Уходящий

А. Веабрана

Герой повести – лицо призрачное, о нем читатель узнает из уст знакомых с ним сейчас, в прошлом, к кому он неосознанно стремится. Наш герой вечно уходящий, к этому его побуждает потребность выйти за временные рамки нынешнего существования, желание стать другим. Как и для людей живущих сегодня, эта потребность осуществляется погружением в поэзию и мифы, сны и фэнтези, сказки и различного рода теории. Но главное, он готов нести ответственность за будущее, возложить ее на свою совесть.

Глава первая

Анна

…Когда смятение в глазах его пылало,

Ответной мукою сжимая сердце мне,

Когда как тайну тайн,

В заветнейших глубинах,

Уже хранила ты, душа моя,

Малейшие приметы черт любимых, —

Он не любил. Любила я. *1

На него я обратила внимание случайно. Заканчивалось лето, дни стояли жаркие — делать ничего не хотелось. В то утро я с подругами сидела у ворот дома. Мы раздумывали чем бы сегодня заняться. Кто-то предложил отправиться за лесными орехами, но я была уверена, что еще не время и они не поспели… Слово за слово разгорелся спор. И тут на дороге со стороны леса показался путник.

Я не поленилась встать и помахала ему рукой.

Это был Айви. Жил он неподалеку, на соседней улице. Мы были из разных компаний и играли порознь. Но в этот раз он подошел к нам и поздоровался:

— Привет!

А затем протянул мне на ладони зрелый орех с двумя ядрышками в одной скорлупе… Откуда он мог знать о чем мы спорили?

С того дня я стала присматриваться к нему и обнаружила, что Айви частенько навещает развалины сторожевой башни у старых крепостных ворот. «Подходящее место для свиданий, — подумалось мне. — Интересно, с кем он там встречается?»

Захотелось во что бы то ни стало узнать правду.

И узнала. И поняла, что бы мальчишки ни делали, смысл их поступков — тайна за семью печатями и в первую очередь для них самих.…Ну не совсем так.

А все-таки представьте, каково мне было, когда однажды я решилась и оставаясь незамеченной проводила его до входа в башню и, шагнув следом в глубину проема, услышала как он спускается по ступеням ведущим вниз, во мрак подземелья?!

Я прижалась к стене и боялась шелохнуться…

Как вдруг из-под земли донеслись звуки флейты?! Это была незабываемая, нежная хоть и приглушенная непроницаемостью тьмы мелодия любви рожденная из прекрасного сонета.

Как жизни вечной удостоен тот,

Кто удостоен вечно видеть Бога,

Так вижу вас — и предо мной дорога.

Где мой приют, и счастье, и оплот.

Да, вы прекрасны — зренье мне не лжет, —

И Красота, взыскующая строго,

Живет во мне, как вечная тревога,

Зовет мой дух в возвышенный полет.

Но вы ушли — всегда вам недосужно.

Будь вы со мной, мне большего не нужно, —

Есть существа, живущие водой,

Или огнем, иль запахом растенья,

А я бы жил восторгом лицезренья,

Питаясь только вашей красотой.*2

Конечно, та песня как и стихи посвящались не мне. Но тогда я не думала об этом, я стояла, закрыв глаза — мое сердце замерло от переизбытка чувств…

Не помню как долго это длилось. У выхода Айви увидел меня — скрываться не имело смысла и я, собрав волю в кулак, сдержанно заметила:

— Ты не плохо играешь…

— Да, — чуть смутившись, ответил он.

Тогда я спросила, отчего он таится и не играет под открытым небом, радуясь солнцу и жизни на земле? «Или считаешь, что в этом мире никому нельзя доверить свою душу?»

Айви пристально посмотрел на меня и в его глазах можно было прочесть: «Неужели и ей, такой красивой, жить нелегко?!»

В действительности я сказала первое, что пришло на ум. И все-таки продолжила допрос:

— Ладно, пусть будет так как тебе нравиться. Но мне трудно поверить, что ты, подобно гному, жителю пещер, вовсе не боишься темноты…

Сказала и спохватилась, что если он на самом деле не обычный, как большинство мальчишек, тролль? Вы бы видели его глаза!

Впоследствии, вспоминая об этом разговоре, я укоряла себя, мол, такая умная, догадливая — а нет бы промолчать!

— Что правда, то — правда, — проговорил он, глядя под ноги, как будто признаваясь в чем-то постыдном. — Не знаю я толком ни страха, ни того кто — я…

В его словах прозвучала такая безысходная тоска, что я непроизвольно потянула его за рукав.

— Прости меня, Айви. Давай будем дружить… навсегда? В ответ он молча накрыл ладонью мою руку.

Прошли годы — в юности время течет как река Вечности. Мы были счастливы как могут быть счастливы тролли живущие настоящим. Ведь все о чем стоило бы думать в ту пору ограничено словом «сей-час». Все что в этот час может быть сделано, обязательно свершиться, а то, что будет завтра, никуда не денется: будущее само собой превращается в сегодня — просыпаешься утром и… вот оно, приложи немного усилия, протяни руку и возьми!

Да только Айви распорядился по-своему.

Однажды он по обыкновению пришел меня навестить. В тот день я чувствовала себя неважно и прилегла отдохнуть. Айви нежно поцеловал меня и собрался было присесть у изголовья, как вдруг, резко выпрямившись воскликнул:

— Невероятно! То, что сейчас происходит нами уже было пережито! Мы с тобой только поменялись местами… Да-да! Именно так было в том сне!

Надо заметить, что к сновидениям я отношусь с недоверием, мало ли что может присниться?! Но поскольку речь шла о его сне, меня заинтересовало, что же такого он мог увидеть обо мне? И я не ошиблась, это был необычный сон.

Посреди знойной пустыни, выбиваясь из последних сил, бредет путник. Дни и ночи бессчетно сменяют друг друга. Жажда высушила его тело и мозг. Он уже не думает о воде, он знает, что никогда ему не выбраться из этого ада! И только мысль — «Я должен идти!» — не дает остановиться и упасть.

С каждым шагом ноги все глубже увязают в песке. Над головой неумолимое солнце. Черный пот застилает глаза… Все! Нет больше сил — конец с-ума-шествию! Что-то заставляет его медленно обернуться…

Он видит — солнце опустилось на землю. «Значит, скоро можно будет забыться в прохладе ночи…» Он делает еще шаг… и оборачивается. Солнце и не думает прятаться за горизонт, оно стремительно приближается и — растет на глазах! Жара становиться невыносимой! «Бежать!» Однако ноги отказываются повиноваться… Руками путник пытается им помочь сделать хотя бы еще один, последний шаг! Напрасно. Огненно-черная масса, заслоняя небо за спиной, накатывается и вдавливает его в песок!

Это конец! Неотвратимое головокружительное падение…

Быть может прошла вечность? Он видит себя лежащим в забытьи. В лучах льющегося отовсюду света различаются очертания сидящей рядом незнакомки. Она — прекрасна!

Он силится открыть глаза и заговорить… Но вот ее лицо приблизилось — губы что-то произносят, и звуки сливаются в слова:

«Чем живешь ты, душа?

Кто тебя омывает ясностью чистой?

Дождь струистый.

Чем живешь ты, душа?

Кто тебя вдохновляет силой упорной?

Ветер горный.

Чем живешь ты, душа?

Кто тебя омывает памятью верной?

Мрак пещерный.

Дождь струистый?

Ветер горный!

Мрак пещерный!

Слезы —

дождь, что струится

неслышный, неспешный,

Ветер — бурное, рвущее сердце рыданье,

Мрак — томление скорби глухой, безутешной.

Дождь, и ветер, и мрак —

три стихии существования. *3

Сознанию возвращается необъяснимая ясность. Он видит мир, каким тот был в день сотворения… Прозрачное с разводами облаков небо… манящий журчанием ручей и пение птиц в вышине… и теплое, вселяющее в сердце радость, солнце!

Его взор возвращается к той, что склонилась над ним.

— Кто ты? — спрашивает он. — Отчего твоя песня так грустна и печальна?

И слышит в ответ:

— Я — твоя душа. Грущу о будущем и печалюсь о прошлом, забытом тобой… Помнишь ты был камнем на берегу далекого моря? Соленые волны издали темные и грозные, робко заискивая перед тобой, что-то шептали, а те, что были смелее, рассыпались тысячью брызг, обдавая тебя прохладой. В ответ — от избытка ли чувств?! — ты дарил им по песчинке на память… Помнишь, как ты возродился стремительной птицей?! Независимой, бесстрашной и гордой высотою своего полета!

Я вижу каждое твое превращение. Оно поднимало тебя все выше и выше над миром, обогащая познанием как все свершается в нем. А когда настал миг — на немыслимой высоте — время замерло. А ведь казалось когда-то, что власть его безгранична! И пространство низверглось в кромешную бездну — ты в нее заглянул и увидел себя… Но каким?! На оболочке Я проступали, меняющиеся местами и цветом, хитросплетения таинственных знаков желаний и воли. Вместе с ними преображались лицо и строение тела… Это было потрясающее зрелище с нескончаемым действием, в котором герой одновременно представлялся во множестве ролей и обличий!

И тогда в твоей голове прозвучало тысячеголосое — почему? Почему я не знаю, что делаю, когда делаю не то что хочу? Почему я не знаю себя? Почему я люблю? Почему я страдаю?

Так ты приоткрыл тайну своего существа: нашу с тобой разделенность и неудержимое стремление к воссоединению. Даже когда смерть приходит на землю, чтобы разлучить нас, ты превращаешься в прах, а я в мраке безутешной скорби по памяти слез и боли сердца нахожу тебя и возвращаю к существованию! И весь мир оживает вместе с тобой и вновь восходит солнце — Солнце нашей любви!

Последних слов путник не слышит — он опять погружается в сон…

По окончании рассказа Айви заметил в моих глазах испуг.

— Тебе было страшно?!

Я промолчала, и он по-мальчишески глупо улыбнулся. А для меня его сон был откровением и знаком беды. Я поняла, как сильно его люблю, и что любовь моя обречена.

Так и случилось. Пришло время и Айви ушел, оставив о себе воспоминания и письмо, которое до сих пор смущает мое сердце. Вот оно:

«Дорогая Анна!

Я уже в пути. Поверь, мне не легко было решиться… Знаю одно — так надо. Расстаюсь не потому, что с тобой было плохо… Напротив, когда ты рядом, я чувствую себя значительнее и сильнее того, кем являюсь на самом деле. Поэтому уверен, ты достойна лучшего избранника… А я, чтобы испытать себя и узнать чего я стою, ухожу в Дозор. Прости меня!

Целую, твой Айви».

Такое вот прощание… Все ясно и понятно. Уму. Он говорит: «Да, такова жизнь — вы были юны… Прости его и смирись с судьбой!»

Да только кто ответит моему сердцу? — «Почему?!»

***