. Что до нудизма, то чьих тут взглядов избегать? Нет ни одного человека в округе, с кем есть шанс встретиться снова в ближайшие лет тридцать. В то же время мне предлагают попробовать то, чего я не делал раньше. И если бы не предложение Эли, неизвестно когда еще я решил бы примерить костюм нудиста. Так почему бы и не сейчас? Почему не подставить себя солнцу без остатка, и не прятаться ради этого, уезжая и уплывая, черт знает куда? Здесь, на острове, где-то под боком — территория договора и свободы: свободы побыть без тряпок в натуральной среде моря и песка, и договора не нарушать в этой среде неприкосновенность друг друга. Так почему бы не оказаться под ультрафиолетом без лишних преград, и не предпочесть раз в кои-то веки псевдоцеломудренным остаткам древних социальных предписаний еще более древние предписания природы, которым десятки тысяч лет назад следовали сотни поколений первобытных предков, и которым продолжают следовать все без исключения остальные биологические виды на планете?

Так получи же удовольствие! — сказал я себе. Правда, оставался шанс, что Эли не появится. Жизнь учит, что чем детальнее представляешь будущее, тем меньше будет реальность похожа на фантазии. Поэтому на день был готов и план Б: я налил в термос холодной воды, развернул в интернете карту старого города и наметил места, которые собирался обязательно посетить. В десять часов открывался день на бирже, и, взглянув на графики, я прикинул также варианты действий для начала торгов.

Торги стартовали. Акции ТГК-1 подскочили на полтора процента, ФСК ЕЭС притормозила начавшийся было рост, Мосбиржа приближалась к верхушке ценового коридора, скоро надо будет закрывать сделку. Интер РАО колебался ниже уровня открытия моей позиции, Сбербанк продолжал невнятный боковик. Обычное утро без взлетов и падений. Надо было подождать и последить, что будет дальше. Ближайший час — время принятия решений на первую половину дня…

— Алекс! — раздался с первого этажа звонкий голос Клаудии.

— Я наверху!

— Пришел Эли, он ждет тебя внизу!

Я чертыхнулся про себя. «Соседский мальчик зовет поиграть в песочнице, давай живее сынок!» Вот что это напоминало. Я проверил торговые ордера и со вздохом выключил ноутбук. Через пару минут спустился во двор с рюкзаком, заполненным лишь на треть.

Эли стоял посреди двора, запрокинув голову, и жадно вливал в себя воду из большой пластиковой бутылки, не касаясь ее губами. Вода лилась из горлышка прямо в открытый рот. Покосившись уголком глаза в мою сторону, он заглотил еще добрую треть литра, потом шумно выдохнул и торжественно произнес:

— Доброе утро, Алекс! Ты готов?

— Привет, Эли. Да, все дела успел закончить. Теперь весь день свободен. — Часы на мобильнике показывали без четверти одиннадцать.

— Тогда давай скажем чао Клаудии, и пошли?

— Конечно, только в доме ее нет.

— Она в кухне.

Я сделал несколько шагов в указанном направлении, и громко протянул:

— Клаудия! Мы собираемся уходить!

— Хорошо проведите время, мальчики! Счастливого дня! — донеслось из кухни.

— И тебе хорошего дня! — прогудел Эли.

— Не знаю, во сколько буду дома, — добавил я в открытую дверь.

— Это неважно. — послышалось в ответ. — Лишь бы у вас все получилось!

Подобные шуточки никогда меня не раздражали, так что я лишь еще раз пожелал хорошего дня, и двинулся к воротам вслед за ливанцем.

За оградой нас ждал припаркованный у самой стены маленький красный двухдверный «Фиат». Сбоку на капоте красовался огромный желтый скорпион. Я обрадовался, что хотя бы не придется ехать на автобусе. В какой-то момент в путешествиях от них начинаешь уставать, к тому же поездки в европейских автобусах по российским меркам стоят уйму денег. Эли пикнул брелоком и кивнул головой:

— Залазь внутрь.

