Солнышко

Walka, 2023

Киевская Русь. Вместо Добра и Зла – Свет и Чернота. Мир кишит Чудесными Тварями – существа Черные и Светлые. Черные губят людей, а Светлые защищают. Происхождения их никто не знает, но ходят легенды, что они вылезают из Чудесного озера. Чудесные Твари – Анчутки, Аспиды, Банники, Ауки, Злыдни, Упыри, Русалки, Вурдалаки, Дивьи люди, Домовые.Крестьянский мальчишка Воемил отправляется в опасное путешествия с таинственной Чертой, девицей сильной и выносливой, как богатырь, что спасла его от старшего брата Владимира. Тот намеревался сжечь его вместе с чучелом на Масленице.

2. Чучело

— Опять ты? — Елена выпрямляется в спине, хмурится, кладет руку на плечо Воемила, чтобы тот не пугался. Владимир, как дикое животное, чувствует страх. Смотрит прямо, убийственно. Если он приблизится хоть на шаг — несдобровать ему. Владимир сжимает кулаки, но остается на месте. С Воемилом он разберется позже. Тот явно не понимает, что дружба с Еленой погубит его. Грудь будто обливается мантией, а кончики пальцев начинают чесаться, когда он видит, что рука Елены нежно поглаживает плечо Воемила.

— Наверное, сильно вам помешал? — язвит Владимир и плотно сжимает губы. Всего несколько шагов его разделяют от человека, который лишил его всего, что имел. Он ненавидит Воемила, проклинает день его рождения. Именно из-за него родители отправили его к дедушке на временное воспитание, и этот самый ужасный в жизни период хочется забыть, но синяки и зажившие раны напоминают о черных бешеных глазах и сильной руке.

Владимир прикрывает глаза и сжимает челюсть.

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» — повторяет подобно мантре. Он убьет Воемила. Расправится с ним. Отомстить за его рождение, за появление на свет. За матушку и, отчасти, за батюшку. Он уверен, что в «тот момент» он потерял здравый рассудок.

— Да! — отвечает Елена вскоре. — Очень сильно помешал. Не мог бы ты пойти дальше своей дорогой?

— Нет!

Зачем Елена так его мучает? Зачем возится с Воемилом? Она ведь знает причину, почему тот его недолюбливает. Что не так с ней?

Никому Владимир не позволяет так с собой разговаривать. Часто запугивает, угрожает либо же сразу бьет, чтобы не повадно было, но нагрубить или тронуть пальцем Елену не может. Странное чувство теплится в нем, которое хочется вырвать и утопить. Не заслуживает он такого к себе обращения. Голова полностью заполнена ей, а тело играет в злую шутку: то бросает в холод, то в жар. Ему очень жаль наблюдать, как жители деревни косо на нее посматривают. Шестнадцать лет, а еще не замужем. Сумасшедшая девчонка. Почему-то этот факт радует его. Он счастлив, что у нее нет суженого, но очень злит, что та постоянно бегает к Воемилу.

— Тогда мы пойдем своей! — Словно удар по щеке.

Елена берет корзину, хватает Воемила за руку и ведет в сторону деревни. Воемил не сопротивляется. Сейчас ему все равно куда идти, лишь бы подальше от Владимира, который провожает его убийственным взглядом. Воемил толком не смотрит на дорогу, постоянно оборачивается, чтобы убедится в сотый раз, что Владимир не преследует их. Тот остается на месте, будто прирос к земле. Не задумывает ли он что-то ужасное?

— Не беспокойся. Он нас больше не потревожит, — уверяет и успокаивающе гладит по спине. Воемил поднимает взгляд на высокий деревянный забор, который якобы защищает жителей деревни от Чудесных Тварей. Только сейчас Воемил понимает, что именно он ограждает его от злых людей.

Елена уже тянет его к дыре в заборе, но тот не хочет двигаться с места. Отрицательно мотает головой, немо говорит, что не пойдет в деревню. Он воздержится от летящих на него камней.

— Ты хочешь до конца своих дней просидеть в избе?

Там, по крайней мере, безопасно.

— Сегодня последний день Масленицы, не думаю, что на тебя будут обращать внимание, — с этими словами она ведет его до густого куста сирени. — Видишь дыру, лезь в нее.

