Я здесь

Ёжи Старлайт, 2021

Степа был уверен, что ему уготована великая миссия: он станет ученым, биологом, лауреатом множества научных премий. Но у судьбы на него были иные планы. Оказалось, что Степан – Видящий, и его дар позволяет видеть демонов, живущих среди людей. Череда странных и пугающих событий заставляет его задуматься: какой путь выбрать? На чью сторону встать? Всадники давно уже в седлах, демоны рыщут среди людей, а странный голос приказывает: «Иди и смотри!» Сможет ли Степан преодолеть свои страхи и спасти тех, кто ему дорог? Неумолимое время уже начало свой отсчет…

ГЛАВА 3. Пробуждение дара

Степан удивлялся сам себе: никогда еще он не был так настойчив, знакомясь с девушками, а если честно — он никогда и не пытался знакомиться. В компании парней-однокурсников он всегда был «белой вороной». Девушки не замечали его или открыто демонстрировали свое презрение, но сегодня все было иначе. Эсмеральда не смеялась над ним, и ей даже понравилось его имя, которое сам Степа считал весьма заурядным. А вдруг это именно та девушка, которая предназначена ему судьбой? В судьбу Степан верил: иначе зачем бы он стал изучать облака?

Троллейбус выбрался на оживленную магистраль, чтобы тут же застрять в пробке. Пассажиры стали разговаривать громче, чтобы перекричать льющийся в окна привычный уличный шум. Некоторые собирались выходить, о чем заранее уведомляли своих соседей. Суета, бесконечные разговоры, обмен местами… Воспользовавшись моментом, Степа придвинулся ближе к девушке. Та смотрела куда-то в сторону, и Степан, проследив за ее взглядом, увидел ребенка. Тот сидел на коленях у смуглой темноволосой женщины и чем-то напоминал рыхлый мешок, набитый каким-то тряпьем. «Надо же, какая красивая мать и какой уродливый у нее ребенок», — подумал юноша. И тут малыш медленно повернул голову и взглянул ему прямо в глаза. Степа замер, на мгновение перестав дышать: так мог смотреть хитрый и жестокий, умудрённый опытом человек, но уж никак не ребенок. Эсмеральда рядом вздрогнула, и Степа понял, что она тоже заметила этот взгляд.

— Странный какой малыш, — прошептала она.

Степан кивнул.

— Ты когда-нибудь видел таких необычных детей? — помолчав, негромко поинтересовалась девушка.

— Нет, — поспешил ответить Степа и вдруг задумался, осознав, что лицо этого почему-то ребенка кажется ему неуловимо знакомым. И вдруг, сам не понимая, почему, торопливо заговорил о том, о чем никому еще не рассказывал:

— Знаешь, а я занимаюсь изучением облаков.

— Облаков?!

Света повернулась, в упор посмотрела на Степана, и другое время такой пристальный взгляд обязательно выбил бы юношу из равновесия и заставил бы замолчать, краснея от смущения, но только не сегодня. Сегодня все, абсолютно всё было иначе. Степа спокойно кивнул и торопливо продолжил:

— Да, облаков. Я считаю, что они созданы не просто для дождя или красоты. В форме, которую они принимают, есть скрытый смысл. И стоит нам только разгадать эту тайну, как многое в нашем мире изменится, станет более предсказуемым. Облака — это своего рода откровение бога.

Светлане захотелось покрутить пальцем у виска, но одной рукой она держалась за поручень, а в другой у нее была сумка. Девушка ограничилась тем, что тихо спросила:

— А ты что, веришь в бога?

— А ты разве нет?

Странный все-таки сегодня был день… С самого утра странный. Светлана в очередной раз посмотрела Степану в лицо: за стеклами очков виднелись серые глаза. Взгляд юноши был спокойным и внимательным. По крайней мере, никакого сумасшествия в нем точно не было.

— И что тебе говорит бог с помощью облаков? — решила поинтересоваться Светлана, понимая всю абсурдность ситуации, но при этом умудряясь сохранять удивительное спокойствие.

— Разное… — с энтузиазмом начал Степан. — Вот, например, сегодня утром это было нечто совсем невероятное! Представляешь, собираясь выходить, я выглянул в окно и увидел странное облако: оно напоминало череп. А через секунду оно исчезло и небо стало абсолютно голубым, каким и было с самого утра. Как ты думаешь, что это может означать?

Светлане больше не хотелось крутить пальцем у виска. Она почему-то вспомнила свой порвавшийся шнурок. Степан продолжал:

— Из-за этого облака я и опоздал на свой троллейбус.

Света сглотнула и тихо спросила:

— А что делало это облако?

— Разве я не сказал? — юноша поправил пальцем съехавшие на кончик носа очки. — Оно улыбалось.

И тут они вдвоем разом повернулись и посмотрели на рыжеволосого малыша. Тот тоже смотрел на них и странно улыбался! Света почувствовала неприятную тревогу, словно должно было случится что-то страшное. По телу побежали мурашки, она начала задыхаться, ей внезапно стало нечем дышать. Желание сейчас же выбраться из переполненного душного троллейбуса становилось непреодолимым. По-видимому, Степан испытывал нечто похожее, потому что, наклонившись к ее уху, прошептал:

— Давай выйдем.

— Что? Но мы ведь еще не доехали, — из духа противоречия возразила девушка.

— Плевать. Идем. Понимаешь, нам обязательно нужно выйти! — Степа схватил Светлану за руку и потащил к выходу. Переполненный троллейбус как раз подъезжал к остановке.