— Хорошая машина, — вежливо похвалил я, усаживаясь на далеко отодвинутое назад сиденье. Наконец-то в Греции я увидел машину, у которой ремень безопасности уже был протянут через сиденье и защелкнут в замке, так что пассажиру остается сесть поверх него и не придется чувствовать себя скованным, чего я в машине очень не люблю. Тут уважают правила, поэтому все ездят пристегнутыми. Почти все, — поправил я себя, надежно устанавливая рюкзак на полу между ног.

— Да, неплохая машина. Маленькая, но быстрая, и красивая, — девушкам нравится. Только обходится дороговато. Я хочу найти вариант подешевле. Может быть, арендовать у какого-нибудь местного грека его личную машину, чтобы не через фирму. На пляже, куда мы едем, у меня есть друзья, может сегодня спрошу их об этом. Ну что, готов ехать? — во второй раз глянул на меня Эли и завел мотор.

— Да, конечно, почему бы нет? — ответил я стандартной английской фразой.

— Элла, Алекс. Погнали на нудистский пляж!

Эли вывернул руль, и «Фиат-500» покатил по брусчатке старого города мимо крепостной стены к высоким башням замковых ворот Акандии. Нырнув в их тень, и тут же вынырнув с другой стороны, мы остановились перед столбиком, который загораживал проезд автомобилям.

— Калимера!⁵ — помахал рукой Эли охраннику в униформе. Тот ответил на утреннее приветствие, нажал кнопочку на карманном пульте, и столбик медленно опустился в мостовую, давая нам дорогу. Машина выехала с мостовой на асфальт, только прибавила скорости, и тут же затормозила на кольцевом перекрестке.

— Если ты не против, сначала заедем в порт, — полувопросительно сказал мой новый знакомый. — Мне надо узнать расписание паромов на Миконос, и может быть, сразу купить билет.

— Конечно, почему нет? Делай что тебе нужно, мы никуда не торопимся. — Эли кивнул и свернул налево, на набережную. — Так когда ты собираешься ехать на Миконос?

— Завтра или послезавтра. Там мои друзья отдыхают. С ними проводить время всегда весело.

Я никак не могу привыкнуть к этой особенности современного английского: невозможно точно сказать, кого собеседник имеет в виду, когда говорит «друзья»: кто они, мальчики или девочки? В случае с Эли подозреваю, что это почти всегда вторые, если он не называет имен.

Как раз туда, где днем раньше я видел готовившиеся к отправлению огромные паромы, мы и подъехали. Эли совсем не позаботился припарковаться там, где предписывала разметка, а остановился прямо напротив длинной будки с окошками, за которыми с индифферентным видом сидели два грека средних лет в одинаковых голубых рубашках. Широченный бетонный пирс заканчивался прямо перед нами ограждением из колючей проволоки, за которым начинались наваленные друг на друга глыбы волнолома. Чуть в стороне маячил шлагбаум перед воротами на паром. Слабый морской ветерок еле обдувал порт. Солнце подобралось к зениту. Вся картинка за окном машины — грязно-белый бетон пирса, белые отблески на воде и пронзительно синее небо, настолько однородное, что не разглядишь, глубокое оно или плоское — все это сияло перед глазами цветами греческого флага.

Эли выключил двигатель, и даже не захлопнув дверь, подошел к будке. Подогнув ногу, облокотился на высокую деревянную стойку, едва не всунул голову в окошко, и, приняв эту крайне непринужденную позу, начал беседу с клерками. По его виду можно было решить, что он болтает со старыми приятелями. Я чувствовал, как мое настороженное внимание к этому незнакомцу понемногу уступает место легкой уважительной зависти. Ее наступление при этом я вполне контролировал, и значит позволял. С какой легкостью этот здоровяк сближается с людьми! Об этой легкости сигналил даже непринужденно отставленный зад в коротких черных шортах. С какой свободой он распоряжается своим отпуском! Как он может, не планируя ничего заранее, просто взять и сесть на паром, — возможно даже на машине! — чтобы переехать на другой остров, когда этот хоть чуть-чуть начнет надоедать!