Воемил тяжело вздыхает, но не сопротивляется. Нет толку. Елена где-то отчасти права. Он и сам хочет увидеть вновь замечательное торжество, его любимый праздник в году. К тому же навряд ли его кто-нибудь узнает. Он сильно изменился со временем. Как никак вырос за семь лет. Стоит все-таки попробовать. Если он заметит, что люди странно косятся на него, он вернется к Иосифу. А Владимир действительно не станет приставать, если он будет держаться Елены.

Воемил лезет первым, следом — Елена. Сперва она просовывает корзину, после уже пролезает сама. Собрали необходимых ингредиентов для будущих лекарств они достаточно. Матушка точно будет ими довольна. Да и очень обрадуется Воемилу. Она часто говорила о нем после случившейся трагедии с его матушкой и даже хотела забрать от Иосифа, но тут же отбросила эту затею. Воемилу было бы небезопасно находиться в деревне.

Сердце Воемила будто перестает биться, замирает на мгновение. Он так давно не был здесь. Прочных изб стоят не так много, но строго в ряд. Как правило, жилье богатых купцов и влиятельных людей. Больше всего встречаются обычные землянки без какого-либо фундамента, рублены из бревен и покрыты дерном и берестой, а некоторые крыши уложены соломой. Дороги — одна большая грязь, которую каждый день месят люди. Лай собак, мычание телят и блеяние козлов — все эти звуки возвращают его в детство. С самого раннего утра люди снуют туда-сюда, особенно женщины. Для праздника необходимо закупиться продуктами, чтобы напечь достаточное количество блинов. Следует накормить семью и отнести подношение мертвым родственникам на могилы.

Воемил и Елена проходят несколько землянок задним ходом. Первый на мгновение останавливается, когда замечает вдалеке свое прежнее жилище. Бревна покрыты мхом, кажутся хлипкими и мягкими. Дожди, сильные морозы и нетопленная печь привели к печальному результату. А крыша скоро совсем просядет. Когда-то Воемил считал эту землянку — любимом местом, где ему было так тепло с матушкой.

Пройдя еще несколько строений, Елена тянет Воемила в сторону своей избы. Открывают двери и заходят в сени. В первую очередь Воемил замечает абсолютную чистоту, что при жизни с Иосифом очень удивляет. Он привык постоянно спотыкаться о разные вещи. Елена улыбается Воемилу, кладет корзинку на настенную полку и с особой радостью показывает пальцем в один из углов. Воемил замечает что-то крохотное, укрытое грязной тряпкой. Приближается и замечает щенячью морду. Издает восторженный звук и берет щенка на руки. Тот начинает скулить, отметив приличную для него высоту, и дрожать конечностями, поэтому Воемил опускается на пол и прижимает его к груди.

— Отец принес его неделю назад. Нравится?

Улыбка Воемила говорит за него. Щенок такой смышленый, маленький и пухленький, пахнет от него своеобразно, но приятно.

— Мы кормим его молоком Матрены.

Матрена — старая коза с недобрыми глазами. Воемил был маленьким и жил еще с матушкой, когда Матрена впервые напала на него. Повалив его на землю, она тут же кинулась на кочан капусты, после нагло проблеяла чуть ли ему не в лицо. На свет она привела не одно поколение козлят, но в этом году вышел всего лишь один. Маленький, худой и болезненный.

— Батюшка говорит, что, если Матрена не родит в следующий раз, то держать ее не станет.

Воемил грустно опускает взгляд на щенка и чешет того за ушком. Он, конечно, очень недолюбливает Матрену, но считает, что судьба у нее крайне трагичная. Если не даешь молока и потомство, лишаешься жизни.

Открывается дверь избы и выглядывает Алена, младшая сестра Елены. Видит Воемила и с интересом наблюдает за ним. Впервые перед ней взрослый молодец. Таких, как он, Елена обычно гонит метлой, а этого даже ласкает.

— Алена, зайди в комнату, холодно здесь! — велит сестра строгим голосом, незаметно забирает щенка у Воемила и закутывает его в тряпку. Нет покоя ему в этом доме, поэтому Елена специально держит его в сени. Сюда братья и сестра не суются: боятся домового.

— Елена, Воемил с тобой? — вопрошает громко матушка с детской. Видно, прибирается в избе.

— Да.

