Женское счастье

АРСЕНИЙ НИКИТИН, 2018

В этой истории всего один день из жизни и целая жизнь обычной девушки Саши. Завтра ей исполняется тридцать и на горизонте не маячит проблеск надежды на женское счастье – ни жениха, ни мужа, ни детей. Саша старается об этом не думать и устраивает вечеринку – не отмечать грустную дату, а проводить свой двадцатый десяток и напоследок оторваться. За двадцать четыре часа вы узнаете о ней всё – воспоминания, надежды, мечты и, конечно, историю любви всей жизни, нельзя сказать, что до сей поры очень счастливой. Содержит нецензурную брань.

Детский сад 11:48

С кухонной болтовней и бесконечными звонками два с лишним часа пронеслись почти незаметно — чуть не опоздала в садик к Виталику. Хорошо, что от офиса добираться было совсем недалеко. Машину брать не стала, пешком по времени то же самое и парковку перед офисом сохранила. Если днём место бросить, будешь часами круги у офиса нарезать и не факт, что куда-нибудь влезть удастся.

С местами и в садике дела обстояли не лучше. Все крохотные детские стульчики были заняты многочисленными родственниками, обвешанными огромной фото и видео техникой. «Они что, на телевидении работают?» — почему-то с раздражением подумала Саша. У неё из аппаратуры, кроме айфона, отродясь ничего не водилось.

Жена Костика, Кристина вместе со своей мамашей сидела в первом ряду. Саша всё никак не могла определить точную степень их родственных связей — по смутным предположениям, Кристина должна приходиться ей невесткой, а её мамаша — свекровью. Размышления на счет немного отвлекали от навязчивых мыслей, как же эта парочка была ей противна. Невестка выглядела так, как будто, собралась не на детский праздник, а на похороны близкого родственника — зачем-то вырядилась с головы до пят во всё черное, включая сумочку и заколку для волос. Свекровь на её фоне смотрелась слегка веселее — она была толстой, грузной теткой с постоянно вытаращенными глазами, рыжими крашенными волосами и по-цыгански размалеванным лицом, отлично сочетавшимся с огромными цветными бусами и желто-зеленым балахоном, выполнявшим функцию платья. Весь её облик являл собой зловещее предсказание, какая метаморфоза грозит Костиной жене в ближайшем, довольно обозримом будущем. Саша вздохнула. Если не дурак, сам разберется, не маленький!

Заметив её, обе «родственницы» как по команде, поджали губы, сухо кивнули и демонстративно отвернулись. Ну и ладно…

Саша вздохнула. Конечно, сама виновата, что с ними разосралась… Но что сделано, то сделано.

Места она так и не нашла, пришлось стоять, оперевшись попой о подоконник.

— Саш, ты что ли? — услышала она невероятно знакомый женский голос, по ощущению откуда-то из далекого прошлого.

Она обернулась, ощущение не обмануло — перед ней стояла однокурсница Танька Лежепекова. С ней они дружили почти до пятого курса, пока та не вышла замуж за какого-то московского телепродюсера, сразу загордилась и перестала со всеми общаться.

— Танечка, милая! — распахнула Саша руки.

Таня, как будто боясь испачкаться, довольно сдержанно к ней прикоснулась. Обычно после семилетней разлуки подруг обнимают не так формально.

— А ты тут к кому? — удивленно начала Таня. — Раньше тебя тут не видела…

— К племяшу, — Саша почувствовала, что слегка краснеет, ожидая следующий неизбежный вопрос.

— А свои-то есть? — участливо спросила Таня.

— Не-а, — помотала Саша головой, старательно изображая беспечность.

— Поня-я-ятно, — сочувственно протянула Таня, всем своим видом показывая «о-о-о, как же мне тебя жалко!»

— Неохота с кем попало, хочу для такого ответственного поступка нормального мужика найти…

— А где его такого найти, — вздохнула Таня, — нормального?

— Ты-то нашла!

— Все они нормальными кажутся, пока до дела не дойдет…

— А что с твоим не так? — удивилась Саша

— Свалил год назад…

— Да ты что! — теперь настала Сашина очередь изобразит на лице выражения искреннего сочувствия.

— Если бы, — Таня грустно опустила глаза. — Сказал, что он как пущенная стрела, должен лететь точно в цель, а тут семья, заботы… мы его, видите ли, отвлекаем!

— Это Лежепеков такое выдал? Он же такой няшей казался… Нежный, заботливый…

— Не, другой уже. Он меня у Лежепекова отбил года четыре назад…

— Да ладно! — воскликнула Саша, картинно схватившись ладонями за щеки, одновременно складывая губки бантиком.

— Прикинь! — покачала головой Таня, — вот же я дура! Он так красиво ухаживал, охренеть просто! Я думала так только в кино бывает!

— А что такого он делал? Лепестками роз обсыпал что-ли?

