Смертельная связь

А. С. Грехова

Возможно, многие назвали бы меня деревенской дурочкой, глупышкой, сумасшедшей и были бы правы, но я всегда была странной, другой…

© А. С. Грехова, 2020

ISBN 978-5-0051-3889-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О нем рассказывали многое, но что правда, а что вымысел? Говорят, что это его проклятие, но оно стало и нашим проклятием. Моим, моих сестер, друзей, знакомых и… родителей. Говорят, что он убийца, что он пьет кровь молодых девушек и юношей, чтобы продлить себе жизнь и поддержать в своем теле нечеловеческую силу, обладать сверхспособностями… Что ж. Мне уже все равно. Я сделала свой выбор, и я не изменю решения, хоть и знаю, что подписала себе смертный приговор…

***

— Пойми, она же еще совсем ребенок! — мужчина никак не мог успокоиться и смириться с тем, что его единственная дочь достанется этому исчадию Ада, жившему в старом замке на другом берегу реки. — Она мое сокровище… — он заплакал, не имея возможности больше сдерживать свои отцовские чувства.

— Я не могу тебе помочь, Андре, — наконец-то произнес староста деревни, к которому и пришел отчаявшийся отец накануне жертвенного дня. — Выбор пал на Николь, и если я вмешаюсь… Люди поднимут бунт, Андре, а этого я допустить не могу. Они уничтожат тебя, меня и наши семьи, — ответил он, а у самого сердце кровью обливалось при виде отцовских слез. Он его понимал, знал, как это может быть больно, страшно, невыносимо. — И это еще не все. Неужели ты не понимаешь, какая беда ждет всех нас, если я нарушу договор между нами, людьми, и Графом? Он защищает нас от тех тварей, живущих в лесу. Нас и все деревни в округе. А мы платим ему дань. И ты знаешь все это не хуже меня. Законы были написаны давно, и не мне их менять.

Андре кивнул и вытер тыльной стороной руки слезы с загорелого лица. Жребий пал на его дочь, и теперь он должен лишь смириться с этим. Такова их судьба. Раз в тридцать лет, в жертвенный день, Граф получал плату с их деревни, и отец юной Николь ничего уже с этим не мог поделать.

— Попрощайся с дочерью, Андре, успокой жену. У тебя на это есть еще два дня, — произнес староста, глядя на мужчину глазами, полными понимания и грусти.

— Хорошо, Мартин, — ответил ему тот и медленно побрел в сторону своего дома, где его ждала жена, надеясь, веря. Сегодня он не сможет утешить ее, сегодня он скажет ей, что их милая невинная Николь будет принесена в жертву, как того и требовал закон.

***

В дверь неуверенно постучались. Андре с трудом встал на ноги, чтобы впустить незваного гостя. На пороге его дома стояла девушка, жившая на окраине деревни в стареньком, покосившемся от времени доме вместе с тремя сестрами и бабушкой, которая вот уже неделю не могла встать с постели, сильно захворав.

— Добрый вечер, — поздоровалась она с хозяином дома.

— Не думаю, что вечер добрый, Лисандра, но заходи в дом раз уж пришла, — было видно, что мужчина с неохотой разговаривал с непрошеной гостьей, но и проявить к ней неуважение или грубость накануне жертвенного дня он не мог. Неважно, как ему было плохо, больно или тоскливо, таковы были законы. И Лисандра об этом тоже знала. — Что привело тебя в столь поздний час к нашему дому, дитя? — спросил вновь Андре у нее, садясь за стол и жестом приглашая присесть и ее рядом.

— Я пришла в твой дом и к тебе с предложением, от которого, я думаю, ты не сможешь отказаться. То, что я хочу сказать, может изменить все и для тебя, и для меня.

Мужчина напрягся. Это было видно по его глазам, губам, сжавшимся в узкую полоску, вздувшимся венкам на загорелой шее, по лицу, которое стало очень серьезным и даже каким-то строгим.

— Я знаю, что твоя единственная пятнадцатилетняя дочь Николь стала в этом году избранной… — продолжила тем временем она, тщательно подбирая слова.

— Это все знают, Лисандра, — совершенно серьезно и слегка раздраженным голосом ответил тот. Его глаза слегка покраснели, а венки на шее набухли еще сильнее от напряжения и притока крови. — Позлорадствовать пришла?! — внезапно выкрикнул обессиливший от горя отец, у которого нервы начали сдавать. Он больше не мог сдерживаться и скрывать свои чувства.

Андре довольно резко встал из-за стола и нервно прошелся по комнате. Его жена, услышав голос мужа, поспешила спуститься вниз, оставив в комнате юную Николь, которая никак не могла успокоиться. Она плакала, проклиная судьбу и тот день, когда выбор пал на нее.

— Что здесь происходит? Что случилось? — дрожащим голосом спросила хозяйка дома, наскоро вытирая слезы с лица.