***

Степану оторвали пуговицу на рубашке и оттоптали ноги, но он смог выбраться из троллейбуса, затем выдернул из толпы пассажиров Эсмеральду, и только после этого перевел дух. Девушка не собралась скрывать своего раздражения:

— Что за спешка? Зачем нам надо было выходить? — прошипела Светлана, вырывая руку.

— Не знаю. Просто надо было — и все.

Степан не стал говорить девушке, что улыбка ребенка напомнила ему оскал облачного черепа. Похоже, она и так считала его сумасшедшим. Света достала из кармана телефон и взглянула на экран:

— Я опоздала.

И тут Степан еще раз удивил ее:

— Может, в таком случае, посидим в кафе? Я угощаю.

Девушка собралась отказаться: не хватало еще, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел ее в кафе с этим ботаником. Засмеют. Она взглянула на своего неожиданного попутчика. Серые глаза вопросительно смотрели на нее. Взгляд девушки скользнул по лицу Степана и опустился ниже. Она скептически посмотрела на рубашку без пуговицы, на грязные туфли и вздохнула.

–Я понимаю, что не самый лучший кавалер. Ты можешь отказаться, Эсмеральда. Я не обижусь, — угадав ее мысли произнес юноша.

Отвернувшись и заправляя за ухо выпавшую из хвостика прядь волос, Света произнесла:

— Меня зовут не Эсмеральда, а Светлана. И учусь я не в академии физкультуры, а в университете на социологическом факультете. Я обманула тебя.

— Зачем?

— Не знаю. Просто так.

— Я не понравился тебе, — уверенно заявил Степа — Что ж, тогда я, пожалуй, пойду, — грустно, но с чувством собственного достоинства, закончил он.

— Я согласна, — неожиданно для себя самой быстро ответила девушка, хватая его за руку.

— С чем именно согласна? — улыбнулся довольный Стёпа, ещё до конца не веря, что она приняла его приглашение.

— Я пойду с тобой в кафе, — серьёзно произнесла она, все еще держа юношу за руку, словно тот мог исчезнуть.

Степан огляделся: рядом с остановкой, на первом этаже дома, находилось кафе, куда он и хотел пригласить Светлану. Вдруг дверь открылась, и оттуда вышла женщина, держащая на руках ребенка. Степан замер. В горле у него пересохло. Он несколько раз кашлянул и хриплым от волнения голосом спросил:

— Ты видела, чтобы они выходили из троллейбуса?

— Кто? — Светлана повернулась к остановке. Там стоял старик в длинном черном пальто и старой, потерявшей форму шляпе.

— Ну, та женщина со странным ребенком. Я не видел, чтобы они выходили из троллейбуса и вернуться сюда со следующей остановки за такое время не могли. Она слишком далеко. Свет, — голос Степана дрогнул, — давай не пойдем в это кафе. Заглянем лучше в какое-нибудь другое. Ты не против?

Светлана кивнула. Она, как и Степа, во все глаза смотрела на женщину, которая удалялась от них, шагая по тротуару вдоль дороги. И тут рыжая голова высунулась из-за ее плеча: ребенок смерил их презрительным взглядом и улыбнулся. Передних зубов у него еще не было, зато клыки уже выросли. Степан, который хотел было отправиться следом за женщиной, чтобы узнать куда та пойдет, замер. Улыбка ребенка становилась все шире. Теперь она была не просто страшной, а зловещей. Руки стали влажными, но Степа, не раздумывая, шагнул вперед, закрывая собой Светлану от жутковатого ребёнка. Сердце юноши вновь неровно забилось в груди, как в тот момент, когда он встретился с малышом глазами в троллейбусе. В голове пронеслась мысль о вампирах. То, что когда-то казалось глупым вымыслом вдруг стало реальностью. Степа потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, чувствуя, как ужас сковывает тело. Гордящийся своим умением анализировать, использовать во всем, даже в изучении облаков, научный подход, Степа не мог собраться с мыслями. Его желание проследить за женщиной исчезло, напротив, ему захотелось убежать, скрыться и никогда больше не видеть этого странного ребенка и его мать. Светлана сдавленно охнула, и Степа обернулся.

Когда они, теперь уже вдвоем, посмотрели туда, куда ушла женщина, ее не было. Лишь старик в помятой шляпе и тростью с блестящим набалдашником одиноко стоял на остановке. Ребята снова, в этот раз не скрывая удивления, переглянулись. И тут равномерный шум улицы сменился отвратительным визгом тормозов. Газель-фургон на полном ходу врезалась в троллейбус, из которого они вышли несколько минут назад. Света прошептала:

— Мы ведь в нем только что ехали… И если бы не вышли, то попали бы в аварию, — девушка ошеломленно замолчала, продолжая держать Степана за руку похолодевшими от волнения пальцами.

Степан дернулся:

— Люди… Надо помочь!

Светлана повисла на его руке:

— Нет!

— Ты что? — удивился он, глядя как под газелью расплывается пятно, а из троллейбуса выбираются перепуганные люди.

— Я крови боюсь…

— Тогда стой здесь. Удар был сильным. Наверняка есть пострадавшие, — торопливо произнес Степан. — Я скоро вернусь.

Светлана затрясла головой, прижимая к щекам ладошки. Степа вручил ей свою сумку и поспешил к покорёженному троллейбусу. Его мысли были там, на месте аварии, с пострадавшими пассажирами. Пробегая мимо остановки, он чуть не столкнулся со стариком в помятой шляпе, который с прищуром взглянул на него и внезапно улыбнулся. Буркнув «извините», Степан побежал дальше. Перед глазами появился и исчез сверкнувший на солнце серебряный набалдашник трости в виде совы, абсолютно не гармонировавший с потрёпанным обликом владельца.