— И это тоже! — мечтательно закатила глаза подруга, — он такое шоу устраивал, прямо глазам не верила. Сижу как-то на работе, в окно выглядываю, а там на крыше надпись красным цветом красивая такая, с виньетками «Игорь любит Таню». Вот же, думаю, придурок, ничего умнее не придумал. А вечером выхожу с работы — прямо перед офисом билборд рекламный, а на нем на фоне роз снова «Игорь любит Таню», иду дальше, а навстречу целая толпа кто в футболке, кто с плакатом, кто в кепке и везде «Игорь любит Таню», тут лимузин подъезжает и на весь бок всё та же надпись, а оттуда Игорь с букетом огромным, еле в дверь пролезает…и как тут не поплыть? Он меня такую теплую под ручки и в лимузин, повез куда-то…

— В гостиницу? — ухмыльнулась Саша.

— Фу, как пошло и банально! — усмехнулась Таня, — Никогда не догадаешься! Он огромный парусник снял, прикинь! С матросами, с бородатым капитаном… всё как положено — в форме, с трубкой… А на самом большом парусе огромными буквами: «Игорь любит Таню» — А дальше?

— Понятное дело, переспала…

— Прямо на палубе? — подмигнула ей Саша.

— Да иди ты! — отмахнулась Таня. — Потом своего Лежепекова бросила, через полгода с Игорем этим поженилась. Через год ребенок, а ещё через год он меня бросил, — совсем сникла она.

Теперь настала очередь Саши состроить на лице сочувствующее выражение.

— И что же он, стал другую охмурять?

— Да нет, сволочь, хоть бы и правда к другой бабе ушел, не так обидно бы было! А то заявил, тридцать лет прожил, а ничего не добился, видишь ли, хочет, как пущенная стрела лететь точно в цель… А тут семья, заботы, всё это очень отвлекает… И ушел. Хорошо, деньги дает. Заезжает иногда, с Васенькой поиграть и меня порадовать…

— Ты что, ещё с ним спишь?

— А что делать? Надо же с кем-то напряжение снимать…

— Тебе это зачем? — фыркнула Саша. — Пусть себе летит стрелой. Что тебе, мужиков мало? Не поверю!

— Крутится тут один, ухаживает. В Лондон приглашает… не знаю ехать или нет, — пожала Таня плечами.

— А че тут думать? — изумилась Саша. — Ехать, ясное дело!

— Да не знаю, не хочу…

— Не хочешь? — удивленно вытаращилась на неё Саша. Вот это номер! Сама же ей при каждом удобном случае в жилетку плачется, что мужиков нормальных не найти, что уже затрахалась и по дому, и на работе и даже на отдых или одна, или с ребенком. А тут нос воротит!

— Тань, я что-то не пойму, — она энергично, как будто отряхивающаяся собака, помотала она головой, — тебе чего ещё надо? Мужик в Лондон зовет, гулять будет, в гостинице-то не в разных номерах жить будете? Оторвешься с голодухи, — хмыкнула она и состроила ангельски — невинное личико.

— Какое оторвешься, — Таня уставилась в пол, — если бы могла, то давно бы уже отрывалась…

— Он импотент что-ли? — сочувствующее выражение пришлось вернуть на место.

— Хуже, — буркнула Таня.

— А бывает хуже? — искренне удивилась Саша.

— Бывает. — Таня обернулась по сторонам и зашептала ей на ухо. — у него маленький очень…

— Что значит маленький?

— Крошечный такой, как мизинчик, — видимо, чтобы максимально донести смысл сказанного, Таня повертела перед Сашиным носом своим тонюсеньким мизинчиком с широким узорчатым кольцом.

— Стоячий? — решила всё-таки уточнить Саша.

— Конечно, стоячий, — вздохнула Таня, — не стоячий и не заметишь…

— Ха-ха-ха! — не сдержалась Саша. — Такой маленький?

— Ты чего ржешь? Это тебе что, анекдот? — хмуро покосилась на неё Таня, — У мужика проблема реальная! Он ведь такой весь из себя — красивый, умный, обаятельный, душа компании, от него все бабы просто без ума… а как до дела, вот тебе и всё…

— А ты как узнала?

— Догадалась, блин! — всё также хмуро продолжила Таня, — в Питер месяц назад вместе ездили. Белые ночи, романтика, её ж мать! Номер в «Кемпински» с видом на Дворцовую, шампанское, лучше бы водки напилась и вырубилась, чтобы не чувствовать ничего…

— Так ты что-то почувствовала?

— В том-то и дело, ничего…, — махнула она рукой.

— И что он, один? Нет никого?