Однако разговор затягивался, Эли временами отворачивался от окошка и задумчиво посматривал на бухту. Судя по замешательству на его лице, появилась проблема. Так продолжалось добрых десять минут: по радио успело смениться три песни, я не торопясь выкурил сигарету и уже давно выбросил окурок. Наконец ливанец вернулся в машину и пробормотал:

— Похоже, на пароме мне отсюда не выбраться.

— А что с ним? Утонул?

— Паромы ходят, но свободных мест нет. Может, будут только через неделю, если покупать билет прямо сейчас.

— А через неделю ехать будет уже поздно?

— Кто знает? Слишком долго ждать. Вот ты знаешь, что будет через неделю?

— Знаю. Я улечу обратно в Россию. Ровно через неделю.

— Ха. Ну а я пока не знаю…

Помолчав, я спросил:

— Окей, а другие варианты? Самолет?

— Может быть. Но по морю было бы удобнее: тут не так далеко. Ладно, потом посмотрим. А сейчас нас ждут пляжи! — жизнерадостно провозгласил Эли. Завел машину, пригладил растрепавшиеся волосы и поехал с пирса обратно на дорогу. — Перед пляжем мы заедем в булочную, возьмем с собой что-нибудь поесть. Я знаю отличное место, как раз по дороге. Ты завтракал?

Я уверил, что завтракал, спасибо, все в порядке, но что план меня устраивает. Через пять минут мы остановились в пригороде у обширного павильона с террасой. И внутри и снаружи стояло множество столиков, половина была занята свободно одетыми людьми средних лет, большинство казались местными. Две девушки за прилавком — таких принято называть интересными — широко улыбнулись спортсмену как родному.

— Привет, девочки! Мне кофе как обычно, и какую-нибудь булку с собой типа сэндвича, — перегнулся Эли через прилавок. — Алекс, любишь кофе по-гречески?

— Да, составлю тебе компанию, — отозвался я, не имея ни малейшего понятия, чем греческий кофе отличается от любого другого.

— Тогда два кофе как обычно. Алекс, ты можешь выбрать себе какой-нибудь бутерброд, можешь съесть его здесь или взять с собой, — Эли начал тыкать пальцем в разложенные за стеклом прилавка сэндвичи, не забывая подмигивать продавщицам.

«А то я без тебя не знаю, что могу взять или не взять», — огрызнулся я про себя. На приготовление сэндвичей с индейкой, овощами, зеленью и чем-то там еще ушла целая вечность. Крепкое пойло с кофейным осадком из бумажного стаканчика уже дважды обожгло мне язык.

— Хэй, Алекс, хочешь покажу классное видео? — Эли протянул телефон со словами: — Мы его сняли с подружкой на пляже. Смотри, мистер классный парень, тебе понравится:

На экране на фоне моря и песка показалась девушка крупным планом. Молодая брюнетка с длинными волнистыми волосами, в каплевидных дымчатых очках, растягивала в замедленной съемке губы в улыбке. Вдруг в кадр медленно (съемка-то замедленная) вплывает большая рука — мужская, мускулистая. Открытая ладонь тянется к лицу брюнетки. Улыбка девушки никуда не девается. Рука наотмашь хлопает ладонью по щеке, закрывая собой половину головы. Лицо от пощечины медленно поворачивается, волосы взлетают вслед за ним, очки срываются с носа и кувыркаясь, по дуге летят в сторону. Когда волосы закончили взбаламученный свой танец, брюнетка медленно поворачивает голову обратно. Остатки улыбки сползают с лица, теперь она уже без очков. В камеру смотрят глаза красивой девушки того ближневосточного типа, у которого по выражению лица так трудно определить: она просто спокойно рассматривает тебя, или задумывает мировую войну? Никакой агрессии, просто вечно обжигающий, многообещающий огонь мести. Вот что ты видишь в ее глазах. Так она смотрит в камеру, пока минутный ролик не заканчивается и плеер не выключается.

