Про злодея

honey_violence, 2023

Нужно ли Царевне мстить Елисею, забывшему вызволить ее из хрустального гроба? Может ли убийца драконов ненавидеть себя сильнее, чем тех, на кого он охотится? Правильно ли поступит Золотая рыбка, если, устав исполнять чужие желания, сосредоточится на своих? Перед вами сборник особых историй, тех, в которых герои выбрали стать злодеями и ступили на новый для себя путь – путь чудовища.

О царевне, что всех прекрасней

Перед ним, во мгле печальной,

гроб качается хрустальный,

и в хрустальном гробе том

спит царевна вечным сном.

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»

Елисей за царевной не скачет

Елисей за царевной не скачет, пещер не ищет.

Что ему ее мертвость, стеклянность незрячих глаз?

А народ и без подвига этот продолжит сказ.

Дочка царская спит, этот сон не разбить любовью,

этот сон ничем вовсе вовеки не одолеть,

а народ и без правды песни продолжит петь

про хрусталь и про гроб, про любви поцелуй священный,

что разрубит, как меч, и заклятье, и твердь цепей.

О царевне, что всех прекрасней и всех мертвей.

Он знает путь

Он знает путь, да что там — носит карту,

изрисовав лист вдоль и поперек.

Да только толку? Полюбил царевну

и не сберег. Не смог и не сберег.

Теперь лежит, закована в объятья

на смерть похожего безрадостного сна,

не зная ничего: любви, надежды,

страданья, и предательства, и зла.

Качают цепи, как младенца в люльке,

царевну мертвую, и нет исхода дням.

Хрустальный гроб скрывается под пылью,

но трещиной исходит по краям,

грозясь открыться, выпустить из плена

однажды обреченную на смерть,

но королевич потерял надежду

и не заходит даже посмотреть,

как изредка сквозь сон дрожат ресницы,

от жадного дыханья ходит грудь,

и нужно одарить лишь поцелуем…

Сжигая карту, он велит «Забудь!»

себе, а после забывает,

но много лет спустя в один из дней,

вернувшись в грот, находит гроб, а в гробе

царапины на внутреннем стекле.

Твой черед

У царевны, гляди, из левого рукава,

опаляя жизнь смертью, навь льется рекой на пол.

У царевны, гляди, из правого рукава

кости сыплются угощеньем на пышный стол.

Елисей стоит бледный, и пот по вискам течет.

Понимает, что заявилась та за душой.

Только ветер качал, как люльку, хрустальный гроб,

за царевной, в нем спавшей, никто так и не пришел.

Но склонилась над ней сестрой ласковой темнота,

дала силу и волю из гроба суметь восстать.

К королевичу путь лег пряжей у белых ног,

и дорога та вышла для легких шагов проста.

Потанцуй, королевич, невесту свою уважь,

поцелуй ее трепетно: холод в устах ее

по огню человечьему острой тоской томит.

Помоги растопить сердце прочно сковавший лед!

Но стоит Елисей перед нею ни мертв ни жив,

он давно позабыл про царевну и тайный грот.

Она ласково шепчет: «Как долго же я спала!»,

а затем добавляет: «Теперь пришел твой черед».