— Понятное дело, один! А кому он такой нужен? Помнишь, как в частушке? Полюбила парня я, оказался без…

Саша чуть не прыснула, она-то наивная думала, что такого в жизни не бывает. Вот, оказывается, какая жизнь многогранная…

— Подожди, может ещё разок попробовать? — решила она ободрить подругу, — знаешь, как говорят, маленький, но канительный…

— Конечно! — скептически скривилась Таня, — ты прямо, как моя мама. Она говорит, ну и пусть что маленький, может, он весёленький…

Саша ухмыльнулась. Танина мама ей всегда нравилась. Вот бы ей самой такую — задорную, неунывающую. Саша ни разу не видела, чтобы тетя Тамара грустила или чтобы дочке нотации читала. Наоборот, если в пятницу они с подружками у Тани собирались, она их всё из дома выпроваживала: «Девоньки, чего вы тут высиживаете? Пойдите лучше попляшите, у мужичков на глазах покрутитесь, а то скучно молодость проходит!»

Тетя Тамара себе в веселье никогда не отказывала — дочку бабушке на дачу, а сама — на курорт, причем без мужа, тот вечно на рыбалке пропадал. Потом, как дочура подросла, она и ей и её подругам лекции читала: «Запомните девоньки, мужчин должно быть много и разных. От этого и вы развиваетесь и мужчин своих развиваете. Вот у меня и асфальтоукладчик был, и профессор, и водитель автобуса, и переводчик, даже фигурист один затесался, не хухры-мухры, а олимпийский чемпион! И с каждым по-разному. Каждый новый взгляд открывал. Жаль, только космонавта не было. Летчик был, а вот с космонавтом не довелось. А мне с детства космонавта хотелось. А уже и возраст не тот, где его теперь возьмешь, космонавта этого?»

— Во-о-от! И я о том же! — ободрительно кивнула Саша, моментально вспомнив про тетю Тамару и её наставления. Кому-кому, а ей-то точно было известно о правильном сочетании размера и веселости.

— А он просто маленький и не хера не веселенький, — махнула Таня рукой, — я и так и эдак пробовала…

Таню перебил бодрый звук расстроенного рояля — за разговорами они и не заметили, как начался праздник. На середину зала, взявшись за руки, вышла нестройная шеренга деток. Девочки были наряжены бабочками, мальчики — божьими коровками.

«Коровки ведь женского рода!» — удивилась Саша. «Лучше бы кузнечиками нарядили!»

Тут дети, как будто в подтверждение её мыслей, запели «В траве сидел кузнечик», после чего по очереди принялись читать стихи. Виталик декламировал «Доктора Айболита», прочитав до эпизода с отрезанными ногами зайчонка, он передал эстафету соседке справа и принялся дергать соседку слева за косички. Затем дети разобрались по парам и начали топтаться на месте, неуклюже изображая танец, а когда закончился, они с облегчением кинулись к стульчикам, а на центр вышла воспитательница, изображавшая, по задумке авторов костюма, скорее всего, лето. Хотя в таком наряде её можно было принять за свихнувшуюся проститутку — поверх мини купальника ярко зеленого цвета на ней был полностью прозрачный салатовый балахон с наклеенными поверх бумажными зелеными листочками.

— Ну-ка дети, скажите, кто я? — томно произнесла она, поведя взглядом над головами детей.

«Хорошо, что тут пап нет, у них на твой счет было бы единогласное мнение» — про себя усмехнулась Саша, — «Интересно, а что бы в РОНО сказали об этом представлении?»

— Лето! — хором завопили дети, видимо, заранее предупрежденные о задумке автора шоу.

Дальше началось священнодействие раздачи и разворачивания подарков. Время уже поджимало, но Саше очень хотелось дождаться окончания, чтобы обнять племяша. Когда каждый ребенок получил свой пакет и внимательно изучил его содержимое, дети кинулись хвастаться родителям. Но Виталик до мамы с бабушкой не добежал, попав в объятия тети.

— Ой, Виталик, какой ты молодец! Так хорошо стих прочитал, — Саша изо всех сил стиснула любимого племяшу. — Трудно было учить?

— Легче ваёной свёкъы, — совсем как взрослый махнул рукой Виталик.

Тут Саша почувствовала на себе сначала тяжелый взгляд, а затем кто-то аккуратно, но требовательно постучал её по плечу:

— Ребенка моего отпусти! — услышала она тихий, но довольно угрожающий голос Костиной жены.

Не отпуская Виталика, Саша обернулась.

— Я его тетя и право имею, — спокойно ответила она, всё же разжимая объятия. — Костя на работе, я за него…

— Ты ещё имеешь наглость сюда являться! — прорычала теща, развалисто подковыляв поближе, как старая, жирная утка.

— Детей это не касается, — мотнула головой Саша, — давайте не будем их впутывать!

— Ещё раз тебя тут увижу, в суд подам! — Кристина вырвала Виталика у неё из рук. — Понятно тебе?

— Тогда до встречи в суде! — угрожающе бросила Саша, поцеловала Виталика в макушку, развернулась и гордо зашагала прочь.

Что она не взяла никаких координат у Тани, она вспомнила только в машине.

«Ну и ладно! В фейсбуке найду, а если нет, не помру. Прожила ведь без неё как-то последние восемь лет…»