Иной взгляд. Сборник рассказов

А. А. Туханова

Людей делят на три типа: оптимисты, пессимисты и реалисты. Я же к ним не принадлежу. Ведь на все вещи у меня свой, иной взгляд. И этим взглядом я хочу поделиться с обществом. Быть может, найдутся единомышленники?

«Диалог»

Спешка. Он очень спешил. Хотел убежать от своего же прошлого. Скрыться из Родного Города. Глеб не мог здесь больше оставаться. Гнев затмил его разум и… это стало его роковой ошибкой — невнимательность. Он выскочил прямо под несущийся грузовик, который сбил его на полном ходу…

Вот, он лежит на асфальте, чувствуя то, как холод пробирает его тело, а кровь медленно вытекает наружу. Липкая, вязковатая и теплая. А еще то, как конечности немеют. И то, что грудь сдавил незримый груз, мешающий дышать.

Что делать, когда умираешь? Ничего. Разве можно что-то изменить? Вот и Глеб, слыша, как вокруг его тела был поднят шум, приоткрыл уже успевшие высохнуть губы и, едва шевеля ими, попытался что-то произнести, но не смог. Тогда он решил поговорить с тем, в кого верил. Когда-то давно. Но вера ушла, оставив его с суровой серой реальностью один на один.

— И что? Все вот так вот закончиться? Черт бы тебя побрал! Жалкий старикашка! — крикнул он, про себя. В своих мыслях.

А вот тут произошло то, чего он никак не мог ожидать. Над ним навис легкий, такой… приятно теплый шарик света, который, спустя секунды три, залил все ярким сиянием. А когда он исчез, Глеб уже стоял посреди серого, бесконечно большого пространства, на против него находился высокий, точнее сказать, через-чур долговязый мужчина, седые, как пепел волосы которого, спускались до самого пояса, сливаясь с такими же длинными бородой и усами воедино.

— А ты разве ждал другого финала? — Спросил этот неизвестный, руки которого спускались вдоль замусоленной грязной рясы, — может я и жалкий старикашка, но вот ты… Кто ты?

Глеб, находясь в полнейшем непонимании, молча смотрел то на незнакомца, то на свое тело. На нем не было ничего. Он был абсолютно нагим. И ран тоже не было. Он свободно дышал, стоял и… заговорил.

— Я? Кто я? Я ничего не понимаю…, — растеряно затряс он головой. Его пробрало на легкий истерический смешок. — Что вообще происходит, кто ты? — В особенности он выделил «ты» и некультурно ткнул пальцем в стоящего напротив.

— Ты сам назвал меня жалким старикашкой. Все называют меня по-разному. Кто-то Алахом, кто-то Джа, кто-то Буддой, для кого-то я Иисус, а кто-то и вовсе дает мне сразу десятки имен, считая, что я не один. Но вообще, у Бога нет имени.

— Бог!? — Глеб крикнул. Слишком громко. Но эха не возникло. Столь огромное пространство словно поглотило звук. — А, по-моему, ты просто сумасшедший.

— Пусть так. Тогда и ты тоже. Ведь ты стоишь здесь, здоровый, но мертвый. И, я так понял, у тебя есть ко мне вопросы.

— Если ты и правда Бог…, — он попытался поверить в происходящее. Хотя, факт того, что еще недавно его размазало по асфальту, а сейчас он стоит тут, совершенно обнаженный, и разговаривает с костями, едва обтянутыми кожей… тут во что угодно поверишь, — то ответь, почему ты отвернулся от меня? За что обрек на такие страдания?

— Вздор. Я всегда был рядом. Помогал. Просто ты не замечал этого. Даже сейчас, когда ты так спешил, бежал от чего-то, я пытался остановить тебя.

— Каким же, интересно, способом? Что-то я не видел никаких «знамений», — тяжело усмехнулся парень, чуть опустив взор. Теперь он глядел на Бога исподлобья.

— Просто ты разучился видеть мои знаки. Ты проигнорировал зеркало, которое разбил, в суете собираясь. Ты не обратил внимание на черную кошку, которая несколько раз перебежала тебе дорогу, истошно сигналя об опасности. Но ты же не веришь в приметы, это глупые выдумки. Даже бабушку, окликнувшую тебя за несколько секунд до катастрофы, желая узнать время, ты послал. Я давал тебе знаки… Я всегда был с тобой, — ему не дали договорить, нагло перебив.

— Не ври! С самого детства я был один, без твоей помощи. Я опустился до воровства, чтобы выжить, не умереть с голоду…

— Но это я давал тебе каждый раз найти денег хоть на что-то съестное. Давай взглянем в самое начало, когда ты только родился. Твое сердце не билось. Ты родился мертвым, но я спас тебя, чтобы ты после смог создать новую жизнь… — Бог опять не договорил. Его снова перебили.

— И ты ее не сохранил! Эту жизнь, мною созданную! Оба моих сына погибли! Как ты позволяешь создавать могилы для детей! Ставить над ними кресты! — он кричал, кричал со злостью и агрессией.

— Они умерли от передозировки наркотиков. Знаешь, Глеб, я же указал им на правильный путь, но… пойми меня правильно, пройти его за них я не в силах. Они сами пошли по этой тропе. Конечно… они не могли видеть, как ты избивал их мать.

— Эта стерва того заслужила. Где же ты был, когда я опоздал на автобус? Дома она развлекалась с другим!

— Погоди… У твоей супруги было просто огромное количество мужчин, с которыми она грешила. Я всего лишь смог показать тебе истинное лицо порочной женщины. Но не нужно было применять силу. А тот автобус… Ты же слышал уже. Он слетел с трассы. В ущелье. Никто не выжил. Увы. Вопреки домыслам, я не всесилен.