— Добрый вечер, — поздоровалась с женщиной Лисандра. — У меня есть к вам предложение, — аккуратно продолжила говорить девушка, убедившись, что ее внимательно слушают. — Я готова поменяться местами с вашей дочерью, но сделаю это лишь при выполнении вами определенных условий.

От неожиданности женщина схватилась за сердце, и мужчине пришлось усадить ее на стул, аккуратно придерживая, чтобы та не упала без чувств. Андре тоже после этого сел рядом с женой, так как его ноги вот-вот могли подкоситься. Он был уже готов на все, лишь бы Николь, его девочка, осталась жива.

— Говори, Лисандра, говори же, чего ты хочешь?! — поторопила ее женщина голосом, полным боли и надежды. Она взяла мужа за руку и крепко ее сжала.

— Я готова заменить вашу дочь в жертвенный день, отправиться вместо нее в замок Графа, но мне надо, чтобы мои сестры и бабушка ни в чем не нуждались. К тому же, бабуля сильно захворала и ей нужен лекарь, а денег у меня на него нет. У вас есть средства, и я это знаю, а мои родные без денег долго не протянут. Земля стала бедной, на ней почти ничего не растет, продавать нечего, а скотина давно сдохла или была съедена.

Андре и Милена переглянулись. Им хватило секунды, чтобы принять единогласное решение.

— Мы согласны, — сказал мужчина. — Завтра с первыми петухами приходи к дому старосты деревни. Мы будем ждать тебя там.

Лисандра улыбнулась, но улыбка получилась какой-то печальной. Пожелав хозяевам дома доброй ночи, она вышла вон. На улице было еще не очень темно, но с каждой минутой становилось все темнее и темнее. В воздухе ощущалась прохлада, которая приходила с наступлением ночи, а на сердце Лисандры было тяжело. Она знала, что скоро уже не увидит ни солнца, ни травы, ни цветов, ни своих родных и горячо любимых сестричек. Она знала.

На следующее утро Лисандра, Андре и его жена Милена встретились у дома старосты деревни. Только он, представитель закона и его исполнитель, и никто больше, мог проследить, чтобы договор между семейством Смит и Хэмпсонов был выполнен так, как надо.

— Лис, подумай хорошенько. Ты хоть понимаешь, на что соглашаешься? Я знал твоих родителей и не думаю, что они допустили бы подобное. Ты ведь и мне как племянница, — уговаривал ее староста. — Одумайся!

— У меня нет выбора, дядя Мартин. Ты не хуже меня знаешь, что зе́мли на нашем участке бедные, да и в самой деревне не лучше, у нас не осталось ни денег, ни скотины, а прокормить всех я уже физически не могу. У Хэмпсонов эти средства есть, а также есть возможности. Ради Николь, я думаю, они сделают все.

Мужчина и женщина закивали, подтверждая слова девушки. Они сидели рядышком, взявшись за руки, мысленно взывая ко всем существующим богам, чтобы Лисандра не передумала. Они не могли вмешиваться в разговор между ней и старостой, не имели права, так как были заинтересованы больше всех остальных в выполнении данного договора.

— Я помогу тебе и твоей семье, Лис. Только не делай ты этого, — сказал мужчина, но та лишь усмехнулась и покачала головой, отказываясь от его предложения.

— Нет, дядя Мартин. Тебе и самому надо кормить троих детей. Ты не сможешь прокормить нас и погубишь свою семью. Я никогда не поступлю так с ними.

Староста сел. Он честно пытался отговорить девушку, но у него ничего не получилось. А самое страшное то, что она была права.

— Прошу, проследи за исполнением договора. Пусть гарантией этого будет жизнь их дочери Николь.

— Но… — Андре попытался что-то сказать, но староста прервал его на полуслове, подняв руку вверх.

— Условия выдвинуты. Жизнь Николь будет отныне принадлежать ей, но лишь до тех пор, пока вы, Хэмпсоны, будете добросовестно исполнять обязательства, возложенные на вас относительно семьи Смит: трех девочек и пожилой женщины — бабушки Лисандры, — отчеканил тот, опуская руку вниз. — Вы согласны с условиями договора? — спросил он у Андре и Милены. Супруги кивнули. — Подпишите бумаги. В жертвенный день все жители деревни услышат и узнают о данном соглашении, став свидетелями, а место Николь займет Лисандра Смит.

Закончив с формальностями, все разошлись по домам. Хэмпсоны должны были решить все вопросы, связанные с финансами и дальнейшим содержанием сестер Смит и их бабушки, а Лисандра — попрощаться с родными.

Настал жертвенный день. В этот день не устраивались праздники и гулянья, не было веселья и улыбок, громкого смеха и задорных шуток. Его проклинали одни и благословляли другие. Одни плакали, а другие утешали горем убитых родителей, мысленно благодаря богов, что их дети в целости и сохранности. Жертвенный день всегда считался днем боли, скорби и утраты. Но сегодня, в этом году, все было по-другому. Все изменилось. На площадь, расположенную в центре деревни, вышел староста. Он зачитал бумаги, подписанные Хэмпсонами и Лисандрой Смит, а место юной и невинной Николь заняла та, которая решилась на все это добровольно ради благополучия своей семьи.