— А, Алекс? Что скажешь, круто, правда?

— Ндааа… Да ты художник, Эли. Твоя рука?

— Конечно! И очки мои, — видишь, вот эти самые! Мы так с ней и познакомились: Просто сидели рядом, кажется на остановке. Она посмотрела на меня, мы поулыбались. А потом мне вдруг так захотелось ее шлепнуть! Я влепил ей пощечину — несильно конечно. Она сначала опешила, а потом засмеялась. И этого уже я не ожидал: она сказала «давай еще!» Так мы и познакомились!

— Интересная девушка, — вежливо согласился я.

— Ну тебе правда понравилось видео? Я выложил его на ютьюб, оно уже собрало много-много лайков.

— Без комментариев, мой друг. Без комментариев…

— Что, не понравилось?

— Видео красиво снято, ты молодец…

Ливанец просиял.

— Даа! Пойдем теперь в магазин, купим что-нибудь с собой — напитки, орешки… Что ты любишь на пляже? Пиво, сок, тоник, воду?

— Да, в общем, ничего не надо, у меня все есть.

Я держал в руке свежий огромный сэндвич из пекарни, которого хватило бы и для обеда и ужина, и пытался не давать волю подозрениям: уж не собирается ли ливанец сегодня жарить барбекю или, может, взять с собой торт с шампанским? Начало сборов говорило, что наши привычки отличаются кардинально. Мне хватает десяти минут на сборы, бутылки воды и бутерброда в рюкзаке. Он же, кажется, не успокоится, пока не набьет доверху багажник своего красного «Фиата». Так что я не избежал и посещения соседнего супермаркета, в котором мы застряли еще минут на двадцать, потому что еще на пороге Эли увидел другую знакомую девушку. Она была в офисной блузке и строгой серой юбке, и, как и продавщицы в пекарне, начала улыбаться едва заметила Эли. Тот игриво подошел к ней как к старой потерявшейся подруге, нежно обнял, прицелился поцеловать в губы, но в последний момент попал только в щеку: девушка увернулась, хотя не отстранилась, и по-прежнему не могла справиться с улыбкой. Я ушел дальше смотреть на сыр и ветчину.

Прихватив со стеллажа апельсиновый сок, я направился к кассе и стал ждать. Ливанец показался нескоро. Он катил перед собой тележку, наполовину забитую пакетами и свертками.

— Ты собираешься поселиться на пляже?

— А что? Мы же там проведем весь день! — поднял брови Эли. — Тут все, что нам понадобится, — указал он в тележку. Упаковка бутылок с водой, банки с пивом, пакеты с соком, фрукты, мягкий сыр, ветчина, листья салата, огромный пакет с колотым льдом. Хоть предполагалось, что это должен быть обычный пляжный день, было похоже, что на свои пикники Эли собирался как на последнее путешествие в жизни. Я полез за деньгами и протянул десятку, но бугай отодвинул мою руку.

— Эй, — сказал я. — Давай делить расходы пополам.

— Зачем делить? Я заплачу.

— С чего бы?

— Мы же друзья. Сегодня заплачу я, завтра ты, какая разница? — Увидев мой скептический взгляд, Эли добавил: — Кроме того, в тележке куча продуктов, на пляже все не съесть, мне придется что-то забрать домой.

И хоть я удивился заявлению, что мы друзья, и едва удержался, чтобы его не подкорректировать, последний аргумент все же заставил меня согласиться. Так что со словами «Окей, до следующего раза», я убрал деньги в бумажник, пообещав себе, что следующая покупка будет за мной. Придется ждать. Кажется, быстро мы не разойдемся.

Примечания

5

Доброе утро! (греч.)