Елена слышит приближающиеся шаги. Воемил тут же встает с пола и немного напрягается. Он не знает, как его примут. Матушка Елены давно звала в гости, но все же. Елена аккуратно кладет щенка обратно в угол и напоследок гладит его по головке. Через мгновение в сени заходит матушка Елены и на секунду теряется. Перед ней стоит высокий молодец, не похожий на Воемила, которого она видела. Слаб телом и духом, говорит тело с синяками и ссадинами. Волос русый, давно нестриженный, челка падает на глаза, отчего Воемил часто закидывает ее назад или сдувает с лица.

Рот широкий, губы тонкие и потресканные. Видно, зима выдалась тревожной. Глаза светло-карие, будто янтарные. Нос маленький, курносый, но покошенный в бок. Явный перелом. Рубашка и штанины большеватые, явно когда-то принадлежащие Иосифу. Порванные места неаккуратно заштопаны другой тканью.

Матушка качает головой от увиденного.

— Проходи в избу Воемил, — улыбается та, а сама думает, что, когда вернется муж, попросит постричь его и помочь подобрать одежду по размеру. Любезная соседка подарила вещи сына, из которого он уже вырос, ее детям, но им еще расти и расти, а Воемилу будут как раз. Иосиф, как она и предполагала, не может толком позаботиться о ребенке. Хорошо, что Воемил детство провел с матушкой, иначе вел бы себя совсем как зверюшка без должного воспитания.

— Кушай блины, только испекла.

Воемил сыт, но отказывать матушке Елены не хочется, поэтому он присаживается за стол.

— Елена, набрали почек и листьев брусники?

— Да, но не заполнили до конца корзину. Владимир к нам пристал, как муха к навозу.

Матушка на это ничего не отвечает. С Владимиром тяжело бороться. Дед воспитал из внука настоящего монстра. Вот кого необходимо бояться жителям деревни, а не Иосифа и Черных тварей.

— Как поживает Иосиф, Воемил? — интересуется матушка и берет на руки Алену, который не хочет играть с сестрой и братом. Ей сильно интересен Воемил, который немного краснеет и сжимает кулаки. Замечает непонимание на его лице, смотрит вопросительно на Елену. Та тут же подлетает к матушке и шепчет ей на ухо что-то короткое, отчего брови лезут на лоб.

— Да как он посмел! — восклицает матушка и топает ногой, отчего Алена пугается и прижимается к ней. Не понимает, что происходит, но думает, что разозлились на нее. Матушка строго глядит на Елену, которая понурила взгляд.

С Еленой матушка поговорит попозже, батюшка разберется с Владимиром. Он переходит все границы и, если родители его не наказывают, то станут делать это чужие. Скандалов семей, конечно, не избежать, но матушка Елены не оставит это дело без внимания. Никто не смеет издеваться над другими. Это зверство.

— Ладно, сходите со мной на базар?

Елена и Воемил одновременно кивают.

— Ольга, — зовет вторую дочь. Та подходит к матушке и забирает без всяких вопросов Алену. — Присмотри за братом и сестрой, мы скоро вернемся, — говорит и гладит. Всего одиннадцать лет, а уже красавицей растет. Свататься уже приходят заранее, и один молодец даже ей понравился, сын заморского купца, что живет на Руси больше двадцати лет.

Воемил уже хочет погнаться за Еленой, что задорно выскользнула из избы в сени, но его останавливает матушка:

— Ты совсем не ел блинов.

Кладет в рот блин и выбегает. Елена уже дожидается его на улице с двумя корзинами в руках. Завидев его, убегает, а тот принимается ее догонять. Прохожие мимо люди смотрят в их сторону и удивляются. Неужели дочка гончарного мастера выбрала наконец-то себе мужа? Странно все это. Молодец незнакомый. Не с их деревни что ли?

— Не ведите себя, как малые дети. — По одной лишь просьбе матушки Елена и Воемил останавливаются, переводят дыхание и смотрят украдкой друг на друга. Матушка лишь качает головой. Путь до базара недолгий. Необходимо пройти несколько землянок и изб, выйти на площадь.

Народа много. Воемил сразу же замечает установленное чучело посреди каменной площади. Радость теплой волной разливается по телу. Высокое и большое с злым недовольным лицом, нарисованное углем на льняном мешке, набитый тряпками и соломой, олицетворяющее голову, обмотанную красным платком.

