Своя миссия. Не стреляйте в пианиста – он играет как может…

alger

Санкт-Петербург. Странные времена, странные образы, навеянные странностями нашего бытия. Желаем узнать будущее и ничего не знаем о прошлом…

— Даже в двух словах ты умудрилась солгать трижды

— Но слов всего то два

— В паузе ты лжешь наиболее виртуозно…

© alger, 2016

ISBN 978-5-4483-4349-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Не спрашивай по ком звонит колокол

А впрочем, ты и не спросишь. По одной маленькой причине — отсутствие желания услышать. И каждый раз искренне удивляешься: ну почему это я становлюсь мрачным перед расставанием. Каждый раз. Это не забывчивость и не глупость. Это всего лишь равнодушие. Только оно может не понимать всего ужаса осознания возможности. Возможности расстаться навсегда.

И колокол рока, с каждой встречей все более громко, все более ощутимо бьет и его отзвуки лишают кислорода темной ночью и упругими кольцами сдавливают сердце. У меня еще достает сил и воли быть на встречах с тобою внешне веселым. И вновь удивление и какая-то непонятная обида. Ну чего ты такой безалаберный. Все тебе смешочки, да шуточки. Потерпи немного, милая. Надеюсь не так и долго. Уже отпала необходимость в средствах для снятия стресса. Десяток минут посидеть и покурить, унимая дрожь и превозмогая накатившуюся слабость и легкое головокружение, добраться до лежбища и упасть провалившись в сон. Вернее в небытие, без снов, без воли, без желаний. Просто отключится на некоторое время. Говорят при сильном болевом шоке организм пытаясь самосохранится отключает сознание. Может быть.

Так что не спрашивай по ком звонит колокол. Это уже не звон, а дальнее эхо, отзвуки равнодушной железяки, самим раскачанной и теперь отдающий долг. И здесь нет твоей вины. Видимо я приложил мало усилий и вот ты осталась глуха к нему. Я слишком громко кричал о любви и явно забыл, что самый громкий звук — это шепот. Но мои губы зашиты нитями условностей и любви. Странной и ранее не испытанной любви, к тебе, милая…