Началось!

Девушка медленно двинулась в сторону реки, а Мартин и остальные жители деревни шли чуть поодаль от нее, сохраняя гробовое молчание. Сегодня не было слез горем убитых родителей, причитаний и проклятий. Лисандра попросила своих сестер остаться дома с больной бабушкой. Она хотела, чтобы они запомнили ее веселой, жизнерадостной и доброй, но не такой. Лис не хотела видеть их заплаканные лица и глаза, наполненные страхом и болью.

Девушка вышла на берег реки, где ее ждала лодка с двумя лодочниками, находящаяся рядом с небольшим деревянным причалом, чтобы перевезти ее на другой берег реки к замку Графа. Мужчины, как того требовал жертвенный день, были одеты в черные одежды, а на головах у них были маски, скрывавшие лица. Они не только должны были доставить Лисандру на противоположный берег, но и убедиться в том, что она зашла внутрь замка. Это была их работа. Лишь когда «жертва» скроется за массивными воротами, сделка между жителями деревни и Графом будет считаться выполненной.

Лисандра аккуратно зашла в лодку, села на деревянную скамью, расположенную внутри нее, и попрощавшись со старостой деревни, надела широкополый капюшон своей черной накидки на голову. Лодку отвязали от причала, подтолкнули, а затем лодочники взяли весла, чтобы направить их небольшое судно в сторону противоположного берега. Мужчины молчали. Не только из-за того, что им нечего было сказать девушке, но и потому, что были немыми. Они многое видели, но никогда ни о чем не рассказывали. Не могли. И этого требовали непреложные правила жертвенного дня.

Прибыв на место, один из мужчин вылез из лодки на берег, подтянул ее ближе к причалу, привязал, а затем подал руку Лисандре, помогая ей подняться, после чего они направились в сторону замка. Смеркалось. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а небо начали затягивать тяжелые свинцовые тучи. В последних солнечных лучах замок выглядел еще более мрачным и зловещим, нежели днем или издалека. Серый камень, покрытый мхом у основания, высокие башни-шпили, упирающиеся, как могло показаться, в самые облака, массивные и довольно тяжелые ворота, которые сейчас были слегка приоткрыты. Видимо, ее уже ждали. Зайти внутрь было совсем не сложно, а вот выйти… Скорее всего, нет. И Лисандра об этом знала.

Девушка сделал глубокий вдох, наслаждаясь ночной прохладой воздуха в последний раз, а затем прошла внутрь. Мужчина, сопровождавший ее, постоял еще какое-то время недалеко от ворот, развернулся к ним спиной и быстрым шагом, не оборачиваясь, направился к берегу реки, где осталась лодка.

Лисандре было очень страшно здесь находиться. Казалось, что все это место пропахло смертью. Сердце начало сильнее биться в ее груди, отбивая барабанную дробь, кровь прилила к вискам, голова слегка закружилась. Руки и ноги отказывались слушаться, а мысли сковывал ужас, граничащий с паникой. Девушка шла по пустому и темному коридору замка, который освещался лишь редкими факелами, зажженными кем-то, а может и самим хозяином замка, еще совсем недавно. Кто-то или что-то хотело, чтобы она шла именно здесь и нигде больше. От холодного камня пахло сыростью и плесенью, а вокруг стояла давящая гробовая тишина, нарушаемая лишь звуками ее неуверенных шагов и треском огня факелов.

Лисандра знала, чувствовала, что этот замок станет ее могилой. Знала давно, но лишь только сейчас к ней пришло осознание всего этого. Рядом с ней не было сестер и бабушки, о которых надо было заботиться, ухаживать, думать день изо дня, принимая сложные и порой отчаянные решения. Не было той повседневной суеты и дел, занимающих ее мысли, не было тех проблем, которые не давали ни минуты покоя днем и ночью. Все отошло на второй план. Теперь была лишь она и смертельно опасная неизвестность, ждущая где-то впереди.

Лисандра аккуратно шла по коридору, продвигаясь все дальше и дальше, стараясь не думать о том, что ждет ее там, в конце этого пути. Наконец-то она увидела дверь, за которой располагалась лестница, ведущая наверх. Лис сделала глубокий вдох, а ее легкие заполнились воздухом, пропитавшимся сыростью, плесенью и дымом от горевших факелов. Она сделала неуверенный шаг, начав подниматься по ступенькам все выше и выше. Спустя некоторое время девушка вновь оказалась в темном и мрачном коридоре, заканчивающимся массивной дверью. Дойдя до нее, Лисандра с трудом открыла ее и прошла внутрь, оказавшись в огромном зале, где царили порядок и относительная чистота, отличавшие эту часть замка от тех коридоров, по которым Лис только что шла. Казалось, что здесь она была совершенно одна, но… это было не так. За ней давно уже наблюдал… Граф.

Конец ознакомительного фрагмента.