Воемил смотрит в лица людей, но им до него нет дела. Значит, они действительно его не узнают. Не узнают худого мальчишку с вечно разбитыми губами. Били не только дети, но и взрослые лишь потому, что тот приближался к ним. Больше не узнают, кого называли Приблюдышем, Блюдом и Дитем Греха. Порой он встречал на этой площади своего отца, но не подходил к нему: матушка запрещала. Тот старался не смотреть в его сторону, хоть видно было, что он сожалел о происходящем. Не мог он быть с ним по законам морали людей.

Странно, но Владимир был единственным мальчишкой, кто не напоминал Воемилу о его происхождении. Может потому, что он его брат. Незаконный, на стороне, но кровный. Он — единственный ребенок в семье, чудом родившийся. Его любили, им дорожили, его оберегали, пока на свет не появился Воемил, который отравил идеальные отношение в семье. Матушка часто ругалась и плакала, батюшка уходил из дома, а его отправляли на временное воспитание к деду, не знающий добрых слов и не выпускающий ремня из рук, в соседнюю деревню.

Неожиданно Воемил встречается со взглядом девицы: холодным и отстраненным. Она за мгновение осматривает его с ног до головы, будто оценивает, после без интереса отворачивается. Сомнений быть не может, эта та, о ком говорила Елена. Незнакомая девица, правда, выглядит не только странно, но и устрашающе. Как и говорила Елена, в руке она держит булаву, а на спине висит чехол с серпом.

Невысокого, но и немаленького роста. Фигура сильная, крепкая, словно не женская. Волосы торчат клоками в разные стороны. Солнышко почти видит, как девица, не глядя, остригает их острым лезвием. Цвет глаз серый, будто покрыт прочной сталью, с почти виднеющимися вкраплениями голубых «царапин».

Может, она живет за морями, думает Воемил. Он никогда в жизни не видел, чтобы женщина могла позволить себе надеть грубые мужские штанины и черную накидку, из-под которой выглядывает льняная рубашка. Обувь также явно была снята с мужской ноги.

Воемил громко сглатывает, смотрит вперед и замечает, что Елены и ее матушки нет. Они растворились в плотной толпе. Воемил лихорадочно осматривается, но не видит знакомых фигур. Мимо него снуют безразличные люди, иногда толкают и ругаются. Воемил не двигается: страх приковывает его на одном месте. Да и к тому же его будет проще найти, если он не станет никуда уходить.

Поднимает глаза и отмечает, что странная девица глядит на него своим холодным пустым взглядом. Нет ни одной эмоции. Открытое лицо, которое не выражает заинтересованности. Складывается ощущение, что в чучеле больше чувств, чем в странной девице. Внезапно она трогается с места и направляется к нему. Воемил хочет уже закричать, как кто-то грубо затыкает ему рот руками и заставляет идти задним ходом. Воемил узнает эти длинные мозолистые пальцы. Не видит, но отчетливо слышит, что Владимир не один: его друзья тихо хохочут и переговариваются между собой.

Они заходят за избы и тогда Владимир разворачивает Воемила к себе. Заставляет смотреть в глаза, после наносит удар в живот, хватает за шкирку и стремительно держит путь на поля. Они располагаются неподалеку. Земля уже распахана и готова к первым посадкам.

Воемил не кричит и не сопротивляется. Знает, что если станет противиться, то получит взбучку. Он до сих пор не может нормализовать дыхание после удара, больно выпрямлять спину, идет на неустойчивых ногах, загнувшись. То, чего он так боялся, претвориться в жизнь. Один из мальчишек несет мешок с соломой, другой толстую палку.

На удивление, нет страха. Воемил не верит, что сейчас это действительно происходит с ним. Не может быть, что сегодня он умрет, что Владимир перейдет от угроз к действиям.

И так скоро.

Воемил начинает что-то чувствовать, когда Владимир кидает его на землю. Идти дальше становится все сложней и сложней. Под сапогами собирается больше килограмма грязи. Воемил смотрит, как торопливо мальчишки зарывают палку и, чтобы она устойчиво держалась, трамбуют ногами землю. Дикий ужас накрывает его тогда, когда его привязывают к своеобразному столбу и обкладывают сухой соломой. Мальчишки делают это с особой радостью и интересом: видно, сжечь человека кажется им замечательной затеей. Они уверены, что в Воемиле сидит демон, что перешел к нему от матери. Так говорят родители. Они станут героями, освободителями Чистой Земли от Черноты. А вот Владимир выглядит не таким воодушевленным. Кажется, что только начинает осознавать, на что идет. Смотрит на Воемила, поджимает челюсть. Он не повергнет назад. Нужно избавиться от причины внутренней боли.

Все готово, не хватает только огня. Владимир осматривается: нет ли никого, кто подглядывает за ними. В самом начале поля замечает черную фигуру, держащую что-то длинное в руках. Мужчина наблюдает за ними. Владимир приглядывается, но не понимает, кто это может быть. С большого расстояния что-то разглядеть достаточно трудно. Владимир терпеливо дожидается, когда черная фигура потеряет интерес к ним и пойдет своей дорогой.

Владимир вздыхает и достает из мешка необходимые вещи для разжигания огня, а именно: кресало, кремень и трут. Остается только подойти и сотворить задуманное, но Владимир медлит. Думает о Елене: та очень сильно расстроится и совсем возненавидит его. Но все когда-то забывается. Правильно? Нет, совсем не так. Все ужасное увековечивается в памяти. Остается рядом с тобой, как тяжелая ноша, которая медленно, но уверенно тянет на дно.

— Ну чего ты медлишь? — Одному из мальчишек уже не терпится.

— Сейчас! — злится Владимир. Все начинает его раздражать: задуманное, ситуация, друзья и Воемил, который тихо заливается слезами. Он прекрасно знает, что ему не следует плакать, иначе хуже будет, но эмоции берут вверх. Владимир не подлетает к нему как обычно, не размахивает кулаком, не причиняет боли. Он, как вкопанный, смотрит на него и не знает, что ему делать. Чувство сожаления не дает покоя, как тогда, когда он, охваченный яростью, резко замахнулся лезвием.

— Кто-то приближается к нам, — не унимается все тот же мальчишка. Владимир оглядывается и теперь понимает, кто за ними наблюдал. Оказывается, вовсе не мужчина, а чокнутая девица, что недавно заявилась к ним в деревню. Пытается понять ее намерений, но трудно сделать это по безэмоциональному выражению лица. Прикрытые глаза, расслабленные губы, пустые глаза. Стоит будто не человек, а… Владимир не может найтись в сравнении. Даже животные что-то да чувствуют.

Девица останавливается на месте.

— Бежим Владимир?

— Нет.

— Если она донесет до остальных?

— Не донесет, она сумасшедшая. Ей никто не поверит. Да и до этого, — показывает на Воемила пальцем, — нет никому дела.

— Ты, конечно, прав, но выглядит она угрожающе.

— Если боитесь, то уходите! — говорит и приближается к Воемилу. Старается не смотреть ему в глаза, пытается разжечь огонь. Он почти добивается искры, как неожиданно тяжелый камень прилетает ему в затылок.

Звон в ушах. Пошатывается и падает на землю. Мальчишки кричат и убегают прочь.

«Неверные сволочи!» — думает Владимир и осторожно прикасается к голове. Подносит пальцы к глазам. Кровь. Его собственная. Задыхается воздухом. Взмах лезвием и густая темная кровь, скатывающаяся к распухших устам. Он думал, что «это решение» позволит ему избавится от боли, но все только усугубилось.

Поднимает глаза на приближающуюся девицу. Как она смогла попасть в него с большого расстояния? Это физически невозможно. Человек не может приложить столько усилий, чтобы камень пролетел примерно триста шагов. Кто она такая и откуда пришла?

Владимир собирает все силы и резко встает с земли. Немного покачивается, но удерживается на ногах. Чернеет в глазах. Промаргивается. С каждой секундой девица становится все ближе и ближе, пока не оказывается совсем рядом. Владимир хватает ее, толкает, но та даже не пошатывается. Тогда он решает долго не церемониться с ней, поднимает кулак, как та резко закручивает его руки за спину и отдает сильного пинка в зад, что тот падает лицом в землю. Владимир быстро встает, отплевывается грязью и без раздумий пускается в бега. Девица и правда сумасшедшая, к тому же сильная. Она может причинит ему серьезный вред.

Девица провожает Владимира взглядом, пока тот совсем не скрывается из виду. Подходит к Воемилу, отрезает веревку серпом. Тот валится без сил, и та спокойно садится рядом с ним. Пока Воемил утопает в истерике, заламывает себе руки и буквально рвет на себе волосы, заливаясь плачем и мычанием, странная девица смотрит вдаль. В абсолютную пустоту.