— А тот пожар!? Который унес жизнь моего отца!? Как ты допустил это!? Он был еще молод!

— Это когда тебе было пять? Прости… но он был болен. Рак крови. И его ждали жуткие мучения. Ему предстояло страдать в агонии, ему быстро становилось хуже. Он сам просил меня остановить этот кошмар.

— Просто поверь мне… «Бог». Я ждал встречи с тобой всю жизнь. Даже когда вера в тебя покинула меня. Но лишь для того, чтобы разорвать твое тело на кусочки. Ты же плевал на людей!

— Что же, ты в праве так думать. Но, знаешь, я не могу позволить тебе умереть, покинуть этот мир с мыслью, что я покинул тебя, поэтому вернись обратно. В свое тело…

Пока Бог говорил эти слова, уже приблизился к Глебу и легонько коснулся его лба. Пространство закружилось и в глазах мужчины начало темнеть.

Теперь он видел, как падает откуда-то сверху, мчится камнем вниз. Но сейчас у него было полное безразличие ко всему происходящему. Он прокручивал раз за разом состоявшийся диалог и то, что произошло после последних слов чудака. Трудно было поверить, но Глеб смог. И теперь ему было стыдно за все свои действия, слова. Мысли.

Оказавшись в паре сантиметров от своего искалеченного тела, парень завис в воздухе, наблюдая, как врач уже подоспевшей скорой помощи собирает дефибриллятор, отходя от человека, лежащего в луже крови.

— Увы, я не в силах ничего сделать. Время смерти — пятнадцать сорок две.

Смерти? Чего? Глеб даже не успел обдумать произошедшее, как погрузился в свое тело. Сердце совершило сильный удар, который оказался настолько громким, что смог привлечь внимание врача, что обернулся и замер.

— Не может быть… Это просто… чудо! — тихо проговорил человек в синей телогрейке с крестом на спине. Быстро опомнившись, он развернулся обратно к потерпевшему. — Носилки сюда! Быстро!

Сердце вновь совершило удар,

Наполнив тело теплом.

Жизнь — это Божий нам дар,

Давайте помнить о том.

Мы стали жить торопиться,

О мелочах позабыв,

Мы Богу перестали молиться

И упали в пороках в обрыв.

Очнулся он уже в реанимации. Но очнулся. Открыв глаза, Глеб молчал, лежал и пилил взглядом потолок. Все, что с ним произошло, заставило задуматься. Неужели у него состоялся диалог с самим Богом? В любом случае, его собеседник открыл глаза парню. В быстром темпе современной жизни, человек перестал обращать внимания на мелкие детали, которые порой могут стоить жизни, но стал больше гневаться на различные несчастья, которые, на самом деле, могут оказаться даром божьим. Его знаком. Ведь все не так уж и плохо, могло быть хуже.

Спустя три недели его перевели в общую палату. И в первый же день к нему вошла белокурая девушка, стройная, как березка. Низенького роста и с ангельским личиком. Ника — его бывшая одноклассница.

— Привет, Глеб, ты как? — тихо сказала она, не в силах сдерживать улыбки. Румянец залил ее чуть пухлые щечки.

— Гораздо лучше, гораздо. А ты какими судьбами тут? Ты же, вроде как, в Германию собиралась, дела были, сама говорила.

— Так ты позвонил тогда, просился погостить, мол, жить негде. Я и ждала тебя, ключи отдать. Тебя все не было и не было… я стала волноваться, и, как я погляжу, не зря. А узнав, что ты попал под машину, я сразу бросилась сюда.

Ника прошла в палату и села напротив.

— А что с Олей? Она разве не пришла?

— Мы… расстались с ней. Точнее, я ушел. Вот и просил у тебя приюта.

— Вот как… знаешь, может не самое подходящее время, но, когда с тобой случилась беда, я корила себя за то, что не сказала раньше. Я давно, уже очень давно люблю тебя… еще со школы…

***

Спустя месяц, Глеба выписали. Он переехал к Нике в квартиру и там они зажили вместе, пытаясь построить новый семейный союз. Казалось, жизнь налаживается. Да нет, не казалось, а так и было. В один из вечеров они гуляли по парку, просто наслаждаясь тем, что оба живы, беседовали ни о чем и много смеялись. На фоне уходящего солнца, Глеб увидел худощавого мужчину, облаченного в рясу, седые волосы которого раздувал ветер.

— Спасибо тебе…, — сказал парень с теплой улыбкой, устремив взгляд на Бога.

Ника остановилась и посмотрела ему в лицо.

— Ты точно в полном порядке? С кем ты разговариваешь?

— С Богом, Ника, Богом. Благодарю за вновь подаренную жизнь.

Девушка вылупила на него глаза.

— Ты…

— Тшш…, — он приложил палец к ее губам, давая понять, что возражать не стоит, — На, вот, лучше.

Глеб наклонился и сорвал листик клевера, который привлек его внимание. На нем было ровно пять листочков.

— На удачу.

Ника взяла его, но была слегка напугана поведением своего мужчины.

— Это же детская примета. Разве ты когда-нибудь в них верил?

— Нет, но, с некоторых пор, верю.

А тем временем, силуэт растворился в лучах уходящего солнца, оставив счастливую пару вдвоем.

«Надеюсь, что больше у тебя не возникнет мыслей о том, что я тебя предал.»

Пока я отдалилась от актуальных проблем современного человека, в голову полезли размышления о мифологии и предвестниках апокалипсиса, согласно шестой главе Откровений Иоанна Богослова. Тогда я задалась вопросом, а что